* * *
В лаборатории Эрика по-прежнему царил беспорядок, оставшийся с ночи. Он помог Колин взобраться на сиденье на краю верстака и, стоя рядом с ней, открыл инструкцию к музикрону. Она посмотрела на открытые страницы.
– Что означают все эти странные загогулины?
Он улыбнулся.
– Это схема устройства. – Он взял зажим тестера и, глядя на схему, начал вытягивать провода из резонансного контура. Потом остановился, озадаченно глядя на схему. – Быть того не может… – Он нашел блокнот и ручку и начал изучать инструкцию.
– Что-то не так?
– Это бессмысленно.
– Что ты имеешь в виду?
– Схема не соответствует тому, что должен делать аппарат.
– Ты уверен?
– Мне знакомы труды доктора Аманти. Он не так работает. – Эрик принялся листать книжицу. Из нее вывалилась страница. Осмотрев переплет, Эрик обнаружил, что из буклета вырезаны страницы и заменены новыми. Тонкая работа. Если бы не выпавшая страница, он бы, наверное, вообще ничего не заметил. – Ты сказала, его легко было достать. Где он был?
– Прямо на верху музикрона.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Что не так? – искренне удивилась она.
– Хотел бы я знать. – Он указал на буклет. – Это такая же фальшивка, как Марсианские каналы[4].
– Откуда ты знаешь?
– Если бы я вот так все собрал, – еще один жест в сторону буклета, – все взорвалось бы, как только я подключил бы питание. Существует лишь одно объяснение: Питу обо всем известно.
– Но откуда?
– Это я тоже хотел бы узнать… Как он угадал, что ты попытаешься принести мне схему? Может быть, тот помощник официанта…
– Томми? Но он такой хороший парень.
– Ага, хороший. Мать родную продаст, если цена устроит. Может быть, он подслушивал прошлой ночью…
– Не могу в это поверить. – Она покачала головой.
* * *
В паутине проводов музикрона Пит стиснул зубы. «Ненавидь его! Ненавидь его!» Он напряженно посылал ей эту мысль, но видел, что она не действует. Он в ярости стащил с головы металлическую каску и, шатаясь, выбрался из музикрона.
«Ты ее не получишь! Если хочешь бои без правил, я покажу тебе настоящий бой без правил!»
* * *
– Может ли быть какое-нибудь другое объяснение? – спросила Колин.
– Тебе что-нибудь приходит в голову?
Она начала соскальзывать с верстака, нерешительно навалилась на него и прижалась головой к его груди.
– Голова… ужасно болит… – Она обмякла в его объятиях, вздрогнула, медленно пришла в себя, тяжело дыша. Потом встала. – Спасибо.
В углу лаборатории стоял складной брезентовый стул. Эрик подвел ее туда и помог сесть.
– Ты сейчас же отправишься в больницу и пройдешь полное обследование. Мне это не нравится.
– Это всего лишь головная боль.
– Очень странная головная боль.
– Я не пойду в больницу.
– Не спорь со мной. Я запишу тебя на обследование, как только доберусь до телефона.
– Эрик, я не стану этого делать! – Она встала, держась за стул. – Я побывала уже у всех возможных врачей. – Она неуверенно посмотрела на него. – Кроме тебя. Я прошла все обследования. Со мной все в порядке… кроме головы. – Она улыбнулась. – Видимо, я наконец нашла подходящего врача.
Она откинулась на спинку стула, расслабилась и закрыла глаза. Эрик придвинул табуретку, сел возле Колин и взял ее за руку. Судя по всему, Колин заснула. Ее дыхание было ровным. Проходили минуты.
«Если бы психозонд не был почти разобран, я мог бы сейчас ее протестировать», – подумал он.
Колин пошевелилась, открыла глаза.
– Это все музикрон, – сказал он и взял ее за руку. – У тебя когда-нибудь болела голова до того, как ты начала работать с этой штуковиной?
– Болела, но… ну, не так сильно. – Она вздрогнула. – Прошлой ночью мне снились кошмарные сны о несчастных людях, которые сходят с ума. Я все время просыпалась. Даже хотела пойти и поругаться с Питом. – Она закрыла лицом руками. – Разве ты можешь быть уверен, что это из-за музикрона? Не можешь. Я в это не верю! Не могу поверить!
Эрик встал, подошел к верстаку, порылся в запчастях и, выудив оттуда тетрадь, бросил ее на колени Колин.
– Вот тебе доказательство.
Она посмотрела на тетрадь, не открывая ее.
– Что это?
– Кое-какие расчеты по поводу вашего маршрута. Я попросил турагентство проверить время вашего отправления. Между временем, когда Пит выключал музикрон, и началом эпидемии безумия всегда имеется интервал ровно в двадцать восемь часов. И так в каждом случае.
Колин скинула тетрадь с колен.
– Я тебе не верю! Ты все это выдумал.
Он покачал головой.
– Колин, что, по-твоему, означает тот факт, что в каждом из городов, где вы побывали, началась эпидемия… и в каждом случае спустя двадцать восемь часов после вашего отъезда? Не слишком ли для простого совпадения?
– Я знаю, что это неправда. – Она поджала губы. – Не знаю, что на меня нашло, почему я вообще решила, что ты прав. – Она отвела взгляд. – Этого просто не может быть! Если это правда, то, значит, Пит все это спланировал. Но он совсем не такой. Он добрый, заботливый…
Эрик попытался обхватить ее рукой за плечи.
– Но, Колин, я думал…
– Не трогай меня! Мне все равно, что ты думал и о чем думала я. Мне кажется, ты воспользовался своими познаниями в психологии, чтобы внушить мне отвращение к Питу.
Он покачал головой и снова попытался взять ее за руку. Она отшатнулась.
– Нет! Я должна подумать, но не могу сосредоточиться, когда… когда ты до меня дотрагиваешься. – Она уставилась на него. – Я считаю, ты просто ревнуешь к Питу.
– Это не…
Он замолчал, обратив внимание на какое-то движение у двери лаборатории. Там, опираясь на трость, стоял Пит.
«Как он здесь оказался? – изумился Эрик. – Я ничего не слышал. Как долго он здесь?»
Он встал.
Пит сделал шаг вперед.
– Вы забыли запереть дверь, доктор. – Он посмотрел на Колин. – Это обычное дело. Я тоже забыл. – Он проковылял по комнате, отстукивая тростью мерный ритм. – Вы что-то говорили о ревности. – Пауза. – Мне знакомо это чувство.
– Пит! – Колин уставилась на него, потом вновь повернулась к Эрику. – Эрик, я… – начала она и осеклась.
Пит оперся о трость обеими руками и поднял взгляд на Эрика.
– Вы собирались отобрать у меня все, не так ли, доктор? Любимую женщину, музикрон. Вы даже собирались распять меня за этот Синдром.
Эрик поднял с пола тетрадь и протянул ее Питу. Тот перевернул ее, посмотрел на обложку.
– Вот доказательство, – сказал Эрик. – Ваш отъезд из города и момент возникновения безумия отделяет двадцативосьмичасовой интервал. Вы уже знаете, что болезнь следовала за вами вокруг света. Нет никаких отклонений. Я все проверил.
Пит побледнел.
– Совпадение. Цифры могут лгать. Я не чудовище.
Колин перевела взгляд с Эрика на Пита.
– Я ему так и сказала, Пит.
– Никто не называет вас чудовищем, Пит… пока что, – сказал Эрик. – Вы могли бы стать спасителем. Знания, сокрытые в музикроне, могут практически истребить безумие. Это позитивная связь с бессознательным… Ее можно активировать в любое время. С соответствующей защитой…
– Чушь! Вы хотите заполучить музикрон, чтобы присвоить себе всю славу. – Он посмотрел на Колин. – И вы лестью заставили ее помогать вам. – Он усмехнулся. – Меня не в первый раз обманывает женщина. Видимо, мне следовало стать психиатром.
Колин покачала головой.
– Пит, не говори так.
– Ага… А как мне говорить? Ты была никем, канарейкой в хоре, аккомпанировавшем хуле[5], а я подобрал тебя и сделал звездой. А что ты сделала? – Он отвернулся, тяжело опираясь на трость. – Можете забирать ее, док, она как раз ваш тип!
Эрик протянул руку, но затем убрал ее.
– Пит! Не позволяйте вашим физическим деформациям влиять на ваш разум! Наши чувства к Колин не имеют значения. Мы должны подумать о том, что музикрон делает с людьми! Подумайте обо всех несчастьях, которые он навлекает на людей… смерть… боль…
– Люди! – прошипел Пит.
Эрик сделал шаг в его сторону.
– Прекратите! Вы знаете, что я прав. Вы можете взять на себя всю ответственность за проект. Можете полностью его контролировать. Вы можете…
– Не шутите со мной, док. Это пытались сделать специалисты и получше. Вы и ваши заумные слова! Вы просто пытаетесь произвести впечатление на малышку. Я вам уже сказал: забирайте ее. Мне она не нужна.
– Пит! Вы…
– Осторожнее, док, вы начинаете выходить из себя!
– Разве можно вести себя иначе, столкнувшись с вашим упрямством?
– Разве это упрямство – бороться с вором, а, док? – Пит плюнул на пол, повернулся к двери, споткнулся о трость и упал.
Колин бросилась к нему.
– Пит, ты не ушибся?
Он оттолкнул ее.
– Я могу сам о себе позаботиться! – Он с трудом поднялся, помогая себе тростью.
– Пит, прошу тебя…
Эрик увидел, что глаза Пита влажно блестят.
– Пит, давайте во всем разберемся.
– Мы уже разобрались, док. – Он вышел, подволакивая ногу.
Колин замерла в нерешительности.
– Я должна идти с ним. Я не могу позволить ему уйти в таком состоянии. Неизвестно, что он сделает.
– Разве ты не видишь, что он делает?
Ее глаза вспыхнули от гнева.
– Я видела, что сделал ты. Как можно быть таким жестоким…
Она повернулась и бросилась вслед за Питом.
* * *
Ее каблуки стучали по лестнице. Хлопнула входная дверь.
На полу рядом с психозондом лежал пустой фанерный ящик. Эрик пнул его ногой, и тот отлетел на другую сторону лаборатории.
– Безрассудная… нервная… капризная… безответственная…
Он замер. В груди разрасталась пустота. Он посмотрел на психозонд.
– Женщины непредсказуемы.
Эрик подошел к верстаку, взял транзистор, положил его, отодвинул кучу резисторов в сторону.
– Я должен был это предвидеть.
Он повернулся, зашагал к двери, и тут в голову пришла мысль, затмившая все прочие и заставившая его оцепенеть:
«Вдруг они уедут из Сиэтла?»
Он бросился вверх по лестнице, преодолевая по три ступеньки за раз, выбежал за дверь и осмотрел улицу. Мимо пронесся скоростной автомобиль с одним пассажиром. Слева приближалась женщина с двумя детьми. Больше на улице никого не было. Из унитуба в половине квартала от его квартиры вышли три девочки-подростка. Эрик направился к ним, но передумал. Учитывая, что тубы работали с интервалом в пятнадцать секунд, он упустил шанс перехватить Пита и Колин, пока лелеял обиду.
Он вернулся в квартиру.
«Я должен что-то предпринять, – подумал он. – Если они уедут, Сиэтл постигнет та же участь, что и другие города».
Он уселся перед видеофоном, приложил палец к панели набора, но тут же убрал его.
«Если я позвоню в полицию, там потребуют доказательства. Что я могу показать им, кроме расписаний? – Он посмотрел в окно. – Музикрон! И они увидят… – Он снова потянулся к панели набора, но опять передумал. – Что они увидят? Пит заявит, что я пытался украсть его прибор».
Эрик встал, подошел к окну, посмотрел на озеро.
«Можно позвонить в общество», – подумал он.
Он перебрал в уме нынешних директоров Общества психиатров-консультантов округа Кинг. Все они считали доктора Эрика Лэдда слишком успешным для своего возраста. Кроме того, весьма скептически относились к его исследованиям, связанным с психозондированием. Многие из них находили это смешным.
«Но я должен что-то сделать… Синдром… – Он покачал головой. – Что бы это ни было, придется делать все самому».
Он накинул черный плащ, вышел на улицу и направился в сторону «Гуидака».
Холодный ветер взбалтывал в заливе белую пену, донося брызги до тротуара у берега. Эрик нырнул в лифт и вышел в ресторан. Девушка у стойки подняла голову.
– Вы один, доктор?
– Я ищу мисс Ланаи.
– Сожалею. Вы, наверное, разминулись с ними на улице. Они с мистером Серантисом только что ушли.
– Вы не знаете, куда они направились?
– К сожалению, нет. Может быть, вам стоит прийти сегодня вечером…
Эрик вернулся к лифту. Охваченный неясной тревогой, он поднялся обратно на улицу. Выходя из купола лифта, он увидел отъезжающий от служебного купола фургон. Эрик положился на собственное чутье и побежал к служебному лифту, который уже начал опускаться.
– Эй!
Гудение лифта остановилось, затем возобновилось. Лифт вернулся на уровень улицы. В нем стоял Томми, помощник официанта.
– В следующий раз вам больше повезет, док.
– Где они?
– Ну…
Эрик сунул руку в карман, выудил банкноту в пятьдесят баксов и зажал ее в руке.
Томми глянул на банкноту, перевел взгляд на Эрика.
– Я слышал, как Пит заказывал билеты на Беллингемский воздушный экспресс в Лондон.
У Эрика скрутило все внутри, будто узлом. Он дышал быстро, часто и все время оглядывался.
– Осталось всего двадцать восемь часов…
– Это все, что мне известно, док.
Эрик испытующе посмотрел помощнику официанта в глаза.
Томми покачал головой.
– Не надо на меня так смотреть! – Он передернул плечами. – У меня от этого Пита мурашки по коже. От его взгляда никуда не денешься. Сидит весь день в своем агрегате, а оттуда ни звука. – Он снова вздрогнул. – Я рад, что он уехал.
Эрик вручил ему монету.
– Недолго тебе радоваться.
– Ага. – Томми вернулся в лифт. – Жаль, что у вас с девчонкой не выгорело, док.
– Подожди…
– Да?
– Мисс Ланаи не оставила сообщения?
Томми сделал едва заметный жест в сторону внутреннего кармана своей униформы. Натренированные глаза Эрика различили это движение. Он шагнул вперед и схватил Томми за руку.
– Отдай!
– Нет, послушайте, док…
– Отдай!
– Док, я не знаю, о чем вы.
Эрик приблизил лицо к лицу юноши.
– Ты видел, что произошло в Лос-Анджелесе, Лотоне, Портленде, во всех городах, где вспыхнул Синдром?
Юноша вытаращил глаза.
– Док, я…
– Дай сюда!
Томми сунул свободную руку под униформу, извлек толстый конверт и сунул его Эрику.
Эрик отпустил его руку. На конверте было написано: «Это докажет, что вы ошибаетесь насчет Пита». И подпись: «Колин».
– Ты собирался оставить это себе?
Томми скривился.
– Любому дураку ясно, что это схема музикрона, док. Ценная штука.
– Ты даже себе не представляешь насколько, – сказал Эрик и поднял голову. – Значит, они едут в Беллингем?
– Ага.
* * *
Скоростной унитуб доставил Эрика на летное поле в Беллингеме за двадцать одну минуту. Он выскочил, помчался на станцию, расталкивая людей. В дальнем конце поля взмыл в воздух аэропоезд. Эрик оступился и едва не упал.
В здании вокзала от билетных касс мимо него несся поток народу. Эрик подбежал к кассе и оперся о стойку.
– Следующий аэропоезд в Лондон?
Девушка на кассе сверилась с экраном.
– Завтра в 12:50 пополудни будет поезд, сэр. Вы только что упустили сегодняшний.
– Но это двадцать четыре часа!
– Вы приедете в Лондон в 4:50, сэр. – Она улыбнулась и покосилась на эмблему на его одежде. – Совсем немного опоздаете на чай.
Эрик ухватился за край стойки и подался вперед.
– Это двадцать девять часов – на час больше, чем нужно.
Он оттолкнулся от кассы и отвернулся.
– Полет длится всего четыре часа, сэр.
Он повернулся обратно.
– Могу я заказать частный рейс?
– Сожалею, доктор. Приближается электрическая буря. Придется отключить направляющий луч, и вам вряд ли удастся убедить пилота лететь без луча. Понимаете?
– Есть ли возможность связаться с пассажирами аэропоезда?
– Это личное дело, доктор?
– Это чрезвычайная ситуация!
– Могу я узнать, в чем дело?
Он поколебался, глядя на девушку, и подумал:
«Та же проблема… Мне никто не поверит».
– Не важно, – сказал он. – Где ближайший видеофон? Я оставлю ей сообщение на вокзале в Плимуте.
– В конце зала направо, доктор. – Девушка снова занялась билетами, потом спросила, глядя в удаляющуюся спину Эрика: – Это вопрос неотложной медицинской помощи, доктор?
Он остановился, обернулся. В кармане зашуршал конверт. Нащупав бумагу, Эрик вытащил конверт. Во второй раз с тех пор, как Томми передал ему это, Эрик просмотрел сложенные пополам листы с изображением принципиальных схем. На некоторых стояли инициалы К. А.
Девушка ждала ответа.
Эрик убрал конверт в карман. В голове прояснилось. Он глянул на девушку.
– Да, это связано с медициной. Но вы вне опасности.
Он вышел на улицу и направился обратно к унитубу, размышляя о Колин.
«Никогда нельзя верить нервной женщине. Нельзя было позволять инстинктам помутить мне разум».
Он спустился в унитуб, вышел на скоростную полосу и поймал первую проходившую машину. К счастью, она была пуста. Он вытащил конверт во время поездки и изучил его содержимое. Вне всякого сомнения, в конверте были страницы, которые Пит вырезал из инструкции по эксплуатации музикрона. Эрик узнал почерк доктора Аманти.