Эту историю, как то на ночь, рассказал нам охранник-эстонец, добавив в конце,
– Вот неприкаянные души и бродят с тех пор по особняку.-
Мы с Оксаной перепугались, а Марта отругала Ивара за такие побасенки и запретила впредь рассказывать, что либо, подобное. Но зерно страха уже попало в детские, неокрепшие души и вскоре дало свои «всходы».
Я строго соблюдал наказ Маккольма, не выходить в город. Была в доме не широкая короткая пологая лестница, которая спускалась во двор с каменными дорожками и цветущими клумбами, куда я мог выходить беспрепятственно. В дальнем конце двора была беседка, и мои новые знакомые-беспризорники, захаживая на территорию особняка, располагались там. Я нередко выпрашивал для них, у Оксаны, немного еды и тогда мы долго сидели с пацанами и делились своими новостями. Порошки, выданные Селин, Савику, помогли и его, прежде огромный живот, впал внутрь, как и положено голодному беспризорнику. Я особенно сдружился с близнецами, и они чаще других захаживали ко мне. Однажды я рассказал им историю, что поведал охранник. Пацаны сначала, как и я, испугались, и стали неистово креститься. Но чуть позже Савва предложил подкараулить эти привидения. «Дурное дело не хитрое», и мы договорились в эту же ночь заступить на дежурство.
Когда в доме все улеглись, я тихонько впустил в дом близнецов. Мы прошли в библиотеку и спрятались за огромным секретером, стоявшим в дальнем углу комнаты. Как и положено, во всех страшных историях, ровно в полночь, что-то тихонько щёлкнуло, и один из стеллажей, бесшумно пополз в сторону. Оттуда сначала появился слабенький луч света, а затем что-то огромное, бесформенное, и как нам показалось, парившее в воздухе. Тусклый луч света освещал эту бесформенную глыбу, как то снизу, и от этого чувство, что ЭТО парит в воздухе, усиливалось. Мы дрожали, как осиновые листочки, и еле сдерживались, чтоб не закричать. А эта масса переместилась через библиотеку, и скрылась в боковой двери, ведущей на лестницу. Эта лестница вела и на второй этаж, и в жилые комнаты, и в цокольный этаж, где находились кладовые и подсобные помещения. Предположить, куда ОНО направилось, мы не решались. Я взглянул туда, где были пацаны, ничего видно не было, только мелко, мелко стучали, чьи-то зубы.
Наше оцепенение продолжалось минут пять. После чего Савка сказал,
– Пора ноги делать!-
–Нет, – ответил Рудик, – Я до рассвета не двинусь с места. -
Так мы просидели около часа. Вдруг из боковой двери опять появилось свечение, а затем «глыба ужаса». Оно так же проследовало к стеллажам, как мне показалось, до чего-то дотронулось, затем опять что-то тихонько щелкнуло и стеллаж, так же тихо, отъехал в сторону. Нечто шагнуло в проём и пропало, после чего стеллаж опять встал на своё место. Мы непроизвольно все разом выдохнули и немного расслабились.
– Что это было? – первым заговорил Савик.
–Че, не понял что ли, привидение. – отозвался Рудик.
–Нет, это был живой человек. – уверенно сказал я.
Мы ещё немного поспорили на эту тему и договорились завтра встретиться в саду и все подробно обсудить.
Я выпустил пацанов на улицу, и сам тихонько направился к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Магды, я заметил полоску света, выбивающуюся из-под двери.
IV
На следующее утро я отправился в библиотеку. Внимательно изучая тот стеллаж, который ночью совершал манёвры, вначале, я ничего не заметил, и стал уже на ощупь обследовать все выступающие элементы шкафа. Вдруг один вензель поддался повороту по часовой стрелке, и стеллаж бесшумно скользнул в сторону, открывая за собой довольно большой проход. Он тянулся метра на три, а затем поворачивал вправо. Пока я разглядывал проём и думал, куда он может привести, опять, что-то щелкнуло, и стеллаж встал на своё место. Я понял, что одному мне не под силу, разобраться с этой загадкой.
Дождавшись полдня, я вышел в сад. Там уже была вся «честная компания» (с ударением, в слове «честная» на «а»). Я сразу рассказал им о секрете стеллажа. Пацаны призадумались, а Михаилк говорит,
– Надо кому-то идти внутрь, а ты, Вотька, останешься на стреме и через определенное время откроешь стеллаж, чтобы впустить нас обратно. Но надо это сделать днём. Ночью я и под расстрелом не пойду. -
На том и порешили. Операцию назначили на воскресенье, потому что Марта и Ивар, по воскресеньям ходили в католическую церковь, а Оксана брала выходной. Малькольм и Селин были в отъезде.
В назначенный час я впустил Михалика и Мурата в дом. Мы прошли в библиотеку, я зажег, приготовленную керосиновую лампу, вручил её Мурату, и повернул вензель. Стеллаж отъехал. Мурат с Михаликом перекрестились и шагнули в проём. Мы договорились, что через полчаса я снова открою проход. Пацаны скрылись за поворотом, а стеллаж встал на своё место. Я приготовился ждать, но вдруг стеллаж начал отодвигаться. Я вскочил, предчувствуя, что-то недоброе. Но в проёме стояли мои друзья.
–Айда с нами, там за поворотом есть рычаг, который открывает дверь. – сказал Никола.
И мы втроём, пустились на поиски чего-то неопознанного и таинственного. Через десять минут ходьбы, мы оказались у железной двери, с колесом по центру. Повернув колесо, мы навалились на дверь, и она плавно отворилась. За дверью был бетонный бункер. Возле стен стояли ящики из-под оружия, пулемёт, коробки с американской тушёнкой, коробки с галетами и много ещё чего. Я даже присвистнул,
– Вот это, да! –
Михалик по-деловому осмотрелся, и изрёк,
– Да тут оборону можно держать! Только вот от кого?-
Оставив думки на потом, мы решили продолжить обследование, и понять, есть ли ещё другой выход? Помещение было не маленькое и состояло из нескольких комнат. В одной из комнат обнаружилась ещё одна дверь, но опять с секретом. Немного поискав, мы нашли потайной замок. Нажав на него, дверь отползла в сторону, и открылся новый проём, который вёл, судя по запаху, в канализационный коллектор. Отыскав секретный замок снаружи, мы смело устремились вперёд.
За стенкой, что-то шумело. Мы немного прошли почти по сухому коллектору, и увидели яркий дневной свет. Дойдя до края, мы увидали, что находимся на берегу речки. Что бы понять, куда все же выходит коллектор на местности, мы разделились. Мурат вышел наружу, а мы с Николой, вернулись обратно, в подземный в бункер. Решение, более внимательно, осмотреть другие помещения возникло само собой. Одно помещение было закрыто, и попытки найти потайной замок не приносили результатов. Мы уже отчаялись в своих попытках, и Михалик со злости, топнул ногой. Вдруг, что-то заскрежетало, и площадка под нашими ногами стала уходить вниз, открывая небольшое отверстие в стене, при этом дверь оставалась на месте. Мы в изумлении смотрели на это отверстие и не понимали, что произошло. Никола, набравшись смелости, заглянул внутрь и подсветил фонарем.
– Там, сбоку, какой-то крюк торчит, – сказал он.
– Попробуй потянуть за него, – предложил я.
Никола последовал моему совету. Где-то внутри прозвучал щелчок, и непослушная дверь поползла в сторону. В слабом свете, нашей лампы, мы увидели комнату, заставленную ящиками. С опаской войдя туда, мы первым делом попытались найти потайной замок, чтобы не остаться замурованными в этом каменном мешке. Но не могли найти даже намека на замок. Тогда Михалик остался снаружи, а я приступил к изучению содержимого ящиков. Открыв наугад ближайший ящик, я чуть не вскрикнул от неожиданности. Ящик был полностью заполнен золотыми монетами. В следующем, были украшения из золота и драгоценных камней. Третий ящик был наполнен какими-то бумагами. Меня осенило. Я понял, что это та самая полевая казна Батьки Махно. Я вышел из комнаты, дав возможность Михалику, удовлетворить свое любопытство. После осмотра содержимого ящиков, он вышел из комнаты с выпученными глазами. Немного придя в себя, мы стали думать, как закрыть дверь. Первым сообразил Никол. Он протянул руку в нишу в полу и потянул рычаг на себя. Дверь послушно встала на свое прежнее место. Осталась еще одна проблема, как закрыть нишу в полу?
– Помнишь, как она образовалась? – спросил я.
– Да, я топнул ногой от злости, – сказал он.
И мы, как сумасшедшие, начали топать ногами. Через пять минут безуспешных попыток, мы выбились из сил. И тут случилось чудо, Никола опять, от злости, топнул ногой, и ниша начала подниматься вверх.
– Как ты это делаешь, – удивленно прошептал я.
– Не знаю, – так же шепотом ответил он.
Я начал внимательно осматривать, то место, куда топала нога Николы. В одном месте, возле самой стены, я заметил чуть-чуть выступающий из пола, незаметный кирпич. Ощупав его со всех сторон, я попытался нажать на него. И он едва заметно ушел в пол. В следующее мгновение, плита в полу опять поползла вниз. Немного подождав, я опять нажал на кирпич, и плита вернулась на прежнее место. Выдох облегчения вырвался у нас одновременно.
Возвращаясь в дом, мы наперебой делились друг с другом, увиденным в ящиках. На полпути я остановился и сказал,
– Никола, давай поклянемся никому не рассказывать, то, что мы увидели. Пусть это останется нашей тайной. -
– Что, даже пацанам не расскажем? – спросил Михалик.
– Никому. Я боюсь, что знание о существовании этих сокровищ, может повлечь большие беды и несчастья, – грустно, но уверенно и твердо, сказал я.
– Зуб даю, – серьезно и по взрослому поклялся Михалик.
– Клянусь памятью моих родителей и сестренки, – не менее торжественно произнес я.
Вот в таком серьезном виде, мы и вернулись в дом.
Там я отнёс лампу на место, и мы вышли в сад. Близнецы от нетерпения не находили себе места, увидав нас, кинулись на встречу. От нашего, не полного рассказа, у них глаза на лоб повылазили. Начали сыпаться разные предположения, одно фантастичнее другого. Немного поостыв, мы стали ждать Мурата.
V
Он пришёл только через два часа.
– Пацаны, в городе облавы. ОГПУшники свирепствуют. Всех «подпоясанных» «заметают», – рассказал Мурат.
Поясню: после революции «подпоясанными» стали называть сначала офицеров, а потом и всю интеллигенцию. Оттуда пошло и слово «распоясался», им называли в основном бандитов и анархистов. Это был у них такой «форс», ходить в шинели или пальто без портупеи и пояса.
– Разберутся, ты лучше расскажи, куда подземный ход вывел-, сказал Михалик.
– На речку Скомарошку (нынешняя Бохмутка), – ответил Мурат.
Мы услышали, какой то шум в особняке. Я сказал парням, чтоб они сидели тихо, а сам пошёл в дом.
В доме были Ивар и Марта. Они о чем-то оживленно беседовали, но увидав меня замолчали.
–Владимир, – сказала Марта,– из дома ни на шаг! Власти что-то задумали не ладное. В городе аресты, на окраинах стреляют. -
– Не беспокойтесь, Марта, я кроме сада, никуда не выхожу, – сказал я и отправился обратно в сад.
Там я рассказал, что услышал от Марты и посоветовал им остаться на ночь у нас в саду, благо ночи были тёплые. Вечером я выпросил у Оксаны немного еды, взял «керосинку» и направился к пацанам. Мурат, ещё раз сделал вылазку в город и рассказывал последние новости. Оказалось, что ОГПУшники ищут каких-то иностранных журналистов.
– Все ОГПУ стоит на «ушах», – сказал он.
–А с этого места, поподробнее, – услышали мы голос Ивара.
Парни сначала хотели бежать, но Ивар изловчился и загреб сразу обоих близнецов.
– Не дрейфь, басота, – сказал он, – Я вас не первый день в саду вижу. Хотел бы, так давно уши надрал, – добродушно сказал охранник, – Лучше расскажи, откуда знаешь про журналистов?– обратился он уже к Мурату.
– Так спекулянтка одна трепалась, ей хахаль её рассказал, что про голод в Украине стало извечно за границей. Так «мусора» и «огпушники» землю носом роют, ищут шпионов, – выпалил гречонок.
–А вы хлопчики, чьи будете?– обратился он к близнецам.
–А мы сами не местные, нас с Эстонии судьба сюда закинула. У отца мельница своя была, вот сельчане и упросили его продать излишки муки в Советскую Россию. Поехали мы всей семьей и два дядьки ещё с нами были. Только не доехали. Под Псковом напали лихие люди на наш обоз и всех перестреляли. Как мы остались живы, одному Богу известно. В общем, помыкались мы, натерпелись. А как ноги сюда вывели, сами не поймём, – ответил Савик.
–Так мы земляки, я то же из Эстонии, обрадовался Ивар, и перешёл на эстонский. Рудик с радостью подхватил родную речь и они особнячком стали болтать (наверное, о жизни).
Глубокой ночью я проснулся, от какой-то возни в доме. Выйдя из своей комнаты, я понял, что вернулись Магеридж и Луи. Маккольм увидав меня, поманил к себе и сказал,
– Володя, если вдруг тебя кто-либо спросит, скажи что всю неделю, мы с Луи, были дома и почти никуда из дома не отлучались. Это очень важно.
–Хорошо, другого ответа от меня не услышат, – серьезно сказал я.
VI
– Твои подозрения, Володя, в отношении Проценко, были не беспочвенны, – сказал американец,
–Мы были в Малиновке. Местные жители рассказали нам, как неделю назад в селе пропал мальчонка. Раньше, то же были случаи пропажи детей, но в этот раз пропал сынишка председателя сельсовета. Мать, потеряв сына, бегавшего во дворе, сразу кинулась в сельсовет, а там как раз прибыл отряд красноармейцев за очередными поборами сельчан. Отец мальчонки, взмолился и упросил командира прочесать близлежащие хаты. Командир поднял солдат по тревоге, и они принялись прочёсывать хату за хатой. И вот, в хате Проценко они наткнулись на жуткую картину. В сарае лежал уже обезглавленный малец, а жена Проценко орудовала над трупиком кухонным ножом. В углу, с бутылкой горилки сидел сам Проценко. Солдаты выволокли их во двор. Сбежавшиеся сельчане накинулись на людоедов, и в буквальном смысле порвали их на куски. Потом в сарае нашли закопанные головы ещё шестерых детей. Так что, Володя, считай, что тебе повезло. -
Меня передернуло от мысли, что не проснись я, в ту ночь, такая же участь ждала бы и меня. Всю ночь я слышал, что домочадцы не спят. Кто-то ходил, что то передвигали и волокли по полу. Постоянно слышались приглушённые голоса.
Утром, опять упросив Оксану дать немного еды, я выбежал в сад к ребятам. Перекусив, они все же решили пойти и выяснить обстановку.
Зайдя в дом, я пошёл в библиотеку, в надежде спокойно почитать. Но вскоре я невольно стал очевидцем следующего разговора. Говорил Луи,
– Обстановка крайне сложная, ОГПУ, наступает нам на пятки, по этому я принимаю решение о закрытии миссии «Красного креста» и консервации нашей деятельности по сбору информации. Совсем не вовремя лорд Бэррет озвучил в Лиге Наций, данные по голодомору в СССР. В ОГПУ совсем не дураки сидят и сразу сообразили, откуда пошла утечка информации. Да и связной после встречи здесь в доме с Магдой, как в воду канул. По этому завтра Магеридж с Володей отправляются в Ленинград, к родственникам ребёнка, благо, что у него случайно остались сопроводительные документы, выданные Сельсоветом. С проездными документами будет гораздо проще. Я и Магда, отправляемся в Киев в протестантскую миссию. Постараемся там переждать тяжелые времена. Ивар переходит на нелегальное положение и остаётся в Юзовке для связи и контроля над объектом. У них с Оксаной сложились серьезные отношения, смогут вдвоём устроиться как муж и жена – все это было сказано уверенным, спокойным голосом человека, привыкшего к тому, что его слушали и ему подчинялись, – А теперь три часа на сборы и в ночь уходим.
Но у Кукловода свой сценарий пьесы под названием жизнь. И марионетки будут послушно выполнять задуманное им. Не прошло и часа, как возле особняка послышался конский топот, кто-то резко, по-военному отдавал команды и в дверь дома бесцеремонно начали стучать ногами и винтовочными прикладами. Благо, что Юзы строили свой дом по английской поговорке: «Мой дом-моя крепость». Так что первый натиск дом выдержал. Все домочадцы, не теряя времени даром, прихватили все самое необходимое и через потайную дверь в библиотеке, покинули особняк. Перед уходом, Ивар выбежал в сад и возле потайной калитки, как бы невзначай «обронил» часть вещей. Всё произошло не торопясь, но за считанные минуты дом опустел, как будто в нем никогда и никого не было. Мы прошли по подземному ходу до бункерных помещений.