В Аравии сошлись геополитические интересы Персии и Византии, в результате чего, например, Химьяритское царство после смерти царя Зу-Нуваса в 525 году было захвачено Эфиопией, за которой стояла Византия. Страной стали править эфиопские наместники. Одним из них был легендарный Абраха, именовавший себя «царем Сабы, Райдана, Хадрамаута, Йеманата и арабов гор и долин». Абраха попытался завладеть и Меккой, выступив против нее с войском, в котором были слоны – невиданные животные для арабов. Позже год похода Абрахи против Мекки (ок. 570 г.) получил название «год слона». После смерти Абрахи власть перешла к его сыновьям. Эфиопы были изгнаны из Аравии лишь после того, как один из потомков химьяритских царей получил военную помощь от Сасанидского Ирана. Но персидские наместники оказались еще более алчными и жестокими, чем эфиопские, и Южная Аравия до самого образования Халифата не могла вернуть себе былого политического могущества.
Иначе сложилась судьба племен лахм, гассан и кинда, переселившихся на север. Для охраны своих границ Персия и Византия привлекали бедуинов. Племя лахм обязалось охранять границу Персии, а племя гассан стало служить Византии. Это привело к быстрому усилению династий Лахмидов («персидских арабов») и Гассанидов («ромейских арабов»). Одно из ранних свидетельств воинственности бедуинов содержится в 38-й главе шестой книги «Церковной истории» византийского историка Созомена (первая половина V века). Рассказав об успешных военных действиях в Финикии, Палестине и на Синайском полуострове кочевых племен, предводительствуемых «сарацинской царицей Мавией», и о победе бедуинов над византийцами около 376 года, историк добавляет: «Многие из живущих там до сих пор об этом вспоминают, а сарацинами победа воспевается в стихах».
Столицей Лахмидского царства была Хира («Военный лагерь»), расположенная неподалеку от древнего Вавилона. Первый из лахмидских царей, известных истории, умер в 328 году. В сирийской хронике Иешу Стилита, написанной не позднее 518 года, есть упоминание о Лахмидах. Это рассказ о том, как во времена персидского шаха Кавада (488—531) «арабы, которые находились под его властью, когда увидели беспорядок в его государстве, стали разбойничать, насколько хватало сил, по всей персидской земле». Конечно, с таким положением вещей Сасаниды не могли мириться, и в 602 году последний Лахмид был заменен персидским наместником. Спустя несколько лет Лахмиды взяли реванш, разбив персов при Зу-Каре (ок. 611 г.). Это была знаменательная победа: арабы убедились, что их могущественные покровители не являются непобедимыми.
Гассаниды, в противоположность Лахмидам, не имели своей постоянной территории и занимали Финикию, Палестину и часть владений древних набатеев. Излюбленным местом их пребывания была область, лежавшая к югу от Дамаска. Своего расцвета Гассанидская династия достигла в 529 году, когда византийский император Юстиниан назначил одного из Гассанидов предводителем арабских племен в Сирии, присвоив ему высший титул филарха и статус патриция.
Третьим южным племенем, переселившимся на север, было племя кинда. Оно задержалось в Центральной Аравии и в конце V века основало там царство при поддержке Йемена. В течение немногих лет Киндиты возвысились и захватили город Хиру, а также распространили свое влияние на Хадрамаут и восточное побережье Аравии. Но в 529 году Лахмиды перешли в наступление и вернули Хиру, нанеся Киндитам сокрушительное поражение. Династия Киндитов не смогла отстоять свои притязания, поскольку Йемен сам в этот момент переживал кризис из-за дворцовых интриг. Киндиты попытались обратиться за помощью к Византии, но против этого выступили союзные арабские племена, и тогда династия окончательно потеряла власть. После этого племя кинда вернулось в Южную Аравию. О гордости и свободолюбии бедуинов свидетельствуют следующие строки поэта Абида ибн ал-Абраса:
Ты объявил, что призовешь Цезаря на помощь?
Тогда ты наверняка погибнешь, став сирийцем.
Но мы не согласны никому подчиняться,
Пока сами можем вести за собой невзнузданных людей.
(535—540 гг.)Отношение бедуинов к верховной власти было сдержанным. Незадолго до рождения Пророка Мухаммеда какой-то человек едва не стал королем Мекки, а затем нечто подобное чуть не произошло и с одним из противников Мухаммеда в Медине. Описания этих событий свидетельствуют о том, что бедуины испытывали недоверие и враждебность к личности, оторванной от племени, руководствующейся лишь собственными интересами. Король (малик) или властитель (рабб) не являлись для них олицетворением земного могущества. Но превосходство своего племени над другими наполняло араба гордостью. Отношение к власти выразил со свойственной ему лаконичностью поэт ал-Кутами:
Сегодня мы повинуемся нашему повелителю,
завтра мы не слушаемся его.
Мы не чувствуем себя обязанными
всегда искать его совета.
Все это говорит о том, что для арабов земная власть не являлась объектом стремлений, и вместе с тем свидетельствует, что представление об истинной власти было у них более зрелым, чем у других народов. Объединения арабских племен не были политическими, это были «конфедерации», связанные клятвой побратимства (тахалуф). Победу ислама и его беспримерное шествие по миру ученые обычно объясняют воинственностью арабов, не позволившей им основать «разумное» государство и толкавшей их на изматывающее сопротивление завоевателям, а вместе с тем и культурным влияниям. Обессиленные этим якобы бессмысленным сопротивлением, арабы «уже не могли остановить распространение ислама». Пусть эти объяснения остаются на совести ученых, которые представляют себе культурное и экономическое положение населения той или иной страны не иначе, как находящимся на «содержании» у государства, отчего и образ жизни древних арабов все еще остается для них неясным.
Сведения о религиозных верованиях арабов содержатся в письменных памятниках. В Южной Аравии поклонение Луне, мужскому божеству, одержало верх над поклонением Солнцу, женскому божеству. Количество богов равнялось тремстам шестидесяти – столько идолов находилось в мекканском святилище до принятия ислама. Среди них – боги Ассар, Син, Накрух, богиня-мать Лат (Илат), Ваду, Уззу, Хубал и другие. Некоторые из них упоминаются в Коране (71: 22—23; 53: 19—20). На юге в честь богов сжигали на алтарях благовония, отсюда еще одно название Южной Аравии – Страна благовоний.
На севере – в Хиджазе и Неджде существовал культ бетилов – вертикально поставленных продолговатых камней, символизирующих предков. Последователи культа весной и осенью устраивали вокруг них религиозные процессии. Некоторые ученые предполагают, что именно такие два камня сохранились с тех времен в священной ограде Мекканской Каабы; мусульмане называют их Аль-хаджар аль-асвад (Черный Камень) и Макам Ибрахим (Стоянка Ибрахима). Но такая точка зрения вызывает сомнения. Часто бетилы были парными: Исаф – Наила, Лат – Уззу. Были бетилы, постоянно находящиеся на определенных местах, и передвижные. Передвижные бетилы сопутствовали племени и в сражениях служили талисманами. Над ними воздвигали балдахин и перевозили на священном верблюде. Вокруг этого бетила вещуньи с развевающимися волосами, бьющие в барабаны, совершали таинство предсказаний, которые они выкрикивали в форме саджа – особой, ритмически организованной речи. Пророк Мухаммед осудил садж как язык демонический.
Арабы почитали умерших предков. Никогда бедуин не проезжал мимо места погребения, не прибавив камня или ветки к той груде, которая уже покрывала могилу. Не было большего несчастья, чем умереть вдали от своего племени. Уважение к предкам – излюбленная тема староарабских поэтов:
Первенство нам обеспечили наши предки,
бывшие среди первых в похвальных делах.
Хассан ибн СабитИногда погребение сопровождалось жертвоприношением верблюда. Бедуины представляли себе умершего сладко спящим в своем сумрачном обиталище и обладающим еще в течение года неким полусознанием, позволяющим ему следить за тем, как родные чтут память о нем. Ощущение быстротечности жизни и в то же время вечности бытия (дахр) было чрезвычайно ярким, о чем свидетельствуют такие, например, строчки:
Испугалась Тактума и удивились, увидев,
как время изменило меня к худшему.
O добрая! Но ведь мы – лишь заложники дней и ночей.
Стрелы времени летят прямо в меня,
а мои стрелы не могут его поразить.
Амр ибн КампаИли:
Что человек? Падучая звезда и ее свет —
она вспыхивает и превращается в пепел.
Имущество наше и семью время дает нам в залог,
а потом приходит пора возвращать его.
Ан-НабигаТаким образом, у бедуинов была, если можно так выразиться, религия семьи, рода, племени и связанное с этим понятие морали в форме мурувва – мужской доблести, включающей честь, славу, благородство.
Борьба геополитических интересов Рима, Византии, Персии и Эфиопии за Аравийский полуостров сопровождалась идеологической экспансией. В IV веке в Эфиопии – в Аксумском царстве начался переход к христианству монофизитского толка, привнесенному из Египта, и процесс этот завершился к VI веку. Тогда же монофизитское христианство проникло и в Южную Аравию, но было вытеснено оттуда уже к концу IV века. На смену ему пришел иудаизм, распространившийся в IV—V веках благодаря переселениям евреев после каждого из двух разрушений Иерусалимского храма. Главными центрами иудаизма в Аравии стали города Йемена, а также оазисы Северного Хиджаза, в частности Ясриб и Хейбар – оазис к северу от Ясриба. Иудеи жили также в Таифе, в Аравии они были купцами и земледельцами.
Нетерпимость византийцев к евреям сделала последних союзниками Сасанидов. В ответ Византия объединилась с монофизитами Эфиопии и возобновила наступление на Аравию, в результате которого йеменский царь Зу-Нувас бежал в глубь страны и принял иудаизм, чтобы найти покровителя в лице Персии. После его смерти в 525 году эфиопские наместники поддерживали христиан-монофизитов. Город Наджран на севере Йемена, насчитывающий к началу VI века более двадцати тысяч жителей, был населен христианами. В нем находилась резиденция епископа, что делало город религиозным центром. Но в Аравии христиане подверглись жестоким гонениям, хотя и сумели отстоять Наджран. После того как эфиопы в конце концов были изгнаны, Йемен оказался в полосе междоусобиц, и в 597 году Персия положила конец его независимости. При персидских наместниках йеменские христиане-монофизиты были обращены в несторианство, которое получило статус второй по значению государственной религии после зороастризма – поклонения огню. Поколение спустя именно несториане достигли с Пророком Мухаммедом соглашения относительно судьбы христианской общины города Наджрана.
Согласно учению несториан, Иисус Христос, будучи рожденным человеком, лишь впоследствии воспринял Божественную природу. По учению православных, в Христе две природы – Божественная и человеческая. По учению монофизитов (от греч. monos – один, единый и physis – природа, естество), в Христе только одна природа – Божественная: у Христа во время его земной жизни был комплекс человеческих атрибутов (видимостей), но не было человеческой субстанции. Это был сам Бог в образе человека. Монофизитство более всего было распространено в Армении, Верхней Месопотамии, Сирии, Египте, Эфиопии. В Аравии появилось много монахов-отшельников, живущих одиночками или группами в безлюдных местах, например в Сирийской пустыне, в долине Вади ал-Кура в Хиджазе. Образ такого монаха (рахиб) встречается в староарабской поэзии. С зороастризмом арабы познакомились через персов. Он также был распространен и в Бахрейне.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что арабы, оставшиеся язычниками, имели возможность познакомиться с христианами и христианством, а также с иудаизмом и зороастризмом. Но судя по древним поэтическим текстам, представление арабов о христианстве зачастую существенно отличалось от нашего понимания этой религии: поэтов мало интересовала догматика, их воображение волновали только отшельники и религиозные процессии.
Обращение Гассанидов в христианство монофизитского толка привело к тому, что гассанидские правители попытались вести собственную линию в политике, оказались в оппозиции к Византии и в результате были уничтожены. Несториане также оставили свой след в культуре Лахмидского государства, хотя сама династия, в отличие от Гассанидов, не приняла христианства. Общины христиан, «слуг Бога», делали ненужными племенные разделения. По мнению историков, эти христианские общины можно рассматривать как предшественниц мусульманской уммы, что представляется большой натяжкой. Христиане производили впечатление одиночек, не способных создать подлинную общность, поскольку принадлежали к различным церквям и сектам, постоянно соперничающим друг с другом или находящимся в состоянии раскола. Разительный контраст разъединенности христиан составляли еврейские общины с их тенденцией к постоянному объединению, иерархией и строго регламентированным единообразным отправлением религиозного культа.
Но при том, что иудаизм и христианство оказали воздействие на арабский мир, язычество в Аравии не понесло значительных потерь и продолжало существовать почти в прежнем объеме. Ко времени возникновения ислама в Аравии уже были святилища кроме Каабы в Мекке, которые относились к разным религиозным конфессиям: Красный Камень Гаймана, Белый Камень Каабы из ал-Абалата, Кааба Наджрана. В то же время следует подчеркнуть, что эпоха джахилийи («эпоха невежества») поразительно бедна мифами о происхождении мира и не обнаруживает попыток объединить богов в пантеон. О джахилийе мы узнаем главным образом из староарабской поэзии. Примечателен и факт безвозратного исчезновения диалектов юга, в то время как диалекты северных бедуинов легли в основу того арабского языка, который стал языком Корана.
Не существовало в Аравии и духовенства, только однажды в качестве вождя большой группы племен появился первосвященник с титулом афкал. Отмечается отсутствие у арабов фатализма и культа звезд, которые процветали в античности. Не было у них и почитания высшего или местного божества как царя. Об этом свидетельствует отсутствие среди имен богов имени Малик, хотя оно, выражая одну из характеристик Аллаха – Владыка, перешло в мусульманские имена и титулы. Бог в исламе получил наиболее универсальное из всех возможных имен – Ал-Илах, Аллах, Единственный Бог. Вполне оправданным в свете вышесказанного представляется предположение, что еще до Пророка Мухаммеда Кааба Мекки была первым и самым главным святилищем именно Аллаха, а не языческих богов Набатейского царства. Обход вокруг святилища (таваф), обряды богослужения (вукуф) и жертвоприношения, участок земли, закрытый для неверных, – священная земля, дающая право убежища всем живым существам (хима), территория, окружающая Каабу (харам), – все это вобрал в себя ислам, и этот факт лишний раз подтверждает мысль о том, что необходимые предварительные условия возникновения новой веры были созданы, и она явилась из духовных глубин народа.