Герцог практически приблизился к дворцу, устлав свой путь ковром изодранных трупов и разорённых огневых точек, однако сейчас он встретился с куда более странным оружием. Развёрнутая СВЧ-пушка, прямо у высокой лестницы входа, укрытая мешками с песком и пулемётчиками, хранившими боеприпас для близкого контакта. Доуху осмотрелся и увидел, что все его люди прижаты к земле – кто-то в окопе, а кто-то лежит за импровизированным укрытием и ближе им не подойти, ибо СВЧ-пушка превратит их в пепел, и не высунуться, ибо пулемётчики массированным огнём отсекают любую попытку наступления.
– Что будем делать?! – кричит в рацию один из венецианцев. – Противник окопался.
– Гранатами их!
– Они защищены!
Казалось, возможности пробиться дальше по фронту нет, ибо враг тщательно подготовился, однако помощь пришла совершенно неожиданно, через канал связи шлема герцога:
– На связи Мастер-защитник Фемистокл. Ответьте, господин герцог.
– Моё почтение, Герцог Доуху на связи. Мастер-защитник, что вы хотели?
– Я послан славными Консулами для оказания поддержки вам. Укажите цель, и моя полевая артиллерия всё выполнит.
«Вот это превосходно!», – обрадовался герцог и моментально обратился к планшету, всторенному в перчатку и переключился на тактическое сине поле карты, парой ударов об экран, оставив пометку.
– Вы получили данные?
– Да, господин герцог. Через минуты мы всё накроем огнём!
– Приношу огромнейшую благодарность!
Глава венецианской гвардии сорвал с пояса гранату и швырнул в паре сантиметрах от себя, спустя один момент она зашипела, и от неё в воздух взметнулось белое облако, накрывшее своим покровом всё над землёй, укрыв одеялом скрытности имперцев.
– Воины, отступаем как можно дальше! Сейчас тут начнёт работать артиллерия!
Под отчаянную и беспорядочную работу пулемётов слуги императора отошли, убежали как можно дальше, запрыгнув в опалённые и окровавленные окопы, ожидая устрашающей кары, которая явилась со страшным громом.
Разрывы артиллерийских снарядов накрыли предместье дворца и само строение, поднимая в воздух куски камня и засевших у окон противников. Земля затряслась от ударов орудийного молота, забивающий гвозди в оборону противника. Герцог ощутил, как спине забили куски земли и маленькие камешки, а затем в его окоп прилетел выдранный кусок металла от СВЧ-пушки и погнутый пулемёт, превращённый в стальной шлак.
Орудия смолкли, и наступила тишина, прерываемая далёким эхом битвы и, выйдя из окопа, герцог и его солдаты узрели, что теперь стало с обороной врага. У подножья дворца разбросаны кучи камней, упокоившихся во множественных воронках, вместе с изуродованными телами воинов Турецкого Султаната, а само величественное здание стало на этаж меньше, ибо третий его ярус теперь разбросан по всей округе.
– И как мы теперь будем искать эти данные?
– Дожэ, – обратился герцог, повернувшись к одному из воинов. – Выбери десяток гвардейцев и прочеши строение. Начни с подвала. Ваша задача – найти флэшку с полумесяцем на корпусе. Остальные – занять оборону, проверить оружие и приготовиться к столкновению! Выполнять!
Пока звучат приказы командиров, герцог снял шлем, обнажив седовласую голову и осмотрев выразительными карими глазами поле битвы, ощутив тошнотворный запах боя и потерев нос.
– Отец! – раздались слова, сопровождаемые треском из рации в шлеме. – Это у тебя там была расколбасная свистопляска?
– Как ты выражаешься? – лёгкая улыбка тронула худые губы. – Твоя мама с филологическим образованием упала бы в приступ негодования, если бы услышала, как ты говоришь.
– Прости отец, я имел в виду… концерт артиллерийских орудий, превосходно исполненный супротив вражьей публики.
– Вот это лучше, Жак. Да, это нам милостивый сударь предоставил возможность насладиться столь предивным исполнением оркестра военного искусства. Ты как там? Не подводишь нашу венецианскую честь?
– Я развернулся в одном доме. Жду колонну бронетехники, чтобы продолжить ход к вражескому штабу. Как там мама? Ты с ней давно общался?
– Ты даже не удосужился ей позвонить вчера? – нахмурился Доуху.
После этих слова прозвучало холодное возвещение Андронника:
– Господин, я не думаю, что целесообразно вести подобные разговоры в разгар боевого противостояния.
– Прости, я вчера был занят подготовкой. Нужно было много собрать для того, чтобы сегодня всё прошло по маслу.
– Ладно-ладно. Понимаю. С Сильвой всё в порядке. Рассказывает, что работать в новом ВУЗе просто прекрасно – интеллигентный коллектив, порядочные студенты и хорошая зарплата.
– Это хорошо.
– Слушай, как освободишься, давай всей семьёй посидим? Помнишь, как в старые добрые времена, когда мы выезжали загород? Ты воровал яблоки у дедушки Сино, а мама всегда готовила твой любимый малиновый пирог.
– Да помню. Давай я возьму свою жену и сына и там посидим? В нашем старом доме?
– Да, будет хорошо. Эх, скучаю я по этим временам… по скорее бы закончилась эта война.
– Да, я тоже по ним скучаю. Детство… тёплые воспоминания. Ладно, мне нужно выдвигаться. Конец связи.
Связь прекратилась и голос пропал. Андронник, стоявший возле герцога наблюдал за ним, смотрел за его мимикой, но нечто архаичное, человеческое, воззвало в киборге следить за глазами, ибо они есть зеркало всех эмоций и чувств. И там Андронник увидел человеческие умиление и печаль, радость и счастье, негасимым светом воссиявшие в душе мужчины.
– На твой взгляд я очень странный? – вопросил герцог у киберария. – Прошу простить, если я неправ, но наличие семьи, эмоции и чувства – это обычные человеческие качества или ты забыл об этом? Да, конечно же, забыл… сколько лет прошло с тех пор? Век или два? Ты и сам не помнишь.
– Нет, господин. Я всё помню, только стараюсь эти архивы данных забыть, как можно сильнее, поскольку они мешают моим исполнительным процессам. Что было, того – нет.
– Как же ты бежишь от всего, что было? – усмехнулся герцог. – Ещё вчера ты вёл бои с директориалами и республиканцами, а сегодня напросился на фронт с Великим Израилем и Аравийскими Эмиратами. Что тобой движет, что ты как одержимый носишься из одной битвы в другую?
– Долг, – был отдан холодный ответ и герцог смог заметить лёгкое, практически миллиметровое движение диодов киберария, которые уставились в сторону левой руки, а там, на безымянном пальце Доуху разглядел, как палец окаймляет кольцо с потёртостями.
– Ох, мой металлический друг, я так не думаю. Может, скажешь, какая надпись раньше красовалась на твоём кольце?
– Думаю, эта информация конфиденциальна, – холодной речью ответил киборг, в которой дрогнуло нечто похожее на человеческую дрожь, и киберарий моментально сменил тему. – Скажите, как вы перенесли потери в битве за Эпир и Иллирию.
– Ах, Эпир и Иллирия. Осколки гнилого мира, в котором не было места человечности и порядку. Я мог сказать, что на тех побережьях мы оставили очень много людей, но и победа была сладка.
– Она была сопровождена огромным количеством потерь.
– Это так. Пирр бы нам посочувствовал бы, узнав, сколько мы потеряли в те дни. Мне жалко моих ребят, которые умирали в битвах с Иллирийской Тиранией и Эпиром, я каждый день сожалею о том, что мне пришлось видеть их смерть на улицах городков и столичных проспектах, но они умерли ради великой цели, – гордо заявил герцог.
Андронник стоит молча и слушает венецианца, обдумывая следующие вариации боевых действий, как вдруг Доуху сам меняет тему:
– Вот закончится скоро война, уйду работать инструктором в армию.
– Хотите, чтобы смерть вас встретила в кресле-качалке, а не поле боя? – раздалась холодная речь.
– Это прекрасно, что ты используешь подобные обороты, ибо в тебе не до конца возобладало машинное начало, – приятно улыбнулся герцог. – Да, ты во многом прав, да и хочу посвятить остаток жизни воспитанию внука… и внучка вот-вот скоро будет. Знаешь Андронник, после сегодняшнего боя, я думаю, мы отметим с тобой начало новых времён.
– Не думаю, ибо анализ данных показывает, что начатые войны не закончатся ещё очень скоро, – киберарий кинул бесчувственный взгляд на левую ладонь. – Да и опытным путём могу вам доказать, что ещё долго будут происходить боевые столкновения.
Герцог лишь понимающе кивнул Андроннику, понимая, что им ныне больше движут системы, анализы и вычисления, а не человеческая надежда, чаяния, мечты и грёзы, и поэтому решил разбавить разговор более приятной темой:
– Знаешь, сегодня мы точно посидим. Я, ты и мой сын.
– Жак?
– Да. Я думаю, вы с ним найдёте общий язык.
– Вы так тепло относитесь к сыну, так заботитесь о нём, что позволили ему оказаться в самом ожесточённом месте фронта?
– Он сам так пожелал. Он сказал, что его честь не позволит ему отсиживаться в тылу, и он сам решился выйти на бой. Ты бы знал, ты бы только знал, каким он рос в Венеции, – очи герцога наполнились внутренним светом. – Справедливым и мужественным, всегда помогал нищим и поддержал Рейх, когда Канцлер приблизился к городу.
– Что ж, ваш сын тогда действительно благородных кровей. И это милость Господня, что он у вас есть.
– Ох. Ты бы… видел его. Видел бы его семью и поверь, даже твой сердечный мотор это тронуло бы. А его жена. Миранда – выпускница института права. Ты бы видел их свадьбу, Андронник, видел бы их сына. – Герцог взглянул на Андронника, и киборг смог разглядеть в глазах собеседника ничто иное, как самое настоящее счастье. – Андронник, ты бы знал историю про то, как он познакомились.
– Я думаю, вы когда-нибудь поведаете мне эту историю, господин герцог, – хладно сказал воин металла. – А сейчас нам необходимо вернуться к выполнению боевой задачи, как того требует военная доктрина Рейха.
Доуху, улыбнувшись, обратил свой лик к земле, посмотрев на шлем. «Ох, бедный-бедный Андронник. Сколько же тебе пришлось пережить, чего натерпеться. Если бы я столько через столько прошёл, то собственноручно вырвал себе сердце и заменил бы его на мотор».
– Господин герцог, приём! – раздалось из шлема. – Господин герцог, выходите на связь!
– Да, герцог на связи, – ответил Доуху, шевеля губами прямо у поднятого шлема. – Господин Консул Лиро, что вы хотели?
– Доложите, где вы?
– Мы сейчас на позиции у дворца, мои солдаты его прочёсывают с целью поиска флэшки.
– Хорошо… очень хорошо, – раздался самодовольный голос.
Вдалеке отсюда, на западном краю острове, в небольшом кабинете Лиро взглянул на Марона, почёсывая белую бородку, и не слышимо для герцога спросил:
– Господин Марон, вы передали нашим дружеским врагам координаты для… выполнения священной миссии. Мы уже отвели нашу цель от места прокола…
– Да, – коснувшись каштанового волоса, ответил Консул. – Мы же не хотим упустить герцога… такой человек необходим нам для нашей великой миссии.
– Тогда, следует передать нашему генералу в статусе губернатора просьбу о том, чтобы он посадил семена… горя.
– Хорошо. Я всё передам, – Консул снова активировал передатчик и его голос прозвучал на поле боя. – Господин герцог, мы только что получили данные, что во дворце нет данных, которые мы ищем. Возвращайтесь к выполнению первоначальных задач.
– Что!? – вознегодовал герцог, и часть его воинов обернулась на него. – Да как так!? Я потерял собрата по гвардии! – возмутившись, Доуху взглянул на то, как пара венецианцев вложила оружие в руки усопшего и тихо шепчут молитвы.
– Такова воля Канцлера, герцог. Конец свази!
Герцог был в негодовании, однако всё же в нём играла радость от того, что он теперь сможет присоединиться к основному наступлению. Воин нацепил на себя шлем и активировал рацию, сухо говоря:
– Дожэ, прекращай обыск и возвращайся. У нас свои цели, – и переменив канал, его голос, более радостный зазвучал в эфире. – Жак, я иду к тебе, ты как там?
– Всё хорошо, вроде. Противник отступает к порту, и я с бронетехникой проломил оборону Великого Израиля, а вспомогательные части Аравийских Эмиратов бегут в разные стороны от нас. Сегодня Рейх восторжествует на Крите!
– Будь всегда осмотрителен. Вспомни Вара и Тевтембургский лес. Я уже иду к тебе, Жак.
– Помнишь, как ты помог мне… тогда в ВУЗе. Помнишь поединок чести – семья против семьи, когда нас стал задирать Ибрагим.
– Конечно. Дуэль чести – как такое можно забыть. Отец и сын вместе против отца и сына с другого факультета.
– Так будем же сейчас, как тогда. Вместе.
Связь прекратилась. Отряд венецианцев двинулся в сторону города, и стал удаляться от дворца, чтобы снова окунуться в бурлящий котёл уличных боёв под сенью полуразрушенных строений.
– Воины, за мной! – приказал герцог и с вдохновением повёл бойцов за собой, прямо в объятия войны.
Когда-то, очень давно на этих землях были плодородные поля, а ныне полуразбитые одноэтажные, жестяные и картонные, деревянные и пластиковые трущобы, разросшиеся во времена кризиса и пожравшие огромную территорию, через которые пролегает путь к центру города. Неожиданно из глубин трущоб по ним забили орудийные залпы, и пули со вспышками искр застрекотали по броне.
– Контакт!
Из-за дождя противника не видно, а множественные листы жести и кучи мусора скрывают позиции врага, отчего карабины венецианцев грохочут напропалую, прошивая всё вокруг. Герцог укрылся за бетонной стеной одноэтажки, дёрнув гранату и швырнув её за крышу. Стекольный взрыв сопровождался неистовым ором и воплями раненных, после чего командир подался из-за угла и направил в длинное пространство между домиками разрывную очередь, которая разорвала плечи и груди трём врагам.
– !הקרובהמשיחלתפארת
Андронник вновь слышит, как посланники Великого Синедриона15 взывают к Машиаху и, наверное, пытаются заполучить помощь от него. Киборг знает, что зовут они не Искупителя, не Мессию, а того, кто встанет против него, поэтому удивляется самому факту того, что страна, чьи солдаты против него воюют, пронесла чаяния на того, кто им так и не ответил.
Сокрытый под плащом невидимости Киберарий снова проник в тыл врага. Вычислив точки, где загнездились пулемётчики и целые отделения, без трепета в душе киборг швыряет последние две гранаты. Спустя мгновение инфернальный пламень сожрал не менее полдесятка построек, утопив их в вопящем огне, и мгновенно пальба стала реже, сбивчивее.
Киборг вынырнул из-под сени невидимости, сбросил с себя странный плащ и рёвом пистолетного огня возвестил о себе. Пули устрашающей силы попадали в тела врагов и рвали их, отбрасывали в сторону, а сам он словно танцует средь трущобных разваленок, посылая снаряд за снарядом. Мгновенно пистолеты оказываются в кобуре, и в пальцах сжалась рукоять, а возле его капюшона сверкнуло лезвие клинка. В суматохе битвы никто не смог отреагировать на молниеносно-смертоносные выпады киберария, который с мечом вступил в бой, и лезвие запело по плоти, размалевав стены алой кровью.
– Прорываемся! – приказал герцог и повёл солдат в самую кущу вражеского стана.
Израильтяне пытаются удержать пёстро-малиновый строй венецианцев, но их оружие бесполезно. Вместо скорой победы они получили неукротимое отделение солдат, для которых нет дела до их оружия.
Доуху прильнул к столбу, опёрся и расстрелял из карабина двух противников перед собой. Он уже видит двухэтажные городские здания, которые идут после трущобной помойки под завесью дождя. Размазав по лицу воду и пепел гари с брони, пытаясь почистить линзы шлема, герцог перебежал до середины улочки, откуда расстрелял ещё пару неприятеле. Сменив магазин, и с лязгом прицепив новый, он навёл карабин дальше и только приготовился дать залп. Однако он так и не успел сделать выстрел – Андронник смертоносным вихрем выпрыгнул из здания, снеся ветхую аргалитовую стену и со скоростью швейной машинки, прошил трёх солдат, испачкав их форму волной крови и швырнув на землю, моментально спрятавшись у другой постройки.