Кино- и фотодокументы – что в них не так?
В большинстве публикаций о баронессе Софии де Боде использованы два её изображения в военной форме. На первом снимке в профиль она одета в казачью бекешу без погон и офицерскую папаху. Судя по форме одежды, фото сделано в зимнее время. Но немало авторов публикаций считают эту фотографию студийной и постановочной. В качестве иллюстрации часто используется и фрагмент киносъёмки благословления патриархом Тихоном московских доброволиц женского батальона смерти летом 1917 года. Одна из них смотрит прямо в камеру. Некоторые авторы приводят эту фотографию как изображение доброволицы Софии де Боде. Но как-то не сочетается изображение этой доброволицы в мешковатом, не подогнанном солдатском обмундировании с представлением об утончённой аристократке с манерами выпускницы Смольного института. К тому же на фото у неё прямые волосы, а не кудри, как отмечали все знавшие её люди.
Уже в наши дни предпринималась попытка представить современникам информацию о жизни и гибели баронессы Софии де Боде в посвященном ей документальном фильме. Кинолента «Баронесса де Боде – легенда Белой армии» была снята по заказу ТВЦ в 2007 году и впервые вышла на этом же телеканале.
К сожалению, в 40-минутном фильме о главной героине рассказано, на наш взгляд, не так много. Конечно, есть в фильме ссылки на мемуары её сослуживцев по Добровольческой армии. Рассказано о геройском поведении баронессы во время октябрьских событий в Москве и в боях на Юге России. Но, к сожалению, ничего не было сказано о её семье и прежней жизни. Вырванная из общей линии жизни хроника её военной судьбы не даёт полного представления о том, как аристократка и выпускница Смольного института оказалась в окопах Гражданской войны.
Ни слова о личной жизни на войне
Среди офицеров-добровольцев баронесса слыла красавицей и отчаянным храбрецом. У неё, наверное, было немало поклонников и тайных воздыхателей. Её имя воспевали в стихах. Считается, что свой романс «Я не знаю, кому и зачем это нужно» А. Вертинский посвятил баронессе де Боде и юнкерам, погибшим в боях в Москве в конце октября – начале ноября 1917 года.
Позже одна из выпускниц Александровского военного училища прапорщик Надежда Заборская написала пронзительные стихотворные строки, которые адресовала «женщинам-александровкам», отдавшим молодые жизни в боях с Красной армией. Она писала:
И опять же ни слова о девичьих чувствах, романтических встречах или любовных приключениях. Ведь об этом в девичестве мечтают многие. Видимо, на войне все эти лирические чувства были подавлены чувством воинского долга, усталостью от смертельных схваток и кровавых картин повседневных боёв. Большинство из девушек-прапорщиков погибли, так и не познав счастья любви и семейной жизни. Лишь некоторые из них спаслись и пытались наладить свою жизнь в эмиграции. Оказалась за рубежом и автор приведённых стихотворных строк прапорщик Надежда Заборская. Не выдержав тягот и лишений жизни на чужбине в Парагвае, она застрелилась.
Как бы сложилась жизнь самой Софии де Боде, если бы ей удалось пережить ту страшную кавалерийскую атаку, неизвестно. Возможно, она оказалась бы вместе с отцом в эмиграции в Югославии. Но как бы то ни было, на родине до сих пор о ней помнят и чтут её былые боевые заслуги.
Наши современники посвящают ей свои стихи, в которых слова восхищения смешиваются с горечью ранней гибели юной баронессы. Так, актёр и поэт Константин Фролов-Крымский посвятил прапорщику Софии де Боде такие строки:
И завершает поэт своё стихотворное посвящение словами:
Свои стихи, положенные на музыку, посвятил ей и другой наш современник – Владимир Невярович. В этой песне есть такие строки:
И опять всё про подвиги, чувство долга и скорбный путь воина. Видно, на войне не было у неё времени на личную жизнь. Ни о каких романтических историях ни она сама, ни её сослуживцы и современники не упоминали. Причём ни при жизни прапорщика Софии де Боде, ни после её гибели в жестокой схватке. Видимо, эта сторона её жизни так и останется тайной для потомков.
Надеемся, что в нашем коротком очерке о жизни и необычной военной судьбе легенды Добровольческой армии прапорщика Софии де Боде нам удалось уточнить некоторые факты её биографии и восполнить некоторые страницы в её линии жизни.
Глава 3. Кавалерист-девица из Сарапула
После октябрьских событий 1917 года военные дороги женщин-фронтовичек и доброволиц женских воинских частей разошлись. Кто-то из них направился в ряды белогвардейцев. Кто устал от войны, просто сняли военную форму и стали жить обычной гражданской жизнью. Были и такие, кто волею судеб оказывались в рядах Красной армии. О них известно меньше, чем про судьбы их прежних сослуживиц, оказавшихся в белых армиях. Оно и понятно. Такое прошлое вызывало подозрения у новой власти, поэтому о прежней службе предпочитали молчать.
Одной из тех, кто перешел на сторону советской власти, стала и георгиевский кавалер Антонина Пальшина. Жизнь её, как она позже вспоминала, в ту пору была полна опасностей. Довелось ей побывать в большевистском подполье и повоевать против колчаковцев на своей малой родине. Затем работа в ЧК и участие в боях в составе Конармии Будённого. После трудилась на разных участках гражданской жизни. В годы Великой Отечественной войны вместе со всеми вносила свой вклад в приближение Победы. В послевоенные годы до пенсии работала медсестрой. Была знакома со многими советскими космонавтами. Участвовала в военно-патриотической работе среди молодёжи и школьников. В общем, жила насыщенной и интересной жизнью.
В конце 1900-х годов журналист А. Артамонов получил доступ к обнаруженным в Сарапуле собственноручно записанным воспоминаниям А. Т. Пальшиной-Придатко. Шесть тетрадок в линейку и клеточку, в которых эта героическая женщина, как могла, без прикрас и литературных изысков, описала свою непростую жизнь и военную судьбу. Дневники «бабушки военной» в виде очерка были опубликованы к её 100-летию в газете «Удмуртская правда». Кстати, в газетной публикации упоминаются лишь две тетрадки с воспоминаниями, датированные 1958 и 1971 годами.
Судьба других четырёх тетрадок в статье не раскрывается. Перелистаем страницы непростой биографии героини Первой мировой и Гражданской войн, вставшей в ряды защитников Советской республики.
3.1. Родом из сиротского детства
Как вспоминала Антонина Тихоновна, родилась она 8 (21) января 1897 года в деревне Шевырялово Сарапульского уезда Вятской губернии в бедной крестьянской семье. Её мать звали Пелагеей, а отца – Тихоном Степановичем. Мать умерла после родов, оставив на руках у отца семерых детей: троих девочек и четверых мальчиков. Вдовец вскоре снова женился, но не совсем удачно. Мачеха с первых дней неприветливо относилась к чужим детям. Даже ела она отдельно, а не вместе с детьми. Отец всё это видел и сильно переживал.
Жители деревни относились к приходу Сарапульского Вознесенского собора, который находился в 10 верстах. Правда, в деревне с давних пор была часовня, но она своего прихода не имела. Только по большим праздникам в ней совершались богослужения и проводились церковные обряды. Позже часовня была снесена, а на её месте построили новую церковь.
В 1900 году в деревне была открыта школа грамотности. Размещалась она в квартире, которую нанимало Сарапульское уездное отделение. Спустя три года на средства учебного комитета при Святейшем правительствующем синоде было построено отдельное здание церковно-приходской школы с квартирой для учителя. Заведовал школой протоиерей В. Брежнев. Законоучителем был местный священник В. Шитов, а все остальные предметы преподавал учитель из бывших семинаристов С. Виноградов.
В церковно-приходскую школу (далее – ЦПШ), с её слов, она пошла раньше срока. Уже в 6 лет она сидела за партой, хотя ученицей официально не считалась. Была, как определил её положение учитель – «незаписанной». Место ей отвели за последней партой в комнате, которая служила классом.
Школа, как вспоминала позже Антонина Тихоновна, размещалась в отдельной комнате в квартире учителя. Там стояло несколько парт, стол и табурет для учителя. На стене висела карта и доска для записей. Вечерами учили уроки на кухне при свете лучины. Керосин стоил дорого, и его расходовали бережно. Помещение школы плохо отапливалось, поэтому зимой ученики мёрзли на занятиях.
Зато летом было раздолье. Можно было ходить в лес за ягодами и грибами. Да и цветы собирать было интересно. К тому же Тоня старалась как можно реже попадаться на глаза мачехе. Та за шалости и малые провинности, бывало, не раз детей колотила. Тоня поэтому всячески избегала таких неприятностей. Но бывали и у неё детские огорчения. Из обувки у неё были только лапти, тогда как ровесницы щеголяли в туфлях и ботинках. Дед, к которому она обращалась с такими вопросами, мудро отвечал, что всё у неё ещё будет. Надо только хорошо учиться и постигать грамоту. Тогда будет у неё жалованье, как у учителя. Можно будет купить всё, что пожелает. И она старалась. Школу окончила среди лучших, с похвальным листом. Упоминала Антонина Тихоновна и о том, что в детстве пела в церковном хоре.
Школьный учитель о ней хорошо отзывался и считал её способной ученицей. Он даже предлагал за казенный счет отправить 10-летнюю Тоню учиться в город, но в семье решили, что ей уже пора заняться делом и для неё найдётся работа по дому. В то время умер отец и осиротевшим детям было не до учёбы. Так и осталась она с тремя классами церковно-приходской школы.
Росла она девочкой подвижной, с мальчишечьими повадками. Понравилось ей ездить верхом на полуторагодовалой кобыле Маруське. И по улице на ней каталась, и даже в ночное ездила. Позже она будет вспоминать об этом деревенском развлечении как о хорошей верховой подготовке, позволившей ей на войне на равных быть в казачьем строю. Конечно, это было большим преувеличением, поскольку молодые казаки с детства занимались конной и военной подготовкой, которая была несопоставима с катанием на рабочей, не верховой, лошади по двору и деревенской улице.
В поисках лучшей доли
Жизнь в бедной многодетной крестьянской семье была тяжёлой. Надо было постоянно думать о хлебе насущном. Странно, но в её воспоминаниях мало имён родственников, нет имени и мачехи тоже. Хотя и упомянула, что осталась сиротой в раннем детстве. Из старших сестёр и четырёх братьев она по-доброму вспоминала только сестру Паву. Упоминала и старшего брата Михаила. А вот о других братьях и сёстрах – ни слова. Да и имени своего деда она тоже не упоминала.
Мачеха почему-то сразу невзлюбила старшую сестру Паву, которой доставалось от неё больше всех. Кстати, имя Пава (сокращённое от Павлина) считается католическим и было редкостью в российской глубинке. А для маленькой Тони она была самым близким человеком в большой семье. Но в 15 лет сестру отдали учиться портняжному делу в Воткинск, подальше от дома. Да и мачехе с глаз долой. Спустя время Пава вышла замуж и перебралась в город Сарапул. Потом взяла к себе Тоню.
Сестра сначала отдала её на подработку и в учение обувному мастерству к сапожнику. Но дело не заладилось, поскольку тот ничего не платил девочке за работу. Потом она мыла шерсть на фабрике Дедюхина, где её тоже не всё устраивало. Решила Пава сама обучить сестру портновскому делу. Вскоре способная девица стала неплохой швеей. Теперь они шили уже вдвоём, выполняя заказы сарапульских купцов Ушеренко и Бера.
Тайны с младых лет
В 1913 году в возрасте 16 лет Антонина втайне от сестры неожиданно уехала в Баку, где жила их родная тетка – сестра отца. Причины такого решения, кроме, пожалуй, варианта поиска лучшей жизни, ни она сама, ни авторы многих публикаций о ней не приводят. Сама же героиня в рассказе об этом эпизоде своей жизни ограничилась лишь короткой строкой в воспоминаниях: «В 16 лет я уехала искать свое счастье в Баку, где жила сестра моего отца». Возможно, для этого были и другие причины, о которых наша героиня умолчала. Но сомнения посеяла…
Этот факт из её биографии наводит на разные размышления. Чем была вызвана необходимость столь дальней поездки – более 2500 верст? Был ли у неё паспорт или какие-то другие личные документы в возрасте 16 лет? К сожалению, нашим современникам мало что известно о некоторых периодах жизни этой женщины-воина. К этим пробелам в её биографии можно отнести и бакинский период жизни Антонины Пальшиной. Она весьма скупо упоминала, что это был долгий путь пароходом по Каме и Волге до Астрахани. Весь путь в её воспоминаниях был отражён в паре коротких диалогов с коком парохода. В Астрахани девушка пересела на пароход до Баку. А вот сколько дней она была в пути, какие впечатления оставила у неё эта первая столь далёкая поездка, что привлекло её внимание – ничего этого, к сожалению, она нигде не указала. Вот и получается такая незадача. Долгие годы говорят и пишут о её подвигах и героической жизни, сочинили в её честь оперу и поэмы, написали книги о ней и картины. Недавно установили ей памятник на малой родине. А вот полную биографию этой героической женщины написать всё как-то не случалось.
Теперь, спустя более века, приходится по крупицам восполнять белые пятна и пропуски в её непростой биографии. Думается, в этом в первую очередь заинтересованы её внуки и другие родственники, а также историки, краеведы и все те, кто интересуется судьбой этой героической женщины.
В качестве нашего вклада в общую копилку «добрых дел» по восстановлению исторической истины попробуем провести историческую реконструкцию фрагмента биографии А. Т. Пальшиной, связанного с её переездом из Сарапула в Баку.
3.2. С надеждой на лучшую жизнь в Баку
В навигацию 1914 года все водные почтовые и грузопассажирские перевозки по Каме, Волге и морские перевозки по Каспийскому морю осуществляло пароходное общество «Кавказ и Меркурий» и «Восточное» Волга – Кама.
Суда общества «Кавказ и Меркурий» и Восточного общества в навигацию 1914 года осуществляли следующие почтово-пассажирские перевозки: по Волге и Каме – 17 пароходов (ежедневно скорая почтовая линия), Нижний – Астрахань – 14 теплоходов (ежедневно скорая почтовая линия), а также по Каспийскому морю – 15 пароходов. Кстати, капитана парохода тогда именовали командиром.
Существовала и самостоятельная пассажирская линия. Движение по ней обеспечивали 8 пароходов, из расчета 4 отправления в неделю. По пассажирскому билету можно было бесплатно провести 1 пуд (16 кг) багажа. Сверх этого веса – оплата за каждые 10 фунтов (около 4 кг). Кстати, какие вещи были у Антонины с собой и сколько, неизвестно. Но то, что какой-то скарб у неё всё-таки был, это очевидно.
В своих воспоминаниях Антонина Пальшина упоминала, что на пароходе она помогала коку готовить еду для пассажиров, поэтому вряд ли она пользовалась услугами буфета. При этом непонятно, ехала ли она по билету 3-го класса (самый дешёвый) или «с оказией», поскольку она нигде не упоминала, откуда у неё оказались немалые по тем временам деньги на поездку. По нашим оценкам, исходя из маршрута и действовавших тогда пассажирских тарифов, билет в каюту 3-го класса от Сарапула до Баку стоил примерно 25–28 рублей без учёта платы за багаж и других путевых расходов.
Если же ей приходилось оплачивать ещё и еду в буфете, то её затраты значительно выросли бы. Например, для пассажиров 3-го класса еда подавалась за деньги: