Балкон.
Хирка нашла походный шест, открыла дверь на балкон, приложив усилия, чтобы побороть сопротивление ветра, и вышла на гладкий каменный парапет. Дорога вниз была скользкой от слякоти, но довольно широкой и давала возможность пройти по ней, не свалившись на дно кратера. Нельзя сказать, что это стало бы плохим исходом. Тогда не потребовалось бы встречаться с проклятым домом Ход.
Хирка спрыгнула на тропинку, спустилась по лестнице на уровень ниже, где было спокойнее, хотя по-прежнему доносился шум непогоды на леднике. Потом вошла в ближайшую расселину и попала на одну из самых больших улиц.
Следовало быть осторожной и двигаться по безопасным местам. Но чувство свободы опьяняло. На мостах развевались вымпелы. Пар из отопительных шахт вылетал через отверстия в стенах, но Хирка уже научилась обходить их. Даже ночью на улицах было людно. В кабаках торговали табаком и напитками. Стеклодув трудился в мастерской с открытой дверью. Чем дальше девушка забиралась, тем оживлённее становилось вокруг. Лаяли собаки. Из пивных доносились песни и музыка. Хотелось сжать в объятиях все эти звуки от радостного осознания, что во всех мирах существуют одинаковые вещи. Даже здесь, где жизнь длится несколько тысяч лет, а едят при помощи когтей. И всё же обитатели города слепых пили, как и во всех других мирах. Играли. Курили. Любили. Кричали и вопили.
Вопили?
Хирка остановилась, услышав звук разбитого стекла. Мимо бежали Умпири и толкали её. Крики возобновились, заставив полукровку забиться в узкий проулок.
Шум… И конечно, её занесло именно сюда. Девушка ощутила страх, сообразив наконец, что ушла дальше, чем планировала. Надо возвращаться!
Хирка осторожно шагнула на улицу, но очутилась под дождём падающих горящих тряпок и вновь попятилась, стараясь слиться с темнотой. Звуки, которым беглянка только что радовалась, смолкли. Теперь она слышала возгласы страха. Ярости. Слепые проносились мимо. У кого-то имелась капля на лбу, у кого-то нет. Бежали стражи вперемешку с преступниками. Кто из них был восставшим, а кто мог помочь? Определить казалось невозможным.
Хирка пришла в отчаяние. Через какие-то сутки ей предстоит встретиться с домом Ход, а она до сих пор не понимает, кто есть кто в этом городе. Она по-прежнему остаётся чужаком. Глупым чужаком, который может погибнуть в любую минуту.
Нет! Живи, не умирай.
По улице прокатились чёрные клубы дыма, который начал просачиваться в проулок. Хирка прикрыла рот капюшоном и забралась глубже. Сумеет ли она отыскать другой путь домой? Что ещё предпринять? Идти было некуда.
Колайль…
Она находилась не очень далеко от его дома. Все главные улицы расходились от кратера, а значит, эта расселина вела к южному району. Но там Уни не чувствовала себя в безопасности. От него следовало держаться подальше…
За спиной у Хирки взорвалась бутылка. Кто-то открыл окно и что-то прокричал сверху. Лучше оказаться в плохом районе, чем оставаться здесь.
Хирка побежала по проулку, который вывел её к южной части города, где тоже стоял шум, узнала туннель в пещеры, пересекла развилку и зашла в него. Звуки тут же стали тише. В прошлый раз здесь было оживлённо. Сейчас же по пути почти никто не встречался. Стулья перед пивными пустовали. Пара слепых пронеслась мимо девушки в сторону беспорядков. «Наверное, чтобы поучаствовать», – подумала она.
Косые дома громоздились друг на друге по обе стороны улицы, едва покачиваясь. Удивительно, что они давным-давно не обрушились. В окнах горели огни. Чем выше, тем пламя казалось меньше, и становилось понятно, насколько высокими были гроты.
Лестница, ведущая к жилищу Колайля, вилась между домами. Хирка слышала брань из лачуги поодаль. Судя по запаху, где-то рядом находился общий туалет.
В темноте под балконом стоял долговязый мужчина. На его лице читалось наигранное равнодушие, свойственное продавцам сырья для изготовления лекарств. Приёмная дочь целителя выросла с одним из таких и хорошо знала такой тип людей. И ещё знала, что только единицы были похожи на её отца, поэтому поспешно зашагала вверх по лестнице и отыскала дверь, которая, как надеялась Хирка, вела в жилище Колайля.
Примечания
1
См. словарь в конце книги (прим. ред.).