17 Как известно, развитие культуры состоит в прогрессирующем обуздании животного в человеке. Это процесс одомашнивания, который не может протекать без восстания со стороны животной природы, жаждущей свободы. Время от времени на людей, слишком долго мирившихся с ограничениями их культуры, накатывают волны безумия. Античность пережила это в дионисийских оргиях, пришедших с Востока и ставших неотъемлемым и характерным элементом классической культуры. Дух этих оргий сыграл не последнюю роль в развитии стоического идеала аскетизма в многочисленных сектах и философских школах последнего дохристианского столетия, породившего из политеистического хаоса той эпохи две близкие друг другу аскетические религии – митраизм и христианство. Вторая волна дионисийской распущенности накрыла Запад в эпоху Ренессанса. Трудно оценивать дух своего времени; однако в числе революционных вопросов, возникших в последние полвека, был и «сексуальный вопрос», положивший начало абсолютно новому направлению в литературе. В этом «движении» коренятся и начала психоанализа, на теории которого оно оказало в высшей степени одностороннее влияние. В конце концов, никто не может быть полностью независим от течений своего времени. С тех пор «сексуальный вопрос» по большей части оттеснили на второй план политические и духовные проблемы. Это, однако, отнюдь не меняет того основополагающего факта, что инстинктивная природа человека всегда восстает против норм, навязанных цивилизацией. Названия меняются, но суть остается прежней. Кроме того, сегодня мы знаем, что не только животная природа пребывает в конфликте с культурными ограничениями; очень часто новые идеи, стремящиеся вырваться из бессознательного, оказываются в такой же дисгармонии с доминирующей культурой, как и инстинкты. Так, мы могли бы с легкостью выдвинуть политическую теорию невроза, ибо современного человека волнуют главным образом политические страсти. «Сексуальный вопрос» послужил им лишь незначительной прелюдией. Более того, вполне может статься, что политика не более чем предвестница гораздо более глубокого религиозного пароксизма. Сам того не осознавая, невротик участвует в господствующих течениях своей эпохи и отражает их в собственном конфликте.
18 Невроз тесно связан с проблемой нашего времени и в действительности представляет собой безуспешную попытку со стороны индивида разрешить общую проблему в своей собственной личности. Невроз – это саморасщепление. У большинства людей причина этого расщепления кроется в том, что сознательный разум желает придерживаться своего морального идеала, тогда как бессознательное стремится к своему – в современном смысле – аморальному идеалу, который сознательный разум отвергает. Люди данного типа жаждут быть более респектабельными, чем они есть на самом деле. Впрочем, конфликт может заключаться и в обратном: некоторые люди пользуются весьма дурной репутацией, однако с виду ничуть не тяготятся данным обстоятельством. В сущности, их безнравственность наиграна: они не менее нравственны, чем остальные, однако если у нравственного человека в бессознательное вытеснена его безнравственная природа, то у таких людей – ее моральная составляющая. (Таким образом, крайностей всеми силами следует избегать, ибо они всегда вызывают подозрение в противоположном.)
19 Эти общие рассуждения были необходимы, дабы прояснить идею «эротического конфликта». Далее мы можем перейти к рассмотрению техники психоанализа, а затем – вопроса терапии.
20 Очевидно, что самый главный вопрос, касающийся этой техники, состоит в следующем: каков наиболее быстрый и эффективный способ узнать, что происходит в бессознательном пациента? Первоначально использовался гипноз: либо расспросы в состоянии гипнотической концентрации, либо спонтанное генерирование фантазий пациентом, находящимся в этом состоянии. Данный метод применяется до сих пор, однако по сравнению с современной техникой он примитивен и часто неудовлетворителен. Второй метод был разработан в Психиатрической клинике в Цюрихе; это так называемый метод ассоциаций[21]. Последний четко показывает наличие конфликтов в форме «комплексов» чувственно-окрашенных идей, каковые проявляются через характерные нарушения в ходе эксперимента[22]. Тем не менее самым действенным методом, позволяющим добраться до патогенных конфликтов, является, как показал Фрейд, анализ сновидений.
21 Можно сказать, что сновидение есть «камень, пренебреженный вами, зиждущими, но сделавшийся главою угла». Лишь в наше время сон, этот мимолетный и с виду незначительный продукт психики, столкнулся с глубочайшим презрением. Прежде в нем видели глашатая судьбы, знамение и утешение, вестника богов. Сегодня мы рассматриваем его как посланца бессознательного, задача которого – обнажить тайны, скрытые от сознательного разума. И с этой задачей он справляется на удивление хорошо. «Манифестное» сновидение, т. е. сновидение как мы его помним, есть, согласно теории Фрейда, лишь фасад, который не дает нам никакого представления о внутреннем наполнении, но, напротив, тщательно скрывает его с помощью «цензора сновидения». Если, однако, соблюдая определенные технические правила, побудить сновидца рассказать о деталях увиденного, станет очевидно, что его ассоциации обладают особой направленностью и группируются вокруг определенных тем. Последние имеют личное значение и несут смысл, о котором невозможно догадаться, но который, как показало тщательное сравнение, находится в прочной связи с фасадом. Этот особый комплекс идей, в котором соединяются все нити сновидения, и есть искомый конфликт, точнее некая его вариация, обусловленная обстоятельствами. Согласно Фрейду, болезненные и непримиримые элементы конфликта при этом настолько скрыты или стерты, что можно говорить об «исполнении желаний». Однако очевидные желания в сновидении осуществляются крайне редко, как, например, в так называемых «телесных» снах, когда сновидец испытывает чувство голода и видит во сне вкусные блюда. Аналогичным образом, настоятельная мысль о том, что нужно вставать, конфликтующая с желанием остаться в постели, порождает сновидение о том, что человек уже встал, и т. д. По мнению Фрейда, существуют и бессознательные желания, природа которых несовместима с идеями бодрствующего разума, тягостные желания, которые человек предпочитает не признавать. Именно в таких желаниях Фрейд видит подлинных архитекторов сновидения. Например, дочь нежно любит свою мать, однако, к своему глубочайшему огорчению, видит ее во сне мертвой. Фрейд утверждает, что дочь, сама того не подозревая, питает в высшей степени болезненное желание, чтобы ее мать как можно скорее исчезла из этого мира, ибо втайне противится ей. Даже у самой безупречной дочери могут возникнуть подобные настроения. Если обвинить ее в них напрямую, она, безусловно, станет их рьяно отрицать. По всем признакам манифестное сновидение не содержит следов осуществления желаний; скорее оно содержит следы опасений или тревоги, а значит прямую противоположность предполагаемого бессознательного импульса. Однако мы знаем, что преувеличенная тревога часто и небезосновательно вызывает подозрение в обратном. (Здесь критически настроенный читатель вправе задать вопрос: в каких случаях тревога в сновидении преувеличена?) Сновидений, в которых отсутствуют явные следы осуществления желаний, бесчисленное множество: конфликт, отраженный в сновидении, бессознателен, как бессознательна и попытка его разрешения. В нашем случае сновидица действительно стремится избавиться от своей матери; выражаясь языком бессознательного, она хочет, чтобы мать умерла. Однако обвинять ее в этом стремлении было бы некорректно, ибо, строго говоря, сновидение сфабриковала не она, а ее бессознательное. Именно бессознательное жаждет избавиться от матери, что, с точки зрения сновидицы, в высшей степени неожиданно. Сам факт, что ей могут присниться подобные вещи, доказывает, что она не думает об этом сознательно. Она понятия не имеет, почему нужно избавляться от матери. Ныне мы знаем, что определенный слой бессознательного содержит все то, что уже недоступно сознательному воспоминанию, включая и все те инфантильные инстинктивные побуждения, которые не могут найти выход во взрослой жизни. Можно сказать, что основная масса проистекающего из бессознательного поначалу носит инфантильный характер, как, например, данное желание, которое в действительности есть сама простота: «Когда мама умрет, ты же женишься на мне, да, папа?» Это выражение инфантильного желания представляет собой субститут более позднего желания выйти замуж – желания, которое по неизвестным пока причинам причиняет сновидице боль. Идея брака или, скорее, серьезность соответствующего импульса, как говорят, «вытесняется в бессознательное» и там находит инфантильное выражение, ибо материал, находящийся в распоряжении бессознательного, главным образом состоит из инфантильных реминисценций.
22 Упомянутое выше сновидение, судя по всему, связано с муками инфантильной ревности. Сновидица в некоторой степени влюблена в отца и по этой причине хочет избавиться от матери. Однако подлинный конфликт кроется в том, что она, с одной стороны, мечтает выйти замуж, а с другой – не может решиться на это, ибо ни одной женщине не дано знать заранее, как сложится семейная жизнь, будет ли жених хорошим супругом и т. д. Дома так хорошо, но что произойдет, когда придется расстаться с любимой мамочкой и стать взрослой и самостоятельной? Она не замечает, что вопрос брака вышел на первый план и настолько захватил ее, что она уже не может вернуться домой к отцу и матери, не принеся его в лоно семьи. Она больше не ребенок, каким была когда-то; она – женщина, которая мечтает выйти замуж. Но в семье муж – это отец, и, сама того не осознавая, она переносит свое желание иметь мужа на него. Но это же инцест! Как следствие, возникает вторичная инцестная интрига. Фрейд полагает, что склонность к инцесту первична и является реальной причиной того, почему сновидица не может решиться выйти замуж. В сравнении с этим прочие приведенные нами причины мало что значат. Учитывая данный взгляд, я уже давно придерживаюсь мнения, что периодические случаи инцеста отнюдь не являются доказательством универсальной склонности к инцесту, равно как факты убийства не доказывают существования общечеловеческой мании убивать, продуцирующей конфликт. Разумеется, я не стану утверждать, что зародыши всевозможных преступных деяний не присутствуют в каждом из нас. Однако существует огромная разница между наличием подобных зародышей и фактическим конфликтом, который приводит к расщеплению личности, характерному для невроза.
23 Если внимательно проследить историю невроза, мы обязательно обнаружим в ней определенный критический момент, когда возникла некая проблема, от которой больной попытался уклониться. Такая реакция столь же естественна и распространенна, как лень, вялость, трусость, тревога, неведение и бессознательность, лежащие в ее основе. Всякий раз, когда ситуация принимает неприятный или опасный оборот, мы начинаем колебаться и по возможности стараемся дистанцироваться от нее. Я считаю эти причины вполне достаточными. Симптоматология инцеста, несомненно существующая и отмеченная Фрейдом, по моему мнению, явление вторичное, уже патологическое.
24 Сновидение часто изобилует якобы нелепыми деталями, из-за чего производит впечатление абсурдности, или же настолько непонятно, что оставляет нас в полном недоумении. Нам всегда приходится преодолевать определенное сопротивление, прежде чем мы сможем всерьез приняться за кропотливый труд по распутыванию его сложных хитросплетений. Когда же наконец нам удается проникнуть в истинный смысл, мы погружаемся в тайны сновидца и с удивлением обнаруживаем, что казавшееся бессмысленным сновидение в действительности обладает особой значимостью и что в реальности оно повествует исключительно о важных и серьезных вещах. Это открытие внушает несколько большее уважение к так называемому суеверию о значении снов, к которому рационалистическое умонастроение нашего времени относится чересчур предвзято.
25 Как утверждает Фрейд, анализ сновидений есть via regia[23] к бессознательному. Он напрямую ведет к сокровенным тайнам личности и, следовательно, может стать бесценным инструментом в руках врача и инженера душ человеческих.
26 Аналитический метод вообще, а не только фрейдовский психоанализ, преимущественно состоит из многочисленных анализов сновидений. В ходе лечения сновидения последовательно поднимают на поверхность содержания бессознательного, дабы подвергнуть их дезинфицирующему воздействию дневного света, благодаря чему сновидец вновь обретает много ценного и, казалось бы, утраченного навсегда. Разумно ожидать, что для многих людей, питающих ложные представления о самих себе, лечение обернется настоящей пыткой. В соответствии со старой мистической поговоркой «Отдай и воздастся тебе» их призывают оставить все лелеемые ими иллюзии с тем, чтобы внутри них могло зародиться нечто более глубокое, прекрасное и всеобъемлющее. В процессе лечения на свет вновь выходят старые мудрые истины. Особенно любопытно, что подобная разновидность психического просвещения оказывается необходимой в период расцвета нашей культуры. Во многом ее можно сравнить с сократовским методом, хотя психоанализ, безусловно, проникает гораздо глубже.
27 Сторонники фрейдовского способа исследования стремились доказать, что первостепенную роль в происхождении патогенного конфликта играет эротический, или сексуальный, фактор. Согласно данной теории, склонности сознательного разума находятся в противоречии с аморальными, несовместимыми с ними бессознательными желаниями. Бессознательные желания инфантильны, то есть проистекают из детства и уже не вписываются в настоящее, а потому вытесняются из моральных соображений. Невротик обладает душой ребенка, которому нелегко мириться с произвольными ограничениями, смысла которых он не понимает; он стремится усвоить эту мораль, но оказывается в разладе с самим собой: одна его часть хочет подавить, другая – обрести свободу; именно эта борьба и происходит под названием невроза. Будь этот конфликт осознанным во всех его аспектах, он, вероятно, никогда бы не породил невротические симптомы; последние проявляются лишь в том случае, когда мы оказываемся неспособны увидеть другую сторону своей природы и насущность ее проблем. Только при этих обстоятельствах возникает симптом, дающий выражение непризнанной части нашей психики. Таким образом, симптом, по мнению Фрейда, есть осуществление непризнанных желаний, которые, будучи осознанными, вступают в жесточайший конфликт с моральными убеждениями. Как уже было отмечено выше, эта теневая сторона психики недоступна сознательному анализу со стороны больного. Он не может ни исправить ее, ни примириться с ней, ни игнорировать ее, ибо в действительности он вообще не «обладает» бессознательными побуждениями. Будучи вытесненными из иерархии сознательной психики, они стали автономными комплексами. Вернуть их под контроль сознания вопреки всякому сопротивлению и есть главная задача анализа. Многие пациенты хвастаются, будто теневой стороны для них не существует; они уверяют нас, что не страдают внутренним конфликтом; однако они не замечают, что на их пути стоят другие явления неизвестного происхождения: истерические припадки, нервный катар желудка, боли в различных частях тела, беспричинная раздражительность и целое множество прочих нервных симптомов.
28 Фрейдовский психоанализ упрекали в высвобождении вытесненных (к счастью) животных инстинктов и тем самым причинении человеку непомерного вреда. Подобные опасения показывают, как мало мы верим в действенность наших моральных принципов. Люди делают вид, будто лишь мораль, проповедуемая с амвона, удерживает человека от необузданной распущенности; однако куда более эффективным регулятором является необходимость, устанавливающая гораздо более реальные и убедительные границы, чем любые моральные предписания. Разумеется, психоанализ переводит животные инстинкты в сферу сознания, однако он делает это не с целью предоставить им безграничную свободу, как полагают некоторые, а с целью их интегрирования в значимое целое. При любых обстоятельствах всецело владеть собственной личностью – это преимущество; в противном случае вытесненные элементы неизбежно проявятся снова, причем именно там, где мы уязвимы больше всего. Если людей можно научить отчетливо видеть теневую сторону их природы, стоит надеяться, что вместе с этим они научатся лучше понимать и любить своих ближних. Немного меньше лицемерия и больше знаний о себе пойдут окружающим только на пользу: слишком легко мы переносим на них несправедливость и насилие, которые чиним над собственной природой.