Я смотрел на водопад. Что-то во мне всколыхнулось, и, цепляясь за стебли растений, я решительно направился ко дну ущелья. Мои спутники криками пытались остановить меня, но мне было не до них. Дно ущелья усыпали огромные валуны, гладкие и белые. Когда-то их принесло сюда половодьем, и теперь они неподвижно лежали здесь. Тот похож на корову, а этот – на слона, третий поменьше – на барана, четвертый – на коня… Отвесные стены являли собой совсем другое зрелище: местами камни выдавались вперед, местами глубоко утопали. Их поверхность испещрили тонкие линии, похожие на беспорядочно разбросанные сосновые иглы или пчелиные соты. У них оказался неопределенный, желтовато-белый цвет. Все это вместе образовывало удивительный рельеф. Если бы рядом вдруг появился художник-абстракционист и сказал, что видит в этих линиях людей, зверей, машины, коней или деревенские избы, то никто не стал бы ему возражать. По дну ущелья струился легкий туман; сквозь него оставшиеся наверху скалы и водопад казались накрытыми тонкой вуалью. Здесь были и сталактиты. Они отличались от гуйлиньских: те, обточенные водой, выстраиваются частоколом колонн. Местные же сталактиты истончились от тумана и влаги, превратились в подобие карликовых деревьев, каждое из которых красиво по-своему. Здесь их зовут камнями-губками. Из-за пористой поверхности такой камень, поставленный на поддон с водой, будет постепенно впитывать жидкость. Если на него положить бобы, зерна пшеницы или подсолнуха, то они прорастут. Такая миниатюрная гора с весенней порослью украсит любую комнату.
Со дна ущелья я не только внимательно рассмотрел водопад, но и ощутил все его величие. Голубую полоску неба зажало между двумя отвесными скалами. Стремительные потоки воды ревели громогласно, как тигры. За водяной завесой без конца и края тянулись пышно разросшиеся растения. Согласно легенде, где-то внутри находилась пещера Владыки Лао, в которой раньше жили святые. Я вспомнил стихотворные строки из описания уезда:
В Нянцзыгуани вода вздымается до неба,Зари последний красный луч погас,На сотни миль слышны раскаты грома,Святым в пещере не сомкнуть усталых глаз[64].Там, где заканчивался водопад, клубилась водяная пыль, образуя непроницаемый туман. Набравшись смелости, я сделал несколько шагов вперед. Большие и маленькие капли-жемчужины тут же облепили мне лицо и волосы. Я задрал голову и посмотрел на водопад. Отсюда казалось, будто на землю опрокинулся Млечный Путь. Вода в непрерывном движении клокотала и бурлила. Су Дунпо говорил о горах Лушань: «С одной стороны видишь кряжи, с другой – пики»[65]. Глядя на водопад Нянцзыгуани, я мог сказать, что издалека он похож на застенчивую девушку, а вблизи – на свирепого тигра. Я весь промок, поэтому отступил назад и сел на огромном валуне поодаль. Я любовался водой. Это был источник, но не из тех, что сочатся из земли неспешной тонкой струйкой. Это был водопад, но не из тех, чьи бурные воды перемешаны с глиной и песком. В своем быстром и легком падении эта вода казалась прекраснее, чем догоняющие друг друга волны Хуанхэ, и громче, чем полноводная Янцзы. Даже поднимающиеся до небес морские валы не могли бы сравниться с ее красотой. Открытый, ласковый, приветливый, щедрый водопад бросал пригоршни жемчужин. Они зависали на мгновение в воздухе, рассыпались, устремлялись вниз и разбивались в мелкую пыль. На дне ущелья они снова собирались в прозрачный поток. Огибая камни, он уносился прочь. В полном одиночестве я вдыхал сдобренный водной пылью воздух, слушал музыку воды, ударяющейся о камни, и любовался радугой в солнечном свете. Чистый источник мирно проникал прямо мне в душу. Мои спутники махали сверху, зовя поспешить обратно. Очарование водной стихии будто сковало меня. Казалось, у меня для нее осталось еще много невысказанных слов.
На обратном пути я разговорился с одним гидрологом. Оказалось, что на сотни ли вокруг здесь стоят известняковые горы. У них между камнями множество трещин, сквозь которые глубоко под землю просачиваются поверхностные воды. Они движутся с хребтов Тайханшани на восток и здесь резко опускаются вниз из-за сдвига пластов. Вся отфильтрованная камнями чистая вода вырывается на поверхность. В этих местах повсюду бьют малые ключи и большие источники. Некоторые жители могут сдвинуть каменную плиту у своего дома и черпать оттуда воду. Влага, которая долго накапливалась, наконец находит здесь выход.
Июль 1981 года
Водопад Хукоу
Водопад Хукоу («Горлышко кувшина») находится на границе провинций Шаньси и Шэньси. Я бывал там дважды.
Первый раз я приехал туда в сезон дождей. Перед отъездом меня предупреждали: «Это самое опасное время для таких поездок. Ни в коем случае не ходи на берег реки. Если вверху по течению пойдет дождь и хлынет паводок, то тебе не спастись». Действительно, уже на полпути к водопаду в карабкающейся по горному серпантину машине я услышал глухой рокот волн. В ущелье клубился густой туман. Я набрался смелости и спустился к берегу. Река походила на бурлящий котел. Водопад Хукоу не падает с высоты, заставляя людей задирать головы, чтобы посмотреть на него, – он скатывается с ровного плато в ущелье ниже. Сверху виден только быстро движущийся поток воды. В сезон дождей ущелье переполнилось пенящейся клокочущей водой. С неутомимой мощью в него вливались новые струи. В плотной пелене я пытался увидеть водопад таким, каким представлял его себе ранее. Там не было ничего, кроме залитого водой ущелья. Всюду из тумана выныривали беспорядочно разбросанные камни, в лицо ударял водяной дым. Я не слышал ничего, кроме оглушительного рева волн. В голове билась только одна мысль: вдруг сейчас спустится паводок и поглотит меня? Я окинул взглядом окрестности и поспешил оставить опасное место. Отойдя на приличное расстояние, я посмотрел на клубы белого дыма позади. Сердце бешено застучало в груди…
Водопад Хукоу
Во второй раз я выбрал для поездки самый сухой сезон. После весенних заморозков горы еще не обрели свой обычный цвет, а само ущелье казалось непривычно широким. Я с легкостью спустился вниз. В это время года берега Хуанхэ похожи на огромное каменное ложе. Слой мелкого песка укрывает его, словно мягкая простыня. Песок здесь плотный и одновременно рассыпчатый. Я шел, пока не достиг середины реки. Неожиданно обнаружилась еще одна река, которую образовал резко уходящий вниз овраг. Местные жители называют его Лунцао («Драконий ров»). В месте, где в него попадает вода, невозможно измерить глубину. Здесь поток направляется вниз и создает то самое «горлышко кувшина». Опершись спиной на большой камень, я посмотрел вверх. Края Т-образного Драконьего рва подпирают широкую реку. Мощные струи из русла шириной в полкилометра стекают рядами. Они толкаются, соударяются, поторапливают друг друга. Идущие впереди расчищают путь, следующие прикрывают тыл. Желтые волны бьются о камни и взрываются снопами белоснежной пены. Остывший пепел гор и молчаливая синь неба… Кажется, что во всей Вселенной нет ничего, кроме этой воды. Быстро бегущая река вдруг натыкается на глубокий обрыв шириной в сорок с лишним метров. Вода не успевает опомниться и на всем ходу падает с него. На дне ущелья крутятся воронки, и вода бурлит, будто в котле. Местные рассказывали, что однажды в водопад свалилась черная свинья. Когда ее туша всплыла, не ней не было ни единой щетинки. От такого рассказа у меня мороз пробежал по коже.
В этом месте Хуанхэ сужается и спускается вниз. Ровную, как циновка, поверхность воды вдруг затягивает обрыв, связывает тугими жгутами и обрушивает в Драконий ров. Там она сначала прыгает по камням, потом делает поворот и падает, падает, падает. В падении разбивается на капли, окутывается туманом. Со дна ущелья поднимается радуга, тянется от одного края Драконьего рва до другого, рассекает туман и тает на фоне далеких гор. Огромная водяная масса не может уместиться в «горлышке кувшина». Потоки подмывают берега, с грохотом катятся вдоль рва. Безудержный и огромный, величественный, как море, водопад простирается ковром. Кажется, что его непрерывно встряхивает невидимой рукой. Еще больше он похож на выходящую из прокатного стана сталь – такой же мощный и яростный. Хукоу – не просто поток желтых волн. Они наперебой несутся вперед, юркими источниками просачиваются везде, где только можно, откатываются назад и ищут обходные пути. Волны рассыпаются у берегов Драконьего рва. Они с рокотом исчезают в трещинах камней, или растекаются по каменным плитам быстрыми ручейками, или выписывают кульбиты, оказавшись зажатыми между валунами. Водные полотна свисают вдоль стен пропасти, глянцевито поблескивают их дорогие шелка… Все подернуто водяным туманом, радуга увенчивает пейзаж. Это неповторимый шедевр живописи. Его симфония ласкает слух. Подумать только, в таком маленьком «кувшине» соседствует столько ипостасей воды – море, река, водопад, источник, туман. Не меньше в нем и человеческих эмоций – радости, гнева, сожаления, злобы, печали. Неужто Создатель решил уместить целый мир в одном «кувшине»?
Налюбовавшись водой, я стал разглядывать камни. Вода проточила в них причудливые ходы, сложные переплетения которых напоминали слои осиного гнезда. Местами в камнях остались глубокие выемки. Весь Драконий ров создала вода. Люди часто приписывают ей такие свойства, как гибкость и податливость. Покорная с виду стихия в безвыходном положении становится безудержной и непримиримой. В ее послушании есть снисходительность, но нет и намека на слабость. Когда терпению придет конец, она даст отпор и померится с соперником силами. В «Записках о путешествиях» Сюй Сякэ[66] написано, что в первой половине XVII века водопад Хукоу находился на расстоянии полутора тысяч метров вниз по течению. Посмотрите теперь, как далеко потеснила твердые камни эта «податливая» вода, трудясь день и ночь.
Река Хуанхэ величественная, широкая. В ее кажущейся гибкости скрывается непоколебимая твердость. Она может быть плененной, но не покоренной, притесненной, но не смирившейся. Она громко заявляет о своем недовольстве. На давление она отвечает отпором, не сдается и уверенно движется вперед. Так же и человек во многих испытаниях обретает свой характер. Прибрежные скалы и рельеф дна заставляют Хуанхэ то подниматься, то опускаться, поворачивать то вправо, то влево. Так создаются ее нрав и величие. Они отчетливо проявляются там, где река переливается через «горлышко кувшина» – Хукоу.
«Жэньминь Жибао», 23 августа 1993 года
Послесловие: об эссе «Водопад Хукоу»
«Водопад Хукоу» – это последнее эссе, написанное мной в должности журналиста. В 1987 году в поездке на водопад Хукоу на реке Хуанхэ мне позвонили из Пекина. Оказалось, что на государственном уровне создано Управление информации и печати. Меня немедленно отзывали в Пекин на работу. На этом закончилась моя тринадцатилетняя карьера журналиста. В жизни каждого случаются такие переломные моменты. Они служат финалом для одного этапа и отправной точкой – для другого. Тогда в Хукоу для меня наступил именно такой момент.
Моя судьба связана с Хуанхэ. Я провел детство и отрочество на реке Фэньхэ – ее притоке. После университета меня распределили в уезд Линьхэ (буквально «Приречный») на берегу Хуанхэ во Внутренней Монголии. Само название уезда говорит о его близости к великой реке. В первый год я работал в селе. В числе прочего в мои задачи входило орошение полей водами Хуанхэ. Глубокой ночью в середине лета, когда смолкают все звуки, а лунный свет мягко струится на землю, можно присесть на краю поля и услышать легкое потрескивание – это кукурузные корни пьют воду Хуанхэ. На второй год я работал в уездном комитете. Моей первоочередной обязанностью было предотвращение весенних паводков. Крепко проспавшая всю зиму Хуанхэ пробуждается под лучами весеннего солнца и сбрасывает с себя ледяные оковы. Вниз по течению дрейфует целая флотилия гигантских обломков льда. Время от времени они образуют заторы, нагромождаются друг на друг и создают импровизированные плотины, у которых есть свойство рано или поздно прорываться. Став журналистом, я в рабочих поездках изъездил Хуанхэ вверх и вниз по течению. Люди и события в дельте реки, а также сезонные и географические изменения оставили в моей памяти глубокие впечатления. В эссе «Водопад Хукоу» сконцентрированы все мои чувства к Хуанхэ и мое понимание этой реки.
Я выбрал его в качестве учебного материала на тему описания воды и водоемов. Также можно обратиться к некоторым другим моим трудам, посвященным Хуанхэ («Заметки о водопаде Хукоу», «Воспоминания о Хэтао», «Три зеленых чуда северо-запада», «Если бы Мао Цзэдун отправился на конную прогулку»), водам и водоемам («Храм Цзиньцы», «Тяньсинцяо – прекрасное место по ту сторону моста», «Море в Чан-дао», «Мое эссе о горах Уишань»).
20 мая 2013 года
Заметки о водопаде Хукоу
Только вода способна скрывать и скрываться, менять свой вид. Она бывает жестокой и нежной, надменной и негодующей, может держать лодку, а может – перевернуть, может подарить жизнь или уничтожить ее. Для этого ей потребуется лишь мгновение. Она то ласковая и кроткая, то необузданно крушит берега и вздымается до небес. Все реки текут прямо или изгибами, но только Хуанхэ под силу принимать разные обличья. Она ложится зеркальной гладью среди глубоких ущелий и летящей лентой чертит свой путь посреди равнины. Вот мчится стремительным потоком, а вот затаивается в низинах. Стиснутая, она грохочет громом и прорывается сверкающими молниями. В зависимости от времени года она беснуется и ревет, взвиваясь ввысь или припадая к земле, или же гладит берега и раскрывает объятья ясному небу, что-то шепча.
Когда-то я был на водохранилище Люцзяся в верхнем течении Хуанхэ. Меня поразили здешние тишина и спокойствие: не река, а озеро. До этого я жил на равнине Хэтао в излучине Хуанхэ и любовался разноцветием и ленточными изгибами великой реки. Бывал я и в Лунмэни, где прочувствовал мощь и величие Хуанхэ. Изъездив реку вдоль и поперек, я наконец обнаружил Хукоу и не смог совладать с эмоциями. Хукоу – единственный водопад на Хуанхэ – находится на территории уезда Цзисянь в провинции Шаньси. Свое название он получил благодаря форме. Вода здесь резко стекает в овраг. Сверху вниз открывается вид на водопад, который весь затянут «водяным дымом». В древних летописях говорится: «В реке клубится дым, лодки идут по земле». Когда лодка доходила сюда, ее вытаскивали и обходили водопад по суше. В этом месте Хуанхэ резко меняет положение из-за гор вокруг, а затем на отмели превращается в бурный поток. Сокрушительный и безудержный, он стремителен, как десять тысяч скакунов, и наполняет шумом всю округу. Река самодовольно катит свои волны и вдруг проваливается в широкий и глубокий овраг, будто наполняет кувшин, переливаясь через края горлышка. Вода бешено бурлит и кружится, от пенящейся массы поднимается радуга, брызги рассыпаются жемчужинами. Внизу образуется водоем; спускающиеся в него струи трепещут, словно занавеси. Ударяясь о потрескавшиеся камни, вода издает громовые раскаты. Она поднимает клубы тумана, похожего на дым, ревет и сотрясается. Грохот разносится на тысячу ли вокруг. Кажется, что взлетающий дракон тревожит долину. От мощи водопада дрожит земля, волны взмывают вверх и опадают. Слоистая порода по виду напоминает тофу. Как писал Сюй Сякэ, за триста лет вода проторила в камнях путь протяженностью в триста метров. Стремительные потоки обтачивают твердые валуны. В народе поговаривают, что однажды в водопад свалилась черная свинья, и в мгновенье ока вода смыла с нее всю щетину, оставив только голую белую кожу. Хуанхэ вобрала в себя самые оглушительные раскаты грома и мощь водной стихии. Ее сила заставляет трескаться камни, и она сама расчищает себе путь. Песок, несомый круговертью волн, вытачивает в валунах глубокие каналы и мелкие впадинки. Окидывая взглядом берега, видишь результат филигранной работы. Под ногами на многие ли простираются каменные пласты. Волны с легкостью кружатся, вертятся, выходят из-под земли, падают с небес. Река использует все возможности, чтобы сдвигать горы. С чувством собственного достоинства она обдает берега свежим ветром и непринужденно исчезает вдали, снова являя нам свое спокойствие, мягкость, стойкость и величие. Преодолев тысячи ли, великая Хуанхэ неспешно впадает в море. Увы! Ей придется сдержать все накопленные силы. Непреодолимое препятствие ожидает великую реку – она должна будет обогнуть горы на своем пути и покориться, всю свою ширь оставить небу и земле. Прекрасная, великая, моя Хуанхэ!