Мы понимали, эти необычные люди – действующие сотрудники контрразведки и попасть в их число нам будет чрезвычайно трудно. Затем узнали, что они были слушателями КУОС (курсов усовершенствования офицерского состава), на базе которых и была создана впоследствии легендарная «Альфа».
Месяц самоподготовки прошел в поте лица. Занимаемся как проклятые. Многие остаются в аудиториях после ужина до отбоя. Я в их числе. Голова забита темами сочинений, историческими датами, иностранными фразами и словами.
Первый экзамен – история СССР.
Облаченные в парадную форму со всеми заслуженными регалиями, нервно тремся у дверей аудиторий. Приглашают сразу по несколько человек. Я попадаю в первую партию. Вхожу, представляюсь, беру билет. В глазах темнеет – тринадцатый.
– Ну, думаю, капец, – чертова дюжина к добру не приведет. Называю номер билета миловидной преподавательнице, ловя сочувствующие взгляды вошедших вместе со мной ребят.
Сажусь за стол, читаю вопросы билета.
Первый – возникновение, рассвет и падение Киевской Руси. Второй – предпосылки, развитие и поражение первой русской революции 1905 года. Третий – этапы построения социализма в СССР.
Ни по одной из этих тем, ничего существенного на ум не приходит. Однако беру себя в руки и пытаюсь сосредоточиться. Внезапно осознаю, что знаю ответы на все вопросы. Спокойно, опасаясь спугнуть неведомо откуда появившиеся в голове знания, начинаю подготовку. Все получается и постепенно укладывается в конспективные записи.
Мой ответ длится около получаса. Время от времени преподавательница благосклонно кивает головой, затем останавливает меня и констатирует – отлично. Я гляжу на нее и бормочу,– сколько?
–Пять баллов,– повторяет педагог. – По какому пособию вы готовились?
–По учебнику Соловьева.
–Налицо и результат,– улыбается она. – Это очень редкий учебник, берегите его.
Из аудитории выхожу с чувством переполняющей радости.
–Сколько? – вопрошают стоящие у двери потные абитуриенты. – Пять баллов! – чеканю я и с чувством выполненного долга следую в курилку.
Там уже сидят несколько проэкзаменованных. Результаты написаны на их лицах. Сдавшие радостно возбуждены. Получившие "неуд"– молчаливы и подавлены. Сразу же после окончания экзамена, учебник истории под редакцией профессора Соловьева, не смотря на ее протесты, я подарил педагогу.
Этот и последующие экзамены, опустошили наши ряды на добрую половину. Не сдавшие возвращались в свои части для последующей службы или демобилизации.
Ко времени сдачи последнего предмета – иностранного языка мы знали, что поступившими в ВКШ будут считаться абитуриенты, набравшие в общем зачете не менее восемнадцати баллов. Из морской группы таких счастливчиков оказалось всего четырнадцать человек.
Не добрал двух баллов и Юра Павленко. Наше расставание было тягостным и невеселым.
Так как он подлежал демобилизации и уезжал на родину, я попросил друга сообщить моим родителям, где нахожусь в настоящее время, и мы обменялись адресами. Пожимая мне руку на прощание, он заявил, что все равно вернется в Москву, как впоследствии и оказалось.
Ветра в голове у нас тогда еще хватало и мы с Серегой Токарем и Юрой Свергуном, после отбоя рванули в «самоход», решив отметить знаменательное событие. Мероприятие удалось. Перемахнув через забор в глухом месте, мы немного потолкались на городской танцплощадке, и, прикупив пару бутылок вина, без помех вернулись на объект. Правда по дороге к нам привязалась какая-то местная шпана, но быстро отстала, определив по виду, что мы из-за зеленого забора. Видать наши предшественники чем-то их здорово напугали.
На следующий день, на торжественном построении, сдавшие экзамены и прошедшие конкурс абитуриенты, руководством ВКШ были поздравлены с зачислением на первый факультет Школы, готовивший оперативных работников и следователей для органов контрразведки.
Из нас вновь были сформированы шесть учебных групп, в четырех из которых предполагалось готовить оперативников и в двух следователей.
Группы комплектовались с учетом их последующего целевого использования: одна – пограничная, для оперативной работы в соответствующих войсках, вторая – морская, для ВМФ, третья – сухопутная, четвертая (офицерская) – для службы в территориальных органах госбезопасности, пятая и шестая – следственные. Состав групп двадцать пять-тридцать человек. Общее число слушателей факультета – сто восемьдесят.
Поскольку в морской группе после экзаменов осталось всего ничего, она была доукомплектована ребятами из других родов войск. К нам пришли десантник Женя Аферов, авиаторы Володя Слепнев и Виталий Мартыненко, артиллеристы Сергей Николенко и Николай Штец, танкист Раис Хузин, связист Юра Мамадалиев, ракетчики Слава Кузнецов и Николай Хрящев.
Кстати, Мазаев и Мартыненко, поступили на учебу с подготовительных курсов. Оказывается, на объекте имелись и такие. На них попадали ребята, не прошедшие по конкурсу в предыдущий год. Так что оба они прослужили по лишнему.
Через несколько дней всех сфотографировали, отобрали подписку о неразглашении секретных сведений и выдали удостоверения установленного образца, в которых значилось, что имярек – сержант или старшина такой-то, является слушателем Высшей Краснознаменной школы КГБ при СМ СССР им. Ф.Э. Дзержинского, что удостоверялось подписью начальника Школы – генерала Розанова и гербовой печатью.
По внешнему виду и оформлению этот документ практически не отличался от удостоверений оперативного состава органов государственной безопасности, предоставляя его владельцам ряд определенных прав.
В этот же период всех переобмундировали: сухопутчиков в форму курсантов высшего военного училища связи, моряков – инженерного военно-морского учебного заведения.
«Де юре» – наше учебное заведение называется Школой, «де факто» – это военная Академия, со всеми ее атрибутами.
Срок обучения, в зависимости от факультетов составляет от четырех до пяти лет. Обучающиеся именуются слушателями и могут проживать как в общежитии, так и в служебных или на съемных квартирах. Размер стипендии составляет от семидесяти пяти до ста пятнадцати рублей, в зависимости от курса обучения. По окончании Школы выдается диплом о высшем юридическом образовании, академический жетон и присваивается воинское звание – лейтенант.
В конце августа, автобусами, из Балашихи нас перевозят в Москву к постоянному месту жительства, расположенному на тихой зеленой улице, в районе Шаболовского телецентра.
Это в несколько гектаров территория, обнесенная высоким глухим забором с встроенным в него КПП. Внутри, по периметру, располагаются кирпичные жилые и учебные корпуса, а также сооружения инфраструктуры.
В центре спортивная площадка, с действующим, высоко бьющим фонтаном. Кругом все засажено деревьями и цветами.
Размещаемся в первом, двухэтажном здании (это общежитие) группами по пять-восемь человек. Комнаты высокие, светлые, с одноярусными койками, платяными шкафами, стульями и тумбочками.
Здесь же находятся умывальники с душевыми, столовая и кафе-бар.
За его столиками в непринужденных позах расположилась дюжина иностранцев, оживленно переговариваясь на различных языках и смакующих из бутылок пиво.
Мы приятно удивлены всем этим великолепием и, косясь на них, намеряемся воспользоваться гостеприимством заведения, однако не успеваем.
Всех собирают в клубе, где начальник курса полковник Андреев знакомит нас с правилами поведения на объекте и вне его.
Как следует из сообщения, с сегодняшнего дня мы будем постоянно проживать на объекте и пользоваться всем, что на нем имеется.
Занятия начнутся с 1-го сентября и будут проводиться непосредственно в ВКШ, которая располагалась в районе Белорусского вокзала, куда нам предстояло добираться самостоятельно на общественном транспорте.
Выход в город после занятий свободный, до двадцати трех часов; в выходные и праздничные дни разрешается выезжать к родственникам, в том числе за пределы Москвы. В свободное время можно носить гражданскую одежду.
Помимо названного, полковник сообщил нам, что на объекте проживают и обучаются офицеры госбезопасности Кубы, ГДР, Польши и Монголии, контакты с которыми, по возможности, должны быть сведены до минимума.
Далее нам представили старшина курса капитана Черных, которого мы знали по совместному поступлению в Школу. Одновременно он являлся командиром обучающейся с нами офицерской группы. Назначили командиров и нам. Бразды правления в морской группе передали главному старшине Сергею Семенову, ранее служившему на строевой должности в учебном отряде Черноморского флота. Он был невысоким, худощавым, с глубоко посаженными глазами и явно любил командовать. Семенов мне сразу не понравился. Что впоследствии сказалось на наших отношениях.
Первого сентября впервые попадаем в стены Школы.
Добираемся туда по Шаболовке трамваем с последующей пересадкой на метро «Октябрьское». Время в пути занимает около двадцати минут, что по столичным меркам немного.
Учебное заведение в то время располагалось неподалеку от Белорусского вокзала, напротив 2-го часового завода и представляло собой комплекс зданий, главное из которых, затененное деревьями, выходило фасадом на Ленинградский проспект.
Никаких табличек, говорящих о ведомственной принадлежности на нем не имелось, широкая, из стекла, входная дверь была затенена изнутри и охранялась вооруженной охраной из прапорщиков.
В отделанном светлом мрамором просторном вестибюле, под прозрачной витриной стояло бархатное знамя Школы, с застывшим у него часовым из числа слушателей младших курсов.
На стенах висели мраморные плиты с именами выпускников, погибших в годы Великой Отечественной войны, а также окончивших учебное заведение с золотой медалью. На верхних этажах располагалось руководство, во главе с начальником Школы генерал-лейтенантом Розановым и начальником парткома контр-адмиралом Тихоновым, а также руководители факультетов, курсов и кафедр.
Вестибюль был проходным и вел на внутреннюю территорию, по периметру которой располагались многоэтажные учебные корпуса с широким между ними плацем, и различными хозяйственными постройками вроде гаражей, мастерских, складов и котельной.
В учебных корпусах находились актовые залы, аудитории, спецкабинеты и библиотеки, а также столовая и буфет. В имевшихся под зданиями подвалах, располагались стрелковый тир, склады и архивы. Доступ в отдельные из них осуществлялся по спецпропускам.
Занятия начинаются сразу же после принятия присяги. Это мероприятие проходит на плацу в торжественной обстановке и сопровождается выносом знамени, а также выступлениями различных именитых гостей.
Учебная программа была предельно насыщенной и на первом курсе включала в себя такие дисциплины как история КПСС, марксистско-ленинская философия, политическая экономия, научный коммунизм, логика, общая и социальная психология, иностранный язык, военная и физическая подготовка.
На последующих курсах нам преподавались все правовые науки в объеме программы юридического факультета МГУ, а также специальные чекистские дисциплины, носившие кодовые названия 1А, 1Б, 2, 3А, 3Б, 5, 9 и 17.
Помимо этого, весь период обучения в ВКШ сопровождался регулярной огневой подготовкой и обучением приемам рукопашного боя, а также самыми различными практическими занятиями оперативного плана, проводимых как в стенах Школы, так и за ее пределами.
Кроме того, мы несли внутренние караулы по охране ее объектов и, являясь действующим резервом КГБ СССР, использовались для различного рода специальных мероприятий, в том числе связанных с охраной руководителей партии и правительства, а также обеспечением безопасности встреч иностранных правительственных делегаций.
Без преувеличения можно сказать, уровень подготовки слушателей ВКШ, в то время был значительно выше, чем в гражданские университете или военном учебном заведении.
По моему глубокому убеждению, весь этот идеологический и специальный конгломерат, в первую очередь направлялся на выявление и максимальный отсев более слабых слушателей на начальной стадии обучения, с последующей подготовкой преданных коммунистической идее бойцов тайной войны.
На достижение этой же цели была направлена и существующая в ВКШ система поведения слушателей в стенах учебного заведения, а также за его пределами. Поскольку оно являлось военизированным, на занятия мы ходили, как правило, в форме и имели специальные звания.
Запомнился один забавный случай.
Поднимаемся утром по эскалатору на станции метро «Белорусская» (Саня Екименко, Володя Мазаев, Вася Нечай и я).
На выходе патруль – офицер и два сержанта.
– Товарищи курсанты! – манит пальцем капитан. Подходим, бросаем руки к бескозыркам.
– Ваши документы.
Первым предъявляет удостоверение Мазаев, и у офицера ползут вверх брови, он явно озадачен.
– Так вы получается что, из органов?
– Ну да,– солидно отвечает Вовка.– А эти трое со мною.
– Понял, – возвращает удостоверение офицер. – Извините.
В Школе существовала достаточно высокая дисциплина и определенная субординация.
В то же время отношения начальствующего и профессорско-преподавательского состава к слушателям, были достаточно лояльными. Отсутствовали как таковые запреты и ограничения, за исключением режима секретности. Это было свято.
Слушатель обязан был исправно посещать занятия и вести конспекты всех лекций. Однако никто не принуждал заниматься самоподготовкой и ходить на факультативы.
По вечерам и в выходные, мы могли посещать любые культурно-просветительные учреждения, рестораны, бары и кафе, студенческие, а также молодежные вечера; общаться с неограниченным кругом лиц, по возможности исключая иностранцев.
В школе имелась библиотека художественной литературы, в которой можно было получить практически любое произведение, когда-либо издававшееся в России. Здесь же находился спец фонд, где были собраны диссидентские издания, запрещенные к публикации. При необходимости, начиная со второго курса обучения, каждый слушатель мог знакомиться с ними и читать в полном объеме.
Указанная система формировала у нас самостоятельность мышления, поведения и принятия решений, ответственность за них. Она же помогала наставникам выявлять реальные идеологические качества слушателей, используя это в целях последующей подготовки.
При внешне кажущейся демократии нам не прощалось невыполнение учебной программы и правил поведения. Если слушатель «заваливал» какой-либо экзамен, пересдача допускалась только один раз. В случае повторной неудачи он, отчислялся. Аналогичная мера следовала за дисциплинарные проступки.
Не спасало даже наличие влиятельных родственников.
С учетом престижности учебного заведения, в нем имелось немало отпрысков руководящих партийных, советских и хозяйственных работников, крупных военачальников, дипломатов, а также руководящего состава КГБ СССР.