Меня часто спрашивали, как случилось, что я заинтересовался анализом насилия. Я не делаю из этого секрета: насилие естественным образом вызывает озабоченность любого, кто изучает природу человека. Впервые я узнал о спаде насилия, прочитав «Убийство» (Homicide) – классический труд по эволюционной психологии, в котором Марго Уилсон и Мартин Дэйли исследовали высокий уровень насильственных смертей в негосударственных обществах и уменьшение их числа в период от Средневековья до наших дней. В предыдущих своих книгах я обсуждал эти нисходящие тенденции вместе с такими гуманистическими достижениями в истории Запада, как отказ от рабства, деспотизма и жестоких казней, в подтверждение идеи, что моральный прогресс вполне совместим с биологическим подходом к разуму человека и с признанием темной стороны человеческой натуры[5]. Я упомянул эти сведения, отвечая в 2007 г. на вопрос форума www.edge.org: «Что вселяет в вас оптимизм?» Моя провокация вызвала шквал писем от ученых, специализирующихся на исторической криминологии и международных исследованиях, которые рассказали мне, что свидетельства в пользу исторического снижения насилия гораздо богаче, чем я себе представлял[6]. Именно они убедили меня, что этот недооцененный материал ждет своего рассказчика.
В первую очередь я хочу выразить глубокую благодарность следующим ученым: Азару Гату, Джошуа Гольдштейну, Мануэлю Эйснеру, Эндрю Маку, Джону Мюллеру и Джону Картеру Вуду. В процессе работы над книгой я многое почерпнул из переписки с Питером Бреке, Тарой Купер, Джеком Леви, Джемсом Пейном и Рэндольфом Ротом. Эти исследователи щедро делились идеями, текстами и данными и любезно направляли меня в научных областях, далеких от моей специализации.
Дэвид Басс, Мартин Дэйли, Ребекка Ньюбергер Гольдштейн, Дэвид Хэйг, Джемс Пейн, Рослин Пинкер, Дженнифер Шихи-Скеффингтон и Полли Висснер прочли большую часть чернового варианта книги и предложили весьма полезные советы и критику. Комментарии к конкретным главам, предложенные Питером Бреком, Даниэлем Широ, Аланом Фиске, Джонатаном Готтшеллом, A. C. Грейлингом, Нилом Фергюсоном, Грэмом Гаррардом, Джошуа Гольдштейном, Джеком Хобаном, Стивеном Лебланом, Джеком Леви, Эндрю Маком, Джоном Мюллером, Чарльзом Сейфе, Джимом Сиданиусом, Майклом Спагатом, Ричардом Рэнгемом и Джоном Картером Вудом, также были бесценны.
Многие коллеги быстро откликались на мои запросы объяснениями или предложениями, которые затем стали частью книги: Джон Арчер, Скотт Атран, Дэниел Бэтсон, Дональд Браун, Ларс-Эрик Седерман, Кристофер Шабри, Грегори Кокран, Леда Космидес, Тови Дал, Ллойд Демос, Джейн Эсберг, Алан Фиске, Дэн Гарднер, Пинхас Гольдшмидт, Кит Гордон, Рейд Хасти, Брайан Хейс, Джудит Рич Харрис, Харольд Херцог, Фабио Идробо, Том Джонс, Мария Конникова, Роберт Курцбан, Гэри Лафри, Том Лерер, Майкл Мэйси, Стивен Мальби, Меган Маршалл, Майкл Маккаллоу, Натан Мирволд, Марк Ньюман, Барбара Оукли, Роберт Пинкер, Сьюзан Пинкер, Зиад Обермайер, Дэвид Писарро, Таге Рэй, Дэвид Ропейк, Брюс Рассетт, Скотт Саган, Нед Сахин, Обри Шейхем, Фрэнсис Шен, подполковник Джозеф Шуско, Ричард Швейдер, Томас Соуэлл, Говард Стренд, Илавенил Суббиа, Ребекка Сазерленд, Филипп Тетлок, Андреас Форо Толлефсен, Джеймс Такер, Стаффан Ульфстренд, Джеффри Уотумалл, Роберт Уистон, Мэттью Уайт, майор Майкл Уизенфельд и Дэвид Уолп.
Коллеги и студенты Гарварда были щедры на экспертные заключения: Мазарин Банаджи, Роберт Дарнтон, Алан Дершовиц, Джеймс Энгелл, Нэнси Эткофф, Дрю Фауст, Бенджамин Фридман, Дэниел Гилберт, Эдвард Глейзер, Омар Султан Хэг, Марк Хаузер, Джеймс Ли, Бэй Маккалло, Ричард Макнелли, Майкл Митценмахер, Орландо Паттерсон, Леа Прайс, Дэвид Ренд, Роберт Сампсон, Стив Шоуэлл, Лоуренс Саммерс, Кайл Томас, Джастин Винсент, Феликс Варнекен и Дэниел Вегнер.
Хочу выразить особую благодарность исследователям, которые работали вместе со мной над данными, изложенными на этих страницах. Брайан Этвуд выполнил огромное число статистических анализов и поисков по базам данных с большой точностью, тщательностью и глубиной. Уильям Ковальски обнаружил множество подходящих примеров в опросах общественного мнения со всего мира. Жан-Батист Мишель, участвовавший в создании программы Bookworm, поисковика Google Ngram Viewer и коллекции книг Google Books, построил остроумную модель классификации войн по магнитуде. Беннет Хазлтон выполнил содержательное исследование суждений людей об истории насилия. Эстер Снайдер помогала с составлением графиков и поисками литературы. Илавенил Суббиа создавала изящные графики и карты и много лет обеспечивала меня бесценными сведениями о культуре и истории Азии.
Джон Брокман, мой литературный агент, задал вопрос, который привел к написанию этой книги, и сделал множество полезных замечаний к ее черновому варианту. Венди Вульф, мой редактор в издательстве Penguin, детально проанализировала черновой вариант книги, что очень помогло сформировать ее окончательную версию. Я бесконечно благодарен Джону и Венди, а также Уиллу Гудладу из британского отделения Penguin за поддержку на всех этапах работы над книгой.
Сердечное спасибо моей семье за любовь и поддержку: Гарри, Рослин, Сьюзан, Мартину, Роберту и Крису. Огромная признательность Ребекке Ньюбергер Гольдштейн, которая не только улучшила содержание и стиль книги, но подбадривала меня своей уверенностью в важности проекта: она сделала больше, чем кто бы то ни было, для формирования моей картины мира. Я посвящаю эту книгу моим племянникам, племянницам и приемным дочерям: пусть они живут в мире, в котором количество насилия постоянно уменьшается.
Глава 1
Другая страна
Прошлое – это другая страна, там всё иначе.
Л. П. ХАРТЛИ. ПОСРЕДНИК
Если прошлое – другая страна, то страна эта удивительно жестока. Легко забыть, как опасна была жизнь раньше, как прочно зверства вплетались в ткань повседневного бытия. Культурная память выводит кровавые пятна прошлого, оставляя нам лишь бледные воспоминания. Женщина, надевающая крестик, редко осознает, что это инструмент пытки, казни – обычной в древнем мире; мужчина, упоминающий «мальчика для битья», не думает о старинном обычае пороть невинного ребенка за провинности принца. Нас окружают приметы жестокости жизненного уклада предков, но мы их почти не замечаем. И подобно тому как путешествия расширяют кругозор, мысленный тур в наше культурное наследие напомнит о том, насколько в прошлом все было по-другому.
В наш век, начавшийся с 11 сентября 2001 г., Ирака и Дарфура, заявление, что мы живем в небывало мирное время, может шокировать как нечто нереальное или даже неприличное. Я знаю и из личных разговоров, и из данных опросов, что большинство людей отказываются в это верить[7]. В следующих главах я обосную свои доводы датами и цифрами. Но сначала хочу подготовить вас, напомнив об уличающих прошлое фактах – фактах, которые вам и так известны. И не для того, чтобы поупражняться в риторике. Представители естественных наук обычно оценивают справедливость своих выводов о явлениях реального мира с помощью выборочного контроля, чтобы убедиться, что не просмотрели какой-то ошибки в методах и не дошли до абсурда. Зарисовки в этой главе – проба данных, которые будут приведены ниже.
Итак, мы отправляемся в путешествие в чужую страну, которая зовется «прошлое» и простирается от 8000 г. до н. э. до 1970-х гг. нашей. Это не гранд-тур по войнам и зверствам, которые мы уже заклеймили за их жестокость, а скорее череда картин, открывающихся за обманчиво знакомыми вехами и напоминающих об ужасах, которые там сокрыты. Конечно, прошлое – это не одна страна, оно включает широкое разнообразие культур и обычаев. Что у них общего, так это шок, который мы испытываем при столкновении с привычным для давних времен фоном насилия и тем, как его терпели, а часто и приветствовали люди.
Доисторический период
В 1991 г. два туриста наткнулись на тело, обнаружившееся в тающем льду в Тирольских Альпах. Посчитав, что это лыжник – жертва несчастного случая, спасатели вырубили труп из ледника, повредив его бедро и заплечный мешок. И только когда археологи опознали медный топор эпохи неолита, стало ясно, что мертвецу 5000 лет[8]. Эци, Человек из льда, стал знаменитостью. Он попал на обложку журнала Time, о нем снимали документальные фильмы, писали статьи и книги. Со времен «двухтысячелетнего человека» Мела Брукса («У меня больше 42 000 детей, но ни один меня не навещает») никто не рассказывал нам о прошлом так много[9]. Эци жил в переломный момент доисторической эпохи, когда на смену охоте и собирательству приходило земледелие, а орудия труда начали делать не из камня, а из металла. Кроме мешка и топорика он имел при себе колчан с оперенными стрелами, кинжал с деревянной рукояткой и уголек, завернутый в кусочек коры, – для разведения огня. На нем была шапка из медвежьего меха, завязанная под подбородком кожаным ремешком, штаны из звериных шкур и водонепроницаемые кожаные «мокасины», в которые он для тепла засовывал траву. Его суставы были изуродованы артритом, на теле остались следы татуировок – возможно, для воздействия на точки акупунктуры, а еще у него с собой был мешочек с грибами, предположительно лекарство.
Через десять лет после обнаружения Человека из льда рентгенологи сделали пугающее открытие: в плече Эци застрял наконечник стрелы. Он погиб не потому, что упал в расселину и замерз, как поначалу предполагали ученые. Его убили. По мере того как тело осматривала команда судмедэкспертов от археологии, картина преступления прояснялась. Руки, голова и грудь Эци были покрыты незажившими ранами. Анализ ДНК обнаружил кровь двух других людей на наконечниках его стрел, кровь третьего – на кинжале и кровь четвертого – на плаще. Возможно, Эци был членом группы, напавшей на соседнее племя. Он убил человека стрелой, вытащил ее, убил другого, снова забрал стрелу, нес раненого товарища на спине, а затем, отбивая атаку, сам был сражен стрелой.
Эци не единственный древний человек, ставший научной сенсацией в конце XX столетия. В 1996 г. в Кенневике, штат Вашингтон, были обнаружены кости, торчавшие из высокого берега реки Колумбия. Вскоре археологи откопали скелет человека, жившего 9400 лет назад[10]. Человек из Кенневика стал предметом широко освещавшихся юридических и научных дискуссий. Несколько племен американских индейцев заявили свои права на скелет и объявили о желании похоронить его в соответствии со своими традициями. Однако суд отклонил их требования, заметив, что ни одна человеческая культура не может похвастаться непрерывным существованием на протяжении девяти тысячелетий. Возобновив исследования, антропологи с удивлением выяснили, что Кенневикский человек анатомически очень отличается от сегодняшних аборигенов Америки. В одном докладе сообщалось, что у него были европейские черты, в другом – что он похож на айнов, коренных жителей Японии. То и другое предполагает, что заселение Америки – результат нескольких независимых миграций, и это противоречит результатам ДНК-анализа, показывающим, что аборигены Америки – потомки единой группы переселенцев из Сибири.
По множеству причин Кенневикский человек невероятно заинтриговал интересующихся наукой. И одна из таких причин – каменный осколок в его тазовой кости. Хотя кость частично зажила, а значит, он не погиб от этой раны, данные криминалистической экспертизы неоспоримы: в человека из Кенневика стреляли.
И это только два примера громких доисторических находок, доносящих до нас скверные новости о последних мгновениях обладателей этих костей. Воображение посетителей Британского музея поражает так называемый человек из Линдоу – почти идеально сохранившееся тело двухтысячелетней давности, обнаруженное в 1984 г. в торфяном болоте в Англии[11]. Нам неизвестно, кто из его детей навещал отца, но мы знаем, как он умер. Ему проломили голову тупым предметом, сломали шею, закручивая вокруг нее шнур, и для верности перерезали горло. Возможно, человек из Линдоу был друидом, принесенным в жертву тремя разными способами, чтобы угодить трем богам. Многие найденные в болотах Северной Европы мужские и женские тела несут на себе следы того, что их обладателей задушили, ударили дубинкой, закололи или пытали.
Собирая материалы для этой книги, я за один только месяц наткнулся на две новые истории о хорошо сохранившихся человеческих останках. Во-первых, это был череп возрастом 2000 лет, найденный в грязевой яме в Северной Англии. Археолог, который очищал находку, почувствовал, что внутри что-то есть, заглянул в отверстие в основании черепа и увидел внутри желтую субстанцию, которая оказалась чудом уцелевшим мозгом. Но находка впечатляла не только своей сохранностью: череп был намеренно отделен от тела, что натолкнуло археологов на мысль о человеческом жертвоприношении[12]. Вторая находка – захоронение в Германии, возраст которого 4600 лет. Там были найдены останки мужчины, женщины и двух мальчиков. Анализ ДНК показал, что они были членами одной семьи – старейшей из известных науке. Все четверо были похоронены в одно и то же время – по мнению археологов, это значит, что они были убиты в ходе набега[13].
Что было не так с древними людьми, если они не могли оставить нам ни одного интересного трупа, не прибегая к убийству? Некоторые случаи могут быть объяснены целями тафономии – изучением процессов, в ходе которых тела консервируются на протяжении долгого времени. Возможно, к концу I тысячелетия людей сбрасывали в болота, в которых они должны были сохраниться, для ритуальной жертвы. Однако относительно других упомянутых случаев мы не можем утверждать, что тела сохранились лишь потому, что люди были убиты. Позже мы рассмотрим результаты криминалистической экспертизы, позволяющие определить, как древний человек встретил свою смерть, независимо от того, как дошло его тело до нас. Пока же доисторические останки создают недвусмысленное впечатление, что прошлое – такое место, где у человека были очень высокие шансы заполучить физическое увечье.
Гомеровская Греция
Наши представления о доисторическом насилии зависят от обстоятельств, при которых окаменели или случайно бальзамировались тела жертв, и потому заведомо не могут быть полными. Однако по мере распространения письменности древние люди оставляли все больше информации о том, как они вели свои дела. «Илиада» и «Одиссея» Гомера считаются первыми великими произведениями западной литературы и занимают верхние строчки в списках обязательного для культурного человека чтения. Хотя устные предания возникли во время Троянской войны, случившейся примерно за 1200 лет до н. э., записаны они были гораздо позже, между 800 и 650 гг. до н. э. Считается, что они отражают жизнь племен и народов Восточного Средиземноморья именно в этот период[14].
Сегодня часто приходится читать, что тотальная война, направленная против всего общества, а не только против его вооруженных сил, – современное изобретение. Среди причин тотальной войны называют появление национальных государств, универсалистские идеологии и технологии, позволяющие убивать на расстоянии. Но, если описания Гомера точны (а они не противоречат данным археологии, этнографии и истории), тогда войны в Древней Греции были столь же тотальными, как и в Новое время. Вот Агамемнон рассказывает Менелаю о своих военных планах: