– Опаля, приехали, ты не внимательна к деталям, зато полна жалости к себе, я чувствую сегодня тебе не до меня, видимо ты не дострадала до логического завершения и доля мученичества ещё предстоит?
Мастер не был зол и резок, но его слова встряхнули женщину, напомнив ей, что выбор роли – это её священное право и быть жертвой или нет – это её личный выбор. Вздохнув примирительно она произнесла:
– Я просто устала, знаешь последние приятные озарения, ввели меня в радостное заблуждение и зародили надежду, что провалов в прошлое и страданий больше не будет, а тут раз и накрыло, как медным тазиком и началась тёмная ночь души.
– Не сгущай красок, пират сознания, ну, да было немного мрачновато, но ты справилась. Это похоже на то, как отмывать золотые крупицы в горах песка, и представь: ты намыла их уже много, а тут тебя опять повернуло к куче песка с радостным криком: “а вдруг я забыла ценный опыт на дне глыбы” – и ты рванула туда. А если человек чего хочет – его не остановить! Но знаешь, я гордился тобой, твоя интуиция не подвела, ты открыла ценное понимание.
– Спасибо, Мастер. Значит я повышена в статусе и становлюсь тобой?
– Ха ха ха, – раздался бодрый смех, – ты опять о своём, как я или мной, ты никогда не будешь, для этого Я Здесь, а ты есть Ты. Мы вместе одно, но по-разному выраженное состояние, в котором просветление не твой удел. Т.е. оно происходит с тобой, но ты не у руля, ты пассажир. Разве это не кайф?
Быть пассажиром и радоваться поездке – это звучало на редкость здорово, но прошло мимо чуткого уха встревоженной женщины. Она поспешно произнесла:
– Не понимаю, я не готова?
– Ты готова! Только поэтому слышишь меня. Мы вместе: Я – сознание, а Ты – тело и ум. Ты тот, кто может реально проживать со всем спектром ощущений весь земной опыт, без твоего чувствующего тела не было бы и моего богатого опыта. Ты не станешь сознанием, но ты осознана и мы шли к этому многие годы и даже жизни. Я не стану твоим телом, это привело бы к полной потере того кто Я есть, да и не уместиться мне всему в это крохотное творение. А ты часть меня, у тебя классная роль, ты человек и ты осознан, а это значит, что ты слышишь меня, я твой дух, душа, интуиция, твой голос внутри, твоя мудрость и тропинка на пути любви к себе. Я твоё знание!
– Звучит круто, но всё же какая мне польза от того, что ты тут? – Штирли почесала в задумчивости мочку уха и добавила, – особенно в свете недавних событий? Согласна, меня понесло в прошлое… – не успела она закончить фразу, как тут ворвался голос Мастера.
– Понесло??? Тебя сдуло со стопроцентным погружением, и не забывай – тебя сдувает в старый паттерн, а меня тут же несёт в КВМ (Клуб Вознесённых Мастеров), пока ты тут паришься я, с великим божественным состраданием, не путать с человеческим страданием, смотрю на твою божественную комедию. Но ты помнишь, если ты помнишь: “Правила невмешательства мы подписали вместе”!
– Да, но я взывала, а ты молчал…
– Я не молчал, мой голос слишком тих и не слышен в шуме и суете. Страдания и есть этот шум. Я не слаб, голос сам собой ого-го, но твоя способность слышать падает почти на ноль, когда ты в драме.
– Я поняла, поняла! Скажи мне почему я туда свалилась, ты что не шутишь про крупицы опыта, я снова его отмывала?
– Почти так. Приходит время осознать и физическая готовность принять и пройти трансформацию и ты собираешь свои, всплывающие (по мере готовности) фрагменты. Как только ты готова к новому витку трансформации, тело начинает как бы почесываться изнутри, ныть и проявляться некой нехваткой. Плохо на ровном месте, люди называют это душевной болью, что нас невероятно смешит, и очень скоро будет смешить и тебя. Но главный ответ на твой вопрос: Да, опыт всегда будет разным, изменится лишь твоё отношение к нему.
Штирли, на данный момент, не была готова воспринять выделенное Мастером главное, поэтому, ухватившись за радостное открытие она защебетала:
– Я знаю о чем ты: бывает ты чувствуешь единение внутри и тогда всё ясно как на ладони, и даже если есть что-то чего не ясно, оно тебя не беспокоит. Мастер, скажи, почему семейная драма припёрла меня к стенке? Я что должна остаться одна? Но я не хочу, я не выбираю это, черт побери, это моя жизнь и я хочу именно так.
– Милая моя, выбор твой, вот поэтому и больно, чтобы достичь гармонии нужно убрать с дороги то, что ей препятствует. И мне видится что это отчасти произошло!
Опять же, упустив слово “отчасти”, она закивала в знак согласия и подтвердила:
– Да сегодня, ну и вчера… Я смогла кое что осознать… В момент несогласия с партнёром мне нужно отступить, не напирать своим нетерпением и позволить ему иметь своё мнение свою точку зрения. Это немного трудно, даже трудней, порой, чем позволить себе. Но я поняла главное – из боли рождается свет. В этой боли и взаимодействии с партнёром проявляется осознание и та тонкая грань, перейдя которую чувствуешь – его мысли даже если они обо мне – это не есть я сама. А ещё я уловила: шаблон гордости, борьбы, контроля, и власти из которого человек пытается привычно действовать, чтобы захватить, наказать, проучить, заставить пойти за собой. Важно не за или против, а позволить ему быть на том пути, который для него сейчас понятен. Не толкать рогами в своё стойло. Это было очень трудно поверь – позиции сдавались еле-еле… Но я уловила точку входа в паттерн и теперь её не потеряю. Я поняла: партнёр мне дорог, я уважаю его, а вместе просто тепло и весело идти по жизни.
Мастер смотрел любящим, всё понимающим и прощающим взглядом на Штирли. Он гордился её озарениями и прекрасно видел сколько их ещё впереди. Давящая стена боли, перевал, трансформация и облегченное осознание – свет в конце туннеля. Слушая, как вдохновенно она, частица его самого, направленная в глубины матричного опыта, рассказывает о своих крупицах осознания, просветляется, допуская его присутствие и полную осознанность, он понимал: она продвинулась настолько, что их диалог возможен и слёзы радости стояли в его любящих глазах. На тот момент, Штирли даже не догадывалась насколько отличается её жизнь от обычной человеческой, сколько всего всплывает на поверхность сознания и от чего приходится отрекаться оставаясь верным своему пути. Но даже понимая, она не смогла бы свернуть в сторону, уютно выбрав обычную жизнь – план “В” вступил в силу и реализация неумолимо то сладко то горько двигала ее к полному осознанию. Её жизнь необычна и уникальна, неповторима и единственная в своём роде – восхищала её и пугала одновременно. Именно поэтому Мастер подтолкнул Штирли к записям, подкинув ей идею: вести дневник своего пробуждения. Сделал он это давно, но женщина не всегда выполняла должное и записи были нерегулярны до тех пор, пока она не почувствовала какой эффект оказывает простое сосредоточение и разговор с собой в дневнике.
А Штирли, как любая из женщин, вдохновенно вела монолог и радуясь возможности рассказать и тем самым осознать ещё основательней – продолжала своё повествование. Молчанье Мастера было как раз в тему и она напевала своим воодушевлённым голоском:
– А ещё я провалилась в прошлые воплощения и узнала самое ценное отчего плакала как ребёнок. Мой выбор был: научиться позволять быть ему собой, строить путь самостоятельно и даже ошибаться – это конечно не ошибка, а лишь моё понимание, как должно быть. Я буквально увидела барьер в наших взаимоотношениях и как мы оба, будто два барана, уперлись рогами и не хотели сдать свои позиции. Не знаю как он, но я готова оставить старый шаблон позади. Я готова и пусть услышит об этом вся вселенная!
– Я знаю поэтому и отступил, ведь если я сделаю вместо тебя, ты ведь упрямый человечище, не поймёшь и начнётся эта канитель с самого начала. Что ещё ты осознала? – Мастеру нравилось вдохновение Штирли и позволяя ей говорить он, буд-то по-новому, проживал её и отчасти свой опыт, тем самым добавляя в него мудрости и принятия. Штирли, не догадываясь об этом двустороннем эффекте, сияла внутренним светои и вела свой рассказ дальше:
– Я хочу рассказать тебе, Мастер, хотя ты знаешь об это всё и сам, я видела свой путь так ясно и роль детей моих в жизни моей, так чудесно было узнать… – глаза Штирли горели светом сознания и она поведала Мастеру свои сокровенные осознания о взаимосвязи между ней и близкими.
Глава 5. Смотря на себя через призму чужого мнения, ты теряешь связь с собой
– Разгул эмоций меня больше не пугает – облегченно выдохнула Штирли, наливая себе ароматный кофе.
– Браво, Пират сознания! Ты скользишь из состояния в состояние, не застревая (как прежде) в них! Ты свободна в выборе и грациозна в выражениях. Мне нравится твоя игра!
– Добро пожаловать к нашему кофейку, – широко улыбнулась наша героиня и достала вторую чашку для Мастера.
Со стороны могло показаться: человек разговаривает сам с собой, активно жестикулируя, гримасничая и смеясь, при этом на стол ставились две чашки и по очереди попивая из каждой, велась неспешная беседа с собой. Но так как встречи с Мастером проходили в основном в домашней, расслабленной обстановке, никто не мог уличить Штирли в раздвоении личности. Хотя, даже если бы и рискнул, от чужого мнения ей не было ни холодно ни жарко, иногда смешно.
Смешила её в основном та помпезная важность, с которой люди произносили умные слова, прячась за чужим мнением, за авторитетностью, властью и силой. Делали они это не от глупости, нет, Штирли ничего не имела против людей и их важной значимости, даже часто кивала головой в знак согласия, сама ведь совсем недавно была такой же…
Ей было грустно, ведь поступая так, люди теряли связь с собой. Страх потерять контроль над ситуацией, и свою собственную значимость подавлял чувствование себя. Очень часто внешние материальные атрибуты служили красноречивым доказательством престижа, важности, крутости и множественно подтверждались большинством, давая ощущение того, что ты представляешь из себя нечто ого-го какое ценное.
– Да мой друг, замечательно, ты способна теперь наблюдать за игрой и она больше не контролирует тебя не вызывает эмоций и не вводит в поток страстей, разрывая на части и пуская в бесконечную гонку за достижениями, которые, как ты понимаешь – иллюзорны. Ты больше не бежишь по колесу, как хомяк и не бьёшь себя лапкой в грудь выкрикивая: „Посмотрите на меня, какая я крутая и успешная“. Пелена гипноза спала с твоих глаз и это то, к чему мы шли все годы и даже жизни. Чувствуешь ли ты теперь себя изобильной? – спросил Мастер очень мягко.
Лицо Штирли засветилось новым сиянием она стала тихой и, буду-то заглянув внутрь себя, произнесла:
– Удивительно то, во что бы я никогда не поверила раньше, хотя и слышала много раз – я чувствую, как движется поток изобилия, он буду-то легкий невидимый бриз проходит сквозь меня, мягко принося в каждый миг всё необходимое. Иногда это материальные вещи, идеи, люди, состояния и желания. Я понимаю, стремясь достичь силовым путём, ты всегда почти у цели, на расстоянии одного вдоха, в полсекунды пути и при этом будущее остаётся в будущем. Позволение меняет картину – не нужно двигаться к желанному, а лишь позволить всему прийти, впустить в жизнь. Да собственно и цель не нужна, важна лишь страсть к жизни и наслаждение каждым её мгновением.
Как же это было трудно, я чувствовала себя просто деревянной пытаясь принять, впустить, разрешить, даже просто расслабить тело не всегда получалось. Какими нормальными казались действия: добиваться, стремиться, работать, требовать, достигать. Знаешь, я уловила движение энергии которое всегда есть, оно, как лёгкий аромат, витает вокруг и нет нужды в старании заполучить, важно лишь быть раскрытой чтобы принять, позволить ему войти в мою жизнь.
Состояние нехватки не возвращается, его нет в моём лексиконе, я в потоке, в котором (ровно в ту минуту, когда оно мне нужно) проявляется всё необходимое. ВСЁ: включая идеи слова, ситуации, людей, отношения в их приятном свободном взаимодействии, энергичность, здоровье и всё материальное, необходимое мне для жизни.
Знаешь Мастер, я даже не называю это деньгами, я поняла, деньги – это преграда (ограниченное условие принятое обществом, как игровое условие) между мной и изобилием. Состояние изобилия – это комфорт данный мне по-праву рождения, по-праву разрешения себе быть, жить. По-мере раскрыть своего истинного бытия и позволение проявлять мои желания со страстью уникального творца, а не только в стремлении овладеть количеством купюр.
Я только не пойму, что теперь они, деньги, мне больше не нужны? Их не будет в моей жизни, я буду обходиться без них? – Штирли наморщила лоб, напрягаясь и пытаясь понять ответ на волнующий её вопрос.
– Не горячись, ты помнишь, как постепенно, шаг за шагом, мы шли меняя твоё сознание? Вот так и сейчас, как только ты будешь готова – знание откроется тебе и не нужно продумывать путь заранее. Не нужно знать ответы наперёд. Не нужны вопросы – просто позволь себе расцвести в своём бытии. И наблюдай – как это будет происходить.
Глава 6. Диетам посвящается
Как многие люди нашего мира, Штирли, набрав с годами вес и пытаясь его сбросить, боролась неимоверно с желанием поесть. Аппетит, как водится, посещал её ближе к ночи.
На ночь буду питаться лишь фруктами и овощами, – решила она. “Ох как хочется сладостей” – тело взывало, но короткая мысль была молниеносно нокаутирована правильной, поддерживающей здоровый образ жизни, мыслью.
Решив вкусить что-то вкусненькое и полезное Штирли взяла гранат. Медленно смакуя каждое зёрнышко, растягивая удовольствие и наслаждаясь, она чувствовала, как янтарные бусинки граната кисло-сладкими брызгами растекались во рту, даруя терпкую негу блаженства… Так приятно… и вдруг, её глаза обнаружили: красные капельки закончились, а желание кушать – нет… Ах какая несправедливость, сетуя, но с надеждой, она отправляется на кухню, в поисках нового фруктового блаженства. Гранатов на кухне не оказалось.
Что порадует меня теперь? Штирли прислушалась к себе. Глаза наткнулись на сладкий пончик, слюноотделение усилилось и вечный вопрос всех времен и народов: “Быть или не быть” ему в моем желудке? – стремительной белкой пронесся в её голове. Метнувшись по кухне в поисках часов: "а может ещё не поздно“ – мелькнула мысль-надежда.
"Съешь меня, съешь“, – раздался тихий, но проникающий во все клетки тела, голос пончика.
Часы показывали 23:40
Мозг взбунтовался и закричал: "уже поздно, но мне все равно, я умываю руки и иду спать".
"Спи мозг, спи, вторили ему, пробужденные запахом пончика, все до единой клетки тела." Голос их был смирен и тих, но полон надежды.
Единственная группа клеток – жировые – не намереваясь молча ожидать своей участи, быстро взяли быка за рога, они так подействовав на желудок, что тот закричал, заурчал, заскрипел и чуть не захлебнулся в собственном соку.
Штирли, почуяв нутром неладное, схватив правой рукой мандарин, а левой прихватив грушу – метнулась к кровати. Съедая свои припасы в темноте, она призывала сон, в котором мечтала забыться, чтобы только утром возобновить мысли о сладком круглом пончике, который уютно колечком, так и остался лежать на кухонном столе…
Утром, пончика уже не было.
То ли он ушёл обидевшись, то ли пригрезился бессонной ночью, то ли был миражом пробуждённого гранатовым соком желудка.
Но тут Штирли обнаружила розовую помадку на усах мирно спящего кота и поняла, что кот, не болея диетами и не страдая угрызениями совести (которой у него вовсе нет, его испачканные усы оголяли правдивую суть) – съел сладкое чудо. И никаких ночных наваждений не было, всё, от урчания в желудке, до недовольства многочисленной группы жировых и других клеток так горячо любимого ею тела – было реальным ночным опытом.