В версии с Могилёвской губернией всё выглядит, на наш взгляд, более убедительно. Во-первых, это рядом с Черниговом. Но под этот критерий подходит и рождение на территории самой Черниговской губернии. Во-вторых, сложно понять, зачем надо было бы еврею перебираться из Смоленска в Чернигов, находившийся за чертой осёдлости, когда мечтой каждого еврея было получить разрешение на то, чтобы покинуть эту территорию, где ограничивались их права и свободы.
Известно, что Быховский обучался в хедере, где еврейские дети усваивали грамоту и получали начальное религиозное образование. Здесь разночтений нет, поскольку несколько хедеров существовало и в Смоленске, где в конце XIX – начале XX века каждый десятый из горожан был евреем. Но вновь подчеркнём, что этот город не входил в черту осёдлости.
Любовь без границ и условностей
Социальное положение мещанина в пределах Российской империи особых преимуществ не давало. Однако еврейский юноша мог бы безбедно жить, работая по своей фельдшерской профессии. Кстати, в его биографии не указано, где и в какой фельдшерской школе он учился. Если речь идет о той школе, что располагалась в Чернигове, то выстраивается логическая цепочка рассуждений, объясняющая факт его знакомства с матерью Людмилы в годы молодости. Всё в их жизни могло бы сложиться по-другому, однако Наум с раннего возраста выбрал для себя жизненный путь революционера. В своё время Быховский был достаточно популярным публицистом и профессиональным революционером.
Каким образом переплелись судьбы юной дворянки и юноши из небогатой еврейской семьи, история умалчивает. Видимо, между ними вспыхнуло взаимное влечение, которое пренебрегло социальными условностями и людскими пересудами. Они были молоды и верили в совместное будущее. Иначе православная барышня из приличной семьи не смогла бы вступить в порочную связь с иноверцем. Так что по рождению у Людмилы отчество должно было быть Наумовна только в случае официального церковного брака. Однако в её метрике было указано иное отчество. Поэтому она всегда и везде указывала своё отчество, принятое при крещении – Георгиевна. Отсюда и путаница в отчествах в некоторых публикациях о ней. На наш взгляд, неверно указывать сегодня её отчество Наумовна, когда формально и документально оно не соответствует действительности, поскольку Быховский не признал своего отцовства. И спустя десятилетия, надо с уважением относиться к прижизненному выбору самой Людмилы Мокиевской, которая везде указывала своё отчество Георгиевна. Впрочем, так же надо поступать и в случае указания её национальности. Несмотря на то что мать её была украинкой, а предполагаемый биологический отец – евреем, Людмила всегда считала и ощущала себя русской, что и указывала во всех анкетах.
Отцовство под вопросом
Девочка появилась на свет в патриархальном Чернигове. Брачными узами её родители, как известно, связаны не были, так что и полноценной семьи в её традиционном понимании у неё никогда не было. К тому же, как принято считать, накануне рождения дочери Быховский был осуждён за участие в группе народовольцев в Санкт-Петербурге и отправлен в ссылку в Сибирь. Однако в его официальной биографии указано, что его арестовали в 1894 году, а ведь Людмила родилась в декабре 1895 года. Что-то здесь снова не сходится. Если принять эти даты в качестве достоверных фактов, то надо будет выяснять, кто же на самом деле был её отцом. У Быховского в этом случае, как говорится, алиби, поскольку в эти сроки он был за решеткой и физически не мог стать отцом Люды. Разве что где-нибудь на свидании в пересыльной тюрьме. Но оставим пока это историческое и фактическое несоответствие за рамками нашего анализа событий и фактов из биографии нашей героини.
В 1901 году опытный революционер и бывалый сиделец тюремно-ссыльных учреждений империи вступил в партию социалистов-революционеров (далее – эсеров). Может, и к лучшему, что Быховский официально не стал отцом Людмилы. Его бурная политическая деятельность вряд ли принесла бы покой и достаток семье. Скорее всё было бы наоборот. Как и многие другие революционеры, он был вынужден скрываться в эмиграции. Затем пережил семь арестов и три ссылки в разные сибирские губернии. Позже он добился успеха и известности на политическом поприще и даже занимал видное положение в руководстве партии эсеров. Избирался депутатом Учредительного собрания и Сибирской областной думы. В октябрьские дни 1917 года эсер Быховский отличился тем, что призывал депутатов Петроградской городской думы встать на защиту Временного правительства и всем вместе отправиться к Зимнему дворцу и там умереть вместе с министрами. Его предложение поддержали. Прошло поимённое голосование, в ходе которого 62 городских депутата решили отправиться к Зимнему. Однако вооружённые моряки задержали их на подступах к Дворцовой площади и завернули назад. Более подробно этот эпизод изложен на страницах 2-го тома «Истории Гражданской войны в СССР», изданного в 1943 году.
Никаких контактов с дочерью, которая в это же время находилась в Петрограде, он не поддерживал и её судьбой никогда не интересовался. Во всяком случае, об этом ничего не известно. Современники, хорошо знавшие Людмилу, о каких-либо её встречах с отцом не упоминали. Да и вряд ли такие встречи были возможны. По идеологическим мотивам и своим революционным взглядам они оказались по разные стороны баррикад.
Поэтому с детства она росла «безотцовщиной» и могла рассчитывать только на себя и на поддержку матери. Возможно, именно то обстоятельство, что рядом у неё никогда не было крепкого мужского плеча и уверенности в надёжной защите, она компенсировала тем, что выработала в себе стальной характер и бойцовские качества.
С бунтарством в крови
Людмила с рождения оказалась в незавидной доле незаконнорождённой. В те годы это означало, что вокруг матери и дочери образовалась атмосфера неприязни и отчуждения. Местное сословное общество осуждало их и избегало любых контактов. Гордая дворянка-мать и подрастающая дочь дерзко отвечали окружавшим недоброжелателям тем же. Их дом на окраине города всегда выглядел таинственно-мрачным. Не часто там слышался детский смех. Никто не знал, как живут эти две гордячки, без особой нужды не общающиеся даже с соседями. Нередко их видели вдвоём гуляющими в своём саду около дома. Но и сад сам по себе не представлял для них никакого интереса, судя по тому, что он к тому времени превратился в беспорядочно заросший участок земли с густой растительностью. Видимо, это устраивало жильцов этого таинственного дома, поскольку сад скрывал их жизнь и быт от посторонних глаз.
На формирование личности и характера Людмилы, вероятно, оказали влияние семейные легенды и воспоминания о протестных настроениях среди представителей их рода. Среди родственников юной барышни были представители прогрессивных, а порой, и революционных взглядов. Например, её двоюродный дядя в 1876 году был осуждён за действия против царского правительства. Срок наказания он и его жена отбывали в ссылке в Сибири. И об этом в семье Мокиевских все знали.
По воспоминаниям Е. И. Гутман, хорошо знавшей семейство Мокиевских по Чернигову, мать с дочерью всё свободное время практически всегда проводили вместе. Одевалась барышня всегда скромно. Возможно, в семейном бюджете не было лишних денег на модные наряды. Однокашницы вспоминали, что чаще всего она была одета в синюю сатиновую юбку. Костюм обычно дополняла полосатая кофточка в виде матроски или белоснежная блузка. Её скромность и простота нередко раздражали завистливых сверстниц, которым родители не разрешали дружить с «незаконнорожденной».
Мать и книга – самые верные друзья
С детства Людмила была любознательной, много читала и росла не по годам смышлёной. Любовь к книгам ей привила мать. Глафира Тимофеевна, чтобы скоротать одиночество, много читала и делилась впечатлениями о прочитанном с дочерью. Людмила, видимо, так и запомнила мать сидящей в кресле с книгой в руках. С любимым пледом на плечах. Дочь была очень привязана к матери, поскольку она была единственно близким и искренне любящим её человеком.
Домашняя библиотека всегда манила Людмилу множеством интересных книг и журналов. Вечерами, особенно в холодное время года, они, устроившись поудобнее, вместе читали или обсуждали прочитанное. Самообразование и тяга к знаниям выгодно отличали девочку от её сверстниц. Однако в престижную казённую гимназию её не приняли, и опять же из-за незаконного происхождения. Поэтому училась она в одной из частных женских гимназий в Чернигове. Учились здесь, как и в других учебных заведениях для девочек, не только дети горожан, но и приезжие из других городов и сёл не только Черниговской, но и соседних Могилёвской и Полтавской губерний. В гимназии, как и в других женских учебных заведениях города, был установлен семилетний курс обучения. Основное внимание в учебной программе уделялось гуманитарным дисциплинам, иностранным языкам и «женской тематике»: пению, танцам, музыке, рукоделию. Важное место занимали Закон Божий и обучение манерам хорошего поведения.
По окончании выпускницы обычно получали аттестат домашней учительницы или учительницы начальной школы. За отличие в учебе воспитанниц награждали памятной книгой или медалью. Медалистки получали право без экзаменов поступать на высшие женские курсы или в высшие учебные заведения империи на педагогические специальности. Училась Люда прилежно и считалась одной из лучших воспитанниц гимназии.
Однако она постоянно ощущала вокруг себя атмосферу социальной холодности, а порой и просто отчуждения. В подростковом возрасте, когда в жизни большинства людей появляется «значимый другой» человек, она полагалась лишь на самого верного и близкого друга – на свою мать. Они были неразлучны. Возможно, столь сложный этап социализации девочки-подростка наложил свой отпечаток.
Цена шалости в царский день
У неё формировалась защитная реакция против всех несправедливостей часто враждебного для неё внешнего мира. Поэтому уже в гимназические годы она проявляла дух бунтарства против власти и условностей сословного общества. Так, во время посещения Чернигова в сентябре 1911 года императором Николаем II вместе с семьёй и свитой Люда проявила неслыханную по тем временам дерзость в поведении. При построении гимназисток для торжественной встречи царя на Соборной площади она булавками скрепила банты и платья некоторых своих злопыхательниц из числа одноклассниц. При их движении в строю гимназисток создалась конфузная ситуация. Злоумышленница была сразу же выявлена и немедленно отправлена директором для разбирательства в помещение гимназии. На другой же день Людмила была отчислена из гимназии за неподобающее поведение. Лишь хлопоты матери да прежняя отличная учёба позволили ей вернуться в учебный класс, чтобы успешно окончить в 1912 году гимназию. Золотая медаль стала слабым утешением за всё пережитое, однако она открывала возможности для получения высшего образования в престижном учебном заведении.
Раздумья на перепутье
Теперь актуальным стал вопрос, что делать дальше. Оставаться в Чернигове? В ту пору это был небольшой город с 35 тысячами населения, хотя и относительно обустроенный. Общая численность учеников в Чернигове составляла более 6 тысяч человек. В городе работали около 700 магазинов и лавок. Было где получить профессию – действовали три ремесленных училища, две торговые школы, фельдшерская школа, а также духовное училище и духовная семинария. Позже был создан учительский институт, который, правда, давал лишь неполное высшее педагогическое образование. Иными словами, рассчитывать на получение высшего образования в родном городе не приходилось.
Имелось и ещё одно неудобство – транспортное. Этот старинный город стоял в стороне от основных дорог и магистралей. Добраться до Чернигова было не так-то просто. Город не имел нормальной железнодорожной колеи, а соединялся узкоколейным путем со станцией Круты Московско-Киево-Воронежской ж/д, расположенной в 75 верстах. Узкоколейка оканчивалась в четырёх верстах от города возле реки Десна. Билет на поезд до Киева обходился недёшево. Например, в комфортном вагоне 1-го класса он стоил целых 7 рублей. По тем временам это были немалые деньги.
Для удобства пассажиров в черте города на Шоссейной улице была построена городская железнодорожная станция, где продавали билеты и принимали багажные отправления. К прибытию поезда около вокзала к услугам пассажиров собирались извозчики.
Можно было выбрать и другие виды транспорта. Например, конный дилижанс, который периодически отправлялся в Гомель и Козелец. Однако такие поездки по плохим дорогам тех лет были серьёзным испытанием для пассажиров.
Более комфортным и сравнительно дешёвым считался путь на пароходе вниз по Десне до Киева. Туда можно было добраться в каюте 1-го класса всего за 3 рубля. Пароходная пристань находилась тоже в черте города – на Подвальной улице. Однако такой маршрут по водным путям имел сезонные ограничения и был возможен лишь с весны до осени.
На семейном совете с матерью решили, что Людмила поедет получать высшее образование в Санкт-Петербург. Так в 1912 году она стала студенткой естественно-исторического отделения педагогического факультета столичного Психоневрологического института. Здесь же она впервые серьёзно заинтересовалась социалистическими идеями и стала посещать студенческий марксистский кружок. Это увлечение коренным образом изменило её дальнейшую судьбу.
Однако в 1916 году, будучи уже на 4-м курсе, Людмила бросила учёбу и вернулась в Чернигов в связи с тяжёлой болезнью матери. После её смерти в возрасте 42 лет летом 1917 года ничто больше не связывало столичную барышню с прежде родным провинциальным Черниговом. Так при живом отце, который даже не попытался помочь дочери в столь трудный период её жизни, она фактически осталась круглой сиротой. Не раздумывая, девушка вновь отправилась в Петроград и с головой ушла в революционную работу. Со студенческой скамьи не сложились у неё отношения с полицией. Периодически приходилось скрываться, вести полулегальный образ жизни. Время было тревожное, так что о продолжении учёбы она теперь и не вспоминала. Определилась Людмила и со своими политическими предпочтениями. Она вступила в партию – в Союз эсеров-максималистов.
1.2. Максималистка во всём
В наши дни о существовавшей в России в начале ХХ века такой партии знают немногие. В 1906 году она отделилась от партии эсеров и оформилась как самостоятельная партия – Союз эсеров-максималистов. Они заполнили пустовавшую внутриполитическую нишу между анархистами и эсерами. Основной состав партийцев формировался из рабочих, студентов и учащейся молодежи. Однако к 1912 году активность партии резко упала. Так что Людмила вошла в партийные ряды в далеко не лучшие для партии времена. Второе рождение партии началось лишь после февраля 1917 года.
Что привлекло Мокиевскую, решившую вступить именно в эту партию, теперь определить трудно. Возможно, её увлекла идея создания Трудовой республики или уверенность в возможности быстрого укоренения социализма в России, к чему призывала партийная программа. Однако уже в 1919 году начался переход эсеров-максималистов на позиции правящей партии большевиков. А к концу 1920 года эта партия фактически растворилась в большевистских рядах и прекратила своё самостоятельное существование. Изменилась ли партийная принадлежность Людмилы Мокиевской после ноября 1918 года, не удалось документально установить до сих пор. Но до той поры, насколько известно, она оставалась эсером-максималисткой.