29 мая 1453 года войска султана Мехмеда II взяли Константинополь и Галату. Захватчики не разрушили крепость и установили с Генуей консульские отношения. Став частью османского Стамбула, Галата превратилась в многонациональный торговый район. Здесь селились армяне, арабы, итальянцы и евреи (поэтому тут находятся единственный в Турции Еврейский музей и самая большая в стране синагога). Жители Галаты отныне считали себя стамбульцами – когда в 1461 году Лесбос попал в руки турок, генуэзцы из Галаты приняли участие во всеобщем ликовании, организовав праздничный фейерверк.
Это соответствовало неповторимой атмосфере великого города. По словам французского тюрколога Робера Мантрана, Стамбул был воплощением империи благодаря своему космополитизму. Галата не являлась исключением. Ее обитатели жадно и радостно участвовали в жизни столицы – тем более что из Галаты, окруженной водами Босфора и Золотого Рога, в город можно было попасть по Галатскому мосту.
Постепенно бывшая генуэзская колония стала центром европейской части Стамбула и до 1920-х годов называлась Пера, потом – Бейоглу. Пера по-гречески означает «по ту сторону»; Бейоглу переводится с турецкого как «сын господина» (дословно «сын бея») – по легенде, на рубеже XI–XII веков здесь жил сын византийского императора Иоанна II Комнина. Есть версия, что наименование ильче образовано от слова «байло» (итал. bailo) – должности венецианского посла в Стамбуле; его дворец был самым роскошным зданием Бейоглу. Процесс архитектурных заимствований оказался обоюдным: в XIII веке в Венеции на Гранд-канале завершилось строительство палаццо Фонако деи Турки, выполненного в византийском стиле, характерном для тогдашнего Константинополя.
С 1850-х годов в Перу стали переселяться богатые ростовщики, банкиры и коммерсанты. Они активно занимались благоустройством района и придали ему современный облик. Под их покровительством ремонтировались дороги, учреждались патрули, следящие за порядком, открывались и реформировались престижные учебные заведения. Так, в 1863 году был основан Роберт-колледж (ныне Босфорский университет). Спустя 3 года реорганизации подверглось старейшее учебное заведение Турции – лицей Галатасарай в Пере; он был преобразован в соответствии с французскими стандартами. Благодаря состоятельным и неравнодушным горожанам через кварталы Бейоглу – с площади Таксим по центральной улице Истикляль – до сих пор ходит ретро-трамвай, знаменитый и трогательный символ старого Стамбула. Стамбульцы любовно называют его «ностальжик» («nostaljik tramway»). Трамвайная линия была проложена в 1871 году и стала одной из первых в Европе. Маленькие красные кабинки зазвенели на берегах Босфора раньше, чем на берегах Темзы.
История Перы неразрывно связана с историей не только городского, но и международного транспорта. В 1892 году для пассажиров «Восточного экспресса», следующего по маршруту Париж – Стамбул, в Бейоглу открыли отель «Pera Palace». Здесь бывали Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Сара Бернар, Альфред Хичкок и другие знаменитости. Эрнест Хемингуэй упомянул «Pera Palace» в рассказе «Снега Килиманджаро»: герой идет в один из дансингов Бейоглу, дерется с английским артиллеристом из-за местной армянки, катается с ней на такси вдоль Босфора и на рассвете возвращается в «Pera Palace». Одним из известнейших гостей отеля стала Агата Кристи – в номере 411 она написала роман «Убийство в “Восточном экспрессе”». Жить в «Pera Palace» любили не только литераторы и кинозвезды, но также монархи и политики: Николай II, Георг V, Франц Иосиф I, Уинстон Черчилль, Лев Троцкий. В холле до сих пор висят старомодные часы, по которым сверяли время европейцы и американцы, прибывшие в Стамбул на «Восточном экспрессе».
Не обошел «Pera Palace» своим вниманием и Мустафа Кемаль Ататюрк. В номере 101, где жил «отец турок», фактически создавалась Турецкая Республика. Владелец отеля, ярый поклонник Гази[6], купил личные вещи вождя у его телохранителя Ридвана Гюрари и сделал из номера небольшой музей. Теперь все желающие могут увидеть пижаму, шляпу и очки Ататюрка, его кофейную чашку, вилку, коробку с зубным порошком – всего 32 предмета. Самым загадочным и зловещим экспонатом считается шелковый гобелен, который в 1929 году подарил Мустафе Кемалю индийский махараджа. На гобелене вышиты часы, показывающие время 9:07. 10 ноября 1938 года Ататюрк умер во дворце Долмабахче на берегу Босфора. Его сердце остановилось в 9:05, спустя еще 2 минуты умер мозг. С тех пор гобелен называют пророческим.
Эта история вписывается в общую атмосферу старины и мистицизма, которой окутывал постояльцев легендарный «Pera Palace». В его номерах и коридорах всегда вершилась политика. После крушения Османской империи и до начала Второй мировой войны отель представлял собой один из центров международного шпионажа. Шпионов было много, и их нужды оплачивались разведками всего мира настолько нерегулярно, что управляющий «Pera Palace» повесил над гостиничной стойкой объявление с адресованной шпионам просьбой уступать кресла в холле постояльцам, исправно платящим по счетам.
В наши дни «Pera Palace» носит звание не только самого знаменитого, но и самого старого действующего отеля Стамбула. Он принимает гостей более 125 лет. Его именитым собратьям не повезло. «Grand London» разорился. В здании гостиницы «Bristol» находится банк. «Tokatlıyan» (где Агата Кристи поселила Эркюля Пуаро перед убийством в «Восточном экспрессе») долго нуждался в реставрации – в итоге владелец продал номерной фонд разным магазинам. Но «Pera Palace» избежал столь трагической участи. Тяжелые бархатные портьеры, мраморные столешницы, мебель в викторианском стиле – отель не изменился. Сегодня, как и в XIX веке, его роскошные номера по карману весьма немногим.
Бейоглу – самый веселый ильче Стамбула, сродни лондонскому Сохо и парижскому Пигаль. Турецкий прозаик Саит Фаик Абасыянык (1906–1954) писал про него: «Это особенный квартал, где живут турки, русские, армяне, несториане, арабы, цыгане, французы, левантинцы[7], хорваты, сербы, болгары, персы, афганцы, китайцы, татары, евреи, итальянцы и мальтийцы». В 1716–1717 годах в Пере жил посол Великобритании сэр Эдвард Монтегю с женой. Мэри Монтегю отправляла друзьям подробные письма о жизни в Турции. Позже они были опубликованы в книге «Письма турецкого посольства» (или «Турецкие письма» – по аналогии с романом «Персидские письма» Шарля Луи Монтескьё, французского философа XVIII века). Передавая интернациональный характер Перы, супруга дипломата сравнивает ее с Вавилонской башней. «Мои конюхи – арабы; лакеи – французы, англичане и немцы; кормилица – армянка; управляющий – итальянец; а янычары – турки», – сообщает леди Мэри.
В конце XV века сюда бежали от Реконкисты евреи и арабы. К XIX веку Бейоглу полностью утратил неповторимый колорит старой Турции – сегодня он навевает воспоминания об уютных кварталах Парижа, Лиона и Марселя. Западный дух Бейоглу тонко подметил Орхан Памук. Герой его романа «Мои странные мысли», продавец бозы (традиционного османского напитка), обходит Галату стороной, потому что здесь у него ничего не покупают. Имперский романтизм Стамбула, подобно кислому запаху бозы, совершенно выветрился из этой части города. Впрочем, еще в XVIII веке местные жители утверждали, что нельзя выйти на прогулку по Пере без белых перчаток и кружевного зонтика. Османские серебряные монеты здесь называли пиастрами – на европейский манер. Английский поэт Джордж Байрон, впечатленный Перой, окрестил Стамбул «европейцем с азиатскими берегами». Французский врач Шарль Деваль противопоставляет «блестящую и живую» Перу «обычной скуке» мусульманских кварталов.
В первой половине XX века район заполонили русские белоэмигранты, а после Второй мировой войны – румыны и сирийцы. В одном из неприметных домиков старой Галаты – неподалеку от модных магазинов и казино – осенью 1855 года умер от холеры великий польский поэт Адам Мицкевич. Сегодня, как и 160 лет назад, тусклые желтые фонари в этой части города не могут рассеять непроглядный мрак стамбульской ночи. Писатель-сатирик Аркадий Аверченко открыл в Пере ресторан «Гнездо перелетных птиц», который посещали эмигранты, сумевшие вывезти из России ценные вещи и валюту. Среди прочих развлечений Бейоглу числились салон хиромантии, кафешантан «Конкордия» с третьесортными певицами со всей Европы (они боялись только переезда в Порт-Саид, бывший в их понимании окраиной цивилизации) и тараканьи бега. Одного таракана звали Янычар – как и его соплеменника в пьесе Михаила Булгакова «Бег».
О многоликости Бейоглу свидетельствуют даже вывески. Месопотамский культурный центр, где показывают курдские фильмы. Ресторан «Rejans», предлагающий гостям огненный борщ и лимонную водку. Кофейня «Andon Cafe Bar» с 55 сортами кофе. Бар на крыше ресторана «Nu Teras» с танцполом на высоте 7-го этажа и прозрачным полом. Еще одна зарисовка, характеризующая Бейоглу, – ранним утром в Рамадан пьяные, шатаясь, ходят по улицам вместе с барабанщиками. Барабанщики будят правоверных, дабы те успели позавтракать и покурить перед началом дневного поста. Словом, Бейоглу живет настолько вольной жизнью, что турецкие консерваторы регулярно предлагают сровнять с землей этот «рассадник разврата».
Публичные дома (генелев) в Турции легальны. Стамбульским «кварталом красных фонарей» считаются семты Бейоглу – Зурафа, Бекяр и Замбак в квартале Галатасарай; местные бордели работают еще со времен султана Абдул-Хамида I. Известнейший притон находился прямо под Галатской башней – в память о первых ценах он назывался «Ikıbu uk genelev» («Бордель за две лиры»). Его хозяйка Матильда Манукян, самая богатая женщина Турции, являлась добросовестным налогоплательщиком. Суммы, выплачиваемые мадам Матильдой в государственную казну, впечатляли – так, в 1994 году они составили более 10 млн долларов; в казну Стамбула поступило 1,2 млн.
Манукян называли «королевой борделей». Предприимчивая женщина открыла по всей стране сеть публичных домов, приносивших огромные доходы. Только бордели в Бейоглу ежегодно зарабатывали для своей хозяйки около 4 млн долларов. Помимо этого, она владела 37 торговыми центрами, гостиницами в Анталье и Аланье, заводами по производству пластиковых изделий, текстильной фабрикой и островом в Мраморном море. Все имущество оценивалось экспертами в несколько сотен миллионов долларов.
Матильда Манукян построила свою бизнес-империю на основе неукоснительного соблюдения законов. В 1994 году она в шестой раз получила «Золотую плакетку» – памятную медаль от правительства Турции. «Королева публичных домов» занималась благотворительностью – например, в 1995 году перечислила 36 тыс. долларов на ремонт Стамбульского неврологического диспансера. Кроме того, мадам Матильда принимала деятельное участие в жизни армянской общины Стамбула и являлась ее главным спонсором.
Несмотря на уважение к закону и активную гражданскую позицию, у Матильды Манукян имелось немало врагов и недоброжелателей. Однажды на официальном обеде турецкий премьер-министр Тансу Чиллер отказалась сидеть рядом с «королевой борделей». В атмосфере назревавшего скандала Манукян осталась невозмутимой и после заявила журналистам: «Я видела много премьер-министров. Премьер-министры в Турции меняются очень часто, а мадам Манукян одна».
Социалисты не любили ее за богатство, консерваторы и исламисты – за аморальность, националисты – за то, что она была армянкой. Осенью 1995 года на 80-летнюю Манукян совершили покушение – в ее автомобиле взорвалась бомба. Водитель и охранник погибли, мадам Матильда лишилась ноги. Оправившись от ран, эта удивительная женщина прожила еще 6 лет, до последнего вздоха управляя своей бизнес-империей, которую унаследовали ее дети и внуки. Такова вкратце история Матильды Манукян – одного из ярких персонажей старого Стамбула и его самого злачного района, Бейоглу.
Манукян была не единственным живым символом Бейоглу. Стамбульцы хорошо помнят аккордеонистку Анаит Варан (1917–2003), или мадам Анаит. Более 40 лет она исполняла в ресторанах Бейоглу танго, армянские, греческие и турецкие мелодии. Веселая и артистичная мадам Анаит олицетворяла собой космополитизм великого города, его удивительную способность преодолевать любые трудности и радоваться каждой минуте.
Фотоателье играли в Бейоглу не менее важную роль, чем питейные заведения и публичные дома. Расцвет фотоискусства на берегах Босфора пришелся на вторую половину XIX века – в 1857 году стамбулец Паскаль Себах открыл первую в городе студию «Foto Sébah». Она располагалась на главной улице Бейоглу – Гран-Рю-де-Пера, в доме № 439. Дело Себаха унаследовал его сын Жан Паскаль, который взял в партнеры художника Поликарпа Жоалье. Фирма «Foto Sébah» (а затем «Sébah & Joaillier») стала культурным брендом поздней Османской империи. У семьи Себах были конкуренты: грек Базиль Каргопуло (студия «B. Kargopoulo», дом № 447), швед Гийом Берггрен (салон «Little Sweden», дом № 414) и армянин Богос Таркулян (ателье «Photographie Phébus», дом № 359). В Бейоглу работали и другие мастера: Николай Андреоменос, братья Гюльмез, братья Абдулла (Абдуллаяны) и первая в Турции женщина-фотограф – Мариам Шагинян. Благодаря их таланту мы знаем, как выглядел старый Стамбул и его жители – от дервишей до падишахов.
Каждый фотограф имел свою специализацию. Каргопуло снимал панорамы Стамбула и Босфора, сцены уличной жизни и интерьер султанских дворцов. Себах-старший фотографировал представителей разных религий и национальностей. Берггрен и Андреоменос работали с памятниками архитектуры. Таркулян прославился как портретист. Братья Гюльмез и братья Абдулла занимались портретной и панорамной фотографией. Шагинян любила эксперименты – в студии «Foto Galatasaray» в Бейоглу она снимала не только счастливых молодоженов, прелестных младенцев и длинноволосых красавиц, но также трансгендеров и членов незаконных организаций.
Районы и кварталы Бейоглу – Таксим, Каракёй, Топхане, Асмалы и др. – заметно отличаются друг от друга. Особенно хорош Джихангир, названный в память об умершем шехзаде (принце) Джихангире – сыне султана Сулеймана I. Это очаровательный семт с европейской архитектурой, тихий и зеленый. На его каменных лестницах, ведущих к Босфору, можно сидеть часами: пить вино, есть мороженое и смотреть, как город дышит и мерцает, словно крупная волшебная рыба; как он зажигает огни в сгущающихся восточных сумерках; как с наступлением ночи над черной водой, не разделимой с таким же черным небом, вспыхивают горы щедро разбросанного золота – это стамбульцы включают свет в своих домах.
В Джихангире вырос турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Орхан Памук. Из окон его квартиры было видно Босфор, Девичью башню, берега Ускюдара и Фындыклы. «Все это я мог рисовать, даже не выходя из дома, – вспоминает Памук. – При этом я ни на минуту не забывал, что рисую не что-нибудь, а знаменитый на весь мир “вид Стамбула”».
Виды Стамбула всегда изумляли европейцев. Французский поэт и прозаик Жерар де Нерваль не стал исключением. В 1843 году, тяжело переживая смерть возлюбленной, Нерваль отправился в путешествие по маршруту Каир – Александрия – Сирия – Кипр – Родос – Измир – Стамбул. Вернувшись в Париж, он написал книгу «Путешествие на Восток» и посвятил целую главу городу на берегах Босфора. Одним из наиболее ярких впечатлений Нерваля стали прогулки по Пере. Он с удовольствием отмечает царящие тут радостное оживление и непреходящее праздничное настроение.