Школа Добра и Зла. Единственный истинный король - Мольков Константин Иванович 8 стр.

– Но тем не менее Яфет сам сказал нам, что Артур не был его отцом, – заметила Николь. – И то, что Артур отдал своё кольцо Тедросу, доказывает это. Кольцо Камелота может быть передано только наследнику.

– А может, Артур просто решил игнорировать это правило, – предположил Хорт. – То есть, узнал о том, что Эвелин обманула его, я имею в виду. И тогда он отодвинул в сторону настоящего наследника и отдал кольцо тому, кого хотел видеть своим наследником.

– Нет, – быстро переглянувшись, в один голос возразили Тедрос и Гиневра.

– Это закон Лесов, – добавил принц. – И отец никогда не стал бы нарушать его независимо от обстоятельств.

– Итак, с чего мы начали, к тому и вернулись, – пробормотала Агата. – Кровь Райена говорит, что Яфет и Райен сыновья Артура и Эвелин Садер. Все остальные свидетельства доказывают, что нет. То есть мы до сих пор понятия не имеем о том, кто такой Змей.

– Хм, а не могло ли случиться так, что у Райена был… э… один набор родителей, а у Яфета другой? – спросил Хорт.

– Они близнецы! – буркнул Тедрос, ожидая, что и все остальные ему поддакнут и в очередной раз над хорьком Хортом посмеются, но Николь, пристально смотревшая на принцессу, вдруг вспомнила одну деталь из «Сказки о Софи и Агате». С близнецами на самом деле происходят порой странные, очень странные истории… не менее странные, чем сама история об Агате и её лучшей подруге…

– Возможно, что разгадка эта каким-то образом связана с Софи, – предположила Агата, тоже подумавшая сейчас о ней. – Вспомните, это её кровь исцелила Змея. А потом он именно её захотел видеть своей королевой. Только её, и никого больше. Почему? Почему именно её? И что такого особенного в её крови, а? Почему для того, чтобы стать королём, Яфету позарез потребовалась Софи?

– Ну, по Софи ты у нас самый главный эксперт, – сказал Тедрос.

– Ах, хотелось бы мне, чтобы наши ведьмы здесь оказались, – вздохнула Агата. – Они в магии лучше любого из нас разбираются.

– Нет уж, пусть лучше ведьмы ищут Мерлина, – сказала Гиневра. – Если, конечно, его ещё не убили. Или он сам не использовал своё желание волшебника.

– Желание волшебника? – переспросила Агата.

– Это единственное в своём роде желание, которое каждый волшебник имеет про запас, – пояснила старая королева. – Желание, которое можно загадать для чего угодно, и оно исполняется сразу же, как только его произнести вслух. Но, как правило, волшебники приберегают это желание на тот случай, чтобы самим выбрать для себя точный момент смерти.

– Да-да, помню, Мерлин всё грозился использовать это желание, когда я ещё совсем ребёнком был, – пробормотал Тедрос. – Только и слышно было: «Не заставляй меня использовать моё желание волшебника, мальчик!»

– Будем надеяться, ведьмы найдут Мерлина живым, – посмотрела на своего сына Гиневра.

– И достаточно вовремя, чтобы он успел мне помочь пройти первый тест, каким бы он ни оказался, – добавил Тедрос.

– Может, это будет что-нибудь совсем лёгкое, – сказал Хорт. – Если бы это был мой папаша, он для начала предложил бы что-нибудь такое, что я лучше всего делать умею. Замки, например, взламывать. Или за девушками подглядывать.

Тут Николь, естественно, нахмурилась и сердито засопела.

– У отца было много секретов от меня, – признался Тедрос. – Честно говоря, я даже не уверен, что мы с ним так уж хорошо знали друг друга.

Агата ждала, что Тедрос объяснит всё подробнее, однако он сгорбился, опустил голову и обхватил её ладонями. Гиневра выжидающе посмотрела на Агату, словно ожидая, что та придёт на помощь… но Агата промолчала, решила оставить Тедроса в покое. Сама же она думала сейчас о том, что совершенно не знала своего отца, словно и не было его никогда на белом свете.

Впрочем, на всякие размышления времени уже не осталось – фейри начали плавно снижаться.

И плавно опустились на полянку посреди Шервудского леса.

По настоянию Тедроса посадка эта произошла неподалёку от таверны «Красота и Пир».

– Сейчас около шести часов утра, и в такую рань там в принципе никого не должно быть. Но даже если и так, нас с вами внутрь всё равно не пустят, – сказала Агата, хмуро окинув взглядом свою изрядно потрёпанную и неряшливо одетую команду, высадившуюся среди густо растущих деревьев.

– Пусть хоть в бумажном пакете нам еды вынесут, – сказал Тедрос, пытаясь пальцами расчесать свои густые золотистые волосы. – Но мне необходимо поесть.

По опыту Агата знала, что с голодным парнем лучше не спорить, и позволила Тедросу повести их маленький отряд к тёмно-зелёному домику, скрытому неподалёку среди густых зарослей. Шагая по лесу, она с наслаждением вдыхала аромат высыхающей на рассветном солнце росы и сладкий запах свежих, щекочущих её шею листьев… и не сразу поняла, что не листья это вовсе, а её принц. Он обнял Агату за талию и шепнул, прикоснувшись губами к её щеке:

– Я люблю тебя.

Оглянувшись, Агата увидела, что широко, по своему обыкновению, шагая, принц оставил остальных далеко позади. Она снизу вверх заглянула ему в глаза, позволила Тедросу прижать её к своей груди, и он поцеловал её в губы – поцелуй был жарким и нежным, оставившим во рту Агаты привкус мяты. Затем принц увлёк Агату за дерево и зашептал, прижав её к стволу и сверкая синими глазами:

– Я обещаю тебе, что мы поженимся. Ты будешь моей королевой, Агата. Обязательно будешь, потому что твоя… наша сказка заслуживает счастливого конца. И я найду способ привести нас к такому концу. Верь мне. Это всё, о чём я тебя прошу. Мне очень нужно, чтобы ты просто верила мне.

У Агаты перехватило дыхание, её сердце плавилось, растопленное жарким взглядом принца – таким жарким, каким она его ещё никогда не видела.

– Ты, наверное, очень сильно проголодался, – сказала она, вновь целуя его.

Тедрос вывел Агату из-за дерева как раз вовремя, чтобы они могли присоединиться к остальным, только сейчас нагнавшим их.

Агата всё ещё продолжала ощущать запах Тедроса, вкус его губ. У неё самой пылали щёки, ещё сильнее спутались непричёсанные волосы… На короткое время она забыла, почему они оказались здесь, в этом лесу. Забыла монстра, похитившего её лучшую подругу и пытавшегося убить их всех. Забыла и могла думать только о том, что прочитала в глазах своего принца.

Из этого состояния её вывел грохот – это Тедрос на пару с Хортом молотил кулаками в дверь зелёного дома с оранжевой черепичной крышей. Агата ожидала, что дверь распахнётся и на пороге появится невозмутимый, как всегда, шеф-повар Маша Махарада, весь в золотых перьях, и отвесит звучную пощёчину каждому нарушителю спокойствия.

Дверь открылась внутрь, но на пороге никто не появился.

Принц ринулся через порог, все остальные поспешили следом за ним.

– Я хотел бы поговорить…

Агата замерла на месте. И все остальные тоже оторопели.

Просторный зал таверны «Красота и Пир», залитый обычно ярким светом волшебных канделябров, с его маленькими шоколадными водопадами и накрытыми скатертями из павлиньих перьев столами, наполненный пением колибри, благоухающий ароматами фондю из яиц золотой гусыни, сказочным свежевыпеченным хлебом был теперь полностью пуст, заброшен и тёмен.

– Заведение закрыто, дорогие мои, – раздался голос из угла.

Повернувшись, Агата увидела взрослую лису в белом фартуке. Она подметала пол, а возле её ног возились два маленьких лисёнка.

– Это невозможно! – воскликнула Гиневра. – Как это мог закрыться самый знаменитый, самый элитный во всех Лесах ресторан?

– Никто больше к нам в Шервудский лес не ездит, моя милая, так-то вот, – ответила лиса, вновь принимаясь за уборку. – А всё началось с тех пор, когда Робин Гуд сдружился с Шерифом. Все стали бояться, что в любой момент сюда может нагрянуть Шериф и всех прижмёт к ногтю. Ведь почему все в наших краях так любили Робина, как вы думаете? Да потому, что пока он был на ножах с Шерифом, никто никогда здесь налоги не платил, понимаете? И так всё шло себе и шло, год за годом. В нашем Лесу находили пристанище все, кому было что скрывать. Но, как пелось в нашей рекламной песенке, «Собираясь к нам, возьмите в расчёт, что вам нужно будет оплатить весь счёт». Вот оно и настало, такое время… – печально усмехнулась лиса. – Как только Маша услышал о том, что Шериф, возможно, стал друганом Робина, так тут же и скрылся, уехал куда-то со всеми помощниками. Никаких налогов при этом, само собой, не заплатил, ну, да это в нашем Лесу дело обычное, не мне вам объяснять. Они уехали, а я осталась, потому что у меня лисята ещё слишком маленькие. Вот подрастут немного, и я тоже смоюсь отсюда. Вообще-то, если у вас положение совсем уж отчаянное, я, возможно, могла бы вам чем-нибудь…

Лиса оторвалась от метлы, подняла глаза, но в таверне никого уже не было.

– Нужно каким-то образом отыскать Робина, – настойчиво повторила Агата.

Тедрос бежал рядом с ней, и они вдвоём расчищали путь, отводя в сторону низкие ветки деревьев.

– Неудивительно, что мы здесь никого не встретили. Из людей, я имею в виду, – кивнул принц.

– Это место было настоящим притоном, а главной задачей Робина было удерживать Шерифа подальше отсюда, – добавила его мать, догоняя их. – Артур сюда тоже приезжал. Чаще всего – уже после своей коронации, чтобы отдохнуть немного от постоянного давления со всех сторон. Тогда-то они с Робином и сдружились. Этот Лес был райским уголком, где каждый мог делать всё, что ему заблагорассудится. Даже король из Камелота.

– Да, что творится в Шервуде, то в Шервуде и останется, такая присказка была, – добавил Хорт.

– Но так было только до прихода сюда Шерифа. А потом никого в Шервудском лесу не осталось, – заметила Николь.

– Хм. Змей власть над всеми Лесами захватил, а люди, значит, только о том, чтобы не платить налоги, заботятся? Всё остальное их не волнует? – закусила губу Агата.

Тедрос схватил её за запястье и резко остановил.

Агата проследила за направлением его взгляда.

Укреплённые на деревьях хижины, в которых жили Робин и его Весёлые ребята, были разбиты в щепки. Верёвки, на которых когда-то светились среди деревьев по ночам разноцветные бумажные фонарики, тоже были оборваны, а сами фонарики разодраны на мелкие, как конфетти, кусочки.

Агата наткнулась взглядом на приклеенное к стволу дерева рукописное объявление.

– В «Стрелу Марианны», – повернулась к своим спутникам Агата. – Немедленно!

Но к тому времени, когда они подбежали к знакомой лужайке, сердце Агаты уже ушло в пятки, а к горлу подкатил ком.

Затем в ноздри ударил запах.

Ужасная вонючая смесь тухлых яиц и навоза, такая сильная, что буквально валила с ног.

«Стрела Марианны» была разгромлена, заброшена, знакомая картина на стене, где молодой Робин Гуд целует юную Марианну, грубо перемалёвана – теперь Робин целуется на ней с Шерифом. Знаменитый девиз этого заведения – «Оставь за дверью все свои заботы» – перечёркнут чёрной надписью.

На двери тоже красовались граффити.

Стиснув кулаки, затаив дыхание, Агата открыла дверь, толкнув её ногой. Из дома налетела новая, совершенно убийственная волна вони, от которой моментально защипало заслезившиеся глаза. Агата услышала, как за её спиной закашлялись Хорт и Николь. Любимый ночной притон Робина был сожжён дотла. Агата зажгла кончик своего пальца, к его золотистому сиянию добавился сапфировый свет зажжённого пальца Хорта и слабенький бледно-жёлтый лучик от пальца Николь. Общими усилиями им удалось осветить почерневшие остатки столов и обуглившиеся обломки стульев. Под ногами хрустели осколки вдребезги разбитых тарелок и кружек, валялась разбитая в щепки доска, на которой Марианна каждый день мелом писала меню. Отдельные слова можно было прочитать до сих пор: «…оршочек Робина… медов… арианны…»

– Погодите, – сказала вдруг Николь.

Агата проследила за жёлтым лучиком, которым Николь осветила барную стойку, за которой обычно стояла Марианна. На обугленной, как и всё вокруг, столешнице мелькнуло яркое пятно, при виде которого у Агаты свело желудок и подкосились колени.

Перо…

Зелёное перо.

– Он мёртв, да? – тихо спросил Хорт.

Трясущимися пальцами Агата притронулась к перу, думая о человеке, который пожертвовал своими друзьями, своим домом – да что там, своей жизнью, чтобы помочь ей. Робин, Робин… Ещё один взрослый, ставший жертвой в её волшебной сказке. Ещё один убитый только за то, что встал на её сторону. Агата взяла перо, поднесла его ближе к глазам. Узнают ли когда-нибудь Читатели, каким он был на самом деле – Робин Гуд? Уцелеет ли Сториан, чтобы рассказать прав…

Перо Робина засветилось.

С него что-то посыпалось. Зелёная пыльца осела на почерневшую столешницу, образовав рисунок.

Зелёная пыльца впиталась в обугленную древесину, и рисунок исчез.

Агата удивлённо огляделась вокруг.

«Было ли это на самом деле или только привиделось мне?» – подумала она.

Тук. Тук-тук-тук – всё сильнее, всё чаще застучали капли по обгоревшей крыше.

Начинался дождь, но Агата по-прежнему не трогалась с места, стояла, стараясь вспомнить каждую, даже самую мелкую деталь послания, которое оставил Робин…

И тут она услышала, даже сквозь дождь услышала его, этот шорох.

Он доносился от дальней стены пивной, где темнел большой шкаф.

Темнел, стоял и… трясся.

– Не открывайте, – сказал Хорт.

Но Николь не стала ни слушать его, ни медлить. Она просто отодвинула Хорта в сторону и, нервно затаив дыхание, распахнула дверцу…

– Тысяча чертей, – присвистнул Хорт.

В шкафу сидело трое Весёлых ребят Робин Гуда – связанных по рукам и ногам верёвками, с кляпами из салфеток во рту, а на лбу и на груди у них алели написанные красной краской слова.

Не прошло и секунды, как Хорт и Николь уже принялись развязывать пленников, вытаскивать их кляпы, помогали им подняться на ноги.

У Агаты побагровела шея от душившего её, словно тугой ошейник, гнева. Весёлые ребята, связанные словно свиньи, которых собираются зарезать? Те самые Весёлые ребята, что совсем недавно были главными и славными героями здешних мест? Они ли это? И неужели же это всё только лишь потому, что здешнему народу очень хотелось, чтобы Робин и Шериф оставались врагами, а значит, можно было бы по-прежнему набивать под шумок свой карман звонкой монетой, так, что ли? Будь Тедрос королём, она нашла бы виновных и примерно наказала их…

Тедрос!

– А где Тедрос? – испуганно выдохнула она.

Но ни её принца, ни его матери в разгромленном баре не было, они сюда даже не заходили.

Агату охватила паника. Сквозь распахнутую, разбитую дверь Агата видела только косые белые струи ливня. Они падали на землю как камни… или как стрелы…

Тук. Тук. Тук.

Стоп! Это же был не дождь!

Агата отшвырнула в сторону подвернувшийся ей под ноги обугленный стул и выбежала за дверь так стремительно, что поскользнулась и едва не упала в грязь.

– Тедрос!

Он был там.

На том самом месте, где Агата его оставила.

Стоял под деревом вместе с матерью.

Стоял, окружённый тысячами и тысячами белых свитков, засыпавших, словно снегом, весь лес.

Все свитки были одинаковыми – один бумажный лист, перевязанный серебряной нитью с прикреплённой к ней печатью Льва.

Печатью короля Артура.

Агата подняла голову, увидела новые и новые свитки, летевшие сверху, падавшие на землю, застревавшие в ветках деревьев. Они падали, и падали, и падали с окрашенного в розовые и золотые тона неба, уносились всё дальше в сторону соседних королевств, и не было числа этим свиткам.

Агата медленно перевела взгляд на Тедроса и широко раскрыла глаза, увидев в безвольно опущенной руке принца развёрнутый свиток. Пальцы на другой руке Тедроса были испачканы воском от печати его отца.

Сделавшийся бледным, словно привидение, принц встретился взглядом с Агатой и прошептал, растерянно моргая:

– Похоже, мы узнали, каким будет моё первое испытание.

6

✦ Софи ✦

Хорошая девочка

«Экскалибур. Так он называется», – подумала Софи, глядя на рукоять меча, торчащую из горы бумажных свитков, словно снегом засыпавших сад.

Они повалили с неба на заре, разбудили Софи своим шлёпаньем, с которым падали на цветочные клумбы. Затем она услышала долетевшие из сада мальчишеские крики, целую серию криков. К тому времени, когда Софи поднялась с постели и подбежала к окну с растрёпанными волосами и размазавшимся по лицу вчерашним макияжем, бумажная метель уже прекратилась, лишь последние несколько свитков-снежинок плавно опускались на тысячи таких же, свёрнутых в трубочку и скреплённых королевской печатью белых листов. Бумажным снегом занесло не только двор и сад замка, не только землю вокруг церкви и конюшен, но укрыло белым одеялом даже дальние холмы Камелота.