Вся идея в том, что основные усилия народа, главные государственные ресурсы надо не распиливать по мелочам, а сосредоточить для начала хотя бы на трёх крупных областях русской жизни, очень прочно, глубинно связанных между собою – Культуре, Оборонке, Науке. Это и будет Русский КОН,
стоя на котором, Россия оживёт, возродится вновь во всей своей мощи. Будут поставлены крупные, ясные цели, начнут они осуществляться, – прояснится и сам дух народа, охваченный ныне самой страшной болезнью – безразличием ко всему. Отсюда и грех уныния в народе. Отсюда и падение демографии. И не надо себе лгать – никакие дотации не повысят деторождаемости в стране, бредущей неизвестно куда и зачем. «Жить незачем. Тоска» – вот что читается в статистических выкладках демографов в первую очередь. А уж во вторую – повальная нищета при глобальном и безнаказанном воровстве кучки мироедов. «Не очень-то нужны мы сами, значит дети наши будут вообще не нужны, так на что их плодить?» – Это приговор стране, забывшей про величие, про «Замысел Божий о России». А Замысел был и всегда останется крупным. Всякая же попытка уподобить Россию небольшой европейской стране, означает только одно – исчезновение её, как уникальное историческое и духовное образование, с карты мира.
Сейчас для России, как воздух, нужна общая оптимизация духа. Выход из тупиков уныния и безнадёги, отогнание, как страшного кошмара, информационной войны масс-медиа против людей. Чёрный туман ежедневных катастроф, очередных безнаказанных краж и разбоев, наползающий с экранов, всё это делает людей сначала безвольными, а затем безразличными ко всему. Людям нужно дать простые, крупные и ясные цели, тогда они воспрянут духом и начнётся возрождение России.
Три крупных направления, увязанных воедино: Культура. Оборонка. Наука.
Это и есть русский КОН, на котором Россия сможет достойно стоять перед миром и перед Богом.
Остальное приложится само собою, как говорится, «в рабочем порядке». Не экономические выкладки и сиюминутные выгоды должны стоять во главе всего, а стратегические цели и ценности, за которые Россию просто вынужден будет уважать весь мир.
СЧАСТЬЕ РОССИИ – ДУРАКИ И ДОРОГИ
…ну чего им дома не сиделось, этим здоровым, сильным, красивым мужикам – «первым парням на деревне» – всем этим безумцам, чудакам, первопроходцам, этим Дежневым, Хабаровым, Лаптевым? Помани рукой – любая девка твоя, захоти только – лучшая изба на побережье срублена будет.
Нет.– На край света, за край света, и только так!
А уж сколько трудностей, сколько невероятных приключений, испытаний на грани жизни и смерти их ожидало! – они это знали, знали, когда снаряжали сани и корабли, добывали провиант для своих немыслимых странствий. А главное ведь, снаряжали их для странствий совершенно дурацких на трезвый взгляд. Ну куда ещё-то шириться? Земли хватает, море кормит, ну чего ещё-то скрестись, буквально проскребаться сквозь вечную мерзлоту, сквозь ледяные заторы, торосы?
А ведь проскреблись! Не все, конечно. Но те, чьими именами названы моря и заливы – те проскреблись, и остались в памяти земли на века. Других имён (а их, безвестных для мира, наверное, куда больше было) мы не знаем и не помним. Помним Победителей. Дураки, но – Победители. А те, безвестные дураки? Ну куда они все стремились, зачем? Но ведь и они в тайной памяти земли Победители. Они победили, переломили себя, свою замкнутость, герметичность, и вышли на подвиг.
Здравым рассудком этого не понять. – На край света! И – за край!
И вот, урвали от диких просторов земли такую орясину, такие немыслимые пространства, что весь цивилизованный мир дивится – дивится русским дуракам. Зачем обихаживать такую трудную – самую тяжёлую в мире! – территорию, где «нормальному» человеку и выжить-то невозможно? Вечная мерзлота, костоломная холодрыга, полярная ночь с безумными, сводящими с ума неземными сияниями…
Тот факт, что эта орясина кормит полмира нефтью, газом, минералами – теперь, кажется, мало кто воспринимает с благодарностью, и уж совсем немногие помнят о тех дураках, кто проложил дороги к несметным, самым насущным для «цивилизованного» мира богатствам. И по-прежнему считают Россию страной дураков. И понять не могут её, эту «таинственную русскую душу». Да и не поймут никогда, покуда не осознают, что счастье России – именно дураки.
Умные в смертельный поход не пойдут. Умные на распутье трёх дорог у судьбинного камня выбирают самую благополучную дорогу. А русский витязь (ну не дурак ли?) выбирает смертный путь. Который оказывается в итоге самым живым и сильным.
Да, русский витязь – дурак. И это счастье России. Такого счастья для Швейцарии или Бельгии, к примеру, да и для всей благополучной Европы – слишком много. Это счастье для них непомерно, оно им не в стать, не в стиль, оно им просто не по плечу…
Стоит ли удивляться тому, что в Европе дороги хороши? Утрамбованы, отглажены, отшлифованы так, что с полной чашкой кофе можно нестись по ним на предельных скоростях и пить его, не расплескав ни капли, закусывая при этом горячим гамбургером…
Ещё бы нехороши!
Эти маленькие, уютненькие страны грех не благоустроить, буквально вылизав каждый клочок земли, до зеркального блеска доведя любую автотрассу. Так у них ведь и дураков нет в заводе, все умные, цивилизованные, приличные. А русский на их фоне – неприличен. Ох как неприличен! – и он сам, и его дороги. Попробуй-ка с полной чашкой кофе или чаю по нашим дорогам промчаться: зальёшь и себя и соседей на буераках да выбоинах.
Нет, у нас ездят не так, у нас в дорогу берут термос и «тормозок», да и то не в пути пьют-жуют, а на привалах. И всем так любы и памятны те привалы на придорожной травке, у родничка, у речки, что отказываться от них никому и в голову не придёт. Как можно! Это ведь тоже часть, причём очень значимая часть русской – полукочевой, полустраннической жизни. Дико было бы не странствовать по таким великим, порою нетронутым просторам, как в России.
Я не очень понимаю людей, страстно рвущихся непременно обозреть именно западные диковинки. Не осуждаю, но и не понимаю: в России столько удивительных, неизведанных мест, что жизни, пожалуй, не хватит их все посетить, да хотя бы просто оглядеть – и Енисейские столбы, и пейзажи Волги, и Лену, и Обь, и Амур, и Приполярье, и Камчатку… всего не перечесть.
Впрочем, дело хозяйское. Хочется на Запад, деньги имеются, – пожалуйста.
Речь не о том.
Речь, собственно, о дураках и дорогах, которые, повторю – счастье России. Да, плохие, тяжёлые дороги у нас. А попробуй-ка, проложи на такой гигантской территории автобаны западного образца и качества. Века и века для того надобны, это тебе не Бельгия, не Швейцария, не Лихтенштейн.
Но вот вопрос: а не дороги ли наши (не буераки ли и выбоины) хранили Россию от многочисленных, в основном западных, нашествий? Тамошние гадалки и ведуны настойчиво предупреждали всех своих вождей-агрессоров, решившихся идти войной:
«Не ходи на Русь, пропадёшь, сгинешь в болотах, в буераках, в бездорожьи. А русский мороз довершит дело, изваяв ледяные мавзолеи для твоих воинов… куда хочешь ходи, а на Русь – ни-ни!..»
Кто имел мудрость внять предостережениям, оставался цел. Судьбы же иных слишком хорошо известны. – Всё, как по писаному (сказанному-предсказанному), сбывалось: наглядно, ужасающе и совершенно непостижимо для предводителей самых сильных и организованных войск в мире.
Наполеон и Гитлер здесь только самые памятные и страшные фигуры, фигуры и личины великих агрессоров-неудачников. А сколько их было за всю обозримую, уходящую во тьму протопластов, историю России? Всех не упомнишь, но участь всем доставалась одна: увязли и сгинули в бездорожьи, в диких пространствах, отвоёванных у суровой природы русскими дураками.
Именно дураки для всего цивилизованного мира и доныне – это ничто иное, как неучтённые, невычисляемые величины. Когда учтут и вычислят, разговор будет иной. Но, кажется, дело до этого так и не дойдёт.
Так что же, выходит, при таком «счастливом» раскладе нам и дорог хороших не надо? Надо. Конечно, надо. Только вот когда они образуются, хорошие дороги, на бескрайних наших просторах? Может быть, лишь тогда, когда информационные поля мира расширятся настолько, что всё человечество станет единым целым и войны станут попросту неактуальны, не нужны никому в этом едином, а не раздробленном, как сегодня, Целом?
Может быть, может быть, а пока…
А пока счастье России – дураки и дороги.
КОРРУПЦИИ В РОССИИ НЕТ
Представляю, сколько гвалта может подняться после подобного заголовка.
– «Как это, нет коррупции? Да на каждом шагу, в любом учреждении, от самых значительных кабинетов до жилконтор и поликлиник, всюду, всюду коррупция!..»
А вот нет, и всё тут.
Есть воровство, есть взяточничество, есть лихоимство. А коррупции нет. Да на неё и статьи-то уголовной не могут сочинить, утвердить её не могут лишь потому, что её – нет. На взятку – есть статья. На воровство – есть статья. На лихоимство – есть статья.
А почему они есть, эти статьи, в реальном уголовном кодексе?
А потому, что они и в самом деле есть, реально есть, и всем знакомы, и совершенно очевидно присутствуют в нашей жизни. А коррупция, это нечто из виртуальной области.
Давно бы пора понять: нас всех «кинули» на языковом уровне. И только уже потом на экономическом. Гнилая языковая почва (излукавленный язык) подготовила уродливые экономические всходы. Скажи народу честно, по-русски, во времена гайдаровских реформ:
– «Ребята, нам ваши накопления нужны позарез, мы, пожалуй, ваши сберкнижки опустошим, а вы потерпите. Мы умные, талантливые, мы долго ждали-терпели, а теперь вот наш час настал. А вы быдло, вы тёмные, вы вечные рабы, перетопчетесь как-нибудь.
А мы и себя обеспечим, и макроэкономику поднимем… в общем, смиритесь, ребята…»
Если бы вот так, подло, но хотя бы понятно, по-русски сказано было – никакая гнилая «реформа» не прошла бы. Поэтому, всё тонко продумав и рассчитав, изъяснились с народом практически на виртуальном уровне, на интернациональной лексической фене, абсолютно непонятной большинству населения.
«Либерализация» вместо «изъятия» денежных масс, «плюрализм» вместо «разгильдяйства», «стагнация» вместо «упадка», «консенсус» вместо «договора» и проч., и проч., и проч. Языковая белиберда настолько замутила людям мозги, что они их практически утратили, и дали себя ограбить мегажулью. Вначале – язык, потом – экономика.
Собственно говоря, язык, это всё что у нас осталось. Язык это твердь. «Реальная» жизнь – зыбь. Это вот как небо и земля. Небо, вроде бы, и пощупать невозможно, но это твердь – как по религиозным воззрениям, так и по научным. А земля, твёрдая, с гравитацией, по которой мы ходим и ездим, по большой сути очень зыбка. И летит она в неведомых космических пространствах, только этого пока не замечаем…
Язык – наша твердь. Лишь опираясь на него – на чистый, понятный, разумный язык, мы способны выйти на ясный путь. Но, отдавая себе не менее ясный отчёт именно в этом, некие крайние силы (из числа политологов, политиков, журналистов) подсовывают нам как раз виртуальный, бредовый, ничего не означающий язык.
Ну что такое коррупция? Нечто вроде коррозии, что ли? Зачем вбросили это виртуальное словечко буквально во все информационные поля, и мурыжат его, и мурыжат – на самых различных уровнях! И никто понять толком не может: да где она, это коррупция? Почему нет закона для неё? Почему бороться с ней невозможно?
А попробуй, поборись с миражом, с виртуальным бесёнком.
Вот и выходит, что нет у нас коррупции, чепуха это, мираж, сознательно внедрённый в массы, чтобы отвлечь от действительно реальных проблем – от воровства, взяточничества, лихоимства. Так птица уводит от гнезда…
Но тут возникает другой вопрос: а всегда ли так удручающе, махровым цветом распускались они в России – воровство, взяточничество, лихоимство? Пожалуй, что нет, не всегда. Были, бытовали – всегда. Но расцветали особенно пышно, если присмотреться повнимательнее к нашей истории, именно в эпохи реформ, во времена ломки устоев, традиций. И только тиранические режимы способны были бороться с этой напастью. При Иване Грозном, при Петре Первом, при большевиках ворам и взяточникам приходилось несладко. Они вынуждены были затаиться до очередной «оттепели». А вот в «оттепельные» периоды, совпадавшие, как правило, с очередной эпохой перемен, воровство и беспредельщина достигали апогея.
Крестьянская реформа Александра Второго яркий тому пример. Миллионы безземельных мужиков хлынули в города, где стали пресловутым люмпен-пролетариатом.
То есть – никем.
Что такое крестьянин без земли? Безликая амофрная масса, с которой можно делать всё, что угодно. Вот уж руки запотирали Плеханов, Ленин, да и все основные идеологи русского бунта: «Какой матерьялище для революции!». И были правы. Последствия нам слишком хорошо известны.
А ведь не Александр Второй был первым подвижником в деле освобождения крестьян. Задолго до него умные и совестливые русские вельможи прекрасно осознавали всё безобразие крепостного права. Менять людей на породистых щенков, бессудно пороть на конюшне баб, мужиков, детей, порою до смерти, – это было глубоко отвратительно совестливому православному человеку. И голоса из дворянского стана поднимались задолго до 1861 года. Одним из первых был никто иной, как «царский сатрап» Аракчеев. Его и доныне, двести лет спустя, в школах подают исключительно в качестве сатрапа и самодура. А на фамильном гербе у него, между прочим, были такие слова:
«Без лести предан».
Всей своей жизнью и государственной деятельностью он подтвердил эти слова.
Практически в одиночку он схватился с дворянской мафией во главе со Сперанским. Единственный, кто его горячо поддерживал, был Государь. Сперва Павел, затем Александр Первый. Но Аракчеев, ратуя об отмене крепостного права, ставил одно непременное (и очень опасное для дворянской мафии – так им, полоротым, казалось!) условие: освобождать крестьян следует только с наделом земли. Он понимал, что такое безземельный крестьянин, какой хаос поднимется в стране, хлынь безземельный крестьянин в города. Это же самый прямой путь к разгулу воровства и бандитизма!
Жаль, что этого недопонял или не учёл прекраснодушный Александр Второй, отпуская
крестьян на волю без земельного надела.
Аракчеева сожрала дворянская мафия. Даже Государь отступил перед её организованным натиском. И – надломился морально, уже до конца жизни. Аракчеева же просто схряпали высокородные жадины, и в учебники постарались внедрить его образ, как самого страшного крепостника. Бессовестно поступили, иначе не скажешь, наши аристократы, дворяне, по сути же – самые главные русские мироеды.
А поделись частью земельки, не обеднели б, но зато страна стала бы совершенно иной, без следов рабства, низкопоклонничеста и лести. То есть без всего того, что и готовит почву для безнаказанного воровства, взяточничества, лихоимства в стане власть имущих.
Но, возвращаясь к эпохам реформ, следует отметить неожиданное: почему-то при всех реформах Россия начинала жить только хуже и вороватее. Потом, когда чуть «устаканивалась» взбаламученная реформами страна, жизнь опять потихоньку налаживалась, и текла своим традиционным, многовековым, многотысячелетним руслом. До следующих реформ…
Тут прямо-таки просится на бумагу парадоксальный лозунг:
«РЕФОРМЫ В РОССИИ СЛЕДУЕТ ЗАПРЕТИТЬ!»