Второй сундук находится в Великоустюгском музее-заповеднике209. Его форма и размеры аналогичны другим рассмотренным изделиям. К числу отличий можно отнести расположение ручки на верхней поверхности крышки, а не на ее лицевой стороне. Ручки для держания, обычно расположенные по бокам таких изделий, отсутствуют. Пожалуй, именно этот сундук наиболее ярко характеризует одну из особенностей производства подобных изделий, имеется в виду его «сборный» характер.
Несмотря на весьма высокий уровень исполнения росписи, мастер мало задумывался об общем художественном решении вещи. Он механистично соединил стенки. Поэтому железная пластина «повисла» на поверхности лицевой стороны. Вероятнее всего, роспись и сборку сундука делали разные люди. При этом, как отмечалось выше, роспись выполнена на высоком художественном уровне, она обличает руку профессионального мастера. Роспись декоративна и динамична. Это достигается звучным сочетанием цветов и волнистой формой полос, образующих клетки на всей поверхности сундука. Такая вещь вносила яркий эмоциональный акцент в интерьер крестьянской избы. Художественные особенности рассматриваемой росписи таковы, что с другими произведениями этого вида ее роднит только технология.
Интересный пример соединения росписи «под резинку» с т.н. «шемогодской» росписью представляет сундук из коллекции Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника210 (надо отметить, что он лишний раз доказывает устюжское происхождение рассматриваемых сундуков). Конструкция вещи соответствует конструкции великоустюжских изделий. Роспись состоит из волнистых и прямых полос, расположенных под углом приблизительно 45 градусов. При этом цвета характерны для «шемогодской» росписи. Несколько гибридный характер сундука211 не мешает назвать его прекрасным произведением народного искусства, обладающим своими художественными достоинствами.
Кроме Сизьмы и Великого Устюга сундуки с росписью «под резинку» делали в Харовском районе. Именно при рассмотрении харовских росписей А.А.Глебова впервые упоминала о существовании такого типа росписи, как имитация «под дерево»212. Однако сундуков с росписью «под гребенку» в этом районе на сегодняшний день известно слишком мало. Основным мотивом в данном регионе является сплошное покрытие всей поверхности сундука таким узором. Известны имена мастеров, например, Николай Александрович Скородумов, место рождения – хутор за деревней Есюнихой Лещевской волости, дата рождения – 12 июля 1919 года. В своих работах он чаще всего использовал «волны».
В качестве примера харовских изделий можно привести сундук213, декорированный росписью, которая состоит из петлеобразных мотивов на темно-коричневом фоне. Сундук представляет собой ящик со стенками, соединенными креплением «ласточкин хвост». Крышка – плоская, на шарнирах. Четкий, уверенный характер работы, основанной на импровизации, свидетельствует о большом опыте мастера (возможно, он был левшой). Несколько рядов «волн» полностью покрывают все стенки сундука. Однако ни коврообразное заполнение больших поверхностей росписью, ни ее динамичность не «скрадывают» форму изделия.
Роспись «под резинку» характерна не только для сундуков средних размеров, рассмотренных в настоящей статье, но и для небольших изделий214. Однако принципы их декорирования почти не отличаются, поэтому они остались вне рамок работы.
Образцы росписи «под резинку».
Что касается происхождения росписи на сундуках «под резинку», то в настоящее время возможны несколько выводов.
1. Роспись на бытовых предметах и роспись интерьеров делали зачастую одни и те же люди. Роспись каждой избы необходимо рассматривать как единый, цельный стилистический комплекс. «Многократное варьирование орнамента на разных вещах подчеркивало их родство, взаимосвязь, включало в общее соподчиненное круговое действо интерьера избы»215. Поэтому истоки росписи «под резинку» необходимо искать в декорировании крестьянских изб. Имитация ценных пород дерева как дополнительный орнаментальный мотив встречается в домовых росписях Русского Севера, например, Поважья216. Этот факт подводит в свою очередь к необходимости более внимательного рассмотрения интерьеров городских особняков, поскольку известно, что народные «маляры» ориентировались в своем творчестве на «высокое» искусство.
2. Уже хрестоматийным стало утверждение о значительной роли костромских отходников в развитии вологодских росписей. Среди них было множество специалистов по имитации ценных пород дерева, работавших в конце XIX – начале XX века в городах как «комнатные живописцы»217. Возможно, что именно посредством костромских живописцев через домовые росписи (вернее, как часть домовых росписей) роспись «под резинку» распространилась в сундучном промысле Вологодчины. М.И.Мильчик справедливо писал, что «у костромских мастеров окончательно взяло верх декоративно-орнаментальное начало»218, именно оно ярче всего и проявляется в росписях «под резинку». Можно предположить, что это был экономичный вариант декорирования бытовых предметов, поскольку в некотором смысле представлял часть домовых росписей.
3. Необходимо учитывать и другие источники, влиявшие на развитие росписи «под гребенку». Известно, что во II половине XIX – начале XX века стены крестьянских изб оклеивались обоями219. Исследователь истории русских обоев И. А. Киселев писал: «В последней трети XIX века получили широкое распространение обои, имитирующие деревянную фанерованную поверхность. На бумагу наносился рисунок текстуры дерева той или иной породы (дуба, березы, красного дерева), а затем поверхность ее покрывали лаком»220. Известно, что одни и те же мастера расписывали интерьеры, украшали предметы быта, писали иконы, а некоторые еще и работали на Терменьгской бумажной фабрике.
Кроме того, ситцы, которые в тот период приобрели популярность в крестьянской среде и оказывали влияние на роспись северных прялок221, вероятно, имели значение и для росписи сундуков. Следует также учитывать большое распространение в деревенском и городском быту кубовой набойки, чьи орнаментальные мотивы и цветовые сочетания могли сыграть некоторую роль в развитии росписи «под резинку».
Перечисление источников, которые, возможно, оказали влияние на развитие рассматриваемой росписи, можно было бы продолжать почти бесконечно. Причина этого состоит в том, что каждый крестьянский дом, как указывалось выше, – единый стилистический комплекс, объединяющий многие виды народного искусства. Это – целостная система, каждый элемент которой находится в активном взаимодействии с другими. Поэтому неудивительно, что роспись «под резинку» обнаруживает родство со многими художественными явлениями.
Надо также учитывать тот факт, что «формирование локальных вариантов инноваций в севернорусской культуре XVI – XIX вв. опиралось на комбинацию традиций, сложившихся в предшествующую эпоху. Непрерывность культурных традиций обеспечила неразрывную связь в одной структуре хронологически разновременных элементов, причем более древние стимулировали или корректировали появление более поздних…»222. Таким образом, поиск источников росписи «под резинку» следует вести не только «вширь», но и «вглубь», среди художественных явлений предшествующих периодов223.
* * *
В качестве заключения необходимо отметить следующее. Роспись «под резинку» не является изобретением вологодских мастеров, а представляет собой один из местных вариантов распространенного способа украшения. При этом он был распространен не только в России224, но и других странах, например, Польше, Беларуси и Украине, где назывался фляндровкой225. Однако в данном случае вряд ли возможно предположение о взаимовлиянии различных культур. Думается, речь здесь может идти о стадиальном совпадении в развитии народного искусства разных стран и о подобии условий, в которых создавались рассматриваемые сундуки.
Как для любого вида народного искусства, для росписи «под резинку» характерны разные художественные уровни и разные манеры исполнения. Одни отличаются небрежностью, порой даже неряшливостью исполнения, «кричащими» сочетаниями цветов, другие выполнены на очень высоком профессиональном уровне, выделяются гармонией красок и продуманностью композиций. Несмотря на кажущуюся простоту художественных решений изделий, для них характерно разнообразие композиций и цветовых сочетаний (это просматривается на примере даже одного собрания – музея фресок Дионисия, филиала Кирилло-Белозерского музея-заповедника). Думается, что со временем, при обнаружении большего количества изделий, будет возможно разделить роспись «под резинку» на несколько подвидов, отличающихся только им присущими чертами и манерами мастеров. Это поможет не только систематизировать знания о художественной и технической стороне росписи, но и более корректно оценить ее как художественное явление.
Уже на сегодняшний момент возможно выделить творчество нескольких мастеров, чьи манеры отличаются ярким своеобразием. Например, два сундука (из музея фресок Дионисия и Великоустюгского музея-заповедника226), вероятно, являются произведениями одного мастера. В этом убеждают подобие конструкций сундуков и одинаковая манера исполнения росписи (включая декоративные мотивы, т.н. «кавычки»).
Главная особенность вологодской «росписи «под резинку» формулируется как «максимум художественного эффекта при минимуме художественных средств», что, впрочем, характерно не только для рассматриваемой росписи, но и для традиционного искусства в целом. И для подлинного искусства вообще.
Опубликовано: О сундуках с росписью «под гребенку». Вологодская губерния, II половина XIX – начало XX века // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2018. – Вып. 49. – С. 91—100.
III. УРАЛЬСКИЙ СУНДУЧНЫЙ ЦЕНТР
УРАЛЬСКОЕ СУНДУЧНОЕ ПРОИЗВОДСТВО. ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
История уральского сундучного промысла насчитывает более двух столетий. К настоящему времени сложилась богатая историография, однако она носит несколько хаотичный характер. Цель предлагаемой статьи – упорядочение историографии промысла, определение ее главных особенностей и тенденций.
Литературу по истории уральского производства сундуков можно разделить на несколько жанров: каталоги выставок; статистические издания, касающиеся Урала и его кустарных промыслов; научные статьи; публицистические статьи; книги, посвященные другим областям науки, но в которых есть упоминания об уральских сундуках; книги об уральском сундучном промысле. Названные направления представлены очень неравномерно. Большее развитие получили первое, второе и третье. Рассмотрим все шесть жанров по порядку227.
Каталоги выставок, в которых принимали участие заводские сундучники, многочисленны. В них содержится информация о состоянии заведений, видах и качестве выпускаемой ими продукции, ценах на нее. Кроме того, в кратких очерках представлены сведения по истории промысла и о его состоянии во II половине XIX—начале XX века. На основе сопоставления сведений из каталогов порой возможно проследить экономическую историю того или иного сундучного заведения, определить его роль в общем процессе развития промысла. Особенно важны в этом отношении каталоги местной Сибирско-Уральской (Екатеринбург, 1887) и Всероссийских выставок (Нижний Новгород, 1896; Санкт-Петербург, 1902).
Немалое значение в процессе изучения истории промыслов Урала, в т.ч. сундучного, имела деятельность представителей Пермского губернского земства. На рубеже XIX—XX веков вышло в свет несколько книг, в которых авторы подробно описывали экономическое состояние промыслов, их технологию, нужды, предлагали меры поддержки уральских кустарей. Особо следует выделить работу П.Н.Зверева, в которой исчерпывающие сведения по технологии и организации сундучного промысла сочетаются со статистической информацией228. Книга может быть использована как всеобъемлющий справочник, касающийся всех сторон производства, кроме художественной. Именно в этом труде приведены некоторые факты из истории «дела» сундуков и шкатулок, которые вплоть до настоящего времени повторяются во многих изданиях, так или иначе затрагивающих уральский промысел. В общем надо отметить, что сведения, приводимые П. Н. Зверевым, достоверны. Они хорошо отражают ситуацию, сложившуюся в сундучном производстве в конце XIX века.
В статистической литературе, в которой речь идет о кустарных промыслах Урала, немалое значение имеет сундучный. Информаторы предоставили сведения о расположении заведений, продолжительности рабочего времени в них, числе наемных мастеров, о месте покупки сырья и сбыта изделий229. Такие издания дали достоверную картину развития технологии и организации промысла в конце XIX – начале XX столетия.
Статистическая и справочная литература того времени не ограничивалась кустарными промыслами. Существовали издания, касающиеся различных сторон жизни Урала. В них можно найти некоторые сведения по истории сундучного промысла. Например, в Памятной книжке и адрес-календаре Пермской губернии на 1892 год указано большое число заведений и количество мастеров, работавших в тот период230, в Уральском торгово-промышленном адрес-календаре на 1915 год встречается множество фамилий хозяев сундучных мастерских Невьянского, Нижнетагильского, Петрокаменского заводов, Екатеринбурга, Уфы, Оренбурга и т. д.231
Не менее в литературе по истории уральских сундуков представлены научные статьи. Они появились относительно недавно. Экономической истории тагильского промысла, технологии и организации производства посвящена работа Э. Р. Меркушевой, опубликованная в 2005 году232. Она основана на данных каталогов и статистической литературы. Автор вкратце изложила историю и технологию промысла, назвала основные виды сундуков, их отличия. Статья носит обзорный характер, в ней собрана разнообразная информация. Но надо отметить, что данная работа мало что добавляет к уже известным сведениям. Ценность ее заключается лишь в очередном привлечении внимания к сундукам как к факту культурной жизни Урала.
Работа Т. И. Шубиной, вышедшая в свет в 2010 году, посвящена обзору коллекции сундуков из собрания Невьянского историко-архитектурного музея233. Точнее сказать, так заявлено в названии статьи. Автор увлекся рассказом об истории сундука как вида мебели и описанием истории невьянского промысла. Непосредственно музейной коллекции посвящено лишь полстраницы и сухие каталожные описания. Отсутствуют анализ собрания, рассказ об его особенностях и особо ценных предметах и т. д. Тем не менее, статья Т. И. Шубиной имеет важное значение. Она ценна как справочник по одной из коллекций сундуков.