Я поразмыслил над текстом записки.
– Если «кузины» – это жёны, – сказал я, – тогда «их отродье», это…
– Их дети, – докончил лорд Эшкомб. – Убить короля, убить его брата, убить их жён и детей. Кто-то пытается изничтожить всю королевскую семью Франции.
Мысль была ошеломляющей, но я по-прежнему не понимал, какое отношение всё это имеет к сегодняшнему приёму. Лорд Эшкомб объяснил:
– Помнишь, я сказал тебе, что дама в маске не может быть замешана в заговоре с целью убийства короля? А не может она быть замешана, поскольку эта женщина – не кто иная, как Генриетта, герцогиня Орлеанская. Миэтта. Сестра Его Величества.
Карл нахмурился.
– Нет. Что-то тут не складывается, Ричард. Никто не знал, что она здесь. Её приезд в Англию хранился в тайне.
– Как я уже говорил вам, сир: всё, что знают больше двух человек, быстро перестаёт быть тайной. Смысл ясен: сегодняшнее отравление выглядело как покушение на вас, но настоящей целью была герцогиня.
Карл посмотрел на нас с Томом.
– Похоже, я обязан вам даже более, чем думал, – сказал он, – поскольку для меня жизнь Миэтты дороже моей собственной. Что делается для поисков убийцы?
– Мы проводим расследование, – сказал лорд Эшкомб. – В сообщении упоминается Q. Мы слышали о нём раньше. Так называют некоего отравителя из Лондона.
– Некоего! Очень полезная информация!
– У нас есть и другие возможности. А сейчас нужно обсудить возвращение вашей сестры во Францию.
– Возвращение? – переспросил король. – Сейчас она никуда не поедет. Сестра останется здесь, со мной.
– Невозможно, сир. Её муж требует, чтобы она вернулась в Париж.
– Мне нет дела до желаний этого хорька!
– Мне тоже. Но если Миэтта не подчинится приказу Филиппа, будет скандал, и мы испортим отношения с французами. А в войне с голландцами Людовик должен быть на нашей стороне.
– Тогда как ты предлагаешь защитить её?
– Предложите ей усилить охрану.
Король недовольно посмотрел на Эшкомба.
– Я не хочу пугать сестру. И не хочу говорить ей, что кто-то пытается её убить.
– И не надо, сир. Скажите просто, что тревожитесь из-за сегодняшних событий. Если убийца угрожал вам, он может угрожать и людям, которых вы любите. А я тем временем найду тайных агентов и отправлю их в дом герцогини.
– Ещё агенты? – король фыркнул. – От них нет никакого толку. Если б не эти мальчишки… – Карл замолк на полуслове и обернулся к нам с Томом, смерив нас задумчивым взглядом. – Да. Вот так мы и поступим.
– Сир?.. – сказал Эшкомб.
– Мы и впрямь отправим кое-кого в её дом, – протянул Карл. – Вот их.
Глава 10
Мы с Томом уставились на короля, разинув рты.
– Нас? – сказал я.
Даже лорд Эшкомб, казалось, был изумлён.
– Это… необычное предложение, сир.
– Неужели? – сказал король. – Ну-ка давайте посмотрим. Вот этот, – он ткнул пальцем в мою сторону, – разоблачил даже не один, а два заговора против моей семьи. Не забываем и то дело с чумой. Он лечит отравления, находит преступников и расшифровывает секретные коды. И кто лучше подойдёт, чем он? Плюс к тому, мы все уже были бы мертвы, если б не его здоровяк-приятель со своей скалкой и тому подобным.
К своему ужасу, я увидел, что лорд Эшкомб взирает на нас очень задумчиво. Да не может же быть, чтобы он воспринял предложение Карла всерьёз!
– Они ещё довольно юны, сир, – наконец сказал он.
– Скажи, сколько мне было лет во время битвы при Эджхилле? – спросил Карл. – И сколько, когда отец назначил меня командующим в Уэст-Кантри?
– Двенадцать, – негромко сказал лорд Эшкомб. – И четырнадцать.
– И я не выполнил свой долг?
Угрюмый голос барона смягчился.
– Вы проявили большую отвагу.
Невероятно! Лорд Эшкомб всегда казался мне разумным человеком. Теперь же он просто кивал в такт словам короля.
– Милорд, Ваше Величество, по-моему, здесь какое-то недоразумение, – сказал я. – Я всего лишь ученик аптекаря. А Том – сын пекаря. Мы не тайные агенты. Мы даже не знаем, с чего начать.
– То есть Его Величество ошибается? – проговорил Эшкомб. – Это не вы разоблачили два… нет, три заговора?
– Э… мы… да, но это всё было…
– И не вы разгадали этот шифр?
– Мы. Но только потому, что мой наставник научил меня, как…
– Может, не ты распознал отравление и дал всем противоядие?
– Да, но опять же: лишь потому, что мой учитель…
– Похоже, твой учитель неплохо подготовил тебя для роли агента.
Передо мной на миг возникло видение – лицо мастера Бенедикта. Он смеялся.
Том в ужасе уставился на меня. «Сделай что-нибудь», – молил он взглядом. Только вот я понятия не имел, что ещё сказать.
Тайный агент короны? Во Франции? Это было безумие. Но попробуй-ка заявить в лицо своему королю, что он сошёл с ума.
Карл встал.
– Подойдите сюда, мальчики.
Мы осторожно приблизились к нему. Том встал рядом со мной, касаясь локтем моей руки.
– Это был тяжёлый год для Англии, – проговорил Карл. – И не только лишь из-за чумы. Заговоры, которые готовились годами, продолжают бурлить. Я понял, что король может доверять лишь очень немногим людям, и большинство из них находятся здесь, в этой комнате. – Он стиснул моё плечо. – Не знаю, как тебе всё это удаётся. Уроки, которые преподал тебе учитель? Или его благословение? А может, сам Господь к тебе благоволит?.. Как бы там ни было, ты мне нужен. Во всём мире нет человека, которого я любил бы больше Миэтты. И если с ней что-то случится, это разорвёт мне сердце.
Теперь король взял за плечо и Тома.
– Кристофер послужил мне верой и правдой. И твоя сила, Томас, тоже помогла в этом. Всё, о чём просит ваш король: служить ему и дальше, как подобает истинным сынам Англии.
О, Карл знал, за какую струнку дёрнуть. Мой друг немедленно раздулся от гордости.
– Я готов, сир, – выпалил он.
Очень скоро Том пожалеет об этом. И я тоже. Но что я мог сказать?..
– Хорошо, сир.
Король улыбнулся.
Между тем лорд Эшкомб заметил проблему.
– Всё отлично складывается сир, за исключением одного. Расследование и поиск предателей в окружении Миэтты – это то, с чем мальчики справятся. Но есть одна вещь, для которой они совершенно не годятся.
Ага. Вот как он теперь заговорил.
– Какая? – сказал Карл. – И почему?
– Потому что они мальчики, – отозвался лорд Эшкомб. – Чтобы всерьёз следить за Миэттой, нужен кто-то, вхожий к герцогине. Понимаешь? Нужен человек, который может всегда оказаться рядом с ней, даже в её покоях. Нам требуется девушка, которой мы можем доверять. И она должна знать французский.
Том покосился на меня. Я понимал, о ком он. Хотя, возможно, мы сослужим этой девушке дурную службу…
– Милорд, – сказал я, – кажется, я знаю подходящего человека.
* * *
Глаза Салли стали круглыми как блюдечки, когда она поняла, кто стоит перед ней. Стражник, приведший девушку, вышел, закрыв за собой дверь. Она посмотрела на меня – вопросительно и немного испуганно.
Лорд Эшкомб первым нарушил молчание.
– Кристофер сказал, что без тебя не удалось бы раскрыть тот заговор во время чумы. И что если б не ты, они оба погибли бы.
– Да ничего я такого особенного не сделала, милорд, – отозвалась Салли. – Кристофер преувеличивает.
– Сколько тебе лет?
– Недавно сравнялось тринадцать.
– Кристофер сказал: твои родители умерли, когда тебе исполнилось восемь. И твой отец был французом.
– Да, милорд.
– Bien: a-t-il t’apprit à parler sa langue?
«Хорошо. А научил ли он тебя своему языку?»
Салли, казалось, немного удивилась, когда Эшкомб перешёл на французский.
– Oui, monsieur.
«Да, милорд».
– Mais il est mort depuis longtemps. Tu t’en souviens encore?
«Но он давно умер. Ты ещё помнишь язык?»
Салли выпрямилась.
– Monsieur… je ne pourrais pas plus oublier la langue de mon père que vous pourriez oublier celle de vôtre.
«Милорд… я не могу забыть язык своего отца – как вы не забыли бы язык вашего».
Король шлёпнул ладонью по подлокотнику.
– Отлично сказано, девушка!
Салли зарделась от похвалы, хотя ещё не до конца оправилась от смущения. Она выслушала рассказ лорда Эшкомба о том, что мы выяснили, и о нашей миссии, связанной с поисками убийцы.
– Мальчики отправятся в Париж вместе с герцогиней, но не смогут постоянно находиться рядом с ней. Нужна девушка.
– Я всё сделаю, – сказала Салли.
Эшкомб моргнул.
– Ты понимаешь, что это опасно?..
– Я сделаю всё, что требуется.
Король рассмеялся.
– Глядя на тебя, я начинаю мечтать, чтобы мне снова было тринадцать.
Салли порозовела.
– Что ж, значит, решено, – сказал лорд Эшкомб. – На заре герцогиня отправится в Париж. Вам всем надо поспать. Утром получите инструкции. Ступайте.
Он приказал стражникам проводить нас в наши комнаты. Салли была явственно озадачена всем произошедшим. Что касается Тома – его сияние мало-помалу угасало, и я знал: вскоре он пожалеет, что согласился.
Этого самого «вскоре» ждать пришлось совсем не долго.
– Погоди-ка, – всполошился мой друг, когда сопровождавший нас стражник ушёл. – Что я только что сделал?
3–16 ноября 1665 года
Заутреня
Глава 11
В тот момент, когда шпага во второй раз хлестнула Тома промеж ног, он заплакал.
Я видел, как всё это происходило. Я сидел возле трактира, у костра, разведённого среди камней, одним глазом читая записки учителя, а другим – наблюдая за тренировкой Тома.
Поскольку теперь мы были сопровождающими Миэтты – или, как называл её весь мир, Генриетты Английской, герцогини Орлеанской, – лорд Эшкомб придумал нам новые личности, достойные её круга.
– Ты будешь изображать дворянина, – говорил мне лорд Эшкомб, пока слуги герцогини носили багаж к каретам, предназначенным доставить нас в Дувр. – Очевидно, что миссия ваша опасна. Поэтому я хочу, чтобы ты носил шпагу.
Я распахнул глаза.
– Но я ученик. Мне нельзя шпагу.
– Меня не волнуют правила гильдии Аптекарей. Отныне ты будешь делать то, что велю тебе я. А я говорю, что у тебя должна быть шпага. В Париже запрещено носить оружие всем, кроме солдат и дворян, а на солдата ты не похож. Итак, поздравляю: теперь ты барон Чиллингем.
Я моргнул.
– Но… Ведь барон Чиллингем – это вы?
– Уже нет. Прошедшим летом умер мой отец, так что я стал маркизом. Баронский титул перешёл к моему внуку. Он всего на пару лет моложе тебя, и его тоже зовут Кристофер. Это будет отличная маскировка. Ты – Кристофер Эшкомб, внук одного из ближайших соратников короля.
Я не знал, что и думать.
– А если кто-то поймёт, что я самозванец?
– Это Франция. Большинство там даже не слышало о Чиллингемах. А те, кто слышал, знают меня, а не моего внука. Ты в безопасности. Однако придётся держаться как подобает дворянину.
– И как это?
– Просто веди себя так, словно весь мир принадлежит тебе. – Эшкомб кивнул на Тома, помогавшего загружать кареты. – Он твой личный телохранитель, потому носит твои цвета. Но главное: ему тоже не возбраняется иметь оружие. Я отправлю с вами моего старого наставника, чтобы он по пути немного обучил Тома, и тот не выглядел бы с клинком полным идиотом.
От всего этого у меня голова шла кругом. Что до Тома – несмотря на его гордое заявление о службе королю, он отнюдь не горел желанием отправляться в поездку. Той ночью он пришёл ко мне, заламывая руки. Я как раз вынул Бриджит из клетки, чтобы покормить её.
– Что я наделал? Что я наделал?
– Всё с нами будет хорошо, – заверил я Тома, хотя моё собственное сердце трепетало как крылья голубки.
– Я не могу ехать во Францию, – сказал он. – Я даже не говорю на их языке. Как мне там жить?
– Ты будешь со мной. Я тебя не брошу.
– Но я не хочу в Париж! Там полно иностранцев.
– Вообще-то, в Париже иностранцами будем мы.
– Англичане не могут быть иностранцами, Кристофер.
– Но ведь… Э, ладно, забудь.
Мне в голову пришёл только один способ его утешить:
– По крайней мере, ты выучишься владеть шпагой.
Том просиял.
– Точно!
Однако вскорости выяснилось, что обучение не столь приятно, как он воображал.
Учителя фехтования звали сэр Уильям Лич. У него были коротко подстриженные, белые как снег волосы и проницательные глаза. И хотя сэр Уильям давно уже вышел в отставку, он сохранил военную выправку.
Когда они впервые встретились, Том нерешительно остановился, и старик оглядел его с головы до ног. А потом сказал:
– Каждый ребёнок, полагает, что шпага – это игрушка. Неверно. Шпага – великолепное оружие, и для солдата она должна стать продолжением руки. Я научу тебя уважать её. Нет, учить тебя управляться с ней я не стану – на это уйдёт целая жизнь, чего уж говорить о двух неделях? Но я покажу парочку приёмов, чтобы ты не опозорил меня, когда вытянешь клинок из ножен.
Том посмотрел на меня. Он явно занервничал ещё сильнее.
– Вот как будут проходить наши занятия, – продолжал сэр Уильям. – Пока мы путешествуем, я стану показывать тебе что-то новое каждый день. А вечером – проверять, как ты усвоил урок. И вот как я буду это делать: возьму собственную шпагу и исколошмачу тебя до полусмерти.
Глаза Тома расширились.
– Ты будешь плакать, – сказал сэр Уильям. – И умолять. Умолять, чтобы я прекратил. Но я не прекращу. Если не хочешь, чтобы тебя просто-напросто избили, – придётся научиться защищаться. Понял? Ну и отлично. Тогда начнём.
И они начали. Лорд Эшкомб заказал одну открытую повозку, чтобы Том мог тренироваться даже в дороге. Сами уроки выглядели отлично. Том, само собой, поначалу был неуклюж – он ведь никогда не держал в руках ничего опаснее скалки. Но как же хорош был сэр Уильям! Он объяснял всё доходчиво и, несмотря на свою жёсткость, оказался удивительно терпелив. Ни разу не прикрикнул и не выругался, пока Том изо всех сил старался усвоить разнообразные удары, защиты и парирования, которым обучал его старый фехтовальщик. Это было утомительно. Тренировки длились часами. Том натужно пыхтел. Рука его утомлялась, мышцы болели. Тем не менее некоторое время спустя он начал усваивать кое-что из науки сэра Уильяма, и я невольно ощутил острую зависть, потому что меня-то не ожидали уроки владения шпагой.
В тот первый вечер, на закате, наши экипажи остановились возле гостиницы, где мы должны были провести ночь. После ужина Том снова начал тренировку. Оставался последний час до темноты.
– Ладно, Бейли, – сказал сэр Уильям. – А теперь будем биться взаправду.
Том испуганно указал на шпаги:
– Этим?
– А чем ещё, по-твоему? Букетом ромашек?
– Но… Ими ведь можно ранить?
– Подумаешь, пара царапин. Это всего лишь тренировочное оружие. Скукота. И я буду бить тебя плашмя.
– Но что если я задену вас?
Сэр Уильям откинул голову назад и расхохотался.
– Смешной ты, Бейли. Определённо, ты мне нравишься.
И они начали. Сэр Уильям, верный своему слову, бил Тома лишь плоской стороной клинка. Заинтересовавшись, я принялся наблюдать; несколько минут спустя я лишь поглядывал на бой сквозь пальцы, закрыв лицо руками. Салли, тоже желая поглядеть, сбежала из кружка женщин, окружавших Миэтту, но очень скоро вернулась обратно. Я не мог её винить.
Бедный Том! Вскоре на нём не осталось живого места. Я видел, что делает старый учитель фехтования. Он действительно использовал лишь приёмы, которые показывал Тому в тот день. Но Том, не привыкший к этим играм со шпагами, не всегда мог парировать достаточно быстро. После второго удара промеж ног он рухнул на землю и завыл:
– Аааааааауууууууу!
Сэр Уильям отвёл свой клинок.
– Ты прав. На сегодня достаточно. Не забудь вытереть шпагу, прежде чем убрать её в ножны.
Уходя, он кивнул мне:
– Эшкомб.
Том лежал на траве, свернувшись клубочком. По его щекам текли слёзы.
Я вынул из пояса флакон с корой ивы и поставил воду кипятиться на костре.
Том был не единственным, кому в этом путешествии досталось от шпаги. Когда лорд Эшкомб вручил мне клинок, который следовало носить в Париже, я ощутил бурный восторг. Я повесил шпагу на пояс и гордо фланировал с ней весь день напролёт. Чего я сперва не осознавал – так это того, сколько неудобств доставляет этакое украшение. Шпага мешала мне. Стоило мне повернуться – и я цеплялся ею за что-нибудь. Сидеть было мучением. А при ходьбе шпага всё время била меня по ноге. И жутко оттягивала пояс. Через несколько дней Том сказал, что начал привыкать к этому, но я по-прежнему снимал шпагу по вечерам, когда садился читать.