Часть третья. Традиции стационара
Работа стационара заключалась в систематическом сборе материала с нескольких удаленных участков и его исследовании на зараженность разными инфекциями, главной из которых являлась чума. Основной трудовой силой были бичи, народ в большинстве не по разу отсидевший, со своеобразными понятиями в общении и жизни. Требовалось каким-то образом разбудить у них интерес к работе, а сделать это, понятно, не так-то просто. Надо придумать что-то, что компенсировало бы изматывающую ежедневную «пахоту», таскание тяжелых рюкзаков по горам или пересечение вброд по пояс рек с ледяной водой. Нужен был какой-то «пряник» или «свет в конце пути».
За несколько сезонов Сергей выработал оптимальную, с его точки зрения, схему распорядка жизни стационара. Две недели народ вкалывал без выходных, с утра до вечера, чаще на значительном удалении от базового лагеря. По возвращении, на середину кухни выставлялась большая (если точно, то тридцать восемь литров) молочная фляга бражки – напитка, пользующегося популярностью у бичей. Бражка к этому сроку получалась отгулявшей, крепкой и прозрачной, даже с легкой кислинкой. Рабочие с вечера пускались в загул, и пили большую часть следующего дня, пока не иссякал источник их удовольствия. Второй выходной день они отлеживались, отпаривались в бане, стирались и приходили в себя. А вечером заправлялась новая фляга браги, куда засыпали восемь килограмм сахару, добавляли сухие дрожжи, и все это заливали подогретой водой.
Наутро народ отправлялся на очередной тур обследования в одну из ближних или дальних долин, где время от времени находили чумной микроб. Примерно пять дней брага «играла», стоя в палатке возле печки. Потом появлялся Сергей, которому приходилось периодически спускаться с гор в лагерь для определения собранных блох и прочих кровососов, снятых с сусликов и выбранных из их гнезд. Прежде чем отнести клеенчатый мешок с материалом на исследование в лабораторию, находившуюся в трех километрах от них, он спускал флягу в погреб, где она и дозревала, доходя до нужной кондиции к следующему этапу отдыха сезонных рабочих. Такой режим работы устраивал всех. Сергея радовало безотказное трудолюбие бичей; а те готовы были вкалывать, сколько надо и по-полной, зная, что впереди их ждет два выходных, выпивка и расслабуха. Сначала были большие опасения насчет поварихи, но она, тоже разок отсидевшая, оказалась, на редкость стойкой дамой, не позволяющей себе ни глотка без компании.
Часть четвертая. Пропажа
Бичи гомонили в своей десятиместной палатке, расположенной по соседству. Фляга уже стояла в торце длинного деревянного стола, грубо сколоченного из строганных досок и толстых ошкуренных жердей. На газовой плите томился ведерный казан картошки с мясом. На краю стола теснились сдвинутые эмалированные кружки, в одной большой миске находился крупно нарезанный хлеб, только вчера испеченный поварихой, в другой – нарубленные кусками соленые огурцы, засыпанные кольцами ядреного горного лука. Две открытых банки с кабачковой икрой дополняли гастрономические изыски сегодняшнего вечера. К предстоящему празднику души все было подготовлено как надо.
Сергей обошел лагерь – после длительного отсутствия полагалось осмотреть территорию, проверить палатку-склад, лабораторный блок, целость и сохранность подотчетного имущества. Учитывая простоту нравов и традиционный уклад местного населения, совсем не считавшего Восьмую Заповедь обязательной для исполнения, в противочумных отрядах приходилось соблюдать особую бдительность в этом деле.
Вроде, все оказалось на месте и в порядке, но Сергею, тем не менее, было, почему-то, не по себе. Непонятная тревога, время от времени, выползала из глубин подсознания и напоминала о своем существовании. Неожиданно он понял, в чем дело. «Блин, как же я мог забыть-то про это? Память совсем дырявая стала!» Сергей сполоснул под умывальником кружку от чаинок и, поставив ее на стол к остальным. Наталья с нетерпением дожидалась начала торжества, оттого маялась, и то сидела, ерзая на лавке в углу, то неприкаянно, без ясной цели, моталась по кухне.
– Наташ, а где Генка-то? Не вижу его, он что, куда-то ушел? – поинтересовался Сергей.
Она ответила, что, мол, ничего не знает, и техник за все прошедшее время у них в базовом лагере ни разу не появлялся. Это, конечно, была совершенно нежелательная новость. И она сильно меняла весь расклад сегодняшнего вечера.
Часть пятая. Провинившийся Гена
Шесть дней назад Сергей забрал людей с зимовья на Кара-Суге. Все намеченное в долине Эльды-Хема они сделали, но из трех гнезд суслика, которые требовалось выкопать, добыли только одно. План надо выполнять и, поразмыслив, Сергей оставил на зимнике Геннадия, поставив ему задачу без двух хороших гнезд в лагерь не возвращаться. Техник недавно провинился.
Как-то вечерком после трудового дня Сергей за ужином сообщил, что у них закончился лук и надо бы, когда будет время, подкопать немного на еду. Дикий лук, удивительно горький на вкус, в изобилии рос здесь повсюду в верхних частях почти всех горных распадков. Гена тут же добровольно вызвался исправить положение и, взяв большой рюкзак, кайлу, весело насвистывая, бодро пошагал в гору. Как потом выяснилось, он, еще в прошлый сюда выход, тайно замесил и зарыл в землю две трехлитровых банки с бражкой. За месяц на солнечном, хорошо прогреваемом склоне бражка отбродила, выстоялась и набралась нужной крепости.