Крис отошёл от экрана, обратился к Джону и Алексу, сидящим у навигационной панели:
– Нам нужны гипотезы, что это такое! Как передвигается, механизм передачи, состав компонентов, чем его можно остановить, какое оружие на него воздействует, и, наконец, самое главное – его цель! Банальное ли это получение энергии или что-то ещё? Каким образом осуществлялся переход организма в дроида с уровня пола, как получилось, что столь простое решение о разогреве металла привело в норму работу систем дроида, или это просто совпадение? Куда испарились остатки молекул, встроившиеся в кристаллическую структуру дроида: ушли обратно в пол, распались на составные части? Чем больше будет у нас информации и предположений, тем проще нам будет что-то придумать. Запустим очередной сеанс связи с Землёй и запросим данные о Марсе.
Джон и Алекс переглянулись.
– Насколько мне известно, – осторожно заметил Алекс, – ни на одном из известных нам обитаемых миров, в том числе суперземель, нет ни одного существа органического происхождения, которому для поддержания жизни не нужна была бы энергия в той или иной форме.
– Если предположить, что мы его выловили здесь, в подлёдном океане, – поддержал Алекса Джон, – то оно явно чем-то питалось, хотя его неорганический состав заставил нас серьёзно задуматься, что в действительности могло служить ему пищей.
– Смотрите, вот одна из моих гипотез, – сказал Крис, раскрывая интерактивную карту Европы прямо на панели управления. Развернув карту, Крис отметил на ней фотонным лучом несколько лазерных точек. Затем он развернул карту на 360 градусов и в нижней её части вывел изображение местности марсианской базы.
– Вы выловили это существо здесь, в океане Европы. Прямо на базе. – И он указал на одну из отмеченных точек на карте. – Потом вы доставили его сюда, где оно пролежало в свободном доступе, но вне своей среды обитания, и один из сотрудников имел неосторожность его съесть. А далее, после того как он почувствовал себя нелучшим образом, вы отправили его на Марс, в специализированную медицинскую лабораторию. Прошло немного времени, и к нам с Марса прилетел единственный военный корабль, который там был, а не медицинский модуль эвакуации, на котором вы отправляли сотрудника базы. И так произошло, потому что все медицинские модули возвращаются к околоземной орбите для проведения стандартной процедуры дезинфекции. Вы понимаете, о чём я? – поинтересовался Крис, покосившись на монитор камеры наблюдения дрона за дроидами.
– Почти, – признался Алекс и уточнил: – Кто мог проложить курс кораблю?
– Почти угадал, – ответил Крис и, немного подумав, сказал: – Во-первых, чтобы просто взять курс на автопилоте на Европу, необходимо запустить программу и двигатели, а это может сделать только разумное существо. Во-вторых, курс был проложен именно на Европу, хотя она не первая в списке курсов на планетарные тела. И одна из самых маленьких планет по количеству размещённого на них контингента. Возле пиктограммы каждой планеты при прокладке курса космического корабля есть подробная информация о её составе, структуре атмосферы, апогее и перигее, орбите, массе и численности контингентов, на ней размещённых, – гражданского и военного. Если бы кто-то хотел отправиться в место, где много людей и органики, которая является пищей для всех органических существ, он бы отправился туда. Но… – Тут Крис сделал паузу и, разгуливая по салону броневика, заключил: – Но корабль прилетел к нам – не куда-нибудь в другое место, а именно к нам. И организм на этом корабле прилетел обратно к нам. «Простое совпадение? – спросите вы. – Возможно, грузовые корабли с марсианской базы летят к Земле?» Нет, не летят. Мне только что передали информацию о том, что все грузовые корабли марсианской базы находятся в своих доках.
– Разрешите комментарий, – улыбнувшись, поднял руку Алекс.
– Давайте, – чётко ответил Крис.
Алекс подошёл к перископу, посмотрел в него на мерцающие на небесном своде звёзды и сказал:
– Если бросить кота далеко от дома, он возвращается.
– Как бумеранг, – продолжил Крис, похлопав его по плечу, – точно, как бумеранг.
– Что будем делать? Переключимся на картинку с Марса или будем спасать нашу базу? – задал вопрос Джон, проводя в воздухе рукой вблизи активного монитора и как бы предлагая поменять изображение.
– Будем спасать людей и попытаемся отследить направление движения данного организма, постараемся найти, где его дом, – многозначительно сказал Крис. – Если его дом – океан, тогда, возможно, если наши предположения верные, скоро всё кончится. Если нет, то будет продолжение. В пользу первой версии говорит возврат, в пользу второй – огневой контакт с роботом на Марсе и вероятная гибель персонала марсианской базы.
Как только Крис произнёс конец фразы, раздался сигнал запроса связи. Навигационная панель замигала, и на ней появилась надпись: «Подтверждение связи Delta Team».
– Они вышли на нас, значит, на подлёте другие собеседники отсутствуют. Связи с базой нет. Мы – их единственный источник информации, но с ними надо быть осторожнее: они не будут возиться с новыми организмами, как мы. Их задача либо эвакуация, либо спасение, либо аннигиляция, – сказал Крис, активировал связь и доложил обстановку:
– Команда Ехрlоrеr слушает, ситуация стабильная, с базой связи нет, проведена эвакуация на нижние этажи.
Голос с армейской чёткостью на противоположном конце телемоста мгновенно ответил:
– Мы в курсе. Просьба предоставить решение военных задач нам. Вам необходимо отъехать на безопасное расстояние, вас подберёт эвакуационный модуль.
– Понял вас, но мы не можем мгновенно отъехать, у нас военное подразделение в корпусе базы, – пытаясь выгадать время, ответил Крис.
– Эвакуируйтесь побыстрее. Конец связи, – завершил сеанс голос с другого конца телемоста.
Крис быстро подошёл к монитору, активировал изображение с камер дроидов внутри базы и проговорил:
– Надо ускоряться. Будем прорываться внутрь базы, чтобы спасти тех, кто остался в живых. Если мы никого не спасём и не выясним, в чём дело, они могут сбросить управляемый заряд, даже если там кто-нибудь остался в живых.
Джон и Алекс одобрительно кивнули, показывая свою готовность к действиям. Крис был прав.
Пинья колада
На экране появилось изображение с камер дроидов, покинувших разгерметизированный торговый центр. Они открыли шлюз и теперь быстро двигались по обширному зимнему саду к эвакуационному люку на кампусе базы. Длинные ветви пальм и гигантских папоротников жёстко хлестали по быстро движущимся металлическим корпусам дроидов. Влажный воздух конденсировался на камере и стекал с неё каплями, преломляя изображение. Дроиды без труда преодолели гуавовые поля, пробежали через плотные ряды посаженных ананасов и теперь двигались сквозь густые заросли банановой плантации. Огромные грозди спелых бананов с треском разлетались в стороны и засыпали металлические тела дроидов банановой мякотью и кожурой. Это было совсем не похоже на холодный и величественный ландшафт окружающих базу европейских ледовых равнин. Алекс смотрел на монитор и на мгновение представил себе влажные экваториальные леса Земли, в которых ему довелось провести свой недавний отпуск. Эти леса были яркими и разнообразными по видовому составу флоры и фауны, в отличие от холодного и безжизненного ландшафта Плутона. Здесь он провёл два года, стажируясь и готовясь к полёту на Европу, но ему всё время хотелось вернуться на Землю и снова отправиться на экватор – полюбоваться красотой этих экваториальных лесов. После трудного рабочего дня Алекс частенько наведывался в зимний сад и гулял по плантациям кокосовых пальм и террасам карамбольных деревьев, которые были разбиты на склонах небольших холмов в самом центре зимнего сада. Захаживал он и в банановую рощу, проводя время под большими листьями банановых пальм и всматриваясь в абсолютно прозрачное европейское небо с мерцающими на фоне Юпитера звёздами.
Невозможно было представить, что внезапная череда необычных событий нарушит эту спокойную безмятежность и тишину зимнего сада. Протоптав тоннель в банановой чаще и на ходу отряхиваясь от кожуры, дроиды очутились на опушке плантации кокосовых пальм, по которой любил гулять Алекс, и, немного посовещавшись, остановились. Дроны нагнали их и теперь совершали круговой облёт над кронами, на которых гнездилась пара колибри, завезённых с Земли. Их сильно взволновал неожиданный прилёт военной техники, которую они ранее никогда не видели. Колибри порхали над невысокой порослью пальм и временами нервно дёргались в разные стороны, пытаясь понять, что случилось.
Дроидов явно что-то насторожило. Оценив ситуацию, они начали сканирование местности инфракрасными датчиками и молекулярным анализатором. Алекс смотрел на дроидов и пытался найти хоть какой-то изъян в этой величественной, ярко освещённой солнцем сквозь купол безмятежности. Ярко-зелёная трава успокаивала взгляд. Слева и справа от плантации, окаймляя оставленную позади банановую рощу, неспешно колыхались под действием турбонаддува заросли сахарного тростника. Ярко светившее солнце расплывалось в причудливой улыбке, преломляясь при прохождении световых лучей через стеклокомпозитный купол.
– Необычно колышется, здесь какое-то движение, надо проверить! – прервал молчание Крис. Он, выделив место на пиктограмме, передал информацию дроидам, а те внезапно развернулись в направлении зарослей сахарного тростника, на ходу вскидывая автоматы, и направили лучи прицелов в сторону, которую обозначил пиктограммой Крис. Тростник всё так же колыхался в такт восходящим потокам воздуха, испускаемого вентиляционными отверстиями в полу. Алекс пытался найти в этих колебаниях нечто необычное, но не мог. Всё казалось ровным и обыденным. Симметричные покачивания сочных тростниковых листьев имели абсолютно стабильную амплитуду. Внезапно тростник зашатался, и его фронтальный слой рухнул, показав злобный оскал большой собаки, шерсть которой отливала в лучах солнца металлическим блеском. Собака была почти двухметровой высоты, достаточно грузная и мускулистая. Всё её тело было необычно серебристым, а глаза – строго зафиксированными на дроидах. Установилась напряжённая пауза.
– Это же один из наших сторожевых псов. Но что с ним случилось, почему он стал такого роста? – удивлённо воскликнул Алекс, привстав с кресла у навигационной панели.
– Да-а, – протянул Крис, – похоже, это уже не наш пёсик, а то, что от него осталось.
– Валите его, пока не очухался! – крикнул он дроидам по радиосвязи.
Пёс немного потоптался на месте и ринулся на дроидов, которые мгновенно открыли по нему шквальный огонь из всех видов оружия, поддерживаемые дронами с воздуха. Пробежать пёс успел лишь несколько метров. Траектория его движения пересеклась с траекторией мощного плазменного разряда, выпущенного из автомата одним из дроидов. Взрыв был настолько сильным, что огромного двухметрового пса разорвало на куски практически мгновенно. Мелкие части его туловища разлетелись на значительное расстояние, осыпав корпуса дроидов металлической шрапнелью.
– Сколько у вас всего было собачек? Не помните? – подмигивая в камеру, спросил один из дроидов по радиосвязи.
Алекс в ужасе смотрел на монитор. Мутантов такого размера он никогда не видел. И тем более никогда не попадал в нештатную ситуацию такого рода. Отгремели Континентальные войны между Социальной Федерацией и Соединёнными Свободными Штатами, но это были межпланетные войны между глобальными государствами, в которых широко использовались все виды современных вооружений, кроме ядерного и ударно-магнитного. В этих конфликтах не было биологического аспекта, на который был наложен всемирный запрет ещё сто лет назад. Прошло пятьдесят лет с момента окончания Пятой континентальной войны. Установилось длительное перемирие. Межпланетные станции стали использоваться совместно, а мировая торговля и экономика не испытывали более глобальных потрясений подобного рода. Но за спокойствие приходилось платить суверенитетом, разделом сфер влияния, корректировкой идеологии. Однако это была разумная плата за отсутствие глобальной войны, разрушений инфраструктуры, ущерба экологии и груд металлолома, разбитых вдребезги дроидов и военной техники, подлежащей утилизации. Алекс всегда знал, что война за ресурсы – а войны велись исключительно за них – ничего не решает, так как в ней нет реальных победителей и проигравших, только формальные, а ущерб огромен. Кроме того, мнимая победа в войне, как правило, приносила победителю лишь доступ к ресурсам, в конечном итоге расслабляя его, и тем самым вместо того, чтобы давать толчок совершенствованию в условиях ограниченности этих ресурсов и поиску новых технологий использования энергии, просто тормозила развитие и замедляла ход технологической эволюции. В результате войн выживал сильнейший, но замедлялся технический прогресс. Отсутствие конкуренции порождало видимое статус-кво, но стагнация тормозила рост. Поэтому Алекс всегда старался найти компромисс и договориться как на личном фронте, так и в роли сотрудника европейской орбитальной станции, а войн и конфликтов избегал. Дело и общий успех были для него важнее сиюминутной славы героя-победителя.
Этого нельзя было сказать о Крисе. Ярый сторонник войны до победного конца, участник боевых действий Пятой континентальной, он рассматривал жизнь через другую призму – призму борьбы с соперниками. Идеи выживания, завоевания новых пространств и территорий, создания максимально благоприятных условий проживания для своих граждан и защита их интересов ценой собственной жизни были для него основополагающими принципами. Глобальный масштаб техногенной катастрофы мало волновал его, он считал, что всё можно исправить, имея силы, волю и желание.
Как и большинство людей, Крис всегда имел своё собственное мнение, не желая изменять его в угоду другим или даже хотя бы корректировать. Он мог подчиняться исключительно приказам, но когда приказы было отдавать некому, перебороть ему себя было сложно, и он упрямо продолжал гнуть свою линию. Дроиды беспрекословно подчинялись ему, а клоны всегда имели своё личное мнение, но не могли ничего сделать, соблюдая субординацию. Однако бывали в его военной практике и случаи неисполнения приказов, когда действия клонов шли откровенно вразрез с инструкциями командования. Особенно в последнее время, после Пятой континентальной. Теперь был внедрён новый стандарт боевых подразделений. Он наделял отдельные боевые ячейки правом самостоятельного принятия решений в сложных, требующих проявления инициативы ситуациях.
Джон, старший научный сотрудник европейской базы, познакомившийся с Алексом на Европе, представлял собой нечто среднее между Крисом и Алексом. Умудрённый опытом научных исследований, он старался всё досконально проверять и в результате решительно действовать, непременно обдумывая и анализируя каждый шаг. Проработав в науке всю жизнь, он повсеместно использовал научный подход к изучению различных проблем, строил гипотезы, изучал выборки и проверял их статистическую значимость. Отнюдь не являясь сторонником силового разрешения конфликтов, он всё же решительно применял силу, заручившись поддержкой коллег или семьи для решения различных вопросов. Однако иногда, когда видел явное противодействие, мог ненадолго отступить, чтобы потом снова вернуться к роли нападающего.