Но вот что он реально может сделать в этом направлении, так это побеспокоить другого высокопоставленного контролера. Майлз набрал личный номер шефа Имперской безопасности на Комарре, который тот, как и положено, дал ему, едва лорд Имперский Аудитор прилетел в пространство Комарры.
Генерал Ратьенц появился на экране сразу. Средних лет, подтянутый и очень занятой. Как и положено человеку его ранга и должности. Но вот что интересно: генерал предпочитал комаррский стиль одежды имперской зеленой форме. Из чего следовал вывод, что он либо хороший политик, либо любит комфорт. Майлз посчитал, что скорее первое. Ратьенц был главой СБ на Комарре и подчинялся напрямую Дуву Галени в штаб-квартире Имперской службы безопасности в Форбарр-Султане.
– Слушаю вас, милорд Аудитор. Чем могу быть полезен?
– Насколько мне известно, сегодня утром обнаружили еще одно тело, и оно, судя по всему, как-то связано с аварией на отражателе. Вы слышали об этом?
– Только что узнал. И еще не успел просмотреть предварительный доклад.
– А я просмотрел. Не слишком-то он информативен. Скажите, каковы стандартные процедуры по установлению личности? Как скоро вы ждете конкретных результатов?
– Выяснение личности жертвы несчастного случая, в космосе или на планете, обычно производится местными службами. Но, поскольку обнаруженный труп связан с делом о возможной диверсии, мы ведем собственное расследование параллельно с комаррскими властями.
– Вы с ними сотрудничаете?
– Да, конечно. Точнее, они сотрудничают с нами.
– Понятно, – невозмутимо кивнул Майлз. – И сколько времени, по-вашему, уйдет на идентификацию?
– Если это комаррец или инопланетник, прошедший через контроль на одной из скачковых станций, то результат будет в считанные часы. Если же барраярец, то это займет чуть дольше. Если он каким-то образом миновал регистрацию… Ну, тогда это уже другая проблема.
– Как я понимаю, по спискам пропавших он не проходит?
– Это бы значительно ускорило дело. Нет, не проходит.
– Значит, он пропал почти три недели назад, но его никто не разыскивает? Хм-м.
Генерал Ратьенц посмотрел на свой внутренний комм.
– Вы знаете, что звоните с открытого комма, лорд Форкосиган?
– Да. – Именно поэтому дискеты из местной СБ им доставляли с курьером. Аудиторы не рассчитывали задерживаться здесь надолго, поэтому не имело смысла устанавливать специальный закрытый комм. А стоило бы. – Я сейчас просто собираю первичные сведения. А когда устанавливают личность, то как об этом сообщают родственникам?
– Обычно местная служба безопасности посылает своего офицера. В случае, если дело касается Имперской безопасности, мы направляем и нашего агента, чтобы произвести начальную оценку и просчитать дальнейший ход следствия.
– Хм. В данном случае сначала поставьте в известность меня. Возможно, я тоже поеду и понаблюдаю.
– Но это может случиться в самое неурочное время.
– Не важно. – Майлзу хотелось занять мысли чем-то более живым, чем чьи-то отчеты. Его обуревала жажда деятельности. И еще ему безумно хотелось выбраться из этой квартиры. Он думал, что ему было неудобно здесь в первую ночь потому, что Форсуассоны – незнакомые ему люди, но это ничто по сравнению с тем, насколько неловко он чувствовал себя сейчас, познакомившись с ними поближе.
– Хорошо, милорд.
– Благодарю, генерал. Пока на этом все. – Майлз выключил комм.
Вздохнув, он вернулся к материалам по Проекту Терраформирования, начав с отчета отдела использования избыточного тепла об энергетическом обеспечении купола. Но в его воображении на него по-прежнему смотрела пара гневных голубых глаз.
Дверь в комнату он оставил открытой на случай – или в надежде? – что госпожа Форсуассон пройдет мимо и пожелает вернуться к разговору. Бесполезность своего ожидания сидящий спиной к дверям Майлз осознал одновременно с ощущением, что он больше не один. Услышав шорох в дверях, он нацепил на себя самую доброжелательную улыбку и развернул стул.
В дверях, опершись на косяк, стоял Никки, что-то неуверенно прикидывая в уме. Он застенчиво улыбнулся.
– Привет, – несмело проговорил мальчик.
– Привет, Никки. Уже пришел из школы?
– Ага.
– Тебе там нравится?
– Не-а!
– Вот как? А как было сегодня?
– Тощища!
– Что же ты такое скучное изучаешь?
– Ничего.
Эти односложные ответы должны несказанно радовать родителей, которые явно платят немалые деньги за обучение сына. Улыбка Майлза стала ехидной. Успокоенный промелькнувшей в глазах взрослого усмешкой, мальчик осмелился войти. Он оглядел Майлза с ног до головы более откровенно, чем осмеливался раньше. Майлз мужественно вынес Пристальное Изучение. Да, ты можешь осваиваться со мной, малыш.
– Вы правда были шпионом? – внезапно спросил Никки.
Майлз откинулся на стуле, изогнув бровь.
– С чего ты это взял?
– Дедушка Фортиц сказал, что вы работали в Имперской безопасности. Галактические операции, – напомнил Никки.
Ах да, в первый вечер их пребывания здесь, за ужином.
– Я был курьером. Знаешь, что это такое?
– Не-а, не очень. Я думал, что курьер – это скачковый корабль…
– Корабль так называется как раз из-за той работы, которую выполняют курьеры-люди. Курьер – это своего рода громко называемый посыльный. Я возил туда-сюда имперскую почту.
Никки недоверчиво нахмурился.
– Это опасно?
– Ну, считается, что нет. Обычно я долетал до нужного места и немедленно возвращался обратно. А в дороге много читал. Составлял доклады. Ну, и учился. У СБ есть специальные обучающие программы, которые ты предположительно должен выполнять в свободное время и за которые по возвращении из рейса должен отчитаться.
– О! – Никки казался несколько озадаченным тем, что, оказывается, и взрослым приходится делать домашнее задание. Он с большим сочувствием поглядел на Майлза, затем глаза его блеснули.
– Но вы ведь летали на скачковых кораблях, да? Имперских скоростных курьерах?
– Да.
– Мы летели сюда на скачковом корабле. Это был Форсмит-Дельфин-776 с двойным пространственным двигателем, четырьмя двигателями Неклина, катерами и командой из двенадцати человек. Он вез сто двадцать пассажиров. – На лице Никки появилось задумчивое выражение. – Вообще-то по сравнению со скоростным курьером это просто корыто. Но маме удалось уговорить пилота, и он разрешил мне посмотреть его кабину. И позволил посидеть в его кресле, и еще дал померить шлем. – Горевшая в глазах искорка превратилась в пламя при воспоминании о столь достославном событии.
Майлз всегда мог распознать страсть.
– Готов поспорить, ты восторгаешься скачковыми кораблями.
– Я хочу быть скачковым пилотом, когда вырасту. А вы? Или… вам не разрешили бы? – Лицо мальчика стало озабоченным. Уж не предупреждали ли его взрослые, что нельзя упоминать необычный облик Майлза? Да, давайте дружно делать вид, что не замечаем очевидное. Это должно облегчить ребенку освоение мира.
– Нет, я хотел быть стратегом. Как мой па и дедушка. И в любом случае на скачкового пилота я не прошел бы медкомиссию.
– Мой па был солдатом. По-моему, это довольно скучно. Он почти все время просидел на одной базе. Я хочу быть имперским пилотом, водить самые быстрые корабли и повидать разные места.
Подальше отсюда. Да. Такое желание Майлз как раз понимал очень хорошо. И тут до него дошло, что даже если сейчас ничего никому не известно, армейская медицинская комиссия все равно выявит у Никки дистрофию Форзонна. И даже если ее успешно вылечить, все равно этот врожденный дефект закрывает перед Никки все пути стать военным пилотом.
– Имперским пилотом? – удивленно поднял брови Майлз. – Ну, я думаю… Знаешь, если ты действительно хочешь увидеть разные миры, то военная карьера не лучший вариант.
– А почему?
– Если не считать редких курьерских или дипломатических миссий, военные скачковые пилоты в основном летают с Барраяра на Комарру, Зергияр и обратно. Старым добрым маршрутом, из года в год. И ты все время ждешь, когда наступит твой черед по списку, как рассказывали мне знакомые пилоты. Так что если ты действительно хочешь повидать миры, то полеты с комаррским торговым флотом откроют перед тобой гораздо больше возможностей – весь путь до Земли и дальше. Их маршруты куда как длиннее, и остановок в пути больше. И еще можно выбрать самому класс корабля. Пилоты проводят гораздо больше времени в рейсах. А когда прилетают в разные интересные места, они могут спокойно изучать окрестности.
– О! – Никки некоторое время переваривал информацию. – Подождите! – вдруг воскликнул он и куда-то умчался.
Буквально через пару минут мальчик вернулся, таща коробку, битком набитую игрушечными моделями скачковых кораблей.
– Вот это Дельфин-776, на котором мы летели, – протянул он Майлзу игрушку. Затем порылся и достал другой кораблик. – Вы летали на курьерах, как вот этот?
– Сокол-9? Да, пару раз. – Одна из моделей привлекла внимание Майлза. Он опустился на пол рядом с Никки, расставлявшим свою коллекцию. – Бог мой, это ведь грузовик РГ?
– Это древность. – Никки протянул Майлзу кораблик.
Майлз взял игрушку. Глаза его горели.
– Когда мне было семнадцать, мне принадлежал один такой, из самых последних. Вот это точно было корыто!
– Такая игрушечная модель, как эта? – неуверенно спросил Никки.
– Нет, у меня был настоящий корабль.
– У вас был настоящий скачковый корабль?! Ваш лично?! – захлебнулся мальчик.
– Ну… На самом деле я владел им совместно с кучкой кредиторов. – Майлз улыбнулся воспоминаниям.
– А вы его пилотировали? Ну, то есть в обычном пространстве, не пятимерном?
– Нет, тогда я не умел пилотировать даже катера. Этому я научился позже, уже в академии.
– А что случилось с РГ? Он еще у вас?
– Да нет. Хотя… я не уверен. Он угодил в аварию у Тау Верде, протаранив… э-э-э… столкнувшись с другим кораблем. Разнес вдребезги свои двигатели Неклина. После этого совершать скачки он больше уже не мог, так что я сдал его в аренду местному торговцу, и мы бросили его там. Я сказал Арду – это мой друг, скачковый пилот, – что если он сможет заменить двигатели, то пусть забирает старый РГ себе.
– У вас был скачковый корабль, и вы отдали его?! – Глаза Никки округлились. – А еще у вас есть?
– В данный момент нет. Ой, смотри, крейсер класса «Генерал»! – Майлз взял модель. – Когда-то таким командовал мой отец, если не ошибаюсь. А у тебя нет кораблей Бетанского астроэкспедиционного корпуса?
Сидя голова к голове, они расставили миниатюрный флот на полу. Никки, как с удовольствием отметил Майлз, неплохо знал технические характеристики каждого звездолета. Мальчик буквально расцвел на глазах, и его голосок, сначала неуверенный, стал громче и оживленнее, когда он с энтузиазмом описывал свою технику. Акции Майлза заметно возросли, когда он сообщил мальчугану, что лично знаком с доброй дюжиной оригиналов из представленных моделей, а заодно рассказал несколько интересных историй на тему скачковых кораблей, пополнив и без того довольно богатую коллекцию Никки.
– Но как можно стать пилотом, если не пойти в армию? – через некоторое время поинтересовался Никки.
– Сначала поступаешь в училище, затем летаешь учеником. Мне известно как минимум четыре таких училища здесь, на Комарре, и еще парочка дома, на Барраяре. На Зергияре пока таких нет.
– А как туда поступить?
– Подать заявление и заплатить деньги.
Мальчик сник.
– Много денег?
– М-м, не больше, чем в любую другую школу или торговое училище. Дороже всего хирургическое имплантирование чипа. К тому же если уж ставить, то наилучший, а это дорогое удовольствие. Но можно кое-что предпринять, чтобы увеличить шансы, – ободряюще добавил Майлз. – Существуют контракты на оплату обучения и договоры между учеником и хозяином, которые облегчают поступление, если их заключить. Но в любом случае для этого тебе должно быть не меньше двадцати лет, так что у тебя еще впереди много времени на размышление.
– Ой! – Для Никки такой срок, вдвое больше, чем он прожил, должно быть, казался просто немыслимым. Майлз посочувствовал мальчику. А если бы сейчас ему сказали, что придется ждать тридцать лет, чтобы получить то, что ему хочется больше всего? Он попытался сообразить, чего бы ему хотелось больше всего и что он мог бы получить. Но как-то ничего не выплясывалось.
Никки принялся складывать модели в коробку. Положив на место Сокол-9, он погладил на нем знаки Имперских военных сил.
– А у вас все еще есть серебряные глаза Имперской службы безопасности? – спросил он.
– Нет, мне пришлось их отдать, когда меня вы… когда я ушел в отставку.
– А почему вы ушли?
– Я не хотел. Но у меня возникли проблемы со здоровьем.
– И тогда вас вместо этого сделали Имперским Аудитором?
– Ну, примерно так.
Никки ненадолго задумался, соображая, как бы продолжить вежливый взрослый разговор.
– И вам это нравится?
– Ну, пока еще рано что-либо говорить. Но, похоже, на этом посту придется делать много домашней работы. – Майлз виновато посмотрел на стопку дискет с отчетами, поджидавших его у комм-пульта.
Никки с сочувствием поглядел на него.
– Ой, это плохо!
Голос Тьена Форсуассона заставил обоих вздрогнуть.
– Никки, ты что здесь делаешь? Встань с пола!
Никки быстро вскочил, а Майлз остался сидеть по-турецки, внезапно осознав, что его совсем недавно продрогшее тело снова задеревенело.
– Ты что тут надоедаешь лорду Аудитору? Мои извинения, лорд Форкосиган! Дети не умеют себя вести!
– Да нет, он вел себя прекрасно. Мы очень интересно побеседовали о скачковых кораблях.
Майлз прикинул, как бы ему достаточно грациозно встать перед соотечественником-барраярцем без какого-нибудь несвоевременного спазма или колики, которые могли бы создать ложное впечатление инвалидности. Готовясь встать, он потянулся.
Форсуассон изобразил кислую улыбку.
– Ах да, самое последнее увлечение. Не наступите босой ногой на одну из этих чертовых штуковин, иначе покале… будет очень больно. Что ж, полагаю, все мальчишки проходят эту стадию. Мы это перерастем. Собери все, Никки.
Майлз из своего сидячего положения видел, как опущенные глаза Никки на мгновение протестующе сощурились. Мальчик нагнулся, чтобы подобрать остатки своего миниатюрного флота.
– Некоторые, вырастая, наоборот воплощают свои мечты в жизнь, а не перерастают их, – пробормотал Майлз.
– Это зависит от того, насколько реальны мечты, – возразил Форсуассон, скривившись в мрачной усмешке. Ах да! Форсуассон наверняка прекрасно осведомлен о тайном препятствии медицинского порядка, стоящем между Никки и его мечтой.
– Вовсе нет. – На губах Майлза промелькнула улыбка. – Это зависит от того, насколько упорным ты вырастешь.
Было трудно сказать, понял ли Никки эту фразу, но он ее услышал. Направляясь к двери со своей коробкой под мышкой, мальчик сверкнул глазами на Майлза.
Форсуассон подозрительно нахмурился, но сказал лишь:
– Кэт послала меня сообщить всем, что ужин готов. Никки, иди мыть руки и позови дедушку Фортица.
Последний ужин Майлза с семейством Форсуассонов оказался довольно напряженным. Госпожа Форсуассон весь вечер занималась тем, что подавала отличную, надо отметить, еду. Ее поведение явно говорило: «Оставь меня в покое». Так что поддерживать беседу было предоставлено профессору, чьи мысли, совершенно очевидно, витали где-то в другом месте, и Тьену, который, не зная толком, о чем еще говорить, жестко, но без глубоких познаний рассуждал о комаррских политиках, весьма авторитетно разъясняя ход мысли людей, с которыми, насколько понял Майлз, лично никогда не встречался. Никки, опасаясь отцовского гнева, не осмеливался в его присутствии снова заговорить о скачковых кораблях.