– Алло?!!
– Да не ори ты так. Слышу тебя. Черт, когда же починят этот телефон…
Звонить приходилось по старинке – на стационарный аппарат. У них в гэбэ все еще делали вид, что секретность превыше всего, а потому мобильная техника была под запретом. Наивно, конечно, но не мы устанавливали эти правила.
– Привет! Время на бедного частного сыщика найдется?
– Да куда ж от тебя денешься!
– Так я подъеду?
– Ну, давай.
– Минут через тридцать буду у тебя.
– Угу.
Ехать пришлось в центр города, через пробки. Обещанные полчаса растянулись на полтора. Однако когда я выпрыгнул из такси напротив главного управления контрразведки по области, готовый обрушить на Сашку ворох оправданий за столь вопиющее опоздание, тот стоял перед входом и с невозмутимым видом курил. На мое появление он отреагировал как обычно – будто расстались час назад, хотя на самом деле мы не виделись больше года.
– Ну? – с вызовом спросил он и оскалился в платонической улыбке от уха до уха. Раньше меня эта его манера общения на грани фола даже восхищала, но в тот день я поймал себя на мысли, что хочу ударить его прямо в сверкающую улыбку и стереть ее с наглой морды.
– Дело есть, – тихо сказал я и покосился на дежурного полицейского у входа в управление.
– Прямо-таки дело? Удивительно! – съязвил он. – Ну, пошли, прогуляемся.
Мы неспешно двинулись по тротуару вдоль ревущей моторами, пищащей тормозами и воющей клаксонами улицы.
– Учти, – причмокивая в попытке раскурить очередную сигарету и прикрываясь от ветра, сказал он, – с зоны больше никого вынимать не буду.
– Да это было всего раз.
– Ага, раз в месяц.
– Да нет, – поспешил успокоить я его и заодно попытаться понять, почему Сашка столь очевидно волнуется. На моей памяти он вообще не был подвержен душевным метаниям и на любые вызовы судьбы отвечал неизменной кривой ухмылкой прожженного циника. И вот вдруг такое. В глаза не смотрит, руки подрагивают, коронная ухмылочка как-то быстро сошла на нет и без моего участия.
– Что ты знаешь про филиал центра нетрадиционной медицины?
Он заметно вздрогнул и вскользь глянул на меня, тут же отведя взгляд.
– А про мэра, который живее всех живых?
– Так вот кто подрядился этому дурачку помогать? Болвану уже досталось немало, а сейчас еще и добавят за то, что нанял частного детектива.
– Досталось? Он говорил, что оказался в капкане. Одно начальство требует расследования, другое…
– И ты поверил? – Сашка глумливо хохотнул. – Будто сам не служил. В таких вопросах начальство всегда единодушно. Головняк никому не нужен. Матушкину все приказали забыть это дело. А он оказался упертым. Не смог перенести унижения, захотел отомстить. А может, почуял большие деньги и думал откусить от этого пирога. Вот и нанял тебя, чтобы самому не отсвечивать.
– Ага, – смекнул я. – Да и плевать на Матушкина. Мне главное на нем денег заработать. Ну так что, поделишься вкусным?
Сашка резко остановился и вперил в меня глаза. Все-таки страшный у него взгляд, не хотел бы я оказаться перед ним на допросе.
– Ну ладно. Поделюсь. Но с условием. Все, что нароешь по этому делу, сливаешь не только Матушкину, но и мне. Мне даже раньше на часок-другой.
– Договорились, – легко соврал я.
– Спрашивай, – махнул рукой он и снова медленно пошел по краю тротуара.
– Меня интересует главное: труп был?
– Был, – кивнул Сашка.
– Труп мэра? – прошептал я, сам не понимая, почему перешел на шепот.
– По описанию – да. Но понимаешь… Я сам видел нашего мэра спустя три дня. Это не двойник, не похожий человек. Это наш старый кобелина и матерщинник мэр.
– А эти хлопчики, сопровождавшие Матушкина? Вроде как из вашей конторы.
– Угу, слышал. Но это точно не наши. Я сам все наряды, приказы на дежурство и прочую хрень за тот день дважды перепроверил. Не наши.
– А залетные из другого управления могли быть? – спросил я, прекрасно зная ответ.
– Нет. Исключено. Как вариант, причем очень тупой вариант, кто-то мог разжиться нашими удостоверениями и прикинулся. Дело было ночью, Матушкин особо не приглядывался, плюс нервы и мысли черт знает о чем.
Сашка прав, глупость. Да и не тот человек Матушкин, которого можно даже очень качественной подделкой обвести вокруг пальца. По себе знаю, через год прокурорской работы я даже не по каким-то внешним признакам, а необъяснимо, наитием из толпы выхватывал взглядом человека, причастного к ношению погон, будь то пожарный, полицейский, судья, просто военный или брат по разуму прокурор. А уж после минуты общения становилось все понятно и без чутья.
– А вариант с враньем? – сказал я. – Это просто попытка себя выгородить. Не было никаких особистов.
– Особистов не было. Но были кто-то, кто пытался себя за них выдать. Двое. Все, как описывает Матушкин.
– Все равно на правду не похоже. А на брехню не хочу опираться…
– Можешь смело опираться. Это правда. Я запись видел.
– Есть видео?!
– Не наглей, – сразу осадил меня он. – Запись не дам. Да и ничего нового ты там не увидишь. Все как в отчете Матушкина. И, кстати, благодаря этой записи я могу голову дать на отсечение, что те двое были не из наших. Ни я их не видел, да и никто в нашем управлении. Эти парни просто не работают у нас. Мы прогнали их морды через систему распознавания лиц – результат нулевой. Я тебе даже скажу больше. Тот приятель Матушкина, якобы тоже из наших, уже больше семи лет на пенсии. Пашет где-то на частника.
– Он действительно исчез вместе с семьей?
Сашка кивнул.
– Пока не понятно, то ли сам сбежал, то ли… Квартира перевернута вверх дном. Машины в гараже нет, все банковские карточки обналичены в ту же ночь, деньги снимали в двадцати разных банкоматах жена и сын. У родственников не появлялся. Телефоны отключены. На связь не выходит.
Минуту шли молча. Сашка просто курил и внаглую разглядывал встречных женщин. Я собирался с духом спросить самое главное. Наконец собрался:
– Сам-то что думаешь об этой истории?
– Да нечего тут думать. Классика. Возня для привлечения внимания. Кому-то понадобился шум вокруг этого филиала. Хотят отжать, хотят поделить, хотят отомстить. Там такие дикие деньги крутятся, что ради них можно пойти на что угодно.
– Насколько дикие?
– Представь самую фантастическую сумму и умножь на десять.
Я присвистнул.
– Где-то года полтора тому мы работали одну черногорскую контору по отмыванию денег. Посредник, заказывающий на Кипре консалтинговые услуги по стопроцентной предоплате. Примитивная, но эффективная схема. Вот тогда-то впервые и «выстрелил» этот филиал. Он у нас в разработке был как подпольный косметический салон тире бордель.
– Бордель?!
– Именно. Девочки – налево губы и сиськи накачивать, мальчики – направо отдыхать по-взрослому. Сауна, номера, все дела. Учитывая контингент, мы сразу же заинтересовались и попытались внедриться, но получили отлуп аж из администрации президента. Представь уровень! Переть-то мы перестали, но не интересоваться. Сам знаешь – сегодня кто-то в фаворе и под защитой, а завтра на него вдруг компромат требуется и спрашивают с тебя. Короче, издалека прощупывали да следили осторожно. Вот тогда и выплыли первые странности.
– Например?
– Например, туда ходили целыми семьями. Ходили стабильно, минимум раз в неделю. Приезжали исключительно вечером и уезжали под утро. Только за время наблюдения мы успели зафиксировать все руководство города и области, всех коммерсов первого эшелона. Вот именно поэтому, кстати, никого из силовиков не удивила новость о трупе мэра в филиале. Он там стабильно появлялся и все об этом знали.
Сашка закурил дцатую по счету сигарету и по дрожащим рукам было видно, что его волнение усилилось.
– Другая странность связана с девчонками из эскорта. Если помнишь, где-то с год назад у нас этот бизнес резко захирел. Начали пропадать девки. Бесследно. И раньше бывало подобное, но пташек или их части всегда находили. А тут словно и не было человека. Доказательств нет, но главные подозрения опять же упали на этот филиал. Тут еще одна тема скоро выстрелит. Пока держим в секрете, но рано или поздно плотину прорвет и город накроет паникой. Число пропавших без вести увеличилось в разы. Как только этот филиал открылся – мгновенно статистика свечкой взлетела и несколько лет не падала, каждый год шел прирост в сотни процентов. Пропадали не только шлюхи из эскорта. Ты же заметил, что с улиц исчезли все бездомные и городские сумасшедшие? У нас нашлись кретины, которые обрадовались, мол, город очистился. А потом начали пропадать люди из благополучных семей, молодые и здоровые. Были месяцы, когда исчезали девочки определенного возраста, потом пошел вал заявлений от родителей мальчишек.
– Были? – подметил я акцент на прошедшем времени.
– Уже полгода, как статистика вернулась к средним по стране показателям. Вместе с прекращением ажиотажа вокруг этого филиала. Раньше там не протолкнуться было, а сейчас наружка фиксирует только местную знать вроде того же мэра с губернатором. А раньше попадались даже столичные пташки.
– То есть, – догадался я, – они свернули деятельность?
– Здесь. Да и было бы странно, чтобы с такими ресурсами у них имелся лишь один безальтернативный вариант. Думаю, подобных филиалов они наклепали по всей стране. Здесь остался лишь нервный узел, так сказать, мозговой центр. По крайней мере, все финансы идут по-прежнему через наш город и их поток только растет.
– Насколько?
– Даже приблизительно представить сложно. Мы перехватили лишь одиннадцать платежей той самой черногорской прокладки, которая отмывает и выводит деньги из страны. Оказалось, что у них только один клиент в России и это…
– Наш филиал? – закончил я.
– В точку!
– Но зачем им так глупо поступать? Это же подозрительно.
– Подозрительно, поэтому мы и заинтересовались, – кивнул Сашка. – Но сделать-то мы ничего не можем, кроме как понаблюдать издалека. И они это знают. Поэтому им плевать на подозрительность. Действуют чуть ли не открыто, внаглую. Скорее всего на всех уровнях от Москвы до Брюсселя имеются договоренности, все получают свою долю и не задают лишних вопросов. Соблюдается только внешняя видимость легальности процесса для технического обеспечения оборота валюты, чтобы этим ребятам не пришлось деньги вывозить в чемоданах.
– Ты сказал про одиннадцать платежей. Как-то негусто.
– Учитывая суммы, сравнимые с бюджетом города, очень даже густо. Но фирма быстро исчезла. Пришло время менять загнанную лошадь. Они просто сменили прокладку и теперь работают через очередную «Рога и копыта» на Каймановых или Виргинских островах.
– И что же может стоить настолько дорого? Чем они занимались в этом филиале?
– Да хрен его знает, – отмахнулся он. Судя по всему, его действительно больше интересовали деньги, нежели оплачиваемые ими услуги или товары. – Органами торгуют – это объясняет исчезновение людей. Стволовые клетки вживляют или как там они называются?
– Но перед этим обязательно ломают ноги, превращают в фарш морду, – пошутил я, вспомнив описанное состояние мэра.
– Зря иронизируешь. В прошлом году в этом филиале крутился столичный актеришка. Мы его каждый день по ящику видим то в сериалах, то ведущим всяких шоу. Раз пять приезжал. И после каждого приезда он становился заметно моложе.
– Да нет, – отмахнулся я. – Никакая косметология не стоит таких денег.
– Как знать, – со странной интонацией сказал Сашка, но мысль не развил, замолчал.
– Ну а пока вам кислород не перекрыли, удалось ведь хоть что-нибудь нарыть. Не может же быть такого, чтобы все молчали и был сплошной вакуум?
– Мы вышли только на трех докторов и девять медсестер. Из всех только одна «сестричка» согласилась говорить. Да и то за обещание оформить горячо любимому братцу условно-досрочное. А остальные, только намек на предложение сотрудничать услышав, бежали сверкая пятками. Страшно им было.
– А «сестричка»?
– Тоже тупик. После второй встречи с нашим человеком она просто исчезла. А вернувшегося с зоны ее братца нашли с перерезанным горлом. Вот такие пироги с котятами.
Сашка резко остановился, положил тяжелую руку мне на плечо и, впервые за встречу глядя мне в глаза, тихо сказал.
– Знаешь, сыщик-то я хреновый, тебе в подметки не гожусь.
– Да ладно!
– Заткнись. Я архивная крыса, бумагомарака. Но! У меня чутье как у волка. Ты знаешь, оно меня никогда не подводило. И последние дни мое чутье мне спать не дает. Скоро из-за этого филиала начнется что-то очень нехорошее. Наше управление бурлит как улей, прокуратура стоит на ушах, со дня на день поменяют губернатора, суд день и ночь строчит постановления об арестах. Затевается большой бардак. Я уже рапорт на перевод в Москву подал. Если не согласуют перевод, то уволюсь к чертовой матери. Завтра последний день дорабатываю и уезжаю подальше отсюда.
И вдруг перешел на шепот:
– Я знаю, ты меня за говно считаешь и имеешь полное право так думать. И советы мои нужны тебе как мертвому припарки. Но не сказать я не могу. Не прощу себе, что не попытался тебя отговорить бросить это дело. Это смертельный геморрой, от которого не стыдно бежать без оглядки. Солдатики вроде меня на подобных делах карьеру ломают, а молодцы вроде тебя без головы остаются.
Я не стал ему говорить, что и сам о том же думал. Вместо этого отшутился:
– Первый раз, что ли? Как-нибудь вывернусь. Да и бабки нужны. На мели я, и уже давно.
Он тяжело посмотрел на меня, вздохнул.
– Ну, как знаешь.
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо мятый бумажный лист и протянул мне.
– Держи. Не то чтобы помощь, но хоть что-то.
– Что это?
Я развернул лист, который оказался фирменным бланком стандартного формата, с золотой каемкой, пошлыми вензелями и набранной затейливым шрифтом названием вверху «Lorica Occulta», строкой ниже и шрифтом помельче, но с двойным интервалом между буквами было написано «E Pluribus Unum». Ниже обычным мелким шрифтом шел сухой перечень офисной мебели и медицинских инструментов с указанием стоимости и количества. Если бы не странная латинская надпись, то это больше всего напоминало обычную служебную записку с запросом на приобретение продукции, такие любая канцелярия пачками выдает ежедневно.
– Единственная стоящая улика по делу. Этот бланк нам принесла пропавшая медсестра.
– Так все-таки улики есть? – перейдя на заговорщицкий шепот, сказал я.
– Нет, – спокойно ответил Саша, не собираясь мне подыгрывать, и достал зажигалку. – Ее тоже уже не существует. Я ее сжег.
– Лорика окульта. Э плюрибус унум, – медленно прочитал я.
– Это латынь: «Тайная защита. Из многих – единое».
– Вижу, что латынь. Но в чем смысл? Второе предложение вроде как на гербе Штатов написано.
– Ага, – с гадкой улыбкой кивнул Саша.
– Так здесь еще и Америка замешана?!
– Тише ты, – зашипел он на меня и, забрав бумагу, все-таки поджег. – Ты, я вижу, либо резко поглупел за последнее время, либо дурака включил. Никакой Америкой здесь не пахнет, даже близко. Просто кто-то излишне пафосный туману нагоняет. Чувствуется гонор и нереализованные амбиции. Вспомни, чему нас учили. Уже по одному названию можно составить психологический портрет. Это как малиновый пиджак на братке из девяностых. Сигнальная система в чистом виде: себя единоверцам показать, заявить о своей успешности всем окружающим и заодно предостеречь от ненужных поползновений в свою сторону. Прямо как яркие полоски на шкуре тигра. Здесь то же самое. Я не плюмбум-пумбум вижу, а чей-то неожиданный взлет. Надо искать кого-то серого и убогого, дорвавшегося до больших денег, власти и славы. Сам знаешь, стремительно рванувшие из грязи в князи ни за что не останутся в тени. Им нужно заявить о себе миру и, прежде всего, своему окружению. Пускай все завидуют и видят, что бывшая серая моль превратилась в королеву цветов.
Бросив оставшийся от бланка огарок на тротуар, он тщательно растер его подошвой.
– Кстати, о серых и убогих. Твоя бывшая звонила.
Мое сердце сжалось. Плевать мне на бывшую, просто из уст Сашки это прозвучало обидно. Но я себя пересилил, никак не отреагировал.
– И что?
– Да ничего. Не подумай плохого. Мы с ней с тех пор и не виделись.
Больше всего меня поразило, как легко и спокойно он это говорил, с ленцой в голосе и пренебрежением.
– Так и не понял, чего она хотела. Ты меня знаешь, я баб в этом плане плохо понимаю.
Я сразу понял, что он врал. Но тогда зачем мне рассказывал, хотел сделать побольнее? На Сашку не похоже.