В последнюю ночь их пребывания в Париже Анна всё-таки сбежала. Для неё вновь настали бессонные ночи, и Анна, дождавшись, пока Софи заснет, тихонько выскользнула из квартиры и бездумно направилась куда глаза глядят. Было ещё не поздно, часы недавно пробили полночь, по опустевшим улицам бродили немногие туристы, сверяясь с картой города под уютным светом фонарей. Анна прошлась до садов Тюильри и обратно, остановилась на Новом мосту и замерла над водой. Была чудесная летняя ночь, ни единое дуновение ветра не тревожило безмолвную поверхность воды, та застыла под ночным небом, усыпанным звёздами, отражая его глубокую синеву в себе, как в зеркале. Луны не было видно – она только нарождалась. Анна смотрела в воду, и перед её глазами проплывали события этой безумной весны. Расставание уже не отзывалось в её душе так трагично, как в первые недели после потери, но внутри неё продолжали жить глухая тоска по несбывшемуся и еле слышная жажда крови. Жажда не исчезла полностью, вопреки заверениям Александра, но Анна научилась с ней справляться. Почти научилась…
Внезапно налетевший порыв ветра вторгся в её мысли. Девушка подняла голову – и увидела мужчину, стоявшего напротив неё на набережной. Их разделяло несколько метров воды, но Анна ощущала на себе его пристальный взгляд. Мужчина направился к ней. Он подходил все ближе, вокруг не было даже случайных прохожих, надоедливые туристы будто испарились в мгновение ока. Они были на мосту вдвоём совсем одни.
Анна подавила в себе стремление сорваться с места и бежать, внезапное спокойствие пришло на смену паническому страху. Она всмотрелась в подходившего к ней незнакомца и сразу почувствовала, что он не человек. Он был чуть выше её ростом, кудрявые светлые волосы небрежно разметались по плечам, открывая озорной взгляд, бледно-розовую, тронутую еле заметным румянцем и дерзкими веснушками кожу, полный чувственный рот, джинсовые куртка и брюки на нём были обтрёпаны до дыр, словно изношенные временем, но при этом незнакомец сливался со своим небрежным обликом в неописуемой гармонии, располагая к себе и ослепительной белозубой улыбкой, и взглядом дерзкого подростка, в уголках глаз которого читалось еле уловимое смущение.
– Доброй ночи, – первой приветствовала его Анна.
– И вам, – широко улыбнулся незнакомец, под верхней губой сверкнула пара клыков.
Предположения Анны подтвердились, а вампир продолжал. – Извините, что нарушил ваш покой, но ветер донёс до меня ваш запах, и я не смог удержаться. Вы… мне кажется, мы встречались с вами.
– А мне кажется, что нет, – улыбнулась Анна. – Впервые вас вижу.
– И совсем не боитесь?
– Нет, – пожала девушка плечами. – Даже приятно встретить вампира в чужом городе.
– А если я наброшусь на вас и стану пить вашу кровь?
– Мою кровь? – спросила Анна, и в глазах её зажегся озорной огонек. – А может быть, это я захочу взять вашей крови.
– Вот так? Взять моей крови? – заинтригованно переспросил он. – Вы не так просты, как кажетесь. И когда же вы этого захотите?
– Прямо сейчас. Дайте мне свою руку, – с вызовом посмотрела на него Анна.
– Что ж, если вам так этого хочется, – он рассмеялся, прокусил клыками вену на запястье и протянул ей руку. С руки капала тёмная густая кровь. Анна взяла руку незнакомца в свою и слизнула каплю – месяцами дремавшая в ней жажда крови внезапно вскипела и потребовала немедленного насыщения.
– Вот так просто, – пробормотала она, поднимая взгляд на незнакомца.
– Пей же, – повелительно сказал он.
И Анна начала втягивать в себя его кровь, сначала несмело, а потом, когда её тело почувствовало, проснулось, потянулось навстречу источнику, жадно, не желая отрываться, пока не насытится до конца. Ей казалось, что эти два месяца она находилась в забытьи, оцепенении, её организм спал до тех пор, пока снова не пропитался сутью вампира. Она не могла понять, как могла пережить эту апатию, состояние безысходности, если всё дело было только в насыщении, и оно давалось ей сейчас так легко. Как же Александр мог уговорить её перетерпеть, если прямо сейчас она понимала – без крови ей уже не прожить.
Незнакомец наконец отнял свою руку от её губ. Анна чувствовала, как вся её плоть ликует, как она просыпается ото сна и наполняется чужой силой.
– Ты подарил мне счастье. – сказала она. – Как тебя зовут?
– Себастьян.
– Я Анна, – кивнула она. – Так откуда ты меня знаешь?
– По вкусу твоей крови, – он притянул её к себе и прокусил шею, только попробовав, а потом отстранил решительным жестом.
– Тебе пора идти. – сказал он, и взгляд его был очень серьёзен. – Я только попробовал, чтобы узнать тебя, но не искушай меня своей близостью.
– Мы ещё встретимся?
– Всё возможно, – кивнул он, развернулся в ту же сторону, откуда пришёл, и стремительно удалялся.
– Я знаю этот запах, – бормотал он себе под нос. – Запах твоего хозяина я узнал бы и через тысячу лет. Что ж, пришла пора встретиться вновь, Александр.
***
На следующее утро подруги отправились в аэропорт, чтобы перелететь через океан и приземлиться прямо на пляже. Полуостров Юкатан встретил их вечным летом, белоснежным песком и бирюзовым морем. Местная жизнь протекала в неспешном ритме, окружающие их туземцы были ленивы и беспечны, а туристы – счастливы. Казалось, течение времени замерло навсегда в этом райском месте, и все беды, все печали оставались в прошлом, там, на безумно далеком и вряд ли существующем в этой реальности материке за океаном.
Подруги вставали вместе с восходом солнца, делали утреннюю пробежку по песку вдоль кромки берега и до упоения плавали в море. Когда им хотелось отдохнуть от людей, они брали лодку и на веслах уплывали подальше от пляжа – там посреди моря качалась на волнах заброшенная платформа, на которой они принимали солнечные ванны в полном одиночестве. После захода солнца они ужинали и отправлялись гулять вдоль бесконечно уходящей за горизонт линии пляжа. Путь их освещала полная луна и прожекторы отелей, плотным рядом выстроенных вдоль берега. Дождей не было, кучевые облака собирались на горизонте, над морем, даря отдыхающим вечное ясное небо над головой.
– Мы так растолстеем! – смеялась Анна, набирая очередную тарелку морепродуктов на обед. Они были счастливы здесь, счастливы и беспечны, и столько солнца окружало их и проникало прямо в душу, что всё происходящее с ними когда-то в Москве казалось дурным далёким сном.
Ночью Анна выходила на балкон, смотрящий на океан, и направляла свой взгляд на восток. Там, слегка подсвеченный огнями морских судов, был виден горизонт, а за ним простирались необъятные толщи воды. – Где ты сейчас, Александр? – задумывалась она, смотря вдаль. – Здесь, на райском острове, всё происшедшее с нами и вправду может показаться всего лишь кошмаром., ведь это место создано для того, чтобы просто быть счастливой, радоваться каждому мгновению, позволить каждому легкомысленному лучу солнца проникать прямо в душу и полностью отдаться этой радости. Но я не хочу забывать обо всём, что ты рассказал мне, и знаешь, я не хочу сворачивать с этого пути, даже если тебя со мной на нём не будет.
Анна осознавала, что всё случившееся с ней этой весной навсегда изменило её жизнь, так, что она уже не сможет вернуться к прежнему существованию. Подтверждением этому была случайная встреча в Париже. И скоро, прямо здесь, на полуострове, её настигло ещё одно подтверждение её интуитивной правоты.
Незаметно прошла неделя их отпуска, началась другая. Подругам начинало наскучивать постоянное безделье, поэтому они выбрали экскурсию, чтобы отправиться в глубину полуострова, на осмотр каменных руин, загадочных памятников эпохи майя.
– Мы не поедем на набитом туристами автобусами, – решительно качала головой Анна, разглядывая очередной рекламный проспект. – Если уж вести диалоги с историей, то только наедине.
Они выбрали маршрут для них двоих, с перевозчиком и гидом, и на мощном полноприводном джипе направились в джунгли. Они выезжали из отеля ранним утром, солнце только-только взошло над берегом и пригревало их тёплыми лучами, пока ещё не обжигая, как днём. Анна искупалась в море прямо перед рассветом и бодро смотрела в окно, предвкушая предстоящие приключения.
– Тебе обязательно надо проснуться! – обнимала она сонную подругу. – У меня нет сна ни в одном глазу, а ты прозеваешь все руины.
– Разбуди меня, когда мы приедем, – сонно пробормотала Софи и уютнее устроилась на сиденье, чтоб подремать.
Анна смотрела в окно. Знойная, выжженная солнцем пустыня заканчивалась, приближалась полоса тропической сельвы. Девушка ощущала, как кровь начинает быстрее бежать по её венам, но это не странная жажда просыпалась в ней, нет, это предчувствие чего-то очень важного, что вот-вот должно было произойти, настигало её, приближалось вместе с могучими вековыми деревьями.
Так они провели весь день, осматривая древние пирамиды, города, захоронения – всё, что осталось от великой культуры и ещё не было растащено местным населением на строительный материал. Ступая по разрушенным самой историей каменным дорогам, забираясь во тьму древних пирамид, рассматривая загадочные рисунки на стенах, поглаживая плотные, слежавшиеся от времени пласты глины, Анна ощущала на своем лице дыхание вечности, тысячелетия, сгинувшие во тьме и оставившие после себя только неясные свидетельства мощной, существовавшей когда-то цивилизации, и молчаливые каменные руины.
– Как это печально, что эпохи уходят безвозвратно, – грустила Анна в дороге. Солнце уже давно висело высоко в небе раскалённым шаром и нагревало их машину даже сквозь отчаянно работающий кондиционер. – Как же мне хочется погрузиться в прошлое, чтобы стать свидетелем давно сгинувших в небытие событий, чтобы лицезреть все великие потрясения истории, узнать в лицо все цивилизации и народы, которых уже не существует на земле! – восклицала она в пустоту.
– Ты же знаешь, для меня это всего лишь истории прошлого, интересные, занимательные, иногда потрясающие воображение, но не более того. Куда интереснее жить настоящим и самим творить историю, – пожимала плечами Софи.
– А ведь они, наши общие знакомые, – задумывалась Анна, – некоторые из них живут так давно, что были свидетелями многих событий и многих эпох. Наверняка их кровь помнит всё, что случалось с ними при их долгой бессмертной жизни. Вот бы увидеть прошлое их глазами…
– Не думаю, что кто-то из них живет настолько давно, что стал свидетелем истории майя, вот этих каменных развалин и молодых нарождающихся джунглей, – смеялась Софи, обводя рукой необъятное пространство, давящее на них своим величием. – Даже если такие и существуют рядом с нами, они уже должны были стать чудовищами, совершенно на нас не похожими и далёкими от нас по образу мыслей, по их взглядам на мир. Как можно прожить тысячелетия и остаться человечными, не сойти с ума в круговороте времени?
– Наверное, ты права, – пробормотала Анна. Но жажда знания продолжала сжигать её изнутри постепенно разгоравшимся огнём.
День подходил к концу. Приближались сумерки, и водитель развернул джип, чтобы выехать из джунглей и вернуться в отель до захода солнца. Они ехали по широкой дороге, проложенной среди деревьев, здесь, под их громадными кронами, жара уже так сильно не ощущалась, и они приоткрыли окна, чтобы как следует прочувствовать запахи сельвы, вдохнуть их полной грудью и сохранить в себе на память. А они были так сильны, так дурманяще окутывали их тяжёлыми ароматами листвы, цветов, самой земли, неизменно влажной и жаркой, что глаза их сами по себе начали закрываться, наливаться свинцом от усталости, накопленной за день, и знойного дыхания джунглей. Словно в полусне, Анна наблюдала картины, проплывающие перед её внутренним взором, разрушенные пирамиды снова поднимались к небесам из пепла времени, древние языческие племена выстраивались вокруг святилищ, почтительно склоняясь перед вождями и жрецами, и странные действа совершались в глубине пирамид, там хоронили умерших, там приносили бесконечные кровавые жертвы жестоким богам. Неистовые пляски жрецов под мерный бой барабанов, занесённый над грудью жертвы острый клинок, льющаяся на камень и землю горячая кровь, замершая в экстазе толпа… Резкий толчок заставил Анну очнуться от грез.
– Мы налетели на камень, – бормотал гид, склонившись вместе с водителем над передним колесом, – придется менять на запасное.
Анна выбралась из джипа.
– Ты куда? – спросила ее сонная подруга.
– Пойду осмотрюсь, пока меняют колесо, – Анна ступила на дорогу, которую плотной стеной окружали деревья.
– Не отходите далеко от дороги, – предупредил ее гид. – Эта часть джунглей необитаема и безопасна, но скоро начнет темнеть, и тогда на охоту выйдут хищные животные. Вот, возьмите фонарь, чтобы не потеряться.
Анна машинально взяла фонарь в руки и решительно направилась прямо к деревьям. Она ещё не вполне пришла в себя, грёзы продолжали окутывать её сознание тяжёлым дурманом, ритм барабанов гипнотизировал её и звал за собой в глубину сельвы. Она сошла с дороги, продираясь сквозь заросли могучих кустарников с широкими, как лопата, листьями. Бой барабанов усилился, как будто теперь он шёл прямо из-за деревьев, преградивших ей путь. Девушка пошла на их зов и вышла на круглую поляну, скрывавшуюся за деревьями. Зрелище, открывшееся ей, заставило её прийти в себя и отшатнуться в испуге. Там, на поляне, горели огни множества факелов, их сжимали в руках высокие и смуглые люди с обнажёнными раскрашенными телами, перьями в волосах и черепами на поясах. В центре поляны возвышался огромный прямоугольный камень, и прямо сейчас на нём было распростёрто тело, тело молодого сильного мужчины, грудная клетка которого была раскрыта, а из неё торчали сломанные и окровавленные рёбра. Над жертвой склонился жрец, сжимая в одной руке живое сердце, а в другой руке держа острый костяной клинок. Тело мужчины ещё жило, извивалось в мучительных судорогах, кровь сильными толчками выходила из артерий и стекала вниз по желобкам, в деревянные чаши, расставленные на четыре стороны света по бокам алтаря.
Жрец выпрямился над телом, подняв пульсирующее сердце высоко над головой, и начал возносить гимны своим кровожадным богам. Анна машинально слушала его завывания, а потом с трепетом осознала, что понимает каждое слово, и в ответ на призыв в её голове возникает яркий, горящий неземным огнём образ каждого кровавого бога, к которому обращался жрец. Закончив со вступительной речью, он швырнул уже мёртвое и начинающее коченеть сердце на землю и поджёг его факелом, в знак того, что боги согласились принять жертву. Анна покачнулась в ужасе, видя, как тяжело горит чужая живая плоть и, невольно глубоко вдохнув резкий отвратительный запах, вышла из-под деревьев и ступила в круг света. Взгляды всех присутствующих на поляне немедленно обратились к ней. Туземцы молча разглядывали её из-под нависших над глазами тяжёлых бровей, их лица, раскрашенные чёрной и белой красками, скалились в угрожающей гримасе и, казалось, они были готовы броситься на нее, чужую и чуждую здесь, чтобы принести следующую жертву своим кровожадным богам.
– Этого не может быть, – уговаривала себя Анна и не могла оторвать взгляда от мёртвого тела, распростёршегося на алтаре, заворожённая видом крови, стекающей вниз в подставленные чаши. – Это всё мне только кажется, я сплю и вижу сны. Они не смогут причинить мне вреда.