– Ахтунг! Внимание! Готувность! – крикнул Вагнер, узрев ставшую легендарной, во многих местах продырявленную пулями табличку, так часто описываемую в повестях, посвященных сражениям на познаньском автобане. «Сейчас ты окажешься вне защиты артиллерии Вроцлава. Обороняйся сам. Гарнизон Фестунг Бреслау желает тебе удачного дня!»
Дьявол! Дьявол! Дьявол!
Никогда раньше надпись не казалась настолько зловещей. Не будь четырехсот пятидесяти грузовых машин одновременно…
Есус Мария…
– Аллес поволи. Лангзам[18]. – Вагнер толкнул ближайшего сигнальщика, ту самую чешку, все «убранство» которой состояло из нового пояса-патронташа с висевшим на нем пистолетом-пулеметом, и флажков. – Звяд на автобан[19].
Первые машины уже сбавляли ход, и из них выскакивали разведчики. По обочинам дороги бежали коты. Они весили так мало, что могли не опасаться противопехотных мин, а уж находили их просто превосходно. В общем, кошки были гораздо эффективнее миноискателей тех времен, когда на свете еще было электричество. Правда, бегали они не слишком быстро, и движение конвоя это замедляло страшно. Кошки не пропускали ни одного подозрительного места, суетились, обнюхивали его. Один маленький кот, недавний рекрут, даже умудрился заснуть на вершине бархана. На счастье, сержант, старый, опытный, рыжий котяра, укусил его за хвост и погнал на работу.
Алексей, ветеринар, высунул голову в люк и, показывая пальцем направление, завыл:
– Собаки! Соба-аккки-и!
– Хунден! – подхватили остальные наемники. – Хунден!
Вагнер тоже увидел псов. Немного погодя их стало больше. Мутанты, а также всякие придорожные ублюдки, похоже, собирались покрошить разведчиков. И совершили ошибку, рано атаковав. Коты кинулись наутек организованно, разделяясь на две группы. В тот же момент Зорг отправил свой отряд гепардов на убийц. Сто… сто двадцать… сто сорок километров в час! Пятнистая смерть набросилась на псов и уничтожила их в мгновение ока. Где-то затрещал станковый пулемет. Наемники, защищая зверей, ответили огнем. Еще немного погодя убийц отозвали, а очень довольные коты принялись обнюхивать трупы тех, кто только что угрожал их жизни. Можно было снова возвращаться к поиску мин.
К Вагнеру подскочил Долгоруков и заявил:
– Нам надо шнеллеровать[20]…
– Знаю!
– Они все буда тодтнуе[21]. Эти ласткрафтвагоны[22] из Познани…
– Знаю их. Молчи, Иван.
– Шайсе[23], – пробормотал Хейни и ткнул пальцем в горизонт.
Вагнер увидел облачка дыма от стартовавших ракет.
– Шайсе, – повторил он за своим шофером.
Ракеты. Остановленный конвой. Йе-е-есу-у-у-усе… Что за день!
– Катце шнеллер![24] – крикнул он. – Быстрее кошки, таку важеш матен[25].
Котам было на его приказы плевать. Они не желали погибать ради идиотских людских интересов. Дело свое они делали качественно, как надо, но не спеша. Автостраду, конечно, заминировать было нельзя, поскольку дыры в бетоне могли заметить издалека, но никто не мешал под нее подкопаться. Именно поэтому скорость конвоя не превышала скорость бегущего кота. Не более тридцати километров в час. А из машин при желании можно было выжать и все двести.
Дьявол! Проклятый автобан!
Десятки броневиков потихоньку сползали с Тржебницких гор, почти напрасно исходя паром и дымом.
Тихий ужас!
А коты все осторожничали. Мутанты, избрав самоубийственную тактику, устраивали собачьи атаки еще дважды. И два раза Зорг в знак быстрой победы приносил Вагнеру отгрызенное собачье ухо. Чужие гибли от огня автоматов, умирали от осколков мин, исходили кровью от укусов ядовитых зубов гепардов… Однако они сдерживали продвижение польской ударной группы, которая была вынуждена ехать все медленнее, объезжая мины и подкопы, жаря яичницу на перегревшихся кожухах паровых котлов, тратя водку, порох и валерианку. В то время, как два окруженных познаньских каравана отбивались от врагов буквально на расстоянии вытянутой руки…
Часов в восемнадцать они достигли Чекпойнта Жмигрода – брошенного несколько лет назад передового поста, от которого теперь остались только присыпанные песком руины. Только тут Вагнер смог развернуть свои силы. Под защитой выжженных еще столетие назад противовоздушных башен он предпринял атаку на левое крыло мутантов, которые тотчас отступили, почувствовав на себе убийственный огонь самоходной артиллерии. Потом в пустыню ушли разведчики. Коты были измучены, как черт знает кто, но Алексей каким-то чудом умудрился их заставить двигаться. И наконец… Они услышали паровые сирены познаньских машин.
– Форвертсовать! Форвертс! Наступай! Наступовать…
Русский штурмовой отряд очистил подступы. Бронемашины резко увеличили ход. Немцы и чехи занялись флангами и вымели их убийственным огнем. Вагнер приказал двигаться быстрее. Они, сопровождаемые мяуканьем шарахавшихся от гусениц котов и руганью, преодолели песчаное взгорье…
И наконец увидели те самые четыреста пятьдесят машин. Они занимали круговую оборону. Так, словно ими командовал наиглупейший стратег на свете, кретин, почерпнувший знания о тактике из книжек для подростков о покорении Дикого Запада. Индейцы, вооруженные луками, и ковбои с кольтами в руках… Круговая оборона в двадцать третьем веке! Словно бы только для того, чтобы их противникам было удобнее целиться. Причем у них не было ни луков, ни шестизарядных кольтов. Зато у них имелись пулеметы и базуки.
Бойня.
Вагнер выругался. Зорг фыркнул. Долгоруков отпустил такое замысловатое ругательство на русском, что, по идее, должен был получить за него Нобелевскую премию по категории «владение языком».
– Майн Готт… – Вагнер закрыл глаза, увидев, как пошли в атаку два познаньских паровых танка. Один моментально налетел на мину. Другой, обшитый броней локомотив, забуксовал в песке, потерял управление и упал в ров. У него взорвался котел, заливая кипятком экипаж, и минуту спустя с ними было покончено. – Йа… Что они делают?
– Йа-а-а. Зер гут, – буркнул Хейни. – Почернвера ам кампф[26].
– У-у-у-у… – Долгоруков плюнул на кожух. – Поляк, дай мне свой взвод.
– Пепрц шен[27]. – Вагнер не собирался передавать никому командование над двумя взводами. А о взводе миротворцев вообще не могло быть и речи. Кроме того, он ждал повышения и не мог позволить опередить себя какому-нибудь поручику. Красивая чешская сигнальщица наполовину высунулась из люка и, ехидно хихикнув, спросила:
– Ну, ребяты, будут мне приказы?
– Пусть выступает штурмовой взвод и взвод миротворцев!
– То йе-е-е… Вир махен им впердол?[28] Йеа?
– Йеа.
Все еще похихикивая, она замахала флажками. Злые языки утверждали, что связист батальона, завороженный видом ее выдающегося, заманчиво колыхающегося бюста, не мог сконцентрировать внимание на цветных лоскутках на палочках в ее руках и часть приказов просто выдумывал. Однако верить им не следовало. Зной, доходивший до шестидесяти градусов, усиленный еще и жаром от разгоревшихся паровых котлов, порождал иллюзии, удивительные во всех смыслах.
Машины Вагнера потихоньку спускались вниз. Самоходная артиллерия садила в пустыню наугад. Можно было уже расслышать крики познаньцев: «Вроцлав! Вроцлав! Задайте им жару!» А сигнальщики все еще орудовали флажками. Русские из штурмового взвода строились в цепь… И тут чешка еще больше высунулась из люка.
– Дева Мария! Бункер! Там йе вердамте песи бункер![29]
– Йезус! Йя пер… О мамуси моя кохана…[30] – Наемники в бронемашине обменялись ошарашенными взглядами.
Бункер!!!
Проклятые мутанты умудрились построить настоящий бункер. Да такой, что ему и огонь артиллерии нипочем.
Долгоруков отреагировал первым.
– Русские, назад! – крикнул он, высовываясь в люк. – Немедленно возвращайтесь!
Штурмовой взвод отступал, попав под огонь пулеметов. Артиллерия стала бить по вспышкам, но это не принесло никакого результата. У противника был бункер. Построенный тайно, под носом у проезжавших здесь ежедневно патрулей… Чудо какое-то. Проклятые мутанты. Как они сумели это сделать? Кстати, теперь стало понятно, почему силы твердыни Познань применяли такую странную тактику.
Бункер.
Вагнер некоторое время сидел неподвижно, пытаясь придумать, что можно предпринять в такой ситуации. Бункер… Как его взять? Отправить людей на штурм? Мутанты подпустят их метров на тридцать и всех выкосят. Кинуть на них зверей? И каким образом он вернется во Вроцлав без котов и гепардов?
Зорг вернулся из задней части бронемашины. Несло от него валерианой так, словно он опустошил всю аптечку.
– Шхххо? Вххххатс нув?[31] – пробормотал он, пытаясь сфокусировать глаза.
– Фак дих![32] – Вагнер высунул голову в люк, получил по шлему либо срикошетировавшей пулей, либо осколком и спрятал ее обратно. Дьявол! На счастье, шлем был надет на тюрбан. Иначе на лбу у него был бы приличный синяк. – Артиллеристы! Накройте их!
Голая чешка не рискнула покинуть бронемашину и передавала сообщения семафором.
– Аллес бефордерер диргуеровать! Цузаммен![33]
Расстояние между транспортерами сокращалось, и у Вагнера на маневр едва хватало времени. До познаньских машин было рукой подать.
– Долгоруков… не разочаруй меня!
Русский слегка усмехнулся. Потом кивнул и закурил сигарету.
– Выводи миротворцев и штурмантейленген[34], – приказал Вагнер. – Нех шен роспеджа за нашими панцерояздами[35]. Атаковать их надо уж на волл[36] скорости. Понимаешь?
– Так точно, герр майор.
Иван открыл эвакуационный люк в полу, опустил свое большое тело на бетон и замер, выжидая, пока машина проедет над ним.
– Хейни. Немцы с фойерферами[37] пойдут вслед. Их вилл нихт[38], чтобы хоть кто-нибудь в том бункере дожил до ночи.
– Яволь, герр майор.
Хейни, на счастье, неплохо понимал по-польски. Вагнер, если нервничал, время от времени начинал говорить на родном языке, забывая простейшие команды по-немецки. В предыдущий раз это едва не погубило атаку, когда он приказал немцам «напепчать сукинсунов»[39]. Легче всего было с россиянами. Они знали все языки, кажется, вплоть до венгерского.
– Кошечка, – толкнул он голую чешку. – Гиб мир посерн командир[40].
Девушка споро заработала рукояткой семафора.
– Ано. Вас мам указать?[41]
– Прикройте меня. Хэви граунд атак![42] Тьфу! – Вагнер сообразил, что разговаривает с поляком и теперь можно обходиться без жаргона. – Атака на подавление. Сделай, что можешь.
Ее тонкие ручки творили чудеса. Потом она приникла к перископу.
– Отвечают… Х-о-р-о-ш-о-п-р-и-к-р-о-ю. У-м-е-н-я-е-щ-е-е-с-т-ь-ч-е-т-ы-р-е-т-а-н-к-а.
Вагнер выскочил из транспортера через боковые двери и, укрывшись за броневыми плитами, крикнул:
– Долгоруков, вперед. Наступление!
Взвод миротворцев, состоящий из тридцати тигров, двинулся вперед под охраной транспортеров. Наемники открыли огонь, вскоре заговорила артиллерия, двинулись познаньские танки. Немцы накачивали баки со смесью, поднимая в них давление, чтобы можно было использовать огнеметы.
Потом тигры выскочили из-за машин и на полной скорости бросились в атаку. Один моментально налетел на мину, три сбились в кучу и остановились, а остальные продолжали наступать.
– Зорг!
Гепарды перемешались с немцами. Снова мина. Вторая, третья… Йесу-у-ус… Атака могла захлебнуться. Марта, красивая венгерка, умеющая прекрасно готовить, вечерами певшая исполненные ностальгии песни и четырнадцать уже раз пытавшаяся покончить с собой, высунулась из-за броневого щита. Она стреляла из ручного пулемета по бункеру. И конечно, ее вскоре должны были снять меткой очередью, но тут один из познаньских танков остановился и засадил-таки снаряд в амбразуру вражеского укрытия! На подступах поднялась кутерьма. И тотчас после этого в бункер ворвались тигры, а за ними – гепарды. Потом у амбразур оказались немцы со своими огнеметами.
– Вег! Вег! Раусовать! – кричали они зверям. – Ди катцен… Все раус![43]
Немного погодя, когда звери уже убегали коридорами, обозначенными котами, люди пустили в ход огнеметы. Смесь, которой они были заправлены, имела свойство прилипать к любой поверхности. И горела. Огонь этот нельзя было погасить ничем – ни водой, ни пеной. Еще эта смесь обладала собственным окислителем и сгорала полностью. Как и обещал ее производитель.
После того как крики из бункера слегка стихли, с холмов застрочили пулеметы, прикрывая убегающих. Впрочем, в укреплении уже не было никого, способного убежать. Артиллерия скорректировала огонь, и очереди стали стихать.
– Доложить о потерях!
Отдав это приказание, Вагнер покинул транспортер и вышел на дорогу.
Взвод миротворцев уже зачищал поле битвы, и случайных выстрелов опасаться не следовало. Шоферы грузовых машин еще сидели в укрытиях, однако познаньские солдаты уже выходили на дорогу. Хорошо вышколенное и великолепно оснащенное войско. Вот только ничего они в пустынных войнах не понимали. Все еще верили в свои танки, лобовые атаки и превосходящую огневую мощь. В отличие от вроцлавян, контактов с бедуинами они не имели и, соответственно, ничему от них научиться не могли.
– Сигнальщица и офицеры – ко мне, – приказал Вагнер.
Вся свита поспешно собралась. После этого они отправились на встречу с командованием конвоя, которое как раз выгружалось из бронемашины весом более ста тонн, увенчанной броневыми башенками: из них торчали орудийные дула, стволы минометов, гранатометов и пулеметов.
– Пан генерал, майор Вагнер рапортует о прибытии ударной группы.
Сэм Павелец являлся старым волком автострадных боев. Однако окружен он был молодыми офицерами, одетыми в причудливые мундиры, соединявшие признаки униформы иностранного легиона и африканского корпуса времен Второй мировой войны. А еще на них красовались кожаные сапоги до колен, кожаные пояса и кожаные патронташи. Как они в этом всем не сварятся по такой жаре? Впрочем, познаньцы тоже посматривали на наемников с некоторым удивлением. Как это возможно, чтобы майор имел на себе только бурнус и тюрбан? Почему на поручиках лишь бронежилеты, а их сигнальщица попросту голая и ничуть этим не смущается?
Павелец заметил недоуменные взгляды и объяснил:
– Они в первый раз.
Сэм знал, что совершенно бесполезно требовать от наемников хоть какой-то дисциплины. В их ряды в основном попадали индивидуалисты с непомерно раздутым эго. Однако если кто-то, желая завербоваться, в одиночку умудрился прорваться через убийственную пустыню, стало быть, у него на заду три пары зорких глаз, не только шестое чувство, но седьмое и восьмое дополнительное, а солдат он просто прирожденный.
– Пан поручик, – генерал подошел к Зоргу и приложил два пальца к головному убору, – ваша атака мне очень понравилась.
Познаньские офицеры окаменели. Как можно отдавать честь зверю? Зорг бросил на них взгляд и тихо фыркнул. Потом поднял и выпрямил свой цепкий, как у обезьяны, хвост, заканчивающийся скорпионьим жалом, явно салютуя в ответ.
Чешка приняла сведения о потерях, подаваемые с поля азбукой Морзе, и отрапортовала:
– Наши потери: айн[44] тигр, драй коты[45], три люди. Познаньцы потеряли: фюнф[46] танков, один бефордер[47], двадцать девять ЛКВ, и да, ахт унд зехцинг люди[48].
– Неплохо. – Вагнер обернулся к своим солдатам и крикнул. – Разбито двадцать девять грузовиков. Берите себе, что пожелаете. Только быстро.
По-польски понимал, наверное, лишь один из десяти наемников. Однако смысл именно этого приказа все уразумели великолепно. Все, кто были: люди, гепарды, тигры, коты и даже птицы – стремглав кинулись к обломкам на автостраде.