«Замечательный мальчик», – сказал пустой комнате Лайнел. Он вообще не мог представить, как партия могла согласиться, чтобы подобные субъекты находились в местах производства. Отложив папку Роджера, он сконцентрировался на последнем кандидате, чьё досье было самым объёмным и тяжёлым. На первой странице была чёрно-белая фотография. Сверлящие малюсенькие глаза были похожи на две точки, немного терявшиеся на большом веснушчатом лице молодого человека. Его кудрявые волосы были похожи на большую шапку и заканчивались явно далеко за пределами рамок фотографии. Офицер прочитал его имя – Кейн Салса. В графе «Планета» был указан Мирал, а возраст кандидата был равен 25 циклам. Хотя социальный уровень был отмечен цифрой 3, Лайнелу показалось, что сама цифра была как-то странно напечатана. Взяв тонкий, почти прозрачный листок бумаги из досье, он поднёс его к лампе освещения. Было видно, что изначально там была цифра 1. Значит, при заведении дела он не был социально опасным. Как правило, дела заводили на граждан, которых называли стукачами. Как только Лайнел подобрал остальные листки из досье, чтобы приступить к беглому изучению профиля, в его сознании промелькнул номер 460—799. Вернувшись к первой странице с фотографией и порядковым номером, офицер прокричал: «Твою ж мать, святые черви!» Теперь он понял, как звали того самого бдительного гражданина. Всё досье изобиловало случаями проявления бдительности по отношению не только к абсолютно чужим людям, но и к своим коллегам и родственникам. Кейн работал в имперской канцелярии по ведению учёта. За несколько циклов работы он дослужился до помощника главного счетовода, написав более 15 доносов на своих коллег. Последний донос был как раз на главного счетовода, которого Кейн уличил в растрате партийных средств. Так как Кейн Салса был его помощником, он тоже попал под прицел жёсткого партийного аппарата, только на этот раз в роли обвиняемого.
– Хватит предаваться сладким грёзам, принцесса! – внезапно раздался голос Уоррена из динамиков в стене. – Я не вижу тебя на улице, а это значит, что ты опять там дрыхнешь, бездельник! – на мгновенье его прервал треск, вылетевший из древних колонок. – Нам нужно расчистить всё то дерьмо, которым вы заполнили колонию, до приезда гостей, поэтому я не понимаю, почему твой бальный костюм ещё не надет. Бегом в подсобку, дегенерат!
– А может быть, тебе самому там всё вылизать со своим полоумным дебилом? – огрызнулся офицер.
Ему никто не ответил. Все микрофоны в офицерских комнатах уже давно пришли в негодность и не работали. Коллинсон глубоко вдохнул, громко выругался и направился к выходу. Злость внутри него росла с каждой минутой. «Мы ещё посмотрим, кто кого обскачет, Хряк», – подумал офицер. Хлопнув дверью, он направился в подсобку, не в силах отделаться от чувства, что Уоррен с племяшей пока ведут с весьма большим отрывом.
Глава III
Добро пожаловать
Активировать тумблер так и не удалось. После трёх тщетных попыток Коллинсон решил пойти за Милтоном, чтобы вместе в ручном режиме открыть двери подсобного помещения, которые были древнее, чем сам император. Милтон в это время проводил инструктаж для своей группы в одном из залов для собраний. Коллинсон не хотел прерывать его брифинг, но, с другой стороны, это по вине Милтона и других опоздавших он теперь будет на улице несколько часов отдирать налёт от радиоактивного дождя на торце колонии. Тогда почему бы и не прервать доклад этого дебила?
Едва приоткрыв дверь, офицер услышал бурное обсуждение:
– Сэр, а почему у нас будет только 5 дополнительных копателей? Я слышал, что в соседней колонии команды расширят минимум на 20 человек! – спросил один из людей Грега Милтона.
Тот смутился, не предполагая, что ему полетят такого рода вопросы. Милтон был уверен, что все с большой радостью подхватят эту новость и поблагодарят его, ведь он подал это так, словно сам вместе с другими офицерами потребовал увеличение штата для команд. Но этого не случилось. Коллектив был весьма обеспокоен тем, что кто-то слышал о более существенном прибавлении персонала в соседних колониях.
– Ну мы же не знаем точно, сколько им дадут людей, ведь это только слухи, – в оправдательном тоне, немного повысив голос, сказал Милтон.
Послышался гул среди копателей.
– Я точно слышал, что им увеличат команды! – сказал копатель по имени Маркус.
– И я, и я тоже, – раздались одобрительные голоса.
– Также говорят, что им увеличили жалование и суточную норму пайка, – сказал Крайгер, заместитель Милтона.
Тот посмотрел на него, как на настоящего предателя, пытаясь взглядом объяснить, чтобы он заткнулся. Но Крайгер либо не понял, либо проигнорировал его посыл.
– Я вам точно говорю, увеличили жалование! – эмоционально выкрикнул он.
Все загудели и принялись оживлённо обсуждать, как теперь упростится жизнь в других колониях, не заметив появления офицера Коллинсона. Его увидел только Милтон, в глазах которого читались страх и неуверенность. Он повернулся к своей команде и попросил всех успокоиться. Все проигнорировали его требование и продолжили разговаривать об интересных нововведениях у соседей.
Коллинсон что есть силы похлопал в ладоши. Гул стих, все взгляды устремились на него. Несколько копателей встали, проявляя уважение к офицерскому званию. Остальные остались сидеть, показывая явную антипатию к молодому офицеру.
– То, что вы там слышали, – это всего лишь домыслы и сказки наших конкурентов, – начал Лайнел. – Сегодня мы были на встрече с руководством, и нам чётко пояснили, что это специальный агитационный вброс, который призван разрушить сильный дух наших команд. Мы все верим в миссию и цель, которые даёт император, поэтому сейчас нужно избавиться от ненужных паразитических идей, которые несут разрушение и хаос! – Коллинсон сам удивился своим словам, но, видимо, те фильмы, которые ему показывал Уоррен, действительно косвенным образом действовали на сознание человека. – Вы что-то слышали про какое-то увеличение, но вы не знаете, что там происходит на самом деле, – он понизил голос. – В соседних колониях сейчас наблюдается всплеск земляной чумы, которая уносит жизни минимум трёх копателей в месяц. У них нет достаточно лекарств, а также их руководство бросает людей на 4-й уровень!
Тут послышались неодобрительное кряхтение.
– Но как их бросают туда, если это запрещено кодексом партии о ведении копательных работ на Цейроне? – выкрикнул кто-то из людей Милтона. – Нам это говорили на всех ежегодных собраниях, и к тому же на том уровне есть черви, поэтому шахту там закрыли!
Коллинсон посмотрел на растерянного Милтона и незаметно для других подмигнул ему:
– Да, запрещено, но ведь ты об этом не расскажешь, если рано или поздно тебя скушает червь.
– Не может быть! – закричал Маркус. – У них есть регистр всех рабочих единиц, как у нас! О потерях все бы рано или поздно узнали!
– Ещё как может, особенно когда твои люди погибают от земляной чумы, – спокойно ответил Коллинсон. – Учёт смертей по болезням идёт в отдельном журнале, который отправляется по отдельному медицинскому каналу, так? – тут парень посмотрел на Милтона, и тот одобрительно кивнул. – Они просто отправляют данные о смерти по болезни, но скрывают, что иногда ими завтракают черви.
– Да, но почему тогда у нас нет этой чумы? Ведь мы находимся достаточно близко, – спросил Крайгер, что вызвало у Коллинсона явное удивление, так как самым мудрым для Крайгера было помалкивать, раз он не мог оказать поддержку своему руководителю.
– Потому что мы тратим все ресурсы на закупку специальных лекарств против всех видов возможных болезней, – ответил офицер. – Эти лекарства добавляются в витамины и ежедневно размешиваются с нашей вкусной и питательной едой. Вы даже не представляете, как за ваши жизни борются учёные и врачи под предводительством нашего руководства! Каждый прожитый вами день – фантастическая победа медицины и науки над невидимым и опасным врагом, – все молча слушали Коллинсона. – К тому же сейчас сюда направлены одни из лучших профессионалов с Мирала, которые призваны служить верой и правдой общему делу, с которыми мы добьёмся нашей цели намного быстрее и исполним свою заветную мечту! – все одобрительно закивали. – Мы вернёмся домой победителями над страхом и сомнениями, отвергнув все слухи и ядовитую ложь, – он сделал глубокий вдох. – К сожалению, даже наши братья по трудовому оружию из других колоний применяют уловки в надежде получения наживы, но это не приведёт их к цели. Только с чистыми помыслами мы сможем идти по светлой тропе, которую нам обозначил император Малгорн. Да здравствует Далтон Малгорн и святой замысел! С верой в империю и императора!
– В империю и императора, – хором громко повторили все присутствующие, включая самого Милтона.
Коллинсон толкнул локтем своего товарища, приглашая его в коридор. Милтон объявил сбор через шесть часов для встречи с новой командой, и оба офицера вышли из зала.
– Спасибо, дружище, – хлопнув по плечу Коллинсона, признательно сказал Милтон.
– Это ерунда, Грег, по сравнению с твоим здоровым и крепким сном, – язвительно сказал Коллинсон.
На лице его коллеги было явное удивление.
– Сном?
Коллинсон закрыл дверь и убедился, что их не слышно.
– Да, твоим грёбаным треклятым сном, из-за которого ты опаздываешь на эти сраные сборы с нашим Уорреном и его племяшкой! А теперь из-за таких придурков, как ты, мне нужно идти и драить снаружи стены этого прекрасного здания, – лицо Коллинсона покраснело от ярости, но он подавил в себе желание распыляться дальше. – Пока ты будешь опаздывать на эти летучки, меня из-за вас будут всё время привлекать на общественные работы! – сказал Лайнел.
Тот посмотрел на него таким взглядом, как учитель смотрит на ученика, который забыл самую важную строчку в гимне империи.
– Ты это серьёзно, Лайнел? Ты действительно думаешь, что Хряк и этот дебил придираются к тебе только из-за того, что другие делают что-то не так? – Грег улыбнулся. – Да у тебя даже людей нет в подчинении, поэтому спрашивать с тебя за других никто никогда не будет.
Он был прав, и офицер это понимал. Устойчивая неприязнь к нему со стороны руководства была на каком-то генетическом уровне. Причина была неочевидной, но факт был известен всем.
Милтон положил руку на плечо офицера:
– Дружище, все знают, что Хряк и его племяша – ещё те два урода, но к тебе они явно неравнодушны. Поэтому с нами или без нас, но что-то мне подсказывает, что нести долг перед обществом ты сегодня всё равно бы отправился.
– Да, так или не так, мне нужно отработать несколько часов перед встречей с моей командой, поэтому я и пришёл, – сказал Коллинсон.
Глаза Милтона блеснули.
– Ах да, нашему юнцу сегодня дали настоящую команду! Вот видишь, значит, не всё так уж и плохо, и скоро ты станешь полноценным командиром копателей! Я так и знал, что когда-нибудь этот день настанет – мы даже с Ронни пари заключили. Он говорил, что тебе никогда не дадут команду, что так и будут издеваться дальше. А нет, теперь пачку сахара должен будет!
Коллинсон стал мрачнее цейронской тучи, которая выплёвывает кислотный дождь.
– Ладно, посмотрим, что там будет дальше. Ты мне нужен, чтобы отпереть эту дверь в подсобку – я один не справлюсь.
Милтон посмотрел на него с удивлением.
– Так давай я позову своих ребят, чтобы они открыли тебе дверь в подсобку. Зачем тебе этим заниматься?
Коллинсон глубоко вздохнул.
– Во-первых, не мне, а нам, а во-вторых, я бы не очень хотел, чтобы твои копатели видели, как офицеры собираются на очистительные работы из-за нарушения дисциплины.
– Мне, кстати, разрешили сегодня не убирать, – вспомнил Милтон. – Уоррен сказал, чтобы я сконцентрировал внимание на изучении досье новых копателей, – поймав сверлящий взгляд Коллинсона, он понял, что этот комментарий был явно лишним.
– Ладно, пойдём уже. Жду не дождусь, когда буду наслаждаться этими прекрасными пейзажами снаружи, – устало сказал Коллинсон, и офицеры направились в сторону складских помещений.
Сняв крышку с помощью шуруповёрта, Лайнел нащупал рычаг, что находился в стене возле двери. Офицер попытался провернуть его, но дверь не поддавалась.
– Как будто заклинило дверной механизм, – сказал он. – Ты не помнишь, кто последний пользовался этой подсобкой?
– Кроме тебя, ей вообще никто не пользуется, – спокойно сказал Милтон. – Извини, но только ты получаешь эти интересные задания в последнее время. Раньше я сюда частенько заглядывал, но с твоим появлением походы сюда сошли на нет.
Коллинсон проигнорировал его слова.
– На счет три – ты тянешь на себя эту треклятую дверь, понял?
Милтон вцепился руками за рукоятку двери. Он был немного крупнее Лайнела и шире в плечах, но что-то подсказывало офицеру, что даже вдвоём им придётся приложить немало усилий, чтобы попасть внутрь.
– Тебя понял, Лайнел, я готов.
– Раз, два, три, – Коллинсон что есть силы дёрнул рычаг внутри стены.
Милтон одновременно потянул на себя ручку двери. Раздался щелчок внутри древнего механизма, и дверь открылась.
– Фух… Если бы я знал, что будет так сложно, то всё-таки позвал бы своих ребят, и они вмиг бы открыли, – сказал с укором Милтон.
– Да, а потом смотрели бы в окошко, как их командир драит стены в профилактических целях за свою лень и любовь ко сну, – отметил офицер.
– Так я же не буду этого делать – мне же разрешили… я же говорил, что Уоррен…
– Да, да, я помню, – перебил Коллинсон. Он указал на замок. – Видимо, кто-то очень сильно хлопнул этой прекрасной дверью и сбил механизм.
– Это же с какой такой силой нужно было хлопнуть?! – удивлённо спросил Милтон.
Коллинсон лишь пожал плечами и вошёл в подсобку. Включив свет, он увидел некоторые эргономические изменения. Вместо шкафов с костюмами для выхода наружу стояли пять одноместных железных коек. На них были древние, отжившие свой век, прохудившиеся матрасы, на которых когда-то спали первые рабочие колонии. Возле них стояли самодельные неровные деревянные тумбочки. Над двумя из них, что находились у стены, висел огромный, местами пожелтевший транспарант, на котором неровным почерком красными буквами было написано «Добро пожаловать!».
На самой ближней кровати, которая располагалась у входа, лежал костюм, на котором была бумажка с запиской: «Для нашей принцессы».
– Какого хрена?! – не успел произнести Лайнел, как из динамиков в стене снова услышал приятный голос начальника колонии:
– Ты слишком долго прихорашиваешься, неженка, руки в ноги и бегом за дело! А ты, Милтон, сейчас составишь ему компанию, если шатаешься без дела!
– Сэр, никак нет, сэр, – выпалил Милтон, – я помогал офицеру Коллинсону открыть дверь в подсобное помещение.
– Номер 166, немедленно покинуть складское помещение и оставить офицера с номером 218!
– Да, сэр! – выпалил Милтон, посмотрев на Лайнела.
Он развернулся и вылетел из подсобки. Офицер отметил про себя, что микрофон в подсобке работал, раз их услышал Хряк.
– Ну ты посмотри на него, – вместе с шипением вылетело из единственного динамика в бетонной стене, – ничего не может сделать сам.
– Сэр, здесь нет моего рабочего костюма, – раздражённо ответил офицер, скомкав оставленное ему послание.
– Да это удивительное проявление проницательности, – язвительно сказал Уоррен. – Мы отдали тебе самый лучший рабочий костюм, так как предыдущий пришёл в полную негодность из-за твоего безалаберного отношения к партийным вещам, – последние слова практически полностью поглотил шипящий звук.
– Сэр, этот костюм на два размера больше моего, – офицер чувствовал, как гнев наполняет его изнутри. – Я боюсь, что согласно рабочей инструкции мне запрещено надевать его для проведения очистительных работ.
– Ты давай там не умничай, принцесса, это ни на что не влияет. Мы не виноваты, что приходится иметь дело со щупленькими лилипутами вроде тебя. Аппарат для очистки находится в тумбе возле твоей койки с костюмом.
– Возле моей койки? – ошеломлённо спросил Коллинсон.
– Да, именно так! Теперь ты будешь нести службу в этом помещении со своей командой, – спокойно сказал Уоррен. – Ты, как офицер, должен будешь приглядывать за профессионалами, щедро доверенными тебе партией.
– А почему у этих профессионалов социальный статус 3-го уровня? – уже не скрывая возмущения в голосе, спросил Лайнел. – Этот статус дают преступникам!
– Отставить, Коллинсон! – взорвался начальник колонии. – Это люди, вставшие на путь исправления, которые жаждут искупить свои грехи перед обществом и сделать что-то полезное на благо нашей империи! Тебе бы следовало поучиться у них этому великолепному стремлению, а не осуждать!