– Джеймс Макферсон знает об опасности? – А были и другие, о которых нельзя забывать.
– Если не знает, то можно предположить, что уровень его интеллекта значительно понизился. Ты разве сам не видишь, что здесь нам придется закончить? Нельзя ничего сделать, никто не сможет повлиять на исход войны, противоречащей всем законам здравого смысла. Если генерал-коротышка решил перерезать себе горло, то мы не будем стоять и ждать, пока утонем в его крови.
– Куда ты направляешься?
– На север, к побережью. Там найдутся рыбаки, которых золото волнует больше принципов и политики. Они перевезут меня через Ла-Манш.
– Тогда пожелаю тебе удачи и сильного ветра.
– Ты не поедешь?
– Полагаю, без меня тебе будет проще исполнить задуманное. Меня, похоже, разоблачили. Сегодня узнал.
– Бог мой. Так какого черта ты решил остаться?
– Это ненадолго. Уеду завтра к ночи.
– Тебе нужен другой мундир. Я слышал, каждого американца президента Мэдисона будут обыскивать.
– Да, я знаю, но спасибо за предупреждение.
– В лондонском пабе для тебя всегда найдется бренди.
– Только в твоей компании, дружище.
– Ты настоящий герой, Шейборн. Здесь, в Испании, в Англии – везде. Но помни, мы живем лишь раз.
– Так и умираем лишь раз.
– Да уж.
Проводив товарища, Саммерли прошелся по комнате, остановился у стола и залпом допил содержимое стакана, который Каннингем наполнил для себя. Затем задул свечи, открыл шторы и сел у окна наблюдать за луной, сегодня едва уловимой за серыми тучами.
Еще один день, и его война будет закончена. Прощай, разведка! Свобода! Сейчас и представить трудно, что скоро он отправится домой в Луксфорд и будет вести праздную жизнь.
С Гаем Бернаром Селеста столкнулась следующим утром, когда прогуливалась по Лез Аль с корзиной булочек и хлеба за спиной. Она могла бы сделать вид, что не заметила его, но Гай остановился, преградив ей путь. Щеки его порозовели, плечи расправились – таким ей доводилось видеть его не раз.
– Ты переметнулась на другую сторону, ma chérie? – произнес он с едким сарказмом. – После скандала с Дюбуа поговаривают, что ты стала работать на англичан.
– Это значит, мне стоит больше беспокоиться о результате, Гай, – бросила она в ответ. Игра не новая, сколько бы она ни длилась, обоим известно, что Гай действует не из любви к Франции. Их наняли для работы, это может сделать каждый, кто способен заплатить, – в этом их сила и слабость.
Заметив, что Гай расслабился, Селеста разжала пальцы, лежащие на рукоятке ножа в кармане, и перевела дыхание. Надо узнать, что он задумал, как намерен действовать, хотя разумнее было бы прислушаться к внутреннему голосу и бежать. Только благодаря связям Гая она еще не лежит в могиле. За первые восемнадцать месяцев работы он спасал ее бессчетное количество раз, что она, разумеется, ценила. Молодая женщина, тем более благородного происхождения, не выжила бы в Париже Наполеона и неделю без помощи. Страшно представить, что могло бы с ней произойти без поддержки Гая.
И она многому у него научилась. Прежде всего, как выстоять, бороться и добиваться в этом успеха. Она возродилась из пепла и теперь шла по жизни с ножом в руке и ненавистью в сердце. Благодаря Гаю она смогла отточить мастерство и научилась скрывать желание мстить. Теперь она могла быть совершенно разной, умела носить тысячи масок. Той Селесты, в которой едва теплилась жизнь после убийства отца, больше не существовало. О ней она не любила вспоминать. Та женщина перенесла слишком много боли, ее сердце разорвали на клочки, та женщина не смогла бы вернуться к жизни.
Потому она не отдернула руку, когда ее накрыла ладонь Гая. В конце концов, очень скоро все закончится. А сейчас можно ненадолго принести себя в жертву, ведь таков скользкий путь шпиона, надо любыми способами удержаться на ногах, чтобы не упасть замертво.
– Ты совсем одна, Брижит. И я ничего не знаю о тебе, о том, кем ты была.
Было время, когда Гай Бернар ей нравился, ее восхищала энергия и задор, с которым он говорил о будущем Франции. Правда, до поры, пока она не начала понимать одну за другой многие истины, в том числе что на пути к цели он не готов ограничивать себя моральными принципами. Гай был страшным человеком, к тому же много пил. К концу первого года их брака она отказала ему в близости, хотя оставалась с ним под одной крышей еще шесть месяцев ради выполнения общего для них задания.
Они были, в сущности, неплохими партнерами, еще тогда Гай взял за привычку сообщать ей все, что услышал, на случай, если ей еще не донесли. Мадемуазель Брижит Герен была придумана от макушки до пяток, по сути, она появилась из окутанного дымом зеркала. Гай использовал для нее документы, которые стянул у шлюхи, умершей в одном из переулков в Марэ. Они с Селестой были почти одного возраста и типа – волосы, глаза, рост, – что пригодилось бы, задумай кто-то прочитать описание в документе.
Бумаги оказалось вполне достаточно, чтобы оформить брак, получить прошлое и настоящее, а с ними и будущее; к тому же новое имя стало еще одной стеной защиты, преграждающей путь к ее истинному Я.
Парижу нельзя доверять, как и долгое время оставаться никому не известной личностью.
Брижит Герен заняла свою нишу, и теперь на нее еще труднее стало выйти тем, кто знал об ошибках отца. Здравый смысл и уличная выучка Гая обеспечивали ей хорошую защиту, они больше никогда не вспоминали, как ее назвали при рождении. Однако политическая ситуация и перемены отдалили их друг от друга, она больше не могла переносить перепады его настроения, взрывы и периоды бездействия.
Она сама нанесла удар, используя навыки, которым он ее научил. Она впитала в себя это знание, оно проникло под кожу, заполнило ее кости. Какое-то время Гай преследовал ее, уверял, что изменился, однако, не получив шанса, пошел другой дорогой, к другим женщинам, многие из которых были совсем юными. Ее это не беспокоило, ведь она знала, что в прежней жизни даже не взглянула бы на такого мужчину.
– И кто же ты сегодня? – Он оглядел ее брюки и пиджак, а потом заплечную корзину с хлебом. – Посыльный булочника? Мальчик с рынка? – Он схватил булочку и откусил. Крошки посыпались на темную клокастую бороду. – Бенет хочет, чтобы ты появилась и объяснила, что не так с Дюбуа. Он считает, твоя преданность организации под вопросом.
Она сделала шаг и наклонилась к нему.
– А твоя нет, верно? Луи Дюбуа было семь лет, а Мадлен Дюбуа не исполнилось и пяти.
Он выругался, грязно, как привык на грубом Западе, – всплывшее внезапно прошлое. Серьезная ошибка, любой, даже неопытный агент сразу бы понял, кто этот человек на самом деле. Или каким был когда-то.
– Они не должны были там находиться.
– Полагаешь, это оправдание?
Будто осознав, что допустил промах, он заговорил о деле:
– Майор Шейборн – английский шпион – сейчас в городе. За такую жирную добычу Бенет тебя простит.
– Ты о том, кто лучший в разведке Уэлсли? – В голосе ее было столько удивления, что она не могла не похвалить себя за отличную игру.
– Именно о нем. Он нарушил правило о досрочном освобождении в Байонне, хотя, по правде говоря, мог бежать, пока его везли через всю Испанию, и укрыться у партизан. Хочешь знать, зачем? Думаю, это подтверждает правильность версии о том, что англичанин прибыл в город, чтобы выяснить как можно больше о Великой армии: численность, направление движения, вооружение и кое-что о маневрах и планах. Когда мы его поймаем, повесим тайно, а то люди, чего доброго, сделают из него мученика и станут оплакивать.
Селесте все это уже было известно. Впрочем, самое ценное то, что он не сказал. Значит, им не известно о связи с Джеймсом Макферсоном, как и с американцами. Не стоит сомневаться, что Гай непременно бы ей это сообщил.
Откуда же он получил информацию? Спрашивать об этом нельзя.
За ней тоже следили; она видела их сегодня уже дважды, на значительном расстоянии. Люди неизвестные. Откуда они? Из тайной полиции или военного министерства? Или муниципальной гвардии Парижа?
Воронка закручивается, затягивая их с возрастающей скоростью. Все смешалось: факты, гипотезы, тайны. Действия Наполеона против России зародили во многих убежденность, что вскоре ситуация выйдет из-под контроля.
Ей придется оставить Саммерли на произвол судьбы. Пусть распоряжается фортуна или рок. Он всегда любил риск и оказывался в выигрыше. Впрочем, удача не сопутствует человеку вечно. Она знает это лучше многих. Разум велел бежать из Парижа, однако ноги отказывались подчиняться. Глупые сантименты или пророческое предупреждение? Картину лучше рассматривать на расстоянии, иначе не увидишь перспективу. Это было первое правило шпионажа, которое она усвоила.
Селеста закусила нижнюю губу, и Гай улыбнулся, неверно истолковав ее поведение.
– Возвращайся ко мне, Брижит. Вместе мы со всеми справимся. Я буду тебя защищать.
– Полагаю, мы давно покончили с подобными разговорами. К тому же с чего ты взял, что мне не хватает того, что я получаю сейчас?
Необходимо увести его мысли подальше от правды, и она избрала для этого лучший способ. Гай свято верил в несокрушимую силу денег, понимал и принимал этот принцип. Порой казалось, что они похожи больше, чем она думала. В их душах одинаково пусто.
– От кого? – настороженно спросил он.
– Люди в этом городе готовы щедро платить за то, что можно услышать в нужном месте. Банкиры, мужчины, владеющие недвижимостью. Если все рухнет, им надо знать заранее, когда продавать, а когда покупать, чтобы получить прибыль.
– Ты продаешь этим мужчинам не только секреты, но и тело? – Он склонился ниже и сжал ее плечо.
– Если и так, это больше не твое дело, Гай. Попытаешься сделать мне гадость, узнаешь, кто они. Учти, им это очень не понравится.
Она ждала, последует ли наказание за угрозу, и в глубине души желала подобного исхода. Это поможет поставить точку, закончить отношения. Быстро и просто.
Селеста в тысячный раз задумалась о том, где же теперь ее истинное Я. Лживость стала второй натурой, арсеналом ее уловок она пользовалась все чаще. Но Гай отпустил руку, и это обрадовало.
– Шлюха-то из тебя так себе, Брижит.
Она напряглась, но не ответила на оскорбление. После смерти отца принципы, за которые она некогда цеплялась, перестали существовать. Ими не руководствовалась новая женщина, с новым именем, мужем и жизненными обстоятельствами. Ее отличительной чертой стало безразличие. Селеста была настолько сломлена, что не сразу заметила, что легко соглашалась на интимные отношения, если это помогало делу и позволяло получить нужные сведения. Дно бочки оказалось не таким ужасным, как ей представлялось, кроме того, успокаивало, что ниже она уже не падет.
– Бенет хотел тебя видеть.
– Думает, я смогу найти английского майора?
– Офицер разведки Уэлсли – солидный куш. Искупление. Возмещение. Твоя преданность Франции будет видна, словно ее положили в центр тарелки.
– А Шейборн пойдет как первое блюдо?
– Думаю, это лучше, чем быть под наблюдением.
Селеста украдкой улыбнулась.
– После вчерашней заварушки твоим друзьям придется искать новые доказательства преданности, Брижит.
Она открыла рот, но вовремя себя остановила. Они поверят и гадюке в корзине с яйцами.
– Приду, как только смогу.
Гай покачал головой:
– Бенет ждет тебя через час.
– Что ж, хорошо.
Селеста задумалась, сможет ли она убить Гая, если потребуется. Встретив его взгляд, она убедилась, что он думает о том же. В конце их отношений Гай несколько раз избивал ее. Сначала ей казалось, что он прав, она заслуживает такого отношения. Потом он сломал ей три пальца, и она ушла от него, не обернувшись.
Маттьё Бенет, недавно продвинувшийся в верха и добившийся положения, позволяющего управлять парижской операцией, ждал Селесту в небольшом доме в ближайшем к рю дю Фобур переулке. Он выглядел усталым. Прядь волос на виске, из тех, что он зачесывал наверх, дабы прикрыть значительную лысину, свисала, почти касаясь плеча. Она с трудом сдержалась, чтобы не сделать несколько шагов и не вернуть ее на место.
Бенет сразу перешел к делу, словом не обмолвившись о Дюбуа. Это немного успокоило, хотя тот факт, что он не стал задавать вопросы о ее роли в операции, не сулил ничего хорошего.
– Военное министерство Наполеона стремится выяснить, есть ли доля правды в слухах о том, что майор Саммерли Шейборн, лучший разведчик Уэлсли, находится в городе? Если англичанин действительно здесь, они не хотят, чтобы он создавал проблемы, и это было отмечено особо. Нам не нужны осложнения в политической ситуации, которые может вызвать его присутствие.
– Значит, мы ничего за него не получим? Никаких переговоров об освобождении? – спросил Гай, и Бенет покачал головой.
– Никаких. Но мы можем сами его допросить, прежде чем покончим с ним навсегда. Военное министерство требует его голову, Анри Кларк становится все мрачнее с каждой новой удачей англичан. Действия британской разведки в последнее время хорошо спланированы и чрезвычайно вредоносны для нас, пришло время остановить шпиона, и посмотрим, что будет дальше.
– Заткнуть его навсегда?
– И чем быстрее, тем лучше. У каждого органа власти в городе есть свои люди, и они действуют, такой добыче все рады. Надеюсь, мы станем первыми.
Затем на стол была выложена карта Парижа, на ней очерчен район, который Селеста посещала прошлой ночью. Они приближаются к Шейборну. Если он не отнесся серьезно к ее предупреждению, его неминуемо схватят, ведь число людей, лояльных к действиям его страны, во Франции не так велико, как в Испании или Португалии. Ему могли бы помочь священники, учитывая их возмущение национализацией церквей, но не стоит надеяться, что на это пойдет простой гражданин. Наполеон не глуп, наобещал всем повышение условий труда и качества жизни. Пролетарии слишком долго были изолированы от политической жизни и теперь цепляются за надежду улучшить свое положение, как тонущий в бурном море за спасательный круг. Шейборн останется в этом опасном городе один, и выжить ему поможет лишь чудо или острота ума и поддержка случайных сторонников.
Селеста выдохнула и заговорила:
– У меня есть надежные осведомители здесь и здесь. – Она ткнула пальцем в две точки на карте. – Мы скоро все узнаем об этом шпионе.
– Мы полагаем, он все еще носит солдатский мундир, разумная маскировка в городе, наводненном военными.
Селеста нахмурилась.
– Разумеется, я не ожидаю, что на нем будет красный мундир Британской армии, скорее, что-то потемнее и менее заметное.
– Возможно, – вмешался Гай, – на нем будет форма одной из стран – союзников Франции. А может, он носит с собой топор, которым рубят англичан?
– Хороший вопрос. И правильный, – произнес Бенет после короткого молчания. – Ламбер, узнай, сколько в Париже посланников президента Мэдисона и чем они занимаются. Дело требует осторожности и деликатности, но я хочу, чтобы информация была у меня на столе, как только появится.
«Вопрос нескольких часов», – подумала Селеста. Интересно, в штабах военных разведок других стран ведутся подобные разговоры? Если Шейборна удастся поймать, его ждет страшный конец, она не сможет его предотвратить. Случайно перехватив взгляд Гая, она увидела вопрос в глазах и поспешила отвернуться.
Временами она ненавидела этих людей столь яростно, что хотелось немедленно сбежать. Однако порой появлялись проблески гордости, о которой давно позабыла, за то, что может защитить невинного человека, случайно попавшего под перекрестный огонь в политических баталиях. Эти мгновения были ее покаянием и спасением.