Несмотря на то что многие смотрят скептически на возможность существования жизни на мирах вблизи красных карликов из-за их нестабильной активности со вспышками и сильным рентгеновским и ультрафиолетовым излучением, я уверен в том, что данные миры смогут стать прекрасными и удобными базами не только как транспортировочные узлы для межзвёздных перелётов, но и как планеты для постоянного места жительства будущих поколений. Обратите внимание, что я умышленно не называю их колонистами, так как это слово имеет негативный оттенок. Любой, кто станет собственником поверхности на Проксиме b, априори обязуется соблюдать законодательство в области охраны облика планеты и её окружающей среды. Никаких исключений в этом вопросе я не делаю. И это прямо прописано в сертификате, который любой читатель приобретает вместе с книгой. Для того чтобы сертификат стал действительным, нужно всего лишь поставить под ним свою подпись с расшифровкой фамилии и имени на русском языке для русскоязычного читателя и на английском языке для иностранного читателя, заказав печатную версию Print-on-Demand, или приобрести экземпляр в мягком или твердом переплете в рамках Limited Edition.
Интервьюер: Да, это нестандартное произведение, судя по тому, что вы рассказываете. И вероятно, очень динамичное. Может быть, какие-то ещё необычные фантастические темы затронуты в нём?
Автор: Да, конечно, тем много, какие-то раскрыты максимально, какие-то упомянуты вскользь. Это и вопросы переноса сознания, и клонирования, и создания боевых роботов (дроидов), и использования экзоскелетов. Все эти технологии, я уверен, будут в той или иной мере реализованы в будущем, а некоторые из них уже активно внедряются сейчас. Поэтому в любом фантастическом (подчеркиваю – пока фантастическом) сценарии они имеют полное право присутствовать.
В книге затронуты и многие астрономические аспекты, смоделированы планетарные системы у двойных и тройных звёзд, высказаны предположения насчёт климатических зон в условиях разнонаправленной гравитации, приведены описания городов будущего и много других интересных моментов. Обо всех них в этом интервью просто нет возможности рассказать.
Интервьюер: Да, согласен, вы и так достаточно подробно описали преимущества и интересные моменты книги. Нам остаётся лишь предоставить читателю возможность самому оценить произведение и одновременно в качестве бонуса стать владельцем поверхности на планете Проксима b, расположенной у ближайшей к Солнечной системе звезды Проксима Центавра. Спасибо за интервью.
Автор: Да, совершенно верно, любой читатель сможет по достоинству оценить произведение, дав свою критическую оценку, и, кроме того, приобрести в качестве возможного сувенира ограниченную серию книг в мягком или твердом переплёте с совершенно бесплатными, вложенными в них сертификатами на части поверхности планеты Проксима b.
К звёздам
Не всё копошиться нам, маленьким мышам, на планете Земля.
Настанет время – полетим к звёздам.
Звёздочку в ладошки возьми, нежно обними.
Будет тебе счастье, малыш.
Сквозь звёздную пыль увидим другие миры.
Почувствуем их дыхание, ощутим атмосферу.
Откроем глаза и увидим свет.
И всё будет хорошо.
Только в силы поверь – сегодня и теперь.
А завтра в полёт. Бескрайний космос зовёт.
Вселенная огромна. Но её тайны откроются.
И мы всё сможем, только верь.
Мы ответим на вопрос, что такое жизнь, кто мы и зачем мы здесь.
И найдём новый мир.
Посмотри на океан, на звезду, на волны вдали
И на космические корабли.
Только в будущее, только вперёд, Вселенная зовёт.
Вместе будем смотреть на океан, на его бирюзовые волны,
Искрящиеся в лучах новой звезды.
День первый. Заря
Горизонт раздвинулся, и огромный ярко-жёлтый, с красными полосами шар, медленно наплывая, начал заслонять мелькавшие в морозной заре звёзды. Полосы на шаре неспешно двигались в противоположных направлениях, и едва заметные завихрения, возникавшие на стыках между ними, неизбежно рассасывались под воздействием центробежных сил. Первые лучи солнца, отразившись от ослепительно белого снега, разрезали колеблющиеся потоки кислорода и водяного пара, поднимавшиеся над ледяной равниной, окаймлённой небольшими снежными холмами. Стояла тишина. Замёрзшая от сверхнизких температур вода каменными бугорками лежала на поверхности, но в отдельных местах подо льдом было едва заметное движение струящейся жидкости.
Прошла минута, и солнце полностью осветило равнину. Европа блеснула на фоне Юпитера, и отражённый во все стороны свет пронзил космическое пространство.
– Каждый день здесь новое рождение, такая заря только под нашим юпитерианским небом, – сказал своему помощнику Джон, слегка заслоняя рукой глаза и прищурившись, всматриваясь в набирающий яркость жёлто-медовый шар, закрывающий треть небесной панорамы.
– Да, красиво, – ответил Алекс и, не отрывая взгляда от наплывающего Юпитера, добавил: – Я рад, что приехал сюда на исследования. Холодновато, правда, но пейзажи уникальные!
– Когда здесь построили первую станцию… – Джон осмотрел заснеженную равнину и продолжил: – Никто не мог точно определить, откуда в атмосфере этот водяной пар. Вон, посмотри, как замерзает на лету, – сказал Алексу Джон и поймал рукавом скафандра маленькие кристаллики льда. – Почти как земные снежинки, только более твёрдые, не сразу растираются, температуры-то тут довольно низкие, даже в экзоскафандре с теплокамерой не всегда уютно! Но мы же с тобой знаем, что так будет не всегда: солнце расширится, и льды растают. Впрочем, на станциях и так комфортно: система автономная, вода океанская, всё фильтруется. Тебе понравится здесь, привыкнешь. Здесь тихо, спокойно, людей немного, совсем не так, как на орбитальных станциях. – Джон по-дружески подмигнул Алексу и поднял руку, указывая на видневшийся вдалеке столб пара. – Пойдем, это наш объект, надо собрать данные и сделать анализ компонентов.
Алекс сконцентрировался. Здесь, на Европе, сила тяжести была другой, минимально сказывалась гравитация Юпитера, но в скафандре всё равно было трудно идти: из-за низких температур чувствовалась скованность, тело будто вмерзало во внутреннюю поверхность скафандра, и приходилось прилагать усилия. Он сделал несколько осторожных шагов к цели. Лёд под ботинками экзоскафандра скрипнул и дал небольшую трещину, снизу раздался шипящий звук, и пар, внезапно вырвавшийся из расщелины, обдал скафандр струёй, мгновенно превратившейся в ледяные кристаллики, застучавшие по термообшивке.
– Осторожнее! – закричал Джон, схватил Алекса за руку и помог отойти на безопасное расстояние. – Это подлёдные гейзеры, это тебе Европа, здесь всё надо проверять и быть осторожным. Много ещё объектов «Н». Иди лучше за мной, так будет безопасней. Я измерю давление поверхности, чтобы мы не попали в разлом.
Джон достал лазерный дальномер со встроенным измерителем давления. Покопавшись немного в диодном экране, он пояснил новичку:
– Видишь эти ледовые валуны? Их надо обойти. Это выходы подлёдного океана, рядом с ними высокая вероятность выбросов гейзеров на поверхность, возможны трещины и ледовые разломы. Пойдём правее и выйдем к тем паровым столбам, что вдалеке. Эта сглаженная поверхность более старая и, соответственно, понадёжней.
С этими словами он перевёл лазерный дальномер в дежурный режим и, прикрепив его к скафандру, уверенно двинулся вперёд по гладкой и более ровной, изредка испещрённой небольшими углублениями корке льда. Алекс последовал за Джоном. Вокруг царила тишина, только снег, скрипя под ногами, разлетался в разные стороны. Яркий свет рассеивался вокруг, белые ледяные торосы сверкали на фоне абсолютно безоблачного неба. Алекс активировал светофильтры в визоре экзоскафандра, и глазам стало легче разглядывать окружающую действительность.
– Что значит объекты «Н»? – спросил он у уверенно шагающего впереди Джона и сразу же предложил свою версию: – Неизвестные?
Джон остановился и расплылся в улыбке, проглянувшей через визор экзоскафандра:
– «Н» – просто новые, а всё неизвестное рано или поздно становится изученным и известным! Для науки нет ничего неизвестного, есть новое, то, что надо изучить, собрать информацию, оценить или сгенерировать случайный анализ и… – Тут Джон сделал паузу, кивнув Алексу, и, как бы ожидая от него ответа, снова улыбнулся, подняв руку.
– И сделать вывод, определить, что это такое, – осторожно резюмировал Алекс.
– Почти попал, близко, очень близко! И определить его состав, роль и механизм взаимодействия с окружающими объектами, – подытожил Джон и, похлопав Алекса по плечу скафандра, добавил: – В конечном счёте сделать научно обоснованный вывод о природе изучаемого объекта! Суховата, как солома, теория, зато все чётко, лучше и не скажешь! Пойдём, до базы полчаса езды, запаса кислорода у нас на день, за счёт подмеса чистого атмосферного О2, но тепла всего на три часа, температура здесь недалеко от экватора, в приземном слое – минус 115, без теплогенератора долго не протянешь, а вот наш бронетранспорт греется на солнышке – вон там – и ждёт нас пораньше. – Джон замолчал и быстрым движением руки указал в сторону, откуда они пришли. Возле холма виднелся корпус броневездехода, на котором они приехали с базы на исследования.
Бросив короткий взгляд на бронемобиль, Алекс пошёл вслед за Джоном. Снег скрипел под термоботинками, а лёд вторил ему глухими стеклянными ударами. Исследователи приближались к цели.
– А как вы решили проблему радиации на станции? – снова поинтересовался Алекс, с усилием делая очередные шаги. – Ведь мы в радиационном поясе Юпитера, тут зашкаливает!
Услышав этот вопрос, Джон внезапно остановился и, повернувшись вполоборота, пояснил:
– Радиация – это только одна из проблем этих мест. Другие проблемы посерьёзнее: низкие температуры и эта муть с Ио – пылища от вулканов, которую притягивает гравитация Европы. Масса, как ты знаешь, у неё существенная, хотя размером не больше Луны. Мы решили эти проблемы частично с помощью скафандров с терморадиоизоляцией, частично с помощью фильтрации атмосферного кислорода, и, что важно, основной кислород добывается с помощью воды, а сжиженный водород, как побочный продукт, пихаем, знаешь ли, всюду: вон этот, – Джон указал в сторону вездехода, – на водороде катается. А ты молодец, что проблемами интересуешься, – продолжил Джон. – Когда начинаешь что-либо, они тяготят сильно, хочется их сразу решить все, и большинство решаешь, но возникают новые или, например, особые. Такие долгоживущие, которые сразу не решить, требуется длительное время, пробы, ошибки, терпение, снова пробы и снова ошибки, и, наконец, когда есть результат, ты вздыхаешь с облегчением и думаешь, как приятно, что так всё вышло, что ты добился своего, не бросил, и теперь всем будет хорошо.
Джон продолжил движение и снова обратился к Алексу:
– Впрочем, есть у нас отдельные, так сказать, специальные трудности, особые проблемы, которые я пока не знаю, как решить. Одна из них – неорганическая жизнь! Знаешь, была тут у нас история пару месяцев назад, как раз перед твоим прилётом. Пойдем дальше, по дороге расскажу!
Вокруг было тихо, потоки разреженного морозного воздуха, почти не колеблясь, окутывали плотным одеялом ледяную равнину. В небе помигивали звёзды Млечного Пути, а солнце ярким сиянием выделялось на фоне газового гиганта – Юпитера.
– Когда я изучал биологию, у большинства было представление, что жизнь состоит из органики, и когда я летел сюда, не было никакой информации насчёт наличия здесь неорганической жизни. Это же сенсация! А вы откуда знаете об этом? – бросил в морозную тишину вопрос Алекс.
– Я знаю, и ещё несколько наших ребят знают… Пока рано делать выводы, речь скорее идет о полуорганике, чем чистой неорганике, да и мы могли ошибиться. Хотя анализатор компонентов ошибиться вряд ли мог: при уровне значимости 0,01 и десяти замерах, которые он делает, вероятность одной и более ошибки – около 10%, что маловато, даже несмотря на тот факт, что при росте числа замеров вероятность ошибки будет увеличиваться. Тем более что в десяти замерах был один и тот же результат. – Оглянулся, не отстал ли этот новичок: с непривычки идти трудно. – Тебе, наверно, интересней сначала от частного – методом индукции. Ветерок налетает, несмотря на тонкую атмосферу, забавно, люблю этот снег, – продолжил Джон и посмотрел на опускавшиеся обледеневшие кристаллики пара, закружившиеся в лёгком танце перед рандеву с ледовой поверхностью. – История такая. В позапрошлом месяце выловили кое-что на нижнем уровне станции в океане: не то рыба, не то мясо, без зубов вообще, продолговатое туловище, плавники, головной отдел как шарик плотный, и пять глаз. Никогда раньше не видели такого, но на мутанта не похож. Подумали, новый вид. Не придали сначала значения. Положили в специальный контейнер и на ночь закрыли. На замок, представляешь. И всё бы ничего, да у нас служивый был, следил за холодильными камерами и контейнерами тоже. А наутро, когда смена пришла, он лежит навзничь и не двигается. И самое интересное в том, что лежит он возле контейнера, а контейнер герметично закрыт, все замки целы: и электронные, и даже механический. Но мы долго раздумывать не стали и отправили его сразу вместе с контейнером на марсианскую медицинскую базу. До выяснения обстоятельств. Спецрейсом. Полный карантин, понимаешь. Но пока никакого ответа от них не было. Вот сидим и думаем, что это за ерунда могла быть и чего они так долго возятся.
Скрытая угроза
– База вызывает команду Explorer, срочно ответьте! – внезапно нарушив морозную тишину, прерывая рассказ Джона, чётко и отрывисто, стеклянным голосом прозвучало сообщение с базы.
– Команда Explorer на связи, приём подтверждаю, – быстро отозвался Джон, активировав приём сообщений на тонкой электронной голографической панели.
– Команда Explorer, код тревоги 455, боеготовность номер один. Повторяю, боеготовность номер один. В вашу зону Meridiani Planum движется космический корабль с марсианской базы. Скорость корабля около второй космической, возможно ускорение, вошёл в зону гравитации Европы минуту назад. Уровень опасности неизвестен, на запросы о целях движения корабль не отвечает. Повторяю, по умолчанию боеготовность номер один. В вашу зону нами отослан отряд боевых дроидов и командиров-клонов на ионных хувербайках и танках для возможной огневой поддержки в случае контакта. Расчётное время прибытия – 20 минут. Доложите обстановку, что видите на горизонте – северо-восточный квадрант неба в направлении прохождения Ио. Активируйте защитный экран и проверьте боекомплект, – завершилось предупреждение с базы.
– Вот и закончили, не начав, – сказал Джон и быстро повернулся в сторону орбиты Ио. – Там точно было что-то не то с этой рыбой. Алекс, активируй поскорее светофильтр.
Светофильтр был активирован, и изображение увеличилось в десятки раз, став более чётким и контрастным.
– Август Юлиус, наверно, не спит, весь на взводе. Боевых дроидов даже активировали, такого ЧП со времён Пятой континентальной не было! – проговорил Джон спокойным тоном, чтобы не разволновать новичка, и стал всматриваться в морозную дымку небосклона, подсвечиваемую розовым светом рассеивающихся лучей солнца.
– Да, попробую активировать автомат и прицелы-целеискатели, давно не практиковался в стрельбе, не военная обстановка сейчас, а Континентальную помню: мой отец воевал, командовал дроидами и клонами. Тогда появились первые военные клоны, восстановленные из самых лучших солдат прошлого.