В бою между Заплавным и Ахтубой, во время рукопашной схватки с белокалмыцкими частями, Г. Жуков был ранен в ногу и левый бок и был эвакуирован в лазарет, где он еще раз переболел тифом. Из лазарета он вышел крайне ослабленным и получил месячный отпуск на восстановление здоровья. Отпуск по болезни Г. Жуков провел в деревне, у родителей, и, чуть окрепнув, явился в военкомат с просьбой направить его в действующую армию. Видя его еще неокрепшим физически, военное командование направило его в Тверь, в запасный батальон, с последующим направлением на курсы красных командиров, куда и был зачислен в январе 1920 г. Они находились в Старожилове Рязанской губернии, куда направлялись кавалеристы, уже отличившиеся в бою. Г. Жуков, как опытнейший боец, был назначен старшиной эскадрона, который, учась сам, учил других курсантов владению холодным оружием (пика, шашка), штыковому бою, строевой и физической подготовке.
В середине июля всех курсантов спешно погрузили в эшелоны и привезли в Москву, в Лефортовские казармы, где они были зачислены во 2-ю Московскую бригаду, направляемую для борьбы с Врангелем. В первых же боях против врангелевского десанта генерала Улагая, а затем против банд Фостикова и Крыжановского, сводный курсантский полк, в котором воевал Г. Жуков, действовал смело и отважно, одерживая одну победу за другой. Г. Жукову не пришлось участвовать в окончательном разгроме Врангеля в Крыму, так как наиболее подготовленные курсанты полка были досрочно выпущены и отправлены на укомплектование кавалерийских частей, потерявших значительное число командных кадров в боях с врангелевцами. Он принял взвод, с которым через несколько дней в операции по очищению Приморского района от банд успешно их разгромил, не потеряв при этом ни одного человека со своего взвода. Вскоре после этого боя Г. Жукова назначили командиром 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка, и с этой должности началось его блистательное восхождение к высотам воинского мастерства. В конце декабря кавалерийская бригада, в которой служил Г. Жуков, была переброшена в Воронежскую губернию для ликвидации кулацкого восстания, а потом в Тамбовскую губернию, где в боях с бандами Антонова проявились лучшие качества молодого красного командира, умевшего предвидеть характер боя и выстраивать свой эскадрон с приданными огневыми средствами в таком порядке, что он всегда одерживал победу.
За бой у села Вязовая Почта Тамбовской губернии Г. Жуков был награжден орденом Боевого Красного Знамени; в специальном приказе Реввоенсовета Советской Республики за № 183 от 31 августа 1921 года сообщалось, что в бою у этого села «несмотря на атаку противника силой 1500–2000 сабель, он с эскадроном в течение семи часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после шести рукопашных схваток, разбил врага». Сам командир эскадрона, руководя боем, несколько раз вступал в рукопашную схватку и действовал бесстрашно, являя пример отважного бойца, под которым было убито две лошади, и сам он чудом избежал смерти. Награждение Г. Жукова высшим орденом было признанием его заслуг в революции. Здесь же молодой командир эскадрона, хорошо известный в тамбовском обществе своими заслугами в отстаивании идей революции, познакомился с Александрой, дочерью Дия Алексеевича Зуйкова, работавшего агентом по продаже зингеровских швейных машин. Семья его будущей жены была непролетарского происхождения, да к тому же ее старший брат, Алексей, был офицером царской армии, сражался с красными и был расстрелян. Влюбившись, Г. Жуков не побоялся связать себя с ней узами брака и смело, так же как он действовал в бою, энергично встал на защиту семьи Зуйковых от преследования новой власти. Он не побоялся проявить усердие, чтобы его молодую жену, хорошо образованную, зачислили в штаб бригады на должность писаря, и многие годы ее жизни прошли в совместной службе с мужем.
Весной 1923 г. Г. Жукова, в 26-летнем возрасте, назначили командиром 39-го Бузулукского полка 7‑й Самарской кавалерийской дивизии, отдав ему дань первенства за отличие в боях и заслуги в мирной службе. В следующем году в Советском Союзе была проведена военная реформа, и одним из важных мероприятий этой реформы явилось введение территориального принципа комплектования Красной Армии в сочетании с кадровым. Сущность этого принципиального решения состояла в том, чтобы, сокращая численность армии, дать необходимую военную подготовку максимальному количеству трудящихся с минимальным их отвлечением от производства. В дивизиях и полках примерно 16–20 процентов штатов составляли кадровые командиры и красноармейцы, а остальной состав был временным, ежегодно призывавшимся (в течение пяти лет) на сборы сначала на три месяца, а потом по одному месяцу. Остальное время бойцы работали в промышленности и сельском хозяйстве. Важнейшим мероприятием военной реформы явилось практическое введение единоначалия в советских Вооруженных Силах.
Службу в армии Г. Жуков все время совмещал с учебой: в 1920 г. он учился на рязанских курсах командиров кавалерии, а в 1924 г. был направлен на двухгодичные курсы усовершенствования командного состава в Ленинград, где вместе с ним учились такие прославленные будущие военачальники, как К.К. Рокоссовский, И.Х. Баграмян, А.И. Еременко и другие. Он не просто осваивал программу обучения, он напряженно перечитывал имеющуюся на курсах военную и политическую литературу, проявляя удивительные работоспособность и усердие. Когда его товарищи по учебе отдыхали в отведенное время и по выходным дням, Г. Жуков в своей комнате в это время изучал наиболее успешные операции Первой мировой войны и по прилагаемым картам сверял их цели, размах, продолжительность и эффективность. Военным картам мелкого масштаба, с нанесенными на них целями операции, он уделял особое внимание, буквально ползая на них, досконально при этом изучая характер местности на всех операционных направлениях и как она повлияла на ход боевых действий. Память его, как умственная, так и зрительная, была настолько одаренной, что спустя годы он мог воспроизвести в деталях характер изученной им местности и оценить ее положительные и отрицательные свойства при планировании и проведении как наступательной, так и оборонительной операций на ней.
Маршал Баграмян пишет в своих воспоминаниях:
«Георгий Константинович Жуков среди слушателей нашей группы считался одним из самых способных. Он уже тогда отличался не только ярко выраженными волевыми качествами, но и особой оригинальностью мышления. На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Решения Георгия Константиновича всегда вызывали наибольшие споры, и ему обычно удавалось с большой логичностью отстоять свои взгляды».
Командование курсов, замечая в нем глубокие знания военной истории, посоветовало ему выступить перед слушателями курсов с лекцией «Основные факторы, влияющие на теорию военного искусства», которая была настолько успешной и поучительной, что была напечатана в бюллетене, издававшегося для слушателей курсов. За что бы ни брался этот непоседливый и напористый человек – все у него получалось лучше, интереснее и надежнее.
В конце 1929 г. Г. Жуков был командирован в Москву для прохождения курсов по усовершенствованию высшего командного состава, где им были изучены научно-теоретические труды как отечественных, так и зарубежных ученых и специалистов в области применения в операциях будущего авиации, мотомеханизированных и танковых соединений, воздушно-десантных войск и новейших видов вооружения и технических средств. Исследовались не только операции Первой мировой войны, но теоретически освещался характер будущих операций. К тому времени была издана книга В.К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», в которой автор смело предсказывал, что в будущей войне авиация и танковые войска будут играть решающую роль в успехе операции и что широкое применение пехотой автоматического оружия изменит характер боя и психологию солдат. Его разработки о наступательных и оборонительных возможностях дивизии, корпуса, армии и фронта всесторонне рассматривали вопросы подхода к полю сражения, длительности и глубины операции, ширины фронта наступления и обороны, и способа их выполнения. Занятия проходили в здании наркомата обороны, и к ним было повышенное внимание руководящего состава Красной Армии. Преподавали на курсах известные ученые того времени: Д. Карбышев (фортификация), В. Новицкий (история), Г. Иссерсон, И. Вацетис (оперативное искусство), А. Верховский (история военного искусства), которые служили в царской армии и были людьми глубоких военных знаний, с высокой общественной культурой, у которых слушателям было много чему поучиться. По окончании курсов Г. Жуков получил отличные оценки и аттестацию, в которой имелась такая фраза: «С успехом может руководить общетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)».
На этих курсах прошли переподготовку многие командиры Красной Армии, и среди них будущие маршалы и генералы, и казалось, что, изучив опыт прошлых военных кампаний и теоретически усвоив характер будущих операций, они должны были соответствовать своему назначению и дать достойный отпор немецко-фашистским войскам с началом вторжения их на нашу землю. Но над высшим командным составом Красной Армии, в лице маршалов К. Ворошилова, С. Буденного, Г. Кулика, С. Тимошенко, довлел опыт Гражданской войны, в которой они заметно отличились и с ореолом которой они не хотели расставаться. Потому они скептически относились к возможности проведения высокоманевренных операций танковыми и механизированными войсками во взаимодействии с авиацией, которые продемонстрировали немецко-фашистские войска при нападении на Польшу и Францию. Кстати, такой же порок культивировался и во французской армии, где маршал А.Ф. Петен и генерал М. Вейган, военачальники и герои Первой мировой войны, не сумели овладеть новыми способами ведения операций, которые диктовало время, и Франция, имея не менее сильную армию, чем армия гитлеровской Германии, потерпела быстрое поражение из-за таких военных руководителей.
Маршалы К. Ворошилов, С. Тимошенко, С. Буденный, Г. Кулик, находясь во главе Красной Армии, все передовое сдерживали или помещали в новую обертку со старым содержанием, и потому в первые месяцы Великой Отечественной войны основные сражения с вермахтом, демонстрировавшим маневренный способ ведения боевых действий, Красной Армией были проиграны, пока во главе фронтов и армий Сталин не поставил молодых генералов, над кем не довлел опыт Гражданской войны. К числу таких военачальников в первую очередь надо отнести Г. Жукова, А. Василевского, К. Рокоссовского, И. Конева, Ф. Толбухина, Л. Говорова, Р. Малиновского и многих других.
Г. Жуков постоянно и углубленно занимался самообразованием, словно предчувствуя, что ему выпадет судьба спасения страны в военное лихолетье. Разобравшись с искусством проведения основных кампаний великих полководцев древности, он шаг за шагом, на картах, занимался разбором всех операций Первой мировой войны, как наиболее близкой, вбирая в свою память все ценное и неожиданное, что применялось противоборствующими сторонами в тех боях и сражениях. Не мог он не заметить, что успех любой военной операции достигался прежде всего скрытностью ее подготовки, внезапностью и быстротой наносимого удара. массированием артиллерии и живой силы на главном направлении. Уже тогда молодой командир полка сделал вывод о все возрастающей роли авиации и танков в будущей войне, и в первой же кампании по разгрому японцев на реке Халхин-Гол он успешно осуществил это свое видение на практике.
Г. Жуков прокомандовал полком шесть лет, и этот период он считал самым ценным в становлении его как будущего военачальника и полководца. Полк действительно, как боевая единица в армии, имеет в своем составе все рода войск и специальные войска, и хотя их масштаб невелик, но он дает возможность командиру полка правильно и эффективно их применять в различных видах боя. Полк, как и римский легион, просуществовавший два тысячелетия, способен вести бой как самостоятельно, так и в составе дивизии, и имеет все функциональные службы для ведения своего хозяйства и содержания семей офицеров и прапорщиков. Полками долго командовали, приобретая бесценный опыт управления людьми, маршалы А. Василевский, К. Рокоссовский, И. Конев. Проходя службу в гор. Минске, молодой командир полка Г. Жуков вел и активную общественную жизнь: его избирали депутатом минского городского совета, где он близко сошелся с ученым-историком В.И. Пичетой, по просьбе которого Г. Жуков выступал с лекциями на военно-историческую тематику на кафедре военно-допризывной подготовки студентов Белорусского государственного университета.
По окончании высших командных курсов Г. Жуков весной 1930 г. возвратился в свою часть и вскоре был назначен командиром кавалерийской бригады той же дивизии, которой с 1929 года командовал К. Рокоссовский. Он прокомандовал ею чуть больше года, когда ему стало известно, что его кандидатура рассматривается на должность инспектора кавалерии РККА. Служба в инспекции в то время высоко ценилась в частях конницы, а Г. Жуков слыл в ее рядах одним из самых лучших кавалеристов, его способности высоко ценил бывший командующий 1‑й конной армии маршал С. Буденный, отвечавший за кавалерию Красной Армии. Новое назначение Г. Жуков воспринял без энтузиазма, но, как человек высокого долга, он свою новую должность помощника инспектора кавалерии РККА использовал для расширения военного кругозора. Перед ним открылись широкие возможности не только по изучению и организации боевой подготовки в общевойсковом масштабе, но и для проверки на практике вновь полученных знаний и приобретенного опыта, чтобы внести и свою лепту в строительство молодой Красной Армии. И он сделал это. Вместе с такими же активными и инициативными офицерами Г. Жуков принял участие в разработке проекта Боевого устава конницы РККА, который был принят, и части конницы получили хорошее пособие для боевой подготовки. Он близко знакомится со многими генералами и офицерами Генерального штаба, среди которых выделялись А. Василевский, Н. Ватутин, Соколовский и др., с кем его еще больше сблизит война. Всесторонне деятельный, он обращает на себя внимание тем, что рамки инспектора кавалерии ему были малы, и по предложению того же маршала С. Буденного в марте 1933 г. Г. Жуков назначается командиром 4‑й кавалерийской дивизии в Белорусский военный округ, слывший в ту пору самым отсталым соединением в Красной Армии. В аттестации, составленной С. Буденным перед его назначением, сказано, что Г. Жуков является «командиром с сильными и волевыми качествами, тактически и оперативно грамотным. Чувство ответственности за порученную работу развито в высокой степени… Может хорошо и поучительно организовать и проводить занятия с командным составом, штабом и войсками».
Г. Жуков уже через год вывел вверенную ему отсталую дивизию в одну из лучших в Красной Армии, за что дивизия и ее командир были награждены орденом Ленина – высшей наградой того времени. В 1937 г. Г. Жуков назначается командиром 3-го кавалерийского корпуса, и в том же году ему присваивается звание комкора. Здесь, а потом и командуя одним из самых сильных 6‑м кавалерийским корпусом, Г. Жуков получает просторное поле деятельности, где можно было проверить на практике не только приобретенные знания и опыт, но и непосредственно участвовать в развернувшихся экспериментах по совершенствованию организационной структуры войск на основе вновь внедряемых новых средств вооруженной борьбы и по отработке проблемных вопросов военного искусства. Проводя командно-штабные учения с корпусом, Г. Жуков отработал совершенно новую организацию конно‑механизированных групп, которая была утверждена наркоматом обороны и нашла успешное применение на фронтах Великой Отечественной войны.
Назначенному в 1938 г. заместителем командующего Белорусского особого военного округа Г. Жукову на случай войны было поручено вступить в командование необычно крупным формированием – конно‑механизированной группой, включающей 4–5 кавалерийских дивизий, 4–5 танковых бригад и несколько частей усиления, то есть той организацией, которую он лично разработал, командуя кавалерийскими соединениями. Г. Жуков всегда работал с размахом, быстрее всех замечая все новое, что зарождалось в своей армии и армиях зарубежных государств, прежде всего Германии, где шла усиленная милитаризация страны и откуда шло предвестие большой войны. В нем жила вера в свое высокое предназначение, и когда на него свалился донос, что он недостаточно активен в партии большевиков и плохо опирается в своей работе на партийную организацию, – ему показалось это странным и надуманным обвинением, на которое он не обратил вначале серьезного внимания. Но донос обрастал новыми слухами, и вскоре такое же обвинение на него обрушил и член Военного совета Белорусского округа генерал Ф.И. Голиков, обвинивший его в грубости и резком обращении с подчиненными командирами и партийными работниками и недооценке их роли в воспитании личного состава. От этих обвинений Г. Жуков также энергично защищался, как и работал.