– А ваша рука? – задала Сара новый вопрос. – Как это получилось?
– Эта история не улучшит ваше мнение о моем профессионализме. Я попытался помешать разбойному нападению в Грёнланде, а тот тип меня толкнул. Я упал на угол бровки – хруп!
Сара отлично знала этот квартал и легко себе представляла, что там могло произойти.
– Позвольте задать вам один глупый вопрос, инспектор?
Сара пожала плечами.
– Почему у вас и ваших родителей разные фамилии?
– Геринген – это фамилия моего бывшего мужа. Я ее оставила после развода, чтобы моих ближайших родственников никак не связывали с моей работой.
– О’кей.
В машине снова установилась тишина, вскоре нарушенная звонком мобильного телефона Адриана.
– Что там? – спросила Сара.
Адриан не ответил. Он нагнулся к телефону.
– Офицер Колл.
– Объявление всем полицейским службам Осло…
– В чем дело?
– Вышла статья в газете. Думаю, вам лучше остановить машину.
Сара съехала на обочину, остановила машину, заглянула в телефон Адриана и побледнела.
«ИНСПЕКТОР САРА ГЕРИНГЕН —
ГЕРОИНЯ СУМЕРЕЧНОЙ ЗОНЫ
Оправданная по обвинению в убийстве, инспектор Сара Геринген сегодня выходит из тюрьмы. Но другое дело может отправить ее обратно.
Сара Геринген – это имя было у всех на устах еще со времен дела психиатрической больницы в Гёустаде и еще больше в связи с делом об убийстве премьер-министра нашей страны, расследованием которого она руководила.
Бывший боец сил специального назначения, участница операции в Афганистане вплоть до 2012 года, Сара Геринген, прежде чем вступить в ряды полиции Осло в качестве дознавателя, проходила, как утверждает полиция Осло, с февраля по апрель 2013 года якобы курс психологической реабилитации в специализированном горном центре в Хемседале с целью избавиться от посттравматического синдрома.
В реальности нога г-жи Геринген никогда не ступала в Хемседальский центр. Эту информацию нам подтвердили два источника внутри данного медучреждения. Почему же нас хотели заставить поверить в то, будто бы г-жа Геринген действительно проходила там реабилитационный курс? И где на самом деле она находилась в этот период времени?
Начало ответа нам предоставила служба дорожного контроля. Г-жа Геринген, чье лицо, автоматически опознанное видеокамерами как лицо сотрудника полиции, 21 февраля 2013 года в 10:06 была сфотографирована камерами у терминала оплаты за проезд на автостраде E39 перед Ставангером. То есть в четырехстах километрах от реабилитационного центра в Хемседале. На заднем сиденье ее автомобиля находился пассажир. Учитывая его рост, вполне вероятно, что речь идет о ребенке.
На этом дело могло бы остановиться, но через месяц ребенка нашли мертвым в порту Ставангера. Было установлено, что это маленький Маттс Хелланд, проживавший в Оппсале. Поскольку оба родителя ребенка к настоящему времени мертвы, расследование не смогло выяснить обстоятельства его пропажи. На сегодняшний день никто не в состоянии сказать, где находилась г-жа Геринген между моментом, когда ее зафиксировала видеокамера, и моментом обнаружения тела утонувшего мальчика.
Норвежцы имеют право знать правду. Ту правду, которая сверкнет молнией лишь тогда, когда этим делом займется правосудие».
Статья была написана Томасом Хольмом, знаменитым репортером.
Тягостную тишину в салоне автомобиля нарушали только сигналы других машин, на большой скорости проносившихся мимо. Офицер Колл поглаживал шрам, не осмеливаясь взглянуть на Сару.
– Не позднее чем через два дня против меня возбудят дело и начнутся допросы и проверки, – с горечью заявила Сара. – Вполне возможно, я окажусь в предварительном заключении.
Адриан Колл, казалось, размышлял. Сара позвонила Стефану и долгих десять минут ждала, когда освободится линия.
– Я объясню, что непричастна к этому делу, – сказала она, когда он ответил на звонок.
– Угу. Посмотрим, что это даст… Тут настоящий дурдом: мне обрывают телефон разные шишки.
– Сколько времени ты мне отводишь на завершение расследования?
– Жми. Там посмотрим. В любом случае терять тебе нечего.
– А Коллу?
Стефан ответил не сразу.
– Скажите ему, что я не хочу останавливаться, – вдруг произнес Адриан.
– Стефан? Ты слышал?
– Да.
– Это плохо отразится на его дальнейшей карьере.
Адриан нагнулся к трубке.
– Господин начальник, я знаю, что за несколько дней работы с инспектором Геринген я научусь куда большему, чем за полтора года подготовки. Если хотите оказать мне услугу, позвольте продолжать это расследование вместе с ней.
– Если вы согласны, то продолжайте. Удачи, Сара.
Сара смотрела на Адриана со смесью восхищения и печали. И думать нечего, с такой решимостью он может далеко пойти. Даже если обожжется.
– Вы уверены в вашем выборе?
– Не хочу возвращаться в районный участок и принимать заявления граждан, зная, что упустил такое дело.
Адриан осознал, что сейчас ляпнул.
– Ну… я хочу сказать…
– Не извиняйтесь: это же не ваш отец.
Сара выехала с обочины на проезжую часть.
– Всего один вопрос, – добавил Адриан. – То, о чем сказано в статье, правда?
– Факты – да. То, на что автор намекает, – совсем другая история, – ответила Сара, нажимая на педаль газа.
Глава 11
Кристофер бросил газету на пол и рывком поднялся.
Стены его кабинета в доме, который еще год назад он делил с Сарой, были увешаны планом Осло, картой Норвегии, сделанными от руки заметками и вырезанными из газет статьями, в которых многократно упоминалось имя Сары Геринген. Это были приметы той напряженной работы, которую он делал на протяжении года, и одновременно его журналистской деятельности в еженедельнике «Моргенбладет».
После того как Сару посадили в тюрьму, он много раз возвращался в Оппсал, на место исчезновения маленького Маттса Хелланда, но в этом предместье Осло, кишащем наркоторговцами и хулиганами, никто не хотел с ним разговаривать. Через Тобиаса Ловструда, которого он знал по рассказам Сары, он попытался раздобыть судебно-медицинское заключение о причинах смерти мальчика… но старый эксперт ему не доверял. Та скудная информация, которую ему все-таки удалось собрать к этому моменту, к сожалению, скорее подтверждала факты, изложенные Томасом Хольмом в его статье.
Сегодня утром он подбадривал Сару, говоря, будто бы проводимое им расследование подтверждает ее невиновность, но она не захотела об этом говорить. Хотела ли она по-прежнему отдалить его от себя или скрывала действительно совершенное ею преступление?
Кристофер кружил по комнате, ища какой-то новый ход, который вывел бы его расследование из тупика, когда зазвонил телефон. Номер звонящего был не знаком. Он взял трубку и услышал робкий голос:
– Вы просили меня позвонить, если вдруг мне будет что вам рассказать о смерти Маттса Хелланда. Ну вот, я звоню.
Кристофер сел за письменный стол, быстро схватил карандаш и бумагу. Он понятия не имел, с кем разговаривает.
– Да, вы правильно сделали, – ответил он. – Напомните мне ваше имя.
– Мелинда. Это насчет инспекторши и малыша Маттса.
– Да, конечно…
– Я прочла статью в газете. Этот Томас Хольм много раз приезжал в наш район, но он показался мне несимпатичным, и я уверена, что он будет плести всякую чушь. А вам, если хотите, я могу рассказать то, что знаю.
– Я могу к вам приехать немедленно.
– Да, меня это устраивает. Приезжайте, пока дети в школе.
– Напомните мне ваш адрес?
Кристофер вскочил в машину и меньше чем через полчаса уже был в Оппсале. На улице банда молодых парней пристально оглядела его, показывая, что в этом квартале он – нежелательный гость. Кристофер игнорировал эту молчаливую угрозу.
Дверь квартиры, в которую он постучал, была испещрена порезами. Он смутно припомнил открывшую ему молодую женщину – маленькую пухленькую брюнетку в спортивном костюме, которую действительно расспрашивал год назад. Она бросила быстрый взгляд на лестничную площадку и впустила его.
С кухни сильно пахло подгоревшим растительным маслом.
Кристофер споткнулся о валявшуюся в коридоре пластиковую сумку.
– Простите меня за беспорядок, – извинилась хозяйка.
– Не понимаю, о чем вы. Я живу один с ребенком, и если бы вы видели, на что похоже мое жилище…
Женщина проводила его в гостиную и села на покрытый пятнами диван. Кристофер расположился напротив нее на стуле.
– Спасибо, что позвонили. Ценна каждая новая информация, – сказал он с легкой улыбкой, располагавшей к откровенности.
Молодая женщина собрала свои волосы в хвост.
– Сегодня утром я прочитала статью и поняла, что тот журналист не любит инспекторшу. Когда он приходил сюда, то будто бы сказал, что у него уже есть идея, как с ней разделаться, и что он только ищет улики, чтобы утопить ее. Хотите чего-нибудь попить?
Она протянула руку к стоявшей на столе бутылочке кока-колы.
– Нет, спасибо.
– Я ее никогда не встречала, эту инспекторшу. Она ваша жена, да?
Кристофер развел руками, выражая свое смущение.
– В конце концов, это ваши дела. Но когда я увидела по телевизору, что ей пришлось пережить, чтобы найти того типа, который убил нашу премьершу… и когда услышала, как вы рассказывали обо всех мерзостях, которые некоторые типы сделали, чтобы унизить женщин и отнять у них всякую власть, я прям взбесилась от злости! Я сказала себе, что она офигенно упрямая, раз раскопала все это. И тогда почувствовала симпатию к этой Саре Геринген. Особенно после всего, что сама пережила.
Молодая женщина открутила крышку бутылки и отхлебнула газировки.
– Короче, сегодня утром, когда прочитала статью, в которой намекается, что она убила маленького Маттса, я сказала себе: нужно, чтобы эту историю расследовал кто-то другой, и мне начхать, если козлы с улицы скажут, что я не должна была говорить. Я не хочу быть подлой.
– От таких людей, как вы, редко доводится слышать подобное. Вы по-настоящему смелая, – сказал Кристофер.
– Я не знаю, поможет ли ей то, что я расскажу. Но, по крайней мере, это будет правда.
У Кристофера от тягостного предчувствия все сжалось в животе.
– Я вас слушаю.
– Ну вот, значит, мне кажется, это было ровно через неделю. Через неделю, значит, после смерти матери малыша Маттса. Я не могла заснуть и курила на балконе. И оттуда увидела ее, Сару эту. На улице, перед домом. Она вернулась.
– Вы уверены, что это была она?
– В этом квартале рыжих нет.
– Вы помните, который был час?
– Наверное, часа два ночи, где-то так.
– А потом?
– Она вошла в дом. Я приоткрыла дверь квартиры, чтобы видеть, куда она пойдет. Услышала, что она поднялась на этаж, где жил малыш Маттс. А потом, я не знаю, через полчаса, наверное, она вышла. Шла супербыстро. И держала мальчика за руку.
Кристофер не показал охватившего его неприятного ощущения.
– И что же вы сделали?
– Пошла прямиком к папаше Хелланду. Я подумала, что она замочила отца и украла ребенка.
Кристофер вытер свои мокрые от пота ладони о брюки.
– Помню, я как ненормальная колотила в дверь. А тот, мразь, открывает, весь такой на нервах. Я ему говорю, что инспекторша увела его сына, а он хватает меня за шкирку, прижимает к стене и заявляет: «Если кому хоть слово вякнешь, укокошу и тебя, и твоих мальцов».
Молодая женщина снова отхлебнула колы.
– Мать его! У меня до сих пор внутри холодеет, как вспомню, какого страху он на меня нагнал. Теперь мне на него – тьфу! Он помер, но тогда, клянусь вам, я сильно перетрусила. Вот, это все, что хотела вам рассказать.
Смущенный, Кристофер кивнул.
– Думаете, она в самом деле его убила? – спросила молодая женщина.
– Нет.
– Ага, я тоже не верю, но столько повидала в жизни, что всегда говорю себе: не надо доверять внешности. Вроде она суперполицейская, но что-то в ней не так. В общем, не знаю. Я просто не хочу, чтобы о ней рассказывали всякое разное.
Кристофер поднялся. Он не мог дольше изображать невозмутимость.
– Спасибо, Мелинда.
– Понимаю, что вам не доставило удовольствия то, что я рассказала… Но вы, по крайней мере, пытаетесь ей помочь. Вы ее любите, да?
– Не стану вас дольше беспокоить. И еще раз спасибо за то, что рассказали мне все это.
– Желаю вам мужества.
К своей машине Кристофер шел быстрее, чем от нее к дому, когда приехал. Он никогда не думал, что получит столь изобличающее показание против Сары.
Глава 12
– Входите! Входите! – крикнул далекий голос, когда Сара постучала в дверь кабинета судмедэксперта.
От навязчивого запаха дезинфицирующего средства, смешавшегося с запахом камфары, ее замутило, а яркий свет ослепил. Зал был выложен белой плиткой, в неоновом свете блестела мебель из нержавеющей стали. В одном углу стояло желтое пластиковое ведро, в котором, судя по этикетке, лежали инфекционные образцы.
В центре помещения три прозекторских стола с небольшими углублениями для стока человеческих жидкостей напоминали, что они здесь не для того, чтобы принимать живых.
На одном из столов, прикрытый простыней, лежал труп, ярко освещаемый лампой. Весы и их чаши ожидали органы, которые на них положат для взвешивания. Рядом на тележке лежали скальпель, пила для черепа, костотом для вскрытия грудной клетки и прилагающийся к нему расширитель, ножи для разрезания хрящей и трубочки инсуффлятора. Сара не могла отвезти взгляд от этих запачканных кровью инструментов, и горло ей обжигал горький комок. Она услышала за спиной скрип пододвигаемого стула, и рука мягко нажала ей на плечо, приглашая садиться.
– Сара, у вас просто дар притягивать необычные неприятности.
Тобиас Ловструд сохранил добродушие, так не вязавшееся с его профессией. Его доброта читалась на круглом лице, окаймленном скромной седеющей бородкой, и в доброжелательном взгляде защищенных маленькими очками глаз.
Его теплая и успокаивающая рука лежала на плече Сары.
– Послушайте, Сара, вам надо будет собой заняться! – сказал он, массируя ей плечо. – Нельзя позволить зачахнуть такой красивой и выдающейся женщине. Эй, офицер Колл? Как ваше имя?
– Инспектор Колл, доктор, – сумел выговорить Адриан, не сводивший глаз с простыни, под которой лежал Андре Вассили.
– Инспектор или офицер, ваша главная задача, которую я на вас возлагаю, – следить, чтобы Сара правильно питалась и высыпалась. В остальном – смотрите, как она работает, и учитесь. Вам довелось работать с лучшим специалистом своего дела. Намного лучшим, чем остальные.
– Что вы нашли? – спросила Сара.
– Да… вы правы, вы здесь ради результатов вскрытия, – ответил Тобиас более спокойным тоном.
Он направился к столу, на котором лежал труп. Сара испугалась, что он поднимет простыню, но, к счастью, судмедэксперт этого не сделал, а взял блокнот, на страницах которого было нацарапано несколько заметок.
– Вскрытие еще не закончено, но вот что уже могу вам сказать. На затылочной части черепа имеется след ушиба – синеватого цвета, недавнего происхождения. Данная травма подкожная, не имеет признаков рассечения кожи, удар был нанесен тупым, а не острым предметом.
– Это он стал причиной смерти?
– Нет… Костная ткань не повреждена. Удар был призван ранить или оглушить, поскольку нанесен прижизненно. Возможно, убийца хотел, чтобы жертва оказалась в его власти.
– Гангрена пальцев рук и ног. Как вы это объясняете?
Тобиас смущенно покачал головой.
– Вы потеряли килограммы, но не напор машины для расследований.
Тобиас приподнял край простыни. Снова увидев пальцы, съеденные и изуродованные гангреной, Сара едва подавила приступ тошноты.
– Избавлю вас от клинических подробностей, – снова заговорил Тобиас.
Он подошел к выключателю, чтобы увеличить освещение, и взял труп за руку.
– Жертва была еще жива, когда переживала эти пытки: заметны первые признаки рубцевания ран. Гангрена вызвана обморожением. Видите: здесь и здесь ясно различимы места прижатия головки аппарата…