Носик чайника окружал ободок известкового налета. Шарлотта наполнила чайник наполовину.
Пока вода закипала, Шарлотта воспользовалась моментом, чтобы обыскать шкафы и ящики комодов на случай, если тетушка спрятала где-нибудь неописанные в завещании ценности. Люди ведь иногда находили в старых домах настоящие сокровища, а Сара явно не тратила свои средства, по крайней мере, на предметы домашнего интерьера.
Кухонный уголок был оборудован плохо, и у Шарлотты сложилось впечатление, что тетушка много не готовила. Газовая плита состояла всего из двух конфорок, мойка крошечная, духовка отсутствовала – ее, очевидно, заменяла микроволновка. Только один из кухонных ящиков был заполнен посудой. За покосившейся дверцей стояла печальная коллекция разномастных кружек и блюдец, большая часть из них – с отбитыми краями и поблекшим рисунком. В других шкафчиках аккуратными рядами стояли книги, и здесь практически каждый миллиметр пространства использовался эффективно.
Шарлотта улыбнулась. Она сама относилась к типу хозяек, которые смотрели в Интернете, как сварить яйцо, а оставшись без Алекса, кухонное пространство использовала в основном для хранения продукции своего предприятия, так что, по крайней мере, в этом они с Сарой были похожи.
Выпив чашку чая с парой сухих крекеров, найденных в одном из кухонных ящиков, Шарлотта обошла квартиру. То, что здесь проживала сестра ее матери, казалось нереальным. Что все разбросанные здесь вещи – щетки для волос, ручки, очки для чтения и колготки – принадлежали Саре.
Теннисон, очевидно, простил Шарлотте оплошность с сыром, потому что теперь ходил за ней хвостиком по всей квартире. Когда они подошли к закрытой двери, он сел перед ней и замяукал. Шарлотта покосилась на него. Она подозревала, что это спальня Сары, и по какой-то причине чувствовала, что туда заходить не стоит, потому что это пространство было слишком личным.
– Не сейчас, – сказала она, но кот не отступал. Он продолжал мяукать, и в его голосе все отчетливее звучали нотки отчаяния. В конце концов Шарлотта не выдержала и взяла его на руки.
– Да ладно тебе мяукать, – сказала она, поглаживая его по мягкой серебристо-серой шерсти. – Мы найдем, чем тебе перекусить, там, внизу.
Повернувшись, Шарлотта заметила фотографию на стене. Свет в прихожей был слабым, и ей пришлось подойти почти вплотную, чтобы различить черты лица на черно-белом портрете.
Продолжая гладить Теннисона, который совершенно беззастенчиво уткнулся носом в ее подмышку, Шарлотта прищурилась. На фотографии был изображен мужчина с русыми, зачесанными назад волосами и свисавшей на лоб прядью. Рукава футболки были высоко закатаны; он сидел на стуле, наклонившись вперед, и самоуверенно улыбался.
Шарлотта оценивающе рассмотрела фотографию. В ней было что-то знакомое, но было сложно определить, что именно. Снимок явно было старым. Изображение нечеткое; одежда по стилю похожа на восьмидесятые.
Теннисон выскользнул из ее объятий и спрыгнул на пол, но Шарлотта стояла на месте. Ей было не оторваться от снимка. Было что-то интригующее в том, как мужчина смотрел в объектив. Что-то в его взгляде возбудило ее любопытство, заставив задаться вопросом, кем он был.
Внезапно сработал сигнал напоминания в календаре мобильного телефона, это означало, что до встречи оставалось полчаса. Ей пора.
В прихожей Шарлотта надела куртку и проверила карманы, где лежали мобильный, бумажник, антисептик для рук и ключи от квартиры Сары. Прежде чем уйти, Шарлотта бросила последний взгляд на мистическую фотографию мужчины, потом захлопнула за собой дверь и быстро спустилась по лестнице, Теннисон следовал за ней по пятам.
4. Среда, 18 августа 1982 года
Свежий морской ветер развевает ее волосы. На фоне глухого бурчания теплоходных двигателей раздается сигнальный гудок большого корабля, который теснится вместе с рыболовными судами на входе в гавань. Над ними кружат разгоряченные чайки, а из большого ангара на борту парома слышны звонкие удары металла.
Звуки порта ошеломляют, но Кристина не может сдержать улыбку. Именно этого она так ждала. Корабль швартуется, и в груди бьется чувство свободы. Они причалили. Наконец-то! Все прошлое осталось позади. Жизнь начинается заново, с чистого листа.
Когда они спускаются на берег, Сара протягивает ей руку. Кристина сдвигает брови, как будто это неуместно, но на самом деле рада, что может опереться на сестру. Несмотря на большие ожидания, она немного нервничает. В Англии они никого не знают. У них нет ни работы, ни жилья, ни возможности вернуться домой.
Каждый раз, когда она вспоминает, что назад пути нет, приходится изо всех сил брать себя в руки, чтобы не расплакаться. Не потому, что она ужасно хочет вернуться домой. Нет, уж кто-кто, а она-то счастлива, что они уехали. Ее скорее пугает само ощущение. Что назад не вернуться. Если что-нибудь ужасное случится в этом новом городе, им попросту некуда будет уехать отсюда.
Она пыталась рассказать об этом чувстве Саре, но сестра, похоже, не понимает ее. Она только говорит, наклонив голову набок, что Кристине не стоит так беспокоиться. Сара уверяет ее, что все будет хорошо. У них все будет замечательно.
На самом деле вся поездка была идеей Сары. Именно она хотела скопить немного денег, чтобы уехать оттуда подальше, и именно она предложила уйти посреди ночи. Иначе, говорит Сара, он никогда бы не отпустил с ней Кристину.
Дорогу из порта к железнодорожной станции сестры ищут долго. Им приходится побродить вокруг с дорожными сумками, прежде чем они наконец находят правильный путь.
Каждый раз, когда Кристина искоса смотрит на Сару, та слегка улыбается ей в ответ. Сестра светится от счастья. Они уже здесь. Приключения могут начаться в любой момент. Наконец-то они заживут настоящей жизнью! Наконец-то они покинули Оребу!
Солнце начинает припекать, у Кристины потеет шея, но она все равно не хочет снимать плащ. В нем она чувствует себя увереннее.
Сара подмигивает ей.
– Ты голодная? Бутерброды купим?
Она открывает сумку с кожаными ремнями, купленную специально для поездки. В последние полгода Сара работала кассиром в универсаме, чтобы отложить деньги. Кристина, которая только что закончила школу, тоже работала, но не так много. В основном помогала на кухне в таверне.
– А денег хватит?
Сара закатывает глаза.
– На бутерброды? Конечно, хватит! И не надо так безумно волноваться.
Она достает пятифунтовую купюру и машет ею перед Кристиной.
– Сторожи сумки. Я сбегаю к киоску, мимо которого мы проходили.
Кристина садится на скамейку, перед которой стоит небольшой столик, и ждет. Сара исчезла за углом, а ее сестра не спускает глаз со здания, из-за которого она должна появиться. При виде прохожих Кристина пытается выглядеть занятой, потому что смертельно боится, что кто-нибудь заговорит с ней. Что она тогда скажет? Ее школьные знания английского достаточно скудны, и вдобавок она стесняется. Ей повезло, что у нее есть Сара. Сестра ничего не боится.
Это Сара все спланировала. Она знает, на какой поезд они должны сесть, а потом – на какую ветку метро. Это Сара написала в церковную общину и попросила о ночлеге в гостевом доме, у нее есть адрес.
Кристина пытается читать вывески вокруг, мысленно тренируя произношение. Она знает, что скоро надо будет осмелиться говорить. Честно говоря, ей вовсе не хотелось ехать в Англию. Она бы куда охотнее осталась в Швеции. Но Сара полагала, что в Стокгольме приключений не найти. «С таким же успехом мы можем и здесь остаться», – говорила она, вздыхая. В конечном итоге все решения принимала Сара. Кристина подчинялась ей, хотя в действительности единственное, чего она хотела – это уехать из Оребу. Уехать от него.
От всех новых впечатлений клонит в сон, она закрывает глаза, но скоро вздрагивает – кажется, будто кто-то шепчет на ухо. Это его голос. Она слышит его очень явственно, хотя рядом никого нет.
Кристину бросает в дрожь, она оглядывается вокруг. Не мог же он преследовать их всю дорогу до самой Англии?
От этой мысли мурашки пробегают по всему телу, и Кристина ищет глазами Сару. Ну где же она? Почему не возвращается? Сколько времени надо, чтобы купить этот дурацкий бутерброд?
Сердце бьется все сильнее, и Кристина хватается за ручки обеих дорожных сумок. Может быть, пойти и проверить, куда подевалась Сара? Хотя сумки очень тяжелые, они набиты до предела. Далеко с ними ей не уйти.
Проходит еще несколько минут, и Кристина чувствует, как под одеждой струится пот, но все равно не хочет снимать плащ.
Ну почему же Сара просто не может сейчас вернуться?
Сняв рюкзак, она плотно прижимает его к груди. Думает об отце. Как он сейчас, должно быть, сердится. В первую очередь на Сару. Он всегда больше всего злится на нее.
Кристина с усилием сглатывает слюну. Лучше даже не представлять, что случится, если он найдет их. Что он сделает с Сарой. «В этом ничуть не меньше твоей вины, Кристина. Смотри теперь, каково твоей сестре. Думать надо было, прежде чем идти на такую страшную глупость. Нечего глаза закрывать. Смотри на меня! Смотри на нее!»
Когда радостное лицо Сары наконец выглядывает из-за угла, Кристина вздыхает с облегчением. Его здесь нет, напоминает она себе. Он далеко отсюда, ему уже больше до них не добраться.
Сестра идет неторопливой походкой и выглядит расслабленной, словно чувствует себя здесь как дома. Как будто всю жизнь только и делала, что покупала бутерброды на вокзале в Феликстоу.
– У них был только сыр. Да и хлеб не ахти как выглядит.
Сара протягивает Кристине завернутый в бумагу бутерброд и ставит на столик две стеклянные бутылки.
– Вишневая газировка, – радостно говорит она.
– Почему так долго? – Кристина пытается говорить рассерженным тоном, но этого сложно добиться, когда Сара улыбается.
– Разве долго? – Она садится, разворачивает бумагу, высвобождая тонкие ломтики хлеба, и откусывает. – Ммм! Английский бутерброд. Такой сухой, что и проглотить-то трудно.
Кристина морщит лоб.
– Мне не нравится, когда ты уходишь от меня. Мы должны…
– Держаться вместе, – вставляет Сара. – Я знаю. – Она оценивающе смотрит на младшую сестру и сдувает с ее лба растрепавшуюся прядь волос. – Ты правда беспокоилась?
Кристина поводит плечами и опускает глаза. Сара откладывает в сторону бутерброд и пододвигается к ней поближе.
– Извини, – говорит она и треплет Кристину по плечу. – Это было глупо с моей стороны. Но знаешь, что?
Кристина мотает головой.
– Я не буду больше исчезать.
Кристина косится на старшую сестру и кивает в сторону газировки.
– Папа не одобрил бы, что мы так транжирим.
Взяв в руки одну из бутылок, Сара открывает ее и протягивает Кристине, прежде чем открыть другую себе.
– Но его здесь нет, – говорит Сара, откидывая назад челку.
Сестра поднимает свою бутылку и чокается ею с Кристиной:
– Теперь мы решаем все сами.
Кристина качает головой.
– Я серьезно говорю. Что ты собираешься делать?
Поднеся бутылку ко рту, Сара пьет так жадно, что красная пена льется через край.
– Пить из бутылки?
Кристина улыбается.
– И локти на стол? – говорит она, наклоняясь к столику, чтобы облокотиться на него.
– И локти на стол, – говорит Сара, но вместо этого обнимает Кристину за плечи.
– Не надо так беспокоиться. Все устроится, – говорит сестра, делая еще один глоток газировки.
Кристина вздыхает. Хотела бы она быть такой же невозмутимой, как сестра, но она просто другая.
– Как ты не понимаешь? Ведь мы уже здесь, в Англии! Мы прибыли! Теперь мы можем делать абсолютно все, что нам вздумается.
Кристина кивает, откусывая бутерброд. Он действительно сухой и царапает язык. Заливистый смех сестры действует на нее заразительно, вызывая улыбку.
– Мы можем пить противную газировку и есть сухие бутерброды сколько нам вздумается, – вопит сквозь смех старшая сестра.
– Только ты и я, – говорит Кристина, опираясь на плечо Сары.
– Только ты и я, – вторит сестре Сара, прижимаясь к ней щекой.
5. Вторник, 5 сентября, продолжение
– То есть вы полагаете, что сдавать дом в аренду – не очень хорошая идея?
– Нет, теперь, когда вы видели дом своими глазами, вы, конечно, понимаете, что управление жильем и коммерческим помещением будет очень хлопотным делом. Если вы не планируете сюда переезжать, я рекомендую сразу продать недвижимость.
Шарлотта посмотрела на серебряную табличку, стоявшую перед ней. Мистер Херальд Хук, адвокат Сары, выглядел совсем не так, как она себе его представляла. Сидевший за заваленным бумагами столом, одетый в футболку поло и слишком обтягивающий манчестерский костюм, он напоминал скорее учителя труда семидесятых годов, чем британского юриста.
– Я не могу здесь остаться, – со всей серьезностью произнесла Шарлотта.
Мистер Хук кивнул.
– Ну, тогда продавайте, и чем быстрее, тем лучше. А я могу помочь со всеми практическими вопросами.
Шарлотта вздохнула. Она надеялась сдать книжный магазин в аренду кому-нибудь, кто продолжит управлять им, но в то же время знала, что мистер Хук прав. Самое простое решение – продать.
– Важно, чтобы мы нашли покупателя, который мог бы сохранить книжный магазин «Риверсайд». Я не хочу, чтобы он закрылся. Мы должны думать о сотрудниках.
В уголках губ адвоката мелькнула довольная улыбка, и он смахнул крошки, оказавшиеся на лацкане пиджака мшисто-зеленого цвета.
– Не факт, что получится, но я постараюсь. А сотрудники, так или иначе, справятся с ситуацией. В таком большом городе, как Лондон, рабочих мест много.
Шарлотта сделала попытку подняться. Она, честно говоря, думала, что мистер Хук будет пытаться уговорить ее сохранить лавку, но он, судя по всему, тоже хотел найти быстрое решение.
– Если мы закончили, мне пора возвращаться.
– Да, конечно.
– Как вы полагаете, сколько времени уйдет на продажу дома?
Мистер Хук начал перебирать свои бумаги.
– Надеюсь, несколько недель, – весело сказал он. – В худшем случае, пару месяцев. Я могу сообщить вам все подробности, как только переговорю с маклером.
– Да, сообщите, пожалуйста. Я, скорее всего, в ближайшее время вернусь в Швецию, но вы можете позвонить мне на мобильный.
Тяжело поднявшись, он передвинул три чашки из-под кофе, чтобы собрать разбросанные по столу папки с документами.
– Это годовые отчеты, документы по займам и все остальное, о чем вы просили.
Взяв бумаги, она засунула их в сумку.
– Я занимаюсь оценкой наследства и надеюсь, что предварительную стоимость смогу назвать в ближайшее время, – продолжил он. – Только не забудьте заполнить бумаги, которые я послал вам для оценки движимого имущества, чтобы рассчитать налог на наследство.
Шарлотта кивнула и мысленно окинула взглядом весь хлам в квартире Сары. На то, чтобы все осмотреть, уйдет уйма времени, а стоимость вряд ли будет значительной.
– Конечно, я постараюсь сделать это быстро.
Мистер Хук был явно в приподнятом настроении.
– Вы ведь были готовы вложить немного своих средств, на случай если сбережений Сары будет недостаточно, правда?
– Да, – коротко ответила она.
– Хорошо. Но, если вы продадите дом в течение шести месяцев, вы, конечно же, сможете использовать прибыль для уплаты налога.
– Благодарю за помощь.
Он улыбнулся.
– Не стоит благодарности. Если будут еще вопросы, обращайтесь.
По пути обратно Шарлотта, несмотря ни на что, испытывала некоторое облегчение. Ей действительно очень хотелось бы, чтобы магазин Сары сохранился, но у нее не было возможности остаться здесь и управлять им, а Сэм и Мартиник, конечно же, поймут ее.
Светило солнце, Шарлотта шла вдоль маленькой улочки, где было полно магазинов. Выстроенные в ряд, как декорации на киностудии, они блестели выставленными на тротуаре разноцветными стойками с товаром.