Но не было никакой погони, никакого шума. Когда он добрался до калитки, он сделал паузу и обернулся, и ему показалось, что он увидел за окном нечто белое, напоминающее манишку. Он задержался на мгновение, всмотревшись в темноту, и в этот миг нечто вонзилось в дерево возле его головы.
Драммонд не задерживался; долгие годы опыта не оставили сомнений в его уме относительно того, что это было. – Пневматическая или электрическая винтовка, – пробормотал он себе под нос, спотыкаясь и таща на себе полубессознательного спутника.
Он сам не знал, что делать дальше, но вопрос был неожиданно решен за него. Едва они ввалились в гостиную, туда влетела ошеломленная Филлис.
– Бегите! В вашем автомобиле… Не тратьте впустую ни секунды. Я завела машину…
– Хорошая девочка! Но что насчет вас?
Она нетерпеливо притопнула.
– Со мной все в порядке. Увозите его отсюда, это все, что имеет значение.
Драммонд усмехнулся.
– Юмор ситуации состоит в том, что я не представляю, что это за птица, за исключением того… – Он сделал паузу, уставившись на большой палец левой руки человека. Сустав был разможжен в красную, бесформенную мякоть, и внезапно назначение инструмента, который Лэкингтон достал из кармана, стало ясным. Как и причина того ужасного крика во время ужина…
– Боже! – прошептал Драммонд, приходя в себя, сжав челюсти. – Тиски. Дьяволы… кровавые свиньи…
– Быстрей, быстрей! – измученно прошептала девушка. – Они могут быть здесь в любой момент.
Она потянула его к двери, и вместе они погрузили неизвестного в автомобиль.
– Лэкингтон не придет, – сказал Хью с усмешкой. – А если вы увидите его завтра – не справляйтесь у него о его челюсти… Спокойной ночи, Филлис.
Быстро поцеловав ей руку, он отжал сцепление, и автомобиль исчез в ночи…
Драммонд испытывал чувство восторга и триумфа от того, что выиграл первый раунд, и пока его автомобиль мчался назад в Лондон сквозь прохладный ночной воздух, его сердце пело от радости. И было хорошо для его душевного спокойствия, что он не мог наблюдать происходящее в «Вязах».
Лэкингтон все еще лежал неподвижно на полу; сигара Петерсона все еще тлела. Было трудно предположить, что он когда-либо отходил от стола; только пуля, вонзившаяся в дерево, доказывала, что кто-то вообще сдвигался с места.
Ирма прикурила новую сигарету от старой.
– Молодой человек не лишен характера, – заметил Петерсон равнодушно. – Будет жаль потерять его.
– Почему бы не сохранить его и не убрать девчонку? – зевнула Ирма. – Я думаю, что он мог бы развлечь меня…
– У нас всегда есть наш дорогой Генри, для игр и забав, – ответил Петерсон. – По-видимому, девчонка обратилась к этому парню. Я боюсь, Ирма, его надо убрать… и быстро…
Пальцы левой руки Петерсона начали выстукивать дробь о колено; в остальном ни его поза, ни выражение лица не изменились. И это через десять минут после того, как в самый миг успеха рухнул его тщательно продуманный план. Даже его самые бесстрашные сообщники, как было известно, признавали, что нечеловеческое спокойствие Петерсона ввергает их в дрожь.
Глава третья,
в которой действие переносится на Хэлф-Мун-стрит
Хью Драммонд сложил листок бумаги, который изучал, и встал, поскольку доктор вошел в комнату. Выложив на стол серебряный портсигар, он ждал.
– Ваш друг, – начал доктор, – находится в очень специфическом состоянии, очень странном, капитан Драммонд, очень и очень…
Он сел и, сцепив пальцы, пристально посмотрел на Драммонда профессиональным взглядом. Он сделал паузу на мгновение, как будто ожидая испуганного согласия с этим глубоким заключением, но старый солдат спокойно зажег сигарету.
– Может быть, вы просветите меня относительно того, что он делал в течение последних нескольких дней? – продолжал доктор.
Драммонд покачал головой.
– Не имею представления, доктор.
– Есть, например, очень неприятная рана на его большом пальце. Главный сустав попросту раздавлен.
– Я заметил это вчера вечером, – ответил Хью уклончиво. – Выглядит, как будто сустав побывал между молотом и наковальней, не так ли?
– Но вы понятия не имеете, как это произошло?
– Я полон догадок, – ответил капитан. – На самом деле, если это поможет вам в вашем диагнозе, то, боюсь, та рана была вызвана применением неприятного средневекового инструмента, известного как тиски.
Достойный доктор посмотрел на него в изумлении.
– Тиски! Вы, должно быть, шутите, капитан Драммонд.
– Увы, нет, – ответил Хью кратко. – Если вам интересно, палец другой руки ожидала та же судьба.
Он выпустил облако дыма и улыбнулся, видя ужас на лице доктора.
– Мне интересен не столько большой палец; сколько общее состояние. Что с ним?
Доктор скривил губы и придал лицу выражение снисходительной мудрости, в то время как Драммонд задумался, почему никто и никогда не принимал закона, разрешающего убивать таких типов на месте?
– Его сердце кажется здоровым, – ответил эскулап после тяжелой паузы, – и я не нашел конституционных нарушений. На самом деле я могу сказать, капитан Драммонд, он – во всех отношениях весьма здоровый человек. Не считая кое-чего специфического.
Драммонд взорвался.
– Проклятие! Вы предполагаете, что я вас вызвал ради общих фраз? Ради того, чтобы убедиться, что у него здоровая печень?! – Драммонд, наконец, взял себя в руки. – Прошу прощения, доктор: вчера у меня был тяжелый вечер. Вы можете дать мне какую-либо идею относительно того, что вызвало это специфическое состояние?
Лицо доктора было мрачным.
– Некий наркотик, – ответил он.
Драммонд вздохнул облегченно.
– Теперь мы преуспеем! – радостно вскричал он. – У вас есть идея, что это за препарат?
– Это в данный момент трудно сказать. Вещество, кажется, произвело ошеломляющее влияние на его разум, не затронув его физически. Через день или два, возможно, я могу прийти к некоторому предварительному заключению…
– Которого пока нет! Браво! Теперь мы знаем, что происходит. – Лицо доктора приобрело огорченное выражение: этот молодой человек был очень прямолинеен. – Развивая тему, – продолжал Хью, – поскольку вы не знаете, какой препарат использован, по-видимому, вы не знаете также, сколько времени потребуется для смягчения его эффекта.
– Ну, откровенно говоря, да… – уступил доктор.
– Что ж! По крайней мере, мы знаем, что мы знаем, а что не знаем. Что относительно диеты?
– Это много проще… Не слишком много мяса… Никакого алкоголя…
Доктор встал, поскольку Хью открыл дверь; действительно, война, казалось, оказала грустное влияние на манеры людей. Диета была вопросом, по которому он всегда позволял себе прочесть большую лекцию…
– Не слишком много мяса, никакого алкоголя. Прекрасно! Доброго дня, доктор. Вниз по лестнице и прямо. До свидания.
Дверь в дом закрылась у доктора за спиной, и он спустился к автомобилю, раздраженный и злой. Странный пациент, наркотики, пытки… Возможно, его долг пообщаться с полицией…
– Извините меня, сэр!
Доктор остановился, глядя на заговорившего с ним незнакомца.
– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.
– Прав ли я в предположении, что вы – доктор?
– Вы совершенно правы, сэр, в вашем предположении.
Человек улыбнулся: очевидно, он был благовоспитанный джентльмен.
– Я желал бы услышать ваше мнение о моем приятеле, о капитане Драммонде, который живет в здесь. Я надеюсь, что вы не нарушите врачебной тайны, если конфиденциально сообщите мне, как вы находите его.
Доктор выглядел удивленным.
– Я не знал, что он болен.
– Но я слышал, что у него тяжелая травма… – протянул пораженный незнакомец.
Медик улыбнулся.
– Не волнуйтесь, сэр, капитан здоров как никогда, думаю, он будет рад, если вы зайдете к нему!
Доктор забрался в свой автомобиль.
– Почему бы вам не зайти к нему сейчас? – напутствовал он незнакомца напоследок.
Автомобиль доктора свернул на Пикадилли, а незнакомец не проявил интереса к предложению. Он развернулся и быстро зашагал прочь, и несколько минут спустя позвонил по межгороду в Годалминг. Его собеседник на другом конце провода удовлетворенно кивнул и приказал заводить роллс-ройс.
Между тем, не знающий об этой суете вокруг его здоровья Хью Драммонд напряженно изучал листок бумаги, с которым он начал возиться еще до прихода доктора. Время от времени он проводил пальцами по волосам и кивал головой в недоумении. Кроме того, что жертвой наркотика и пыток был Хирэм К. Поттс, американский мультимиллионер, он ничего так и не сумел выяснить.
– Если бы понять, о чем это… – бормотал он в двадцатый раз. Этот чертов Петерсон слишком быстр.
Обрывок был частью листа, на котором несчастный американец должен был поставить подпись, и Хью знал слова наизусть.
…паралич эко
…Великобритании
…месяцы я делаю
…держатель
…пять миллионов
…действительно желаете и
…ожерелье графа и
…в настоящее время
…герцогиня Лэмп…-
…вопрос.
Парсс…
Потом Драммонд обессиленно засунул обрывок в бумажник и позвонил в колокольчик.
– Джеймс, шепните «очень небольшое количество мяса и никакого алкоголя» на ухо вашей жены, если речь пойдет о меню для нашего гостя, хорошо? – заявил капитан, когда слуга вошел. – Представьте себе, заплатить доктору, чтобы узнать только это!
– Он сказал что-нибудь еще, сэр?
– Много. Но это было единственным полезным из того, что я услышал.
Он задумчиво смотрел в окно.
– Вы должны знать, что мы противостоим решительному и жестокому противнику, – продолжал он.
– Тогда не пора ли остановить публикацию вашего объявления в газете? Оно обходится нам в шесть шиллингов за номер.
Драммонд рассмеялся.
– Что бы я делал без вас, Джеймс! Думаю, это объявление действительно устарело. Некоторое время мы будем очень заняты, и не стоит давать бедным людям надежды, которые мы не сможем осуществить.
– Вас просит тот джентльмен, сэр, – голос госпожи Денни заставил их оглянуться, и Хью встал.
– Он пришел в себя, миссис Денни? – спросил Драммонд нетерпеливо, но она покачала головой.
– Не совсем, сэр! – она покачала головой. – Озирается вокруг затравленным взглядом. И продолжает кричать: «Опасность!»
Хью вошел в комнату, где разместили миллионера.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Драммонд бодро.
Человек уставился на него с непониманием и покачал головой.
– Вы помните прошлую ночь? – продолжал Хью, говоря очень медленно и отчетливо. Тут внезапная идея пришла ему в голову, и он вытащил клочок бумаги из своего бумажника. – Вы не забыли подписать это? – спросил он, протянув американцу загадочный обрывок. Некоторое время тот смотрел на него; затем с внезапным криком ужаса сжался и затрясся.
– Нет, нет, не надо… – пробормотал он.
Хью поспешно убрал бумагу.
– Неудачно с моей стороны, старина. Вы, очевидно, помните все слишком хорошо. Все в порядке, – продолжал он. – Никто не причинит вам боль. – Затем, после паузы, капитан поинтересовался: – Ваше имя – Хирэм К. Поттс?
Человек кивнул головой неуверенно и пробормотал:
– Хирэм Поттс… – он повторил это несколько раз, словно эти слова казались ему знакомыми.
– Вы помните поездку в автомобиле вчера вечером? – упорствовал Хью.
Но то, что казалось моментом прояснения омраченного наркотиками ума, казалось, прошло. Человек тупо смотрел на Хью, искра разума в его глазах угасла. Драммонд попробовал пробить стену его апатии еще несколькими вопросами, но это было бесполезно, и через несколько минут он собрался уходить.
– Не волнуйтесь, старина, – сказал Драммонд с улыбкой, – через пару дней у нас будете как новенький!
Человек, похоже, пытался что-то сказать.
– Что вы хотите? – Хью склонился над кроватью.
– Опасность, опасность! – прошептал Поттс и затем со вздохом рухнул в кровать.
С мрачной улыбкой Драммонд наблюдал за неподвижной фигурой.
– Боюсь, вы похожи на своего Эскулапа, – сказал он полушепотом. – Вы можете поведать мне лишь то, что я уже знаю.
Он вышел и спокойно закрыл дверь. А вернувшись в гостиную, обнаружил своего слугу стоящим неподвижно за одной из занавесок, наблюдая за улицей.
– Там человек, сэр, – заметил слуга, не оборачиваясь. – Он наблюдает за домом.
На мгновение Хью остановился, хмурясь. И засмеялся.
– Дьявол! Игра началась всерьез, мой храбрый воин, пока десять очков в нашу пользу! Ибо похищение и насильственное удержание, пусть даже сумасшедшего, – это статья десять, так, Джеймс?
Слуга осторожно отошел от занавесок.
– Статья – да, сэр, – повторил он загадочно. – Время, сэр, для вашего утреннего стакана пива.
Точно в двенадцать часов зазвонил звонок, объявляя о посетителе, и Драммонд оторвался от чтения спортивной колонки в газете, поскольку его слуга вошел в комнату.
– Да, Джеймс. Я думаю, что мы дома. И хочу, чтобы вы оставались в пределах слышимости и ни при каких обстоятельствах не теряли из вида нашего больного. На самом деле, я думаю, вы должны сидеть в его комнате.
Он вновь уткнулся в газету, а Джеймс, с кратким «Хорошо, сэр», удалился. Почти сразу он вернулся и, оставив дверь открытой, объявил о господине Петерсоне.
Драммонд поднялся, улыбаясь.
– Доброе утро. Ваш приход – приятный сюрприз, господин Петерсон. – Он указал посетителю на стул. – Надеюсь, вы больше не испытывали затруднений со своим автомобилем.
Господин Петерсон снял перчатки, улыбнувшись дружелюбно.
– Никаких, капитан Драммонд. Шофер, кажется, справился с поломкой.
– Именно ваш взгляд на него сделал это. Замечательная вещь – проницательный взгляд, как я и сказал вашему другу, господину Лэкингтону. Я надеюсь, что у него тоже все в порядке.
– Он не в форме, – добродушно пояснил Петерсон. – У господина Лэкингтона произошел некий неприятный случай вчера вечером, к сожалению.
Лицо Хью выразило сочувствие.
– Как прискорбно! Я надеюсь, ничего серьезного?
– Боюсь, что его нижняя челюсть была сломана в двух местах. – Петерсон потянулся за сигаретой. – Человек, который избил его, должно быть, был боксером.
– Ссора в подвыпившей компании? – спросил Драммонд, озабоченно качая головой. – Я никогда не подозревал у мистера Лэкингтона подобных наклонностей. Я представил бы его как самого воздержанного человека… Но плохо знаю его… Я однажды знал парня, который начинал махать кулаками после третьей стопки, а трезвый выглядел методистским пастором. Жаль, что случайная пуля оборвала его жизнь…
Петерсон стряхнул пепел со своей сигареты.
– Мы перейдем к сути дела, капитан Драммонд? – приветливо спросил он.
Хью выглядел изумленным.
– О чем вы, господин Петерсон? Что вы имеете в виду?!
Петерсон улыбнулся еще более приветливо.
– Я вполне уверен, что вы, молодой человек, весьма проницательны, – заметил он. – Не хотел бы отрывать вас от вашей газеты ни на минуту дольше, чем необходимо.
– Ну что вы! – заявил Хью. – Мое время – ваше время, хотя я очень хотел бы знать ваше мнение о Джаггернауте и Честерском кубке. Мне кажется, у него есть шансы против Суматры, а вы что скажете?
– Вы игрок? – спросил Петерсон вежливо.
– Изредка делаю ставки, господин Петерсон, время от времени, – ответил Драммонд. – Только на спорт, только ограниченные суммы.
– Если вы ограничиваете свой азарт, это не опасно, – сказал Петерсон. – Именно когда вы рискуете играть по-крупному, риск становится серьезным, а опасность реальной.
– Именно так моя мать всегда и говорила мне, – заметил Хью. – Она даже шла дальше, моя бесценная мама. «Никогда не держи пари, если не уверен на все сто, мой мальчик, – был ее постоянный совет, – и помни это всегда, вспоминай об этом прежде, чем надеть рубашку! Я прямо сейчас слышу ее голос, господин Петерсон, и вижу ее лицо, озаренное утренним солнцем.
Внезапно Петерсон наклонился к Драммонду.
– Молодой человек, мы должны понять друг друга. Вчера вечером вы встряли в мои планы, а мне не нравятся люди, которые делают так. Вы отобрали у меня нечто, важное для меня. Вы сделали это дерзко и нагло. Разбив лампочку выстрелом из револьвера, вы продемонстрировали находчивость. Сломав челюсть Генри Лэкингтона в двух местах, проявили силу. Это качества, которые я ценю, Драммонд, очень ценю. Мне будет жаль, если этот мир лишится вашего присутствия.