Типичная ситуация
Стремление к расширению экономической власти за счет отраслевой и территориальной диверсификации все более реализуется в форме стратегических альянсов и совместного предпринимательства, позволяющих интегрировать в группу структуры, привносящие с собой новые финансовые возможности, дополнительное информационное влияние, связи с государством или другими финансовыми группами.
По такому пути идут гранды мировой экономики – японские Mitsubishi, Mitsui, Itochu, Sumitomo, Marubeni, Toyota Motor, американские General Motors, Ford Motor и Exxon, англо-голландская Royal Dutch Shell.
Мощные транснациональные корпорации составляют остов современной мировой экономики, контролируя до половины мирового промышленного производства. Внутри них не действуют законы рынка, это – зона плановой экономики со всеми ее преимуществами и недостатками. Поэтому им постоянно необходима питательная среда в форме среднего и малого бизнеса, из которой они черпают предпринимательскую энергию.
Довольно типичной является ситуация эффективного взаимодействия крупного бизнеса в реальном и банковском секторе со средним и малым. Так, в США крупные фирмы используют мобильность малых предприятий и их способность оперативно адаптироваться к происходящим на рынке изменениям. При этом они взаимодействуют с крупным бизнесом на контрактной основе (снабжение, финансирование, проведение НИОКР). Малые предприятия осуществляют не просто дилерские функции, а нередко ориентируются на выполнение промежуточных стадий процесса производства, апробируют «рисковые проекты», после чего к ним приступает крупный бизнес.
В передовых странах продолжает существовать разветвленная банковская инфраструктура, представленная многочисленными средними и малыми банками. В тех же США действует свыше 9 тысяч банков. Характерно при этом, что между крупнейшими, малыми и средними банками сложилось своеобразное «разделение труда»: крупные берут на себя осуществление значительных по масштабам инвестиционных проектов, а малые работают с населением в регионах, выполняют специализированные операции.
Россия быстро перенимает опыт мировой экономики. Стремительно складываются мощные альянсы, особенно в топливно-сырьевом комплексе, идут процессы банкротств и поглощений в банковской сфере. Только за последние пять лет более 300 банков были преобразованы в филиалы других, состоялись крупные сделки по объединению российских банков. Среди них, в частности, создание группы СБС-АГРО, вхождение в нее Бурятского инновационно-коммерческого банка и Хабаровского акционерного банка регионального развития, присоединение Дон-комбанка к МЕНАТЕПу.
Примером группы, задействовавшей все факторы экономической власти, может служить холдинг ОНЭКСИМ Банка. В его финансовый блок помимо одноименного банка входит инвестиционный банк «МФК-Ренессанс», единая страховая компания и компания по управлению активами. Производственный блок достаточно диверсифицирован и включает нефтяную компанию СИДАНКО, Новолипецкий металлургический комбинат, «Норильский никель», «Связьинвест», также химические и деревообрабатывающие предприятия. Финансовая и экономическая мощь дополняется информационным влиянием, осуществляемым через входящие в холдинг СМИ. Аналогичную по полноте структуру имеют группы МЕНАТЕП, «Альфа-банк», Газпром, Инкомбанк.
Банки всякие нужны
Однако не стоит преуменьшать и роль малого бизнеса в России. Несмотря на то что в 1997 году число реально работающих малых предприятий в стране сократилось на 15 процентов, в Москве половина, а в Самаре 40 процентов городского бюджета формируются за счет малых и средних предприятий. Часть из 840 тысяч малых предприятий работают «в орбите» крупного бизнеса, немало и таких, которые вполне успешно действуют самостоятельно.
В промышленно развитых странах малый бизнес поддерживают и стимулируют не только из-за экономической эффективности: ему зачастую трудно конкурировать с промышленно-финансовыми гигантами. Достаточно высокий удельный вес такого предпринимательства в экономике необходим прежде всего для обеспечения экономической и социальной стабильности, а также устойчивого развития и научно-техническою прогресса.
Очевидно, малые банки столь же необходимы банковской сфере, сколь малый бизнес – всей экономике. Именно они должны в основном взять на себя работу с малыми предприятиями, поскольку адекватность размеров, интересов и нужд способствует взаимопониманию и успешному взаимодействию. Из 2027 российских кредитных организаций на начало 1997 года (сейчас их 1661) только 2 процента имели уставный фонд свыше 30 млрд рублей.
Подавляющее большинство исчезнувших банков были «пигмеями», и их поглощение никак не повлияло на степень концентрации капитала. В то же время в некоторых отраслях и регионах они выполняли вполне значимые функции, и их уход негативно скажется прежде всего на связанном с ними малом бизнесе.
Реальная концентрация капитала происходит только от соединения «крупных с крупными». Именно такие влияния формируют основу для создания конкурентоспособных на мировых рынках финансово-промышленных групп.
На современном этапе значительно более эффективными, чем слияния и поглощения, могут быть альянсы равных или близких по своему потенциалу кредитных организаций, поскольку именно в этом случае даже у малых и средних банков появляются возможности активно влиять на процессы, происходящие в реальном секторе экономики (приватизацию крупных производственных комплексов, осуществление инвестиционных программ).
Малые банки не всегда ограничиваются только «малыми формами» в своей деятельности – уже разработаны эффективные схемы формирования финансово-промышленных групп на базе ассоциаций малых и средних банков, что особенно актуально для российских регионов.
Таким образом, у слияний и поглощений имеется действенная, подтвержденная мировой практикой альтернатива в виде разнообразных форм интеграции. В перспективе она позволит прийти к определенному «рыночному оптимуму», заключающемуся в эффективном взаимодействии крупного, среднего и малого бизнеса с использованием достоинств каждого из них.
Статья №08. Из-под сени платана, или Как устроен американский фондовый рынок («Экономика и жизнь», №16, апрель 1998 г.)
Всего через шесть лет после образования Соединенных Штатов в 1792 году собравшиеся в кофейне под тенистой сенью платана 24 брокера подписали договор о создании Нью-Йоркской фондовой биржи (НФБ), известный как «платановое соглашение».
Сейчас на долю фондового рынка США приходится свыше трети мировой капитализации и около половины облигационной задолженности.
Бесспорным лидером фондового рынка остается НФБ, объем торговли акциями на которой составляет примерно 13 млрд долларов в день. Масштабы операций региональных бирж на порядок меньше.
Внебиржевой рынок акций представлен прежде всего Национальной ассоциацией фондовых дилеров (NASDAQ, в определенной степени российская НАУФОР – ее подобие). Объемы торгов здесь более 10 млрд долларов в день. Для примера отметим, что дневной оборот РТС не всегда достигает 100 млн долларов.
НФБ представляет собой некоммерческую организацию, находящуюся в Собственности 1366 физических лиц, число которых остается неизменным с 1953 года. Места на бирже стоят около 1,3 млн долларов, и поэтому треть их сдается в аренду. Условия допуска к торгам и включения в листинг весьма строги: например, котируемая на бирже компания должна иметь не менее 2,5 млн долларов прибыли и более 18 млн долларов чистых активов. Сейчас на НФБ котируются акции около 2500 эмитентов.
Автоматизированная система котировки в рамках NASDAQ представляет собой общенациональную компьютерную систему, которая соединяет 3200 терминалов брокерско-дилерских фирм и 200 000 терминалов абонентов в 50 странах мира. Она котирует самое большое число акций в мире – свыше 4000.
Ориентиром состояния рынка акций США служит индекс Доу-Джонса, исчисляемый сейчас как среднее арифметическое курса акций 30 крупнейших корпораций с поправками на происшедшие дробления капитала (сплиты).
Специфической чертой фондового рынка США является высокая доля физических лиц в акционерном капитале. Сейчас в Америке более 50 млн частных акционеров, и им принадлежит около 50 процентов акционерного капитала. Половина их объединена во взаимные фонды, прародители наших паевых инвестиционных фондов (ПИФов). К середине 90-х годов число взаимных фондов превысило 1250, а их активы – 600 млрд долларов.
Основа американского фондового рынка – информационная прозрачность. Огромное количество информационных и консалтинговых фирм готово предоставить исчерпывающую информацию об эмитентах.
Сейчас госрегулирование на федеральном уровне осуществляет Комиссия по ценным бумагам и биржам. Эта организация имеет огромный авторитет в стране, однако ее решения являются квазиофициальными, и их реализация осуществляется посредством судебных органов.
Статья №09. Анатомия экономической власти («Бизнес и банки», №18, май 1998 г.)
Прошедший исторически короткий, но мучительный для его участников период реформ наглядно преподал известные нам ранее лишь по учебникам основы рыночной экономики, сущностью которых является жесткая и бескомпромиссная конкурентная борьба. Именно в этом законы рынка близки к общим законам жизни и потому естественны, а значит, справедливы. В развитых странах ежегодно становятся банкротами, исчезают и появляются миллионы фирм. В поисках наиболее жизнеспособных форм происходят тысячи поглощений и слияний, образуются разнообразные интеграционные структуры.
Различные экономические формы организации предприятий в значительной степени обусловливаются стремлением экономических субъектов приспособиться к изменяющейся рыночной обстановке, найти свою нишу и в конечном счете победить в конкурентной борьбе. В связи с этим, по нашему мнению, при исследовании процессов развития экономической жизни весьма продуктивны подходы эволюционной экономической теории. В процессе экономической эволюции возникали, становились доминирующими и отступали на второй план разные организационные формы и интеграционные объединения. На определенном этапе жизнеспособная форма может утратить доминирующее значение, но продолжать свое существование, занимая определенную нишу в экономической жизни. Примером тому могут служить синдикаты банков, объединяющихся для выдачи крупных кредитов, или картели, представляющие собой обвинения предприятий, заключивших соглашение о регулировании «объемов производства, условиях сбыта и найма рабочей силы.
Конкурентная борьба затрагивает все сферы экономической, политической и социальной жизни. В качестве своих орудий она использует все средства – от политического и силового давления до конкурентной разведки и информационного влияния.
Известно, что «там, где борются, – борются за власть», поэтому вопрос о власти как о борьбе за рынки должен вставать в центре не только политических (так было всегда), но и экономических теорий, которые должны в конечном счете решить практически важные проблемы происхождения, завоевания и удержания экономической власти. Перефразируя известные слова Ленина, можно сказать, что с позиций современной институционально-экономической теории центральный вопрос не только революции, но и экономической эволюции – это вопрос о власти. Конечно, в революционные периоды, один из которых только что переживала и, можно надеяться, уже пережила Россия, борьба за экономическую власть крайне обостряется. К понятию «власть» в нашей стране исторически сложилось настороженно-почтительное отношение с постоянно нарастающим со времен хрущевской оттепели оттенком иронии и недоверия. Возникающий при этом слове ассоциативный ряд сейчас включает растущие в разные стороны ветви власти, разнообразные ее органы и, конечно, нашего Президента, являющегося не только ее конституционным носителем, но и человеком, однозначно воплощающего в силу своего характера это понятие.
В российском обществе традиционно сложилось негативное отношение к борьбе за власть. При социализме стремиться к власти считалось чем-то зазорным. Повсеместно внушалось, что волюнтаристские, т. е. волевые, решения тождественны решениям непродуманным, ненаучным, не основанным на знании непреложных законов развития общества, раз и навсегда установленных историческим материализмом. В результате с помощью массированной обработки нескольких поколений волюнтаризм почти полностью удалось искоренить, а вместе с ним исчезла самостоятельность в принятии решений. Во многом по этой причине наше общество плавно перешло к застою, известно чем закончившемуся. Погрузившаяся в море жесткой конкурентной борьбы и слегка захлебнувшаяся в нем российская экономика сейчас остро нуждается в людях, способных на волюнтаризм и связанную с ним ответственность в принятии самостоятельных решений. Нам еще долго придется селектировать и воспитывать новое поколение предпринимателей, открыто стремящихся к увеличению экономической власти и умеющих побеждать в борьбе за нее. Для этого прежде всего нужно кардинально изменить отношение общества к власти и понять механизмы борьбы за власть, выработанные в процессе экономической эволюции.
В философии власти, восходящей к незаслуженно и долго официально отрицаемым в советское время Н. Макиавелли и Ф. Ницше, ей придается значительно более широкое, чем запечатленное сейчас в общественном сознании, значение, выводящее ее на уровень основополагающих философских категорий. По нашему мнению, использование понятийного аппарата и практических конструкций современной теории власти дает ключ к осмыслению многих важных тенденций в мировой и российской экономике. Власть в широком смысле – это возможность осуществлять свою волю и свои желания по отношению к чему-или кому-либо. Она может быть законной или незаконной, базироваться на силе, влиянии, традициях или других неформальных институтах.
Воля к власти, т. е. к расширению своих возможностей в различных сферах, – одна из основных заложенных на уровне безусловных рефлексов мотиваций человеческого поведения. Воля к власти в сфере экономики отдельных личностей, особенно ярко выраженная у людей, называемых предпринимателями, является основным двигателем экономики. В сочетании индивидуальных властных устремлений и накладываемых обществом формальных и неформальных институциональных ограничений (правил игры) состоит существо экономической системы.
Анатомирование структуры власти необходимо для понимания и прогнозирования поведения экономических субъектов, и прежде всего олигархов, во многом определяющих развитие экономики, с целью конструирования институтов, направляющих их индивидуальные властные устремления в русло общественных интересов. В идеале, детально проработав модель экономической власти, и следовательно, поведенческие модели участников рынка, можно, используя теоретико-игровые подходы и конструкции, достичь рационального сочетания локальных целей увеличения индивидуальной экономической власти с глобальными целями общества и повышением эффективности экономической системы страны в целом при помощи регламентируемых государством правил экономической жизни.