Ребята взяли в руки заранее сложенные на палубе вещи и вместе с офицером перешли по сходне на корабль.
Отдав концы, он дал прощальный гудок и взял курс по мелкой ряби в сторону выхода из гавани.
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад!
волнующе летело за кормой, а потом стихло.
Глава 3. Крылатая пехота
Начало созданию воздушно-десантных войск положило постановление Реввоенсовета СССР, принятое 11 декабря 1932 года. В нём, в частности, отмечалось, что развитие авиационной техники, а также достигнутые результаты в конструировании и сбрасыванию с самолётов бойцов, грузов и боевых машин требуют организации новых боевых подразделений и соединений РККА. В целях развития воздушно-десантного дела в РККА, подготовки соответствующих кадров и подразделений, Реввоенсовет постановил развернуть на базе авиадесантного отряда Ленинградского военного округа бригаду, возложив на неё обучение инструкторов по воздушно-десантной подготовке и отработку оперативно-тактических нормативов. Одновременно намечалось сформировать к марту 1933 года по одному авиадесантному отряду в Белорусском, Украинском, Московском и Приволжском военных округах. Начался новый этап в развитии воздушно-десантных войск. А уже в начале 1933 года в этих округах были сформированы авиационные батальоны особого назначения.
(Из истории воздушно – десантных войск)
Против ожиданий (Юрка надеялся, что их сначала доставят в Кронштадт), охотник закончил свой путь в Ораниенбауме.
Это был небольшой, основанный еще князем Меншиковым городок, в котором во время подавления кронштадтского мятежа находился штаб маршала Тухачевского.
Там группа выгрузилась на причал, и ждавший ее военный грузовик доставил моряков в форт Красная Горка, находившийся в нескольких километрах от города.
Построенный Петром I-м, он являлся одним из двух мощных береговых крепостей кронштадтской минно-артиллерийской позиции, надежно защищавшей подступы к Петербургу от подхода крупных боевых кораблей противника.
На вещевом складе форта, у которого молодой матросик-первогодок красил известью стену, всех переодели в солдатское х/б без знаков различия, защитного цвета пилотки и сапоги, изъяв флотское обмундирование, что вызвало ряд шуток.
– Ну и штаны,– оттянув в стороны галифе, критически оглядел их Мишка Ивашутин. – Все наоборот. Вверху широкие, а по низу узкие. Умора!
– Зато с мотней и подчеркивают стройность ног, – виляя задом, прошелся по проходу Колька Быков.
– А у меня гимнастерка на плече лопнула, и сапоги не лезут – пробурчал Бойко в окошко, откуда выглядывал мордастый интендант – сверхсрочник.
Тот исчез, долго копался, а потом возник снова, брякнув на стойку сорок пятого размера кирзачи и положив рядом аккуратно свернутую гимнастерку.
– На. Самые большие. И где вас таких делают?
– Известно где, в Сибири, – уселся Иван на лавку у стены, с кряхтеньем натягивая обновки. – Ну как? – шлепнув на затылок пилотку, обернулся к Томилину.
– М-да, – почесал тот затылок. – Форменный бандит. Остальные дружно заржали.
Когда группа, переобмундировавшись, направлялась вслед за Гусевым к машине, один, уже видевший ее береговой матрос, удивленно выпучил глаза.
– Вас кореша*, никак турнули с флота? (подошел ближе).
– Типа того, – подмигнул ему Вовка Крючков.
– За что?
– Исключительно за раздолбайство, сынок, – ответил Ваня Самохвалов.– Так что, служи исправно.
– Ну и дела, – покачал тот головою.
Затем ребята погрузились в кузов, Гусев сел рядом с шофером в кабину, и грузовик, урча, выехал за ворота.
Сначала он покатил по наезженной дороге в сторону хвойного леса впереди, затем миновал его стороной и выбрался на ухабистый проселок.
Километров через десять автомобиль свернул к полосатому шлагбауму с часовым, и после проверки документов въехал на территорию полевого военного аэродрома, где стояли защитного цвета краснозвездные самолеты. Громоздкие и неуклюжие.
– С машины!– вылез офицер из кабины, когда полуторка, скрипнув тормозами, остановилась на краю обширного летного поля.
Прихватив вещи, моряки спрыгнули вниз, а старший лейтенант, приказав ждать, натянул поглубже мичманку и пошагал в штаб.
Оставшиеся присели на траву в тени машины, вытащили папиросы, и некоторые закурили.
– Вот с таких мы, наверное, и будем прыгать, – показал рукой в сторону крылатых машин Вовка Курочкин.– Это ТБ-3, тяжелые бомбардировщики.
– Откуда знаешь? – спросил Вишневский, пожевывая в губах травинку.
– Поступал в летное училище. Не получилось.
– Ну и как они? – поинтересовался Шаулин.
– Машины будь здоров, – значительно сказал Курочкин. – Потолок восемь тысяч метров, дальность полета две тысячи километров, скорость триста километров в час. Вооружение – четыре 7,62 мм пулемета, бомбовая нагрузка три тонны.
– Впечатляет, – согласился Вовка.
Спустя минут двадцать вернулся Гусев (группа встала) и сообщил, что через час, будет погрузка в самолет, а затем перелет в Белоруссию.
– Однако, – переглянулись ребята, но ничего не сказали.
Затем он отщелкнул кнопки на планшетке и вручил Легостаеву засургученный пакет. – Отдашь представителю части, старшина. Вас встретит.
– Слушаюсь,– козырнул Юрка.
– Ну, а теперь прощайте, – тряхнул руку каждому старший лейтенант. – Не поминайте лихом.
Затем сел в кабину, водитель запустил двигатель и грузовик выехал с территории. Еще через пару минут, оставив позади шлейф пыли, скрылся за поворотом.
– Ну, вот и простились с флотом, глядя ему вслед, – вздохнул Зорин
– Почему простились? – обернулся к нему Сафронов.– Флагман с командиром обещали, что мы вернемся.
– Да это я так, к слову.
После этого все снова уселись на траву, потянулись тягостные минуты ожидания.
На исходе второго часа (солнце стояло в зените), и ребята перекусили захваченным в дорогу сухпаем, запивая его водой из фляг, из одноэтажного кирпичного здания неподалеку, появились шесть летчиков в кожаных шлемах и комбинезонах, направившиеся в сторону самолетов.
Одновременно из штаба вышел какой-то человек, помахав в сторону группы рукой.
Моряки встали, разобрав вещи, и пошагали к штабу.
Человек оказался лейтенантом в синем галифе и такой же фуражке с крабом, лихо заломленной набекрень.
– Так, орлы, построиться по двое и за мной, – оглядел парней офицер.
Спустя минуту, диверсанты следовали за авиатором по серому бетону к взлетной полосе. Где уже ревел двигателями, тяжело выкативший туда бомбардировщик.
Из открытой двери фюзеляжа в бетон упирался короткий алюминиевый трап, а в проеме темнел человек в шлеме.
– Всем в машину! – громко заорал лейтенант, придерживая рукой фуражку.
– Поднявшись по одному наверх, моряки оказались в довольно просторном отсеке, с длинными металлическими скамейками по бортам, где и расселись.
Вслед за этим, стоявший у двери ее задраил, прошел между пассажиров, посоветовав держаться за воздух, а затем исчез в люке верхней пулеметной турели.
Через минуту самолет вздрогнул (от рева заложило уши), и все почувствовали, как началось движение. Далее оно ускорилось, последовали несколько толчков, а потом возникло непонятное ощущение.
– Никак летим, Юрок! – наклонился к тому, сидевший рядом Мишка Усатов.
– Вроде того! – откликнулся приятель и поднял кверху большой палец.
За ребристой, дюралевой обшивкой монотонно гудели двигатели, крылатая машина уносила их все дальше.
Спустя три часа, на закате, ТБ-3 приземлился, на другом аэродроме. Поменьше первого, с зеленой травой и с трех сторон окруженного высоким лесом.
Группа, прихватив вещи, выгрузилась из бомбардировщика, и на взлетной полосе была встречена загорелым офицером в сопровождении старшего сержанта, с медалью «За отвагу» на гимнастерке. Старший лейтенант принял от Легостаева пакет, сунув его в полевую сумку, а затем упруго прошелся перед шеренгами.
– Слушать меня внимательно! – остановился в центре.
– Вы прибыли в 214-ю воздушно – десантную бригаду под командованием полковника Левашова. Я ваш командир роты старший лейтенант Романенко. Сейчас всех отведут в часть, накормят и определят в казарму. Дорошенко! – обернулся назад.
–Я! – вытянулся старший сержант.
– Выполняйте.
После этого офицер направился к самолету, у которого стояли летчики, а Ковальчук повел группу к выходу с аэродрома.
– И де ж вы раньше служили, хлопцы? – шагая сбоку, поинтересовался у Легостаева, сопровождавший.– По виду вроде не новобранцы.
– Мы, товарищ старший сержант, из стройбата, – ответил Юрка.– Оттуда перевели к вам.
– Вон оно шо, – хмыкнул Дорошенко.– Стройбата нам токо не хватало.
Оставив позади аэродром и пройдя по грунтовой дороге тройку километров вперед, группа оказалась на КПП части.
Старший сержант предъявил вышедшему из будки дежурному с наганом в кобуре, пропуск, и прибывшие вошли на ее территорию.
Там, разделенные бетонным плацем, располагались шесть кирпичных трех этажных казарм, а за ними виднелись разных размеров и высоты, другие здания.
– Ось тут будете жить, – ткнул пальцем старший сержант в первую казарму слева, после чего группа вслед за ним поднялась на третий этаж, где за дверью у тумбочки стоял дневальный, а справа и слева имелись два просторных, с высокими потолками, помещения.
Судя по заправленным постелям и висящим в изголовьях вафельным полотенцам, одно было обитаемым, а второе нет. На койках лежали только голые полосатые матрацы и подушки без наволочек.
Ваша спальня, – завел в него подопечных старший сержант. – Оставляйте тут вещи.
– А там кто живет? – кивнул Сафронов на смежную.
– Первый взвод, – ответил Дорошенко. – Он щас на учениях в поле. Я, до сведения, ваш старшина роты.
Затем, что-то сказав дневальному, он отвел всех в недалекую столовую, с двумя цветочными клумбами при входе. Там на прибывших был оставлен расход*, и моряки подкрепились мясной рисовой кашей, горячим чаем и ржаным хлебом с маслом.
Во время ужина старший сержант исчез, а потом возник снова.
Когда же вернулись в казарму, на каждой кровати лежало постельное белье, а еще Дорошенко извлек из карманов галифе и вручил всем синие петлицы на гимнастерки.
– До отбоя пришить, уместе з подворотничками, – нахмурил густые брови. – А то ходите як те, партизаны.
Далее он пригласил ребят за собой в каптерку, на этаже кроме спальных помещений имелись другие (в том числе бытовка, туалет и умывальник), где сидора с чемоданами определили на деревянные стеллажи, а новички получили половину чистой простыни на подворотнички. Иголки с нитками у всех имелись.
Пока подшивались, ребята выяснили у словоохотливого старшины, что часть дислоцируется рядом с местечком Марьина Горка, в шестидесяти километрах от столицы Белоруссии Минска.
– Далековато нас занесло, братва, – даже присвистнул Быков.
Еще Дорошенко (его звали как Чапаева – Василий Иваныч), рассказал, что десантная бригада имеет боевое прошлое.
Сформированная в 1938 году, она приняла участие в войне с белофиннами, а еще имела отношение к освобождению Бессарабии, в составе Южного фронта, от гнета румынских помещиков и капиталистов.
– Так медаль у вас за финскую? – поинтересовался Ивашутин.
– Эгэ ж, – ответил Дорошенко. – Я тогда був командиром отделения, и в поиске мы захватили финского капитана.
А еще моряки выяснили, что в бригаде существуют увольнения, чему весьма обрадовались. Очень уж хотелось побывать в гражданкой обстановке, да и пообщаться с женским полом.
– Белорусские девчата как, симпатичные? – поинтересовался Шаулин.
– Ничо, тикы мелковатые и сиськи малэньки, – ответствовал старший сержант. – Самые лучшие наши хохлушки, есть за шо взяться.
– Ох, я б сейчас взялся,– прищурил зеленые глаза Шаулин.– А ты, Никола? – толкнул локтем Зорина, орудовавшего рядом иголкой.
– Я к девушкам отношусь серьезно, не то, что ты, балаболка, – покраснел Зорин.
– Так и я серьезно,– сделал удивленную рожу Вовка. Кубрик грохнул смехом.
Когда закончили с шитьем и надели гимнастерки, Дорошенко всех построил на среднем проходе и осмотрел. Скрипя по доскам пола хромовыми офицерскими сапогами.
– Вот теперь настоящие бойцы, – довольно крякнул он. А потом достал из нагрудного кармана список и провел вечернюю поверку.
– Теперь всем умываться и отдыхать, – сказал в завершении. – Завтра подъем в шесть. После чего ушел к себе в каптерку.
Ровно в двадцать три ноль – ноль, дневальный заорал со своего места «отбой!» и вырубил на этаже свет, включив ночное освещение.
Вскоре в разных концах спальни раздался храп. Диверсанты крепко спали.
На следующее утро, после зарядки и завтрака, в казарме состоялось знакомство с командиром взвода лейтенантом Иванченко. Тот был примерно их лет, подтянутый и спортивного вида.
Лейтенант сообщил, что во взвод будут добавлены еще десять человек из молодого, принявшего присягу пополнения, занятия начнутся после обеда.
– Разрешите вопрос, товарищ старший лейтенант? – поднял вверх руку Андреев.
– Разрешаю.
– А письма домой отсюда писать можно? Не возбраняется.
– Не возбраняется, – чуть улыбнулся офицер. – У нас, кстати, своя почта.
Во второй половине дня все тридцать сидели в одном из учебных классов бригады, и Иванченко знакомил бойцов с азами десантной подготовки.
При этом рассказал, что ВДВ – род войск, предназначенный для охвата противника по воздуху и выполнения задач в его тылу по нарушению управления войсками. Срыву выдвижения и развертывания резервов, нарушению работы тыла и коммуникаций, а также по прикрытию отдельных направлений, районов, открытых флангов. Блокированию и уничтожению высаженных воздушных десантов, прорвавшихся группировок противника и выполнения других задач.
Основным способом его доставки является десантирование как парашютным, так и посадочным порядком. На самолетах или планерах.
Первое же применение воздушного десанта в СССР произошло весной 1929-го года. В осаждённом басмачами городе Гарм была высажена с воздуха группа вооружённых красноармейцев, которая при поддержке местных жителей разгромила банду, вторгшуюся из-за границы на территорию Таджикистана.
Лекция впечатлила бойцов, они почувствовали свою значимость.
– Да, – сказал по этому поводу во время перерыва в курилке Николай Зорин. – Десантные войска это тебе ни хухры-мухры. Тут все серьезно, почти как на флоте.
– Совершенно центрально, – поддержали его Легостаев с Усатовым.
Потом все завертелось, как в калейдоскопе. От теории перешли к практике (укладке парашютов), а вскоре прыжкам с вышки. Она, в числе других тренировочных сооружений, имелась на учебном полигоне.
Тот располагался за жилым городком и был отлично оборудован. Имел полосу препятствий, наземный тир, а также всевозможные спортивные снаряды. Которые содержались в образцовом порядке.
Штатная численность бригады составляла тысячу семьсот десантников, сведенных в парашютный и мотомеханизированный батальоны, а также артиллерийский дивизион.
Скрыть то, что ребята военные моряки, не удалось. В первую же баню, где мылись поротно, многие из их новых сослуживцев обратили внимание на флотские наколки. Да и приобретенный за годы службы на кораблях жаргон, давал о себе знать. Вновь прибывшие называли табуретки банками, свое спальное помещение кубриком, пол в нем палубой, а порции белого хлеба птюхами*.
Впрочем, особых вопросов в этом плане, ни у кого не возникало. Дисциплина в бригаде была на высоте, командиры строгие, и десантники лишнего не болтали. Кстати, новые сослуживцы, которые добавились в группу, тоже захотели иметь наколки.