– Да, глупость вышла, понимаешь… Вот и она мне сказала, что мечта вырывается.
– Как это – вырывается? Кто сказал?
– Так я и рассказываю. Гадалка мне посоветовала рано утром 12 июля подняться сюда, по пути призвать мечту, а ухватив ее, встретиться с ведьмой, чтоб та провела обряд. Теперь я вхожу в Брыксы с волошбой и могу помешать ему жениться. И свидетельство у меня есть. Видишь?
Она протянула ему ладонь.
– Ух ты. Ну а я-то?
– Ты пришел тогда к нашему дому, когда я проплакала всю ночь, и так и не уснув, решила в дневник записать то, чего хочу. Ну визуализировать, понимаешь? Мне всегда нравилась история Золушки, и я себя представляла на ее месте. Вот и писала про нее и про то, что она выходит за князя. Потом тебя увидела и картинку нарисовала: Золушку, кричащую под балконом, с твоим лицом. Потом все зачеркнула. А ведьма ведь сегодня предупреждала, что рано.
– А почему за князя?
– Что?
– Почему Золушке нужно замуж за князя?
– Ой.
– Что «ой»?
– Ну я ночь не спала, и плакала, и перепутала. Может девушка перепутать?
– Она-то может. Но тут такое дело. Я подрабатываю мужем на час.
– Что?!
– Вот извращенка. Делаю по дому все: чиню, переставляю, прибиваю, прикручиваю. И фирма называется «Золушок». Хозяева когда-то в КВН это увидели. Неважно. И фамилия моя – Пепел. Я когда устраивался, смеялся еще, что пепел – это почти зола. И с родителями у меня похоже, только наоборот. Папа умер, и мама второй раз замуж вышла, а у отчима – сыновья. Помогаю им. Было смешно, а вот сейчас не очень. Ты Князева, я Пепел. Но мечта, говоришь, вырывалась? Значит, что-то можно исправить?
– Да, да, точно. Конечно, можно.
– Так, что мы будем делать?
– У них на двенадцать свадьба. Выездная церемония на Черепановой горе возле Тюремного музея Киевской крепости. Причем без приглашенных, это мне его сестра по секрету рассказала.
– Где?! Ты уверена, что хочешь за него замуж? Ладно, ладно, не смотри так! И каков наш план? У меня есть самокат и серьезные намерения, а еще я могу вкручивать лампочки.
– Ха-ха! Так, сейчас одиннадцать. Успеем?
– Легко! Становись.
Яра и Паша забрались вдвоем на его электросамокат, и он повез их по Бульварно-Кудрявской в сторону Владимирской. Ехали они по проезжей части, утром в воскресенье автомобилей было не много. Паша умело вел свой чудо-транспорт, как вдруг из-за поворота вырулил грузовик-самосвал, везущий бананы, и перестроился в ряд перед ними. Кузов машины накренился, и бананы посыпались на дорогу. Паша лавировал, объезжая их. Но неожиданно очередная партия не упала, а как бы зависла в воздухе, и уворачиваться стало сложней. От одной грозди и вовсе не получилось. Но вместо того, чтобы ударить и оставить синяки, она развеялась со странным звуком.
– Э, чего еще я не знаю? – спросил Паша.
Грузовик резко остановился. Яра обернулась на парня в панике:
– Прыгай!
Паша не успел удивиться, как самокат поднялся в воздух и перескочил через грузовик, опять задев с десяток висевших друг за другом бананов, которые снова испарились с тем же характерным звуком.
И только они успели приземлиться, как перед ними выехало еще два грузовика, и снова с бананами.
Яра посмотрела на поднимающиеся кузова, из которых вот-вот должны были просыпаться плоды и завалить их на месте, и закричала:
– Прыгай!
Самокат вновь взлетел, а Паша сбил головой очередную связку бананов.
– Что-то мне это напоминает. Игру какую-то компьютерную, но играл давно, подзабыл.
– Ой!
– «Ой»?
– Прыгай!
И они вновь перелетели через очередные грузовики.
– Ты тогда смешно так суетился. Маленький такой с высоты нашего седьмого этажа, и в желтом весь, как и сейчас, в форме этой курьерской. Похож был на тех чудиков, помощников злодеев. И я рядом с зачеркнутой Золушкой нарисовала миньона.
– А почему игра, а не мультфильм? Хотя воровать Луну мне тоже что-то не хочется.
– Прыгай! Может… может… Я ее включила тогда, чтоб развеяться. Сидела, управляла фигуркой, и так мне грустно стало. Почему в жизни так нельзя? Чтоб все понятно, по правилам, а не понравилось – переиграл. И как раз, когда набирала очки, собирая бананы, вспомнила о гадалке.
– Тут еще и очки нужно набирать?
– Да откуда я знаю! Я просто к жениху посвататься хотела, чтоб он отказать не смог.
– Да уж, очень просто. Давай на всякий случай будем набирать. А вообще, о чем ты думала, когда мечту ловила?
– Чтобы сбылось наконец то, чего хочу, – прошептала Яра.
На дорогу выезжали очередные грузовики, создавая все новые и новые препятствия. Яра кричала: «Прыгай!», а Паша старался ловить как можно больше бананов. Под конец они уже хохотали и получали от происходящего удовольствие, проделывая все более невероятные трюки. А недалеко от Олимпийской в полете их обогнала рыжая ведьма:
– Ого, да вы в теме, а я и не думала, что ты понимаешь, что делаешь. Только не боишься так, в открытую?
– Что?
Но она уже спустилась на землю к стоявшему неподалеку от метро невысокому накаченному парню и потянула его за собой.
– У тебя, я так понимаю, «Minion Rush». А я предпочитаю «Call of Duty», – кивнула она на того, с кем шла.
– Не понял, ты ее знаешь? – спросил Паша, выруливая на пешеходную дорожку.
– Да, она и есть та ведьма, с которой я сегодня встречалась.
– Эй, подождите, вы можете объяснить, что происходит? – Паша спрыгнул с самоката и, везя его за собой, побежал за ведьмой и ее спутником.
– Мальчик, это не я должна тебе говорить. Хотя не рассказывать довольно глупо.
– У меня пока совсем мало информации, – пробубнила Ярослава, пожав плечами, она старалась не отставать.
– Что ж. У всех бывает первый раз. Собираемся мы, чтоб участвовать в играх, которые на Брыксы оживают. Но, чтоб попасть на все локации и остаться незамеченными для остальных, и конечно, чтоб загадать выигрыш – а то так и будете попусту набирать очки, – нужно обвенчаться в невидимом храме. К нему мы как раз и идем.
Петляя по переулкам, они прошли вдоль домашнего стадиона Киевского «Динамо» и поднялись на дорогу, ведущую к парку-заповеднику на Черепановой горе. Впереди уже виднелись несколько пар, да и за ними стали подходить все новые и новые. Женщины приветствовали друг друга, обмениваясь странными фразами. Паша наклонился к Яре и зашептал ей на ухо:
– Не спеши, давай послушаем, может, что-нибудь еще разузнаем.
И они замедлили ход. С разных сторон доносились обрывки разговоров:
– Дорогая, ты в «Need for Speed»?
– Да, но в этот раз он настоящий гонщик!
– Ну удачи!
– И тебе!
– А Элину видела? Танкиста притащила? Где взяла только?
– Известно где, я вот там летчика нашла, а то эти фермеры уже надоели.
– Ну как знаешь. Менять игру – не лучшее решение. Будь осторожна.
– И ты.
– Кира, ты посмотри на них. Все за новинки цепляются! Не могут понять, что ничего нет лучше проверенных методов.
– Да, казино – это вкус, интрига, азарт. Если выбирать, так уж классику. Что проверено столетиями, то работает. Но ничего, если не выбудут, лет через пятьдесят поймут. Серафима вон в лапту столько веков играет, и равных ей нет.
Так, осматриваясь и слушая довольно необычные разговоры, Яра и Паша не заметили, как столкнулись лоб в лоб с искомым женихом.
– Ярослава?
– Дима? – она сделала вид, что удивилась.
– Так ты тоже из этих? Если б я знал… Вот познакомься, Светлана, моя будущая жена и партнер по игре. Когда пройдем обряд, я увижу, как восстанавливается самая большая фортификация в Европе – оборонительные укрепления Киевской крепости, – в этот момент на Диме мелькнула офицерская амуниция. – Ты же помнишь, как я участвовал в реконструкциях исторических боев, а тут, – глаза его заблестели, – и Света все здесь знает. Я поэтому и согласился. Что ж ты не сказала, что тоже планируешь принимать участие?
– И какой выхлоп? – решил вклиниться Паша.
– Ну Света говорит, что и миллион поднять можно? Да, Свет?
– Так вопрос в деньгах?
– Не совсем, – тихий голос Светланы завораживал. – Точнее, смотря для кого. Если искать денег, то в них.
– А для тебя?
– Ну начинала я, чтоб спасти семью, а теперь… А теперь… вот уже 7 лет играю, чтоб спасти страну.
– Оу. Ты в это веришь?
– Каждый во что-то верит. А мечта, мечта меняет реальность. Она сильнее законов науки, а уж если в ведьмином круге в правильный день, да запечатанная венчальными клятвами!..
Они говорили, а в Яриных глазах блестели слезы, плечи поникли, она была словно недовязанный шарф, который тянут за нитку, чтоб распустить.
– Ладно, угу, понятно все, спасибо, – Паша бормотал и тащил Ярославу за собой в сторону.
А когда отошли, затараторил:
– Слушай, этот парень никогда твоей мечтой и не был. Ты это понимаешь? Он даже более придуманный, чем те картинки в твоем дневнике. А я реальный! И ты реальная! Уж так получилось, что мы здесь. И ведь есть шанс действительно воплотить что-то стоящее! Я вообще-то уже неплохо справляюсь с этими бананами. Ты же заметила? Вдвоем у нас точно получится. Давай. Давай попробуем. Нужно только определиться, чего мы хотим? Вот ты чего хочешь?
– Я не знаю, я уже ничего не понимаю… Но ты прав. Наверное, прав. Только… вот так стать мужем и женой? А что потом? Некоторые приходят сюда опять с новыми мужчинами. Что-то же у них не получается? Чего-то им не хватает?
– Ну… если не решимся, точно не поймем. И потом, вдруг у нас выйдет с первого раза? Не зря же так все совпало?
«Не упусти того, что подчинится, не забудь потаенного, не пройди мимо предначертанного, не отвернись от сокровенного», – снова всплыли в памяти сказанные сегодня слова. Яра посмотрела Паше в глаза:
– Не боишься?
– Не боюсь! Пошли, – он переплел ее пальцы со своими и потянул вперед.
Они вошли в рощу. Наблюдать ее в центре города было довольно странно. Несколько шагов назад шумела оживленная улица, уставленная высокими новостройками. А здесь, как в глухом лесу, никого, и тишина, слышно только карканье ворон.
Вот среди деревьев показалась поляна. Парочки выходили на нее, за ними и Паша с Ярой. На этой поляне было как будто теплее и пахло ладаном. Появилось чувство присутствия чего-то огромного, всеобъемлющего и вместе с тем родного.
Где-то в ветвях заухала сова. С земли стал подниматься белесый туман, задерживаясь тягучими каплями на листьях. Собравшиеся сперва тихо, а потом все громче и громче начали повторять в унисон:
– Брыксы! Брыксы! Брыксы!
Они говорили и расходились от центра к краю. Вскоре в образовавшемся внутреннем круге вспыхнул и разгорелся костер.
– Брыксы! Брыксы! Брыксы!
Огонь заискрился, закружился вихрем, поднялся до облаков и опал вниз, образовав знак солнца – светящийся круг с исходящими от него лучами, как у всех присутствующих женщин на ладонях. Ведьмы протянули к нему руки.
– Брыксы! Брыксы! Брыксы!
Яра медлила. Паша обхватил ее за талию:
– Князева и Пепел, это судьба. Будет новой старая сказка. Давай! Я тебя держу.
Ярослава посмотрела на него, выпрямилась и протянула свою руку вперед.
– Брыксы! Брыксы! Брыксы!
Свет от лучей потянулся к их ладоням.
Где-то громко забил колокол.
– Время!
Мужчины и женщины стали друг к другу лицом. Хор голосов заполнил пространство вокруг. Слова шли как будто из глубины сознания, из глубины веков.
– Мать земля, согретая солнцем, призываем тебя. Мы дети твои, мы в воле твоей, мы верим тебе. Соедини наши судьбы, свяжи воедино. Клянемся дойти до конца. Клянемся не опускать руки. Открой нам врата на Брыксы, укажи дорогу, позволь пройти.
Яра и Паша смотрели друг другу в глаза и шептали свои желания, теперь уже одни на двоих. Свет от ладони завился вокруг них спиралью, становясь все ярче и ярче.
Вспышка. И на поляне уже никого не видно. Запахло прелой листвой, земляникой и мятой.
Если на экскурсии в подвалах Косого капонира вам покажется, что вас кто-то толкнул. Если на плацу у госпитального укрепления у вас слетит шляпа. Если у Северной полубашни вам послышится грохот пушек. Значит, сегодня 12 июля. Игра началась…
Линда Сауле
Instagram: @linda_saule
51,75
На Хусавик опускалась ночь, и усталые рыбаки с облегчением бросали свои грузные, пропитанные солью тела на крепкие лавки, что стояли в баре, в трехстах метрах от главного причала.
За темным от пролитого пива деревянным столом сидели трое мужчин.
– Эй, Йон, слыхал, газетчики в город слетаются, – громкий голос принадлежал Йохану, старому рыбаку.
– Что им надо? – отозвался Йон, не отрывая взгляда от пыльного экрана телевизора, пришпиленного к стене над барной стойкой.
– Говорят, тут объявился 52-герцевый кит.
– Мм? – Йон отвлекся от экрана. Его голубые глаза теперь внимательно изучали собеседника.
– Его засекли в наших водах, и теперь сюда едут ученые, журналисты и Бог знает кто еще. Так что ты, можно сказать, в воду глядел, – он хохотнул, – день и ночь наблюдая за этими зверюгами.
– Не их, а его. Я засек только одного кита.
– Может статься, что это – тот самый. Станешь знаменитым, когда журналюги к тебе приедут за расспросами. Только не забудь их предупредить, что ты волк-одиночка и не любишь, когда тебя сильно достают.
– Что плохого в одиночестве? С населением в одну тысячу жителей – это самое обычное дело.
– Думаю, что теперь это количество будет лишь увеличиваться. Я вчера заходил к Маргрет, она сказала, что туристы за один день раскупили весь ее запас газировки. Такой счастливой я ее давненько не видел! И вообще, разве я сказал, что одиночество – это плохо? Все в порядке, пока ты не забываешь угощать своих друзей. Эй, Олаф, налей-ка нам всем еще под одной!
– Так что с этим китом, Йохан? – вступил в разговор Магнус.
– Дело такое, что этот хитрец на такой высокой частоте волны посылает, что ни один другой кит его ни услышать не может, ни понять, – смакуя пиво и всеобщее внимание, Йохан растягивал каждое слово. – Никто больше на такой частоте не поет, кроме него. Вот он и скитается по океану, как проклятый, только и знает, что своих ищет и зовет, только не слышат они. За то и прозвали его «Самым одиноким китом на планете». Он вроде как иностранец, который один на всем свете свой язык знает. И в какую бы страну ни приехал и с кем бы ни заговорил, никто его понять не сможет.
– Черт, до чего же грустная история, – сказал Магнус.
– А по-моему, она забавная. Разве не смешно, что тебя даже мать родная не понимает? Так и слышу китовые разговоры: «Дорогая, наш малыш разорался, чего он хочет?» «Да черт его знает, я ни слова не понимаю!» – и он заржал, стукнув кружкой о стол так, что пена разлетелась.
Магнус хохотнул, отхлебнув из своей кружки:
– И что, они будут его изучать? Думаю, они захотят его усыпить и перенастроить его горло, чтобы он мог посылать правильные сигналы.
– А что, это решило бы все проблемы, – произнес Йохан.
– Это только прибавило бы проблем. Кит найдет себе невесту, и у них родятся еще пара-тройка гигантов, которые будут тоннами пожирать нашу рыбу. Вот тогда-то запоем мы все.
– О, слушай, а, может, ему так все осточертело, что он сменил настройки, чтоб его никто не слышал и не доставал. Точно как ты, Йон! Эй, ты чего молчишь?
– Возможно, я его слышу, – сказал Йон.
– А что толку от того, даже если так? Ты не кит, а главное, не китиха. Начерта ты ему сдался, потомства ты не принесешь и веселья от тебя тоже никакого. Так что толку от твоего аппарата, который ты по всему заливу с собой таскаешь – чистый ноль!
– Что еще за аппарат? – раздался чей-то крик из дальнего угла закусочной.
– Да штука такая, которая вроде как частоту ловит, на которой киты общаются.
– Гидрофон, – ответил Йон.
– Ну да. И теперь не поймешь, то ли он за рыбой ходит, то ли на концерт! – и Йохан засмеялся во весь голос.
– Ни черта себе, Йон, я тоже хочу послушать.
– Все билеты проданы, – бросил Йон, резко поднимаясь, собираясь уходить.
Вернувшись домой, он включил свет и сделал себе сэндвич. В темный прямоугольник окна бился осенний ветер, ему, устало поскрипывая, вторили продрогшие половицы. Звуки, что внушили бы тревогу любому, успокаивали Йона. Это были звуки его жизни, привычные, как собственное отражение. «Где-то там, в глубине, сейчас двигают океаны киты, – думал Йон. – Для них не существует этого ветра, в их бескрайней обители всегда спокойно. Спокойно всем обитателям, кроме одного. Люди подобны этому одиночке: мы думаем, что нас слышат, но на наш зов никто не является. Или вовсе: приходят не те. Как много нас таких, живущих на частоте 51,75 и даже не подозревающих об этом? К этому, покинутому сородичами бедолаге, быть может, тоже приходят не те. Возможно, он не перестает удивляться, почему он вечно окружен косяком сельди или лосося. Посылаешь сигналы, которые улетают от тебя в темноту, чтобы никогда не вернуться ответом!»