– Однако, – пробормотал Веселов, – не иначе это клон Бенито Муссолини. И вспомнив интервью Антори, данное в свое время журналистам, подумал, – а где же еще двое?
Словно прочтя его мысли, эскулап тихо сообщил, что есть еще клоны – мальчик и девочка. Но поскольку их накладно содержать, дети отданы до времени в приют. На воспитание.
– Мы можем идти? – вслед за этим спросил он у малыша, который уперев в бока руки, разглядывал сидящую на дереве ворону.
– Можете, – по – королевски кивнул тот. – И вот еще, – повернул голову к Антори. – Мне уже неделю не дают мороженого, а Инес, – ткнул пальчиком в сидящую на скамейке девушку, – визжит, когда я щиплю ее за попку. Прикажи малышке больше этого не делать!
– Я все сделаю, – приложив к груди руку, склонил голову Антори, после чего «Первый маршал империи*», неспешно удалился в сторону фонтана.
– Ну а теперь снова прошу в мой кабинет, – сделал жест в сторону двери доктор. – Оговорим все, касающееся вашей темы.
Они вновь вернулись назад и уселись в кресла. Доктор с сожалением понюхал бутылку (вина в ней больше не было), а Веселов, испросив разрешения, закурил и выдул вверх струю дыма, – могу я задать еще пару вопросов?
– Естественно, – пожал плечами, доктор. – Задавайте.
– Почему именно Бенито Муссолини, а не кто другой? – поинтересовался экс-шпион. – В истории Италии много выдающихся личностей.
– Он близок мне по духу и морали, – последовал ответ. – Я за Великую Италию. Без развратников и воров, вроде нынешнего Берлускони.
– Ясно, – кивнул головой гость, – а теперь второй. Судя по виду, клиника переживает не лучшие времена, вас лишили практики?
– О нет, – рассмеялся Антори. – Все гораздо прозаичнее. Эти бездари в очередной раз повысило налоги, я отказался их платить (пациентов стало меньше) и меня на месяц упекли в тюрьму, всего-навсего. Еще вопросы есть или перейдем к делу.
– Перейдем, – с готовностью ответил гость, и они оговорили предмет сделки.
Согласно ее условиям, Антори принимал на себя обязательство начать работы по производству из мощей Патрика нового святого, как только вторая сторона доставит их эскулапу, и выплатит задаток в половину ранее озвученной суммы.
– Мне необходимо переоснастить клинику и отозвать из бесплатных отпусков персонал, – разъяснил необходимость задатка доктор.
Вторая часть суммы выплачивалась после представления готового образца и подписания акта приемки, все оформлялось контрактом.
– Как понимаете, он конфиденциальный, – высказал обязательное условие Веселов. – Святых, кроме церкви, делать запрещено.
– Я умею хранить тайны, – улыбнулся эскулап. – Можете не сомневаться.
– Кстати, а сколько работа займет времени? – задал очередной вопрос посланник олигарха. – Мой патрон любит, чтобы все делалось быстро.
– Один год, и вы получите маленького Патрика.
– Такого как юный Муссолини?
– Да, и с адекватным сознанием из прошлой жизни.
– А нельзя ли сразу взрослого? (Веселов знал, что Березовский не любит детей, хронически).
– Почему нельзя, можно. Мой метод предусматривает и такое. Но это обойдется вашему хозяину на пару миллионов дороже, – откинулся в кресле доктор. – Сами понимаете, затраты и все такое.
– Экс-шпион быстро прикинул сумму (он уложился в семь), и остался весьма доволен. Борис Абрамович ценил бережное отношение к капиталам.
Затем высокие стороны распрощались, творец клонов лично проводил гостя до автомобиля и тот, махнув ему на прощание, – арривидерчи! – пустился в обратный путь.
Вечернее солнце клонилось к западу, причудливо освещая засыпающую долину, с зеленых отрогов к селению спускалось стадо, и от него едва слышно доносились звуки свирели. Древние как сам Мир. И печальные.
Глава 3. Тайная миссия
Над Лондоном клубился туман, из него сеял мелкий дождь, было слякотно.
– Ну и страна, поежился Веселов, садясь в черное такси-кэб на стоянке и бросил водителю, – в Элмбридж приятель.
– Слушаюсь, сэр, – ответил тот и включил счетчик.
За окном замелькали городские кварталы, потом пригород, и автомобиль выехал на пока еще пустынную автомагистраль.
До Элмбриджа, где располагалось поместье Березовского, было двадцать семь миль, гул мотора навевал дрему, и Веселов зевал, было раннее утро.
Час назад он приземлился рейсом из Рима в аэропорту Хитроу, получил багаж (в пластиковой коробке лежали специально купленные для шефа знаменитый пармезан, а также несколько бутылок кьянти) и теперь спешил доложить о своей удаче.
Вскоре такси свернуло на частную дорогу и покатило среди холмов графства.
Затем из тумана возникла резиденция олигарха, автомобиль встал перед въездом в усадьбу, Веселов расплатился, дав шоферу на чай, и прихватив кофр с коробкой, бодро зашагал по аллее в сторону дома.
– С возвращением, – возник из-за ближайшего дерева секьюрити в прозрачном плаще с капюшоном (помимо видеонаблюдения, на всех ста семидесяти двух акрах владения бдила охрана – хозяин боялся длинных рук Москвы).
– Привет, – кивнул Веселов. – Как обстановка?
– Все окей, Олег Иванович. Несем службу.
– Ну- ну, – сказал начальник и пошел дальше.
Войдя в роскошный холл, он разнес второго стража, тот храпел в кресле, затем прошел в свою, расположенную неподалеку комнату, принял душ и привел себя в порядок.
Когда часы в холле пробили десять, Веселов захватил презент, поглядел на себя в зеркало (все ли в порядке), вышел из комнаты и поднялся по мраморной лестнице на второй этаж в апартаменты шефа.
Борис Абрамович сидел в кресле, листал утреннюю Таймс и прихлебывал горячий кофе.
– Явление Христа народу! – выпучил он глаза. – Не ожидал тебя так скоро.
– Рад вас приветствовать, экселенц! – бодро изрек Веселов. – Задание выполнено.
– А это что? – подозрительно покосился олигарх на коробку и опасливо втянул голову в плечи.
– Пармезан и кьянти для вас, – осклабился экс – шпион. – Прямым рейсом из Рима.
– Спасибо, – вернулась на место голова – отдашь на кухню, а теперь присаживайся и давай к делу.
«Мажордом» поставил презент на ковер, уселся к приставному столу и подробно рассказал о визите.
Согласие Антори заняться мощами Березовский воспринял бурно и, вскочив, забегал по кабинету, потирая руки.
– А пацан, это того, не подстава? – просеменил к Веселову и заглянул тому в глаза. -Сейчас верить никому нельзя, кроме меня, конечно.
– Обижаете, Борис Абрамович, привстал со стула экс-шпион. – То был настоящий клон, поверьте моему опыту.
– Верю, верю, – похлопал его рукой по плечу олигарх и снова уселся в кресло.
Далее Веселов положил на стол отчет о командировке (шеф был пунктуален в финансовых делах), а рядом оставшиеся евро.
– Забери себе, – сделал величавый жест патрон, – в качестве премии. А теперь иди, будешь нужен, вызову.
– Слушаюсь, – ответил Веселов, после чего встал и, прихватив коробку, с чувством выполненного долга направился к выходу.
Когда за ним закрылась дверь, Березовский мечтательно уставился в широкое окно кабинета, потом громко сказал, – лед тронулся, господа! – и стал давить бриллиантовые кнопки на своем мобильном.
Вслед за мелодичными гудками вызова последовал тихий щелчок, в ухе бодро запело «мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та! и Березовский саркастически ухмыльнулся – тебе лучше в Лефортово*.
– Рад слышать, Борис Абрамович, весь к вашим услугам, – вкрадчиво прозвучало после, и человек Мира довольно хрюкнул. Он любил услуги.
– Я знаю Шурик, ты поиздержался, готов выручить, приезжай – промурлыкал он в микрофон и отвел трубку от уха (та захлебнулась благодарностями).
– Жду сегодня в 20.00 – переждав минуту, – сказал Борис Абрамович, после чего отключился.
Шурик, а официально Александр Сергеевич Оборзеев, был вторым секретарем посольства России в Великобритании (эту скромную должность купил ему папа – заместитель губернатора одной из областей на Волге), очень любил оторваться после службы в лучших ресторанах и казино Ислингтона, а посему всегда нуждался в деньгах и был давно на кормлении у мастера интриг и тайных операций.
Регулярно поверяя ему тайны российской дипломатии, поставляя для интимных утех девиц легко поведения и выполняя другие, столь же ответственные поручения, Александр щедро получал за свои услуги и готов был продать даже посольство. Если б ему позволили.
Когда чахлое солнце окрасило бледными красками поросшие вереском холмы графства, к усадьбе опального олигарха подкатил скромный «лексус» (подаренный папой ручной сборки «бентли» накануне был проигран в рулетку), из него вышел хлыщеватый молодой человек в дорогом костюме, и, бросив дежурному секьюрити, – привет, лишенец! – гордо проследовал внутрь дома.
Там его встретил лакей во фраке, оба поднялись по лестнице на второй этаж, и тот провел гостя в кабинет хозяина.
– Ну, Шурик, что у нас нового по линии дипломатии? – обменявшись с тем рукопожатиями, кивнул человек Мира Оборзееву на кресло.
– Да как сказать? – закинул тот ногу на ногу и покачал лакированной туфлей – В стране началась борьба с коррупцией.
– Это ж надо! – притворно удивился олигарх. Все-таки началась? Удивительно.
– А то, – многозначительно изрек Оборзеев. – К нам поступила секретная шифровка. Установить счета в английских банках и элитную недвижимость всех наших слуг народа и чиновников. После чего довольно ухмыльнулся. – Их потом будут «мочить в сортире». Избирательно.
– Избирательно они могут, – обижено засопел Борис Абрамович, – суки. Что еще? Давай, Шурик, телись. Я весь внимание.
– Недавно к послу наведывался Гусинский, – повертел перед глазами полированными ногтями дипломат. – Интересовался, кому и сколько нужно дать, чтобы вернуться в Россию.
– Не наворовался гад, – оскалился бывший друг, – давай дальше.
– Шеф связался с Кремлем, оттуда ответили – все. – И чтоб прилюдно покаялся.
– Ясно, решили ободрать, а потом обуть – ухмыльнулся искушенный интриган. – Ну и что Гусинский?
– Пустил слезу и поехал думать, – пожал плечами Шурик.– Вы же знаете, он человек искусства и очень впечатлительный.
Затем Оборзеев просительно уставился на олигарха, и тот метнул ему через стол банковскую карту «Хоум кредит», – держи, здесь триста фунтов.
– Всего триста? – сделал несчастное лицо сановный отпрыск, – дайте хотя бы пятьсот, – после чего обижено шмыгнул носом.
– И этого много, – забарабанил по столу пальцами Борис Абрамович. – Твоя информация, ничего не стоит. А теперь у меня к тебе деловое предложение, – гипнотически уставился он на Оборзеева – Цена, миллион британских фунтов.
При этих словах Шурик сглотнул слюну и наклонился вперед, – сколько?
– Я же тебе сказал миллион, олух, или непонятно?
– Понятно,– тяжело задышал любитель красивой жизни. – Что надо сделать?
– Всего ничего, поехать в Россию и доставить мне оттуда кости Сталина, – мистически прошептал человек Мира и посмотрел на Оборзеева как удав на кролика.
– С-т-талина? Зачем? – испуганно вжался Шурик в кресло.
– Не твое собачье дело! – рассердился олигарх. – Так согласен или нет?! Иначе я найду другого!
Предложение было заманчивым, но опасным, (в случае провала можно было загреметь под фанфары), но за такие деньги Шурик был готов привезти хоть черта, и он принял решение.
– С-согласен, – клацнул челюстями. – Я это сделаю.
– Ну, то-то же, – благодушно захихикал Борис Абрамович. – А теперь слушай план действий.
Далее последовал план, вкратце состоявший в следующем.
Оборзееву надлежало под видом командировки срочно вылететь в Россию, найти в Москве нужного человека и вместе с ним провернуть дело.
– А кости провезешь под видом дипломатической почты, как водку и икру, что доставляешь шефу от папы, – завершил его Борис Абрамович. – Вопросы?
– Каков порядок расчетов? – алчно облизнулся Шурик. – В смысле, когда я смогу получить деньги?
– После завершения работы, мой друг. Как только все будет у меня. Не раньше.
– А на расходы?
– Вот, – извлек из кармана олигарх черный замшевый мешочек и вынул из него два бриллианта. – Они стоят пятьсот тысяч.
Затем он передал камни Оборзееву, тот бережно спрятал их в бумажник и поместил во внутренний карман, – они будут греть мне сердце.
– А я молиться за тебя, – прокаркал пламенный революционер. – И смотри, проболтаешься кому-нибудь, оторву голову!
В то, что сделать это Борис Абрамович может, Шурик не сомневался (тому было ряд примеров) и, сделав честные глаза, ответил, – могила!
После этого обе стороны весьма удовлетворенные друг другом расстались, и события стали развиваться дальше. Как того желал человек Мира.
Следующим утром, зайдя в кабинет посла (тот мучился глубоким похмельем после очередного раута), Оборзеев сообщил, что ему срочно нужно в Москву. Дней на десять.
– С какого это перепугу? – высосал тот стакан растворенного в боржоме «терафлю» и прислушался к себе – голова стала трещать меньше.
– Нужно получить кое-какую почту в МИДе, а заодно доставить вам презент – двадцать кило паюсной икры и водку от папы.
Почта главу ведомства интересовала мало, в ней писали много и бессмысленно, а вот водка и икра весьма. У него намечалась встреча с консулом Маврикия, где посол собирался прикупить коралловый островок с лагуной и презент пришелся бы как нельзя кстати.
– Ладно, дуй, – набулькал он второй стакан и бросил в него шипящую таблетку. – Но через неделю, чтобы был здесь как штык. Ты меня понял?
– Понял, – изобразил на лице почтение Оборзеев. – Разрешите идти?
– Идите.
Спустя несколько часов Шурик сидел в самолете, совершавшем чартерный рейс Париж – Лондон-Москва и под гул турбин ломал голову, как умыкнуть кости «отца народов».
Ничего умного туда не приходило, он нажал кнопу вызова, и заказал у стюардессы два виски.
Подкрепившись, Шурик снова напряг мозги, в них заклубились временные связи и выдали имя – Рафик.
С Рафиком, а точнее Рафаэлем Акперовым, он познакомился пару лет назад, проводя отпуск на Багамах, тот служил мелким начальником в кремлевской администрации, понемногу приворовывал и мечтал стать более крупным.
– Если предложить сыну гор бриллианты, непременно согласится, – подумал Оборзеев и вздохнул. Ему было жаль камней.
Когда самолет приземлился, секретарь посольства прихватив кейс, вальяжно спустился по трапу, вместе с другими пассажирами доехал до таможенного терминала, а затем, предъявив удостоверение освобождающее от досмотра, проследовал через зал для «вип- персон» наружу.
Там, на мельтешащей «бомбилами» стоянке, он сел в желтое такси (служебное авто Шурику не полагалось) и, развалившись на сидении, бросил водителю, – на Преображенку.
На Преображенской площади находилась гостиница дипломатической академии МИДа, где Оборзеев заблаговременно заказал номер.
За окном поплыли виды Подмосковья и громадные рекламные плакаты на щитах МКАД, типа «любые прихоти за ваши деньги».
По зауженной бывшим мэром кольцевой, в Первопрестольную катили стада большегрузных «вольво», «рено» и «манов» с заморскими товарами, которых требовали ее все растущие аппетиты.
– Молодец все-таки Юрий Михалыч, – умилился про себя Оборзеев. – Спер двести пятьдесят миллиардов и свалил со своей гермафродитшей в Австрию. Вот бы и мне так.
Далее началась Москва, и авто поползло в потоке машин, сказывались пробки.
Наконец, спустя час, такси припарковалось у нужной площади, Шурик расплатился, после чего, прихватив кейс, направился к гостинице.
Чуть позже, устроившись в казенного вида люксе, Шурик звонил по мобильному Акперову.
Тот оказался на месте, весьма обрадовался, и Оборзеев предложил деловую встречу.
– Давай в 20.00 у Тенгиза, – с готовностью согласился Рафик. – У него сегодня халяльный стол, а после него кальян и девочки.
– Идет, – рассмеялся Шурик. – Только как это совмещается?
– Э, дарагой, – в Москве совмещается все, лишь бы хорошо платили!
Вечером, когда на столицу пали сумерки и на Тверской запорхали «ночные бабочки», а казино и рестораны наполнились бандитами и уставшими от государственных дел чиновниками и депутатами, Оборзеев на бомбиле подъехал к расположенному на Кузнецком мосту в укромном месте ресторану, с вывеской «Сказки Шехерезады».