Отведя взгляд, он механическим голосом проговорил:
– Мэм, я вас не видел.
Когда она открыла дверь, таксист с облегчением выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.
– И вот еще что, – произнесла она угрожающе, резко обернувшись. – Привидения приходят пугать тех, кто плохо о них отзывается.
* * *
«Да где же он, черт побери?» Джексон опять глянул на часы. Неужели этот говнюк взял деньги и просто его кинул?
Расстроенный, обеспокоенный и злой, он встал, подкрался к входной двери и заглянул в глазок. Подъездная дорожка скрывалась в темноте, единственным освещением был неверный свет уличного фонаря.
Едва выпрямившись, Джексон уловил боковым зрением какое-то движение. Повинуясь инстинкту, метнулся вбок. Пуля, ударившая в стену на расстоянии вытянутой руки, чуть не чиркнула ему по носу. Когда ствол опять повернулся к нему, Джексон полоснул ножом прямо по руке стрелка. Пуля ушла куда-то далеко в сторону, оглушительный грохот выстрела эхом заметался по дому.
Джексон скакнул вперед, ухватившись за порезанное запястье противника обеими руками. Если как следует поднажать, этот человек выронит пистолет или, по крайней мере, ослабит хватку. Сейчас не до того, чтобы думать о последствиях – о том, как все будет выглядеть, если эта штука выстрелит и ему придется объяснять, откуда в его доме взялся еще один труп! Сейчас нужно просто выжить. Обязательно, поскольку послание Неона, пусть и на какой-то короткий момент, заставило его вновь ощутить самого себя. Теперь он понимал, что связывает его с этим безысходным и мрачным миром, – пусть и не он сам его создал. И с этим знанием надо прожить достаточно долго, чтобы завершить начатое, прежде чем покинуть его навсегда.
Джексон по-прежнему не мог видеть лица нападавшего, которое было скрыто вязаной маской с дырками для глаз. Чувствовал лишь, что противник тяжело дышит, отметил, что тот на несколько дюймов поменьше ростом и на несколько фунтов полегче его. Это вроде должно было дать Джексону физическое и психологическое преимущество, но киллер, явно не новичок в единоборствах, знал свое дело. Пистолет прилип к его кожаной перчатке, словно на клею. С каждой попыткой вывернуться из захвата он методично молотил Джексона свободной рукой, и каждый удар был сильней предыдущего. Ни увернуться, ни как-то смягчить сыпавшиеся на него тычки Джексону никак не удавалось. Его словно размеренно били железным ломом. Грудь и подбородок наливались болью. Черт, надо было раньше завязывать с курением!
Джексон в отчаянии усилил захват, чувствуя, как теплая кровь струится у него между пальцев. Если он надеялся, что стрелок выпустит пистолет, то явно просчитался. Спотыкаясь, они откатились назад, опрокинув стул. Мэтт зажмурился от боли, когда носок ботинка врезался ему в голень, после чего тут же получил мощный удар кулаком в живот, отчего его едва не вырвало. Хватая воздух ртом от шока и боли, он почти переломился пополам. Возникло странное чувство, что он всего лишь зритель, что просто наблюдает за происходящим с ним со стороны.
Они отшатнулись к лестнице, где он болезненно врезался плечом в перила. Прогремел еще один выстрел, на сей раз угодивший в потолок. Тот словно взорвался, осыпав их обломками штукатурки. Джексон сморгнул песок и пыль, глазные яблоки зажгло огнем. Ему показалось, что он слабеет, а его противник, поддерживаемый опытом и беспощадностью, начинает брать верх. Мэтт чувствовал, как легко и грациозно тот двигается, пританцовывая на цыпочках, какая сила кроется в его тонких жилистых руках. Джексону казалось, что сам он движется не проворней перегруженного мусоровоза, пытающегося развернуться в тесном переулке.
Но если он будет рассуждать в негативном ключе, то скоро ему конец.
Переключив скорость, Джексон всем своим весом резко пихнул своего противника вперед – тот даже хрюкнул от неожиданности, когда они влетели через открытую дверь в кухню. Пистолет с клацаньем заскользил по плиточному полу. Едва нападавший подогнул колени, чтобы подобрать его, как Мэтт пинком отшвырнул оружие прочь. Это решило дело. «Теперь только он и я, кулаки и ноги», – подумал он.
Словно пришпоренный, Джексон еще раз со всей силы коварно толкнул своего противника обеими руками – прямо в грудь, которая показалась ему неожиданно мягкой. На сей раз человек, который явился, чтобы убить его, не устоял – отшатнулся назад и упал, ударившись затылком о твердую гранитную столешницу. Случайно это вышло или намеренно, Джексону было абсолютно насрать – главное, что тот переломился пополам и соскользнул на пол. В полном отрубе.
Мэтт тоже согнулся колесом, уперев взмокшие ладони в бедра и пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Во рту пересохло. Голова кружилась, горло судорожно сокращалось, пока остатки адреналина еще бушевали в крови.
Из руки нападавшего, по которой полоснул нож, на пол струилась кровь. Ее было много. Такой порез определенно надо зашивать, простой повязкой не отделаешься. И непонятно еще, насколько серьезна черепно-мозговая травма.
«Давай-ка на тебя глянем», – подумал Джексон, срывая вязаную маску. И широко раскрыл глаза, увидев перед собой лицо молодой женщины.
12
С оказанием первой помощи Джексон заморачиваться не стал – больно много чести. Порывшись в карманах девицы, вытащил отвертку, набор отмычек и небольшой молоток. В бумажнике – сорок семь фунтов и шестьдесят пять пенсов наличными, но никаких кредитных и дебетовых карт. Мобильника тоже нет. Похоже, его гостья сделала все, чтобы скрыть свои личные данные. Что более удивительно, в кармане джинсов обнаружилась блистерная упаковка таблеток – которые он сразу же узнал, поскольку одному из его коллег прописывали такие же при прохождении химиотерапии. Но блистер был без коробочки, на которой обычно пишут фамилию пациента, так что и тут говорить не о чем.
Джексон перевел взгляд с таблеток на лицо перед собой. Глаза закрыты, бледные ресницы и брови. Кожа цвета недожаренной картошки, волосы как грязная солома, тонкие губы. Морщинки в уголках глаз и на лбу наводили на мысль, что она явно старше, чем он сначала подумал. Либо так, либо она вела слишком беспокойную жизнь – что, учитывая ее способ зарабатывать на жизнь, почти наверняка и было объяснением. Остальные черты ее лица оказались настолько обыкновенными и ничем не примечательными, что увидишь такую в толпе – и во второй раз уже не посмотришь. Абсолютно незапоминающаяся внешность, просто превосходная для такого направления работы.
И что же, черт побери, делать дальше? А с ней как поступить? Он нисколько не сомневался, что стоит ей очухаться, как она опять сделает попытку его прикончить.
Джексон поднял с пола пистолет и сунул в карман, собрал стреляные гильзы, сложил в кучку. Нож с окровавленным лезвием отнес в кладовку. Пожалуй, на нем достаточно ДНК, чтобы привязать ее к целому множеству нераскрытых убийств. Потом сходил за рулоном скотча, поставил на ножки перевернутый стул, взгромоздил на него обмякшее тело женщины и примотал к нему. Кожа ее куртки не слишком-то хорошо справлялась с остановкой кровотечения, так что Мэтт наскоро перевязал ей руку парой кухонных полотенец. Пока она пускала слюну из угла рта, завалив голову набок, налил себе чистого виски и уселся на стул напротив – достаточно далеко, чтобы она не сумела достать его ногой и чтобы можно было заранее уклониться, вздумай она качнуться на ножках стула и попробовать достать его головой, как это делают в кино.
Джексону казалось, будто сам он покрыт синяками буквально с головы до ног. Везде болело и ныло. Пожалуй, несколько дней будет трудно двигаться. Но плевать. Главное, жив. Хотя это все равно ненадолго.
Он опять обратился вниманием к своей пленнице. Прямо перед ним сидела беспощадная и решительная киллерша. И ему исключительно повезло, что на сей раз у нее ничего не вышло. Отпустить ее – значит позволить ей убивать снова. Нехорошо. Но выдать ее полиции – значит подставить самого себя. Это даже не обсуждается. Не надо быть гением, чтобы представить, какая гора полицейской и юридической волокиты на него свалится, если он так поступит.
Джексон приложился к стакану. Неразбавленный виски обжег как огнем, но саднило в горле не только из-за алкоголя. Послание, оставленное специально для него, все изменило. Несмотря на всю его профессиональную подготовку, на его личный моральный кодекс, на все то, что было для него свято, месть значила для него сейчас больше, чем смерть. И под отмщением он понимал не правосудие в общепринятом смысле: судебное дело, приговор и пожизненный срок без права досрочного освобождения. Поскольку это означало бы, что убийца Полли по-прежнему сможет есть и пить, спать и дышать, якшаться со сходно мыслящими мерзавцами, вспоминать о том, как…
Джексон крепко потер лицо. Так что действительно большой, реально выносящий мозг вопрос заключался в следующем: если он сможет найти того, кто убил его жену, хватит ли у него духу убить его? Сможет ли он спустить курок? Прямо здесь и сейчас, в этот весьма напряженный момент, со стаканом виски в руке, Джексон думал, что сможет. И все же где-то в глубине души понимал, что гнев и ярость не способствуют холодному суждению, не говоря уже о хладнокровном убийстве. А если до этого все-таки дойдет, сумеет ли он пойти до конца или же подведут нервишки?
Зафиксировав взгляд на женщине, сидящей перед ним, Мэтт не сомневался, что она сможет дать ему то, в чем он нуждался, ни секунды не колеблясь. Если речь пойдет о деньгах, она будет выполнять его приказы.
Но готов ли он заказать убийство?
Джексон опять приложился к стакану. Он терпеть не мог подонков, которые отдают приказы наемным убийцам, не пачкая собственных рук. Чаще всего это всякие наркобароны и прочие криминальные боссы, готовые преступить через чьи-то страдания и смерть, преследуя собственные интересы. И вот где он сам оказался – гадает, не вступить ли в их ряды!
Если отбросить в сторону мораль, имелись и чисто практические соображения. Не слишком ли велик риск, не слишком ли высоки ставки? Если все пойдет наперекосяк, он сам может оказаться в тюрьме, и вообще: как он сможет работать с киллершей, у которой, по самой ее натуре, обман и предательство закреплены уже в самой спирали ДНК? К тому же, судя по таблеткам, которые девица таскает с собой, она еще и больна – причем больна серьезно.
Он прикидывал все и так и эдак и не пришел ни к какому заключению, пока ее ресницы наконец не задрожали и она не открыла глаза, которые оказались скучно-голубыми и сразу заметались по сторонам. Это было все равно что смотреть на какое-то дикое животное, усыпленное ветеринаром перед хирургической операцией и приходящее в сознание. Казалось, что в любой момент она готова опять наброситься на него.
Вытерев уголок рта о плечо, она вздернула голову. Джексон сразу понял, что его пленница в полном сознании, поскольку она уставилась на него так, словно поймала в перекрестье оптического прицела. Смотрела, будто была готова прожечь его насквозь, но он не отвел взгляда.
А потом зрачки ее метнулись к полу. Она искала пистолет. Ничего не обнаружив, обвела глазами комнату.
– Как тебя зовут? – спросил Джексон.
– Да пошел ты!
Знакомый, пусть даже и не сильно содержательный ответ. Он продолжил, будто ничего и не слышал.
– Может, попробуем еще раз?
Но и этот вопрос пленница пропустила мимо ушей.
– Кто меня сдал? – требовательно вопросила она.
– Я сам. Это я тебя нанял.
По ее лицу расплылось недоверчивое выражение, в котором ясно читалось: «Ты вообще нормальный?»
– Как ты, наверное, уже догадалась, я передумал.
– Я не возвращаю деньги за невыполненные услуги.
Джексон примирительно поднял руки.
– Я этого и не жду.
– Тогда почему я тут сижу?
«Потому что я ни хера не знаю, что с тобой делать», – подумал он.
– Либо ты не знаешь, – продолжала она, – либо еще не решил.
– Оба предположения абсолютно справедливы.
– На тебе сейчас микрофон или как?
Ни единого признака страха, отметил Джексон. Вместо этого – что-то не поддающееся определению, типа как «делай ты все, что хочешь, но давай поскорей со всем этим развяжемся, что бы это ни было». Вызывалось ли это таблетками, которые он у нее нашел, – а может, убежденностью, что ей все равно немного осталось?
– Пока ты тут думаешь, может, ослабишь чуток? – Она поерзала в путах, пытаясь вырваться.
– Хорошая попытка, – сказал Мэтт, не обращая внимания на ее кислое выражение лица.
Он попробовал встать на ее место и посмотреть на вещи с ее точки зрения. Получалось, что он нарушил их договор и представлял собой серьезную угрозу ее свободе. Если он ее отпустит, то она, скорее всего, откажется избавить его от страданий, а деньги все равно оставит себе. Есть ли шанс, что вместо этого получится ее использовать? Женщина с таким редкостным набором навыков наверняка сможет помочь ему поймать убийцу вроде Неона. Тогда почему бы не обратить существующую ситуацию в свою пользу? Сказать по правде, что ему терять?
– У меня есть к тебе предложение.
Она подняла голову, втягивая воздух ноздрями, словно львица, вынюхивающая добычу.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы найти серийного убийцу, – сказал Мэтт.
На ее лице появилась улыбка. Зубки белые и мелкие, заметил он. Может, она их еще и затачивает?
– Трепка повредила тебе мозг, – произнесла она.
Джексон отхлебнул из стакана, посмотрел на нее открытым взглядом.
– Слышала про Неона?
– Да вся страна про него слышала! – Она не выглядела заинтригованной, вид у нее был совершенно индифферентный.
– Я хочу его выследить.
– Ты что – коп или как? – фыркнула она.
– Старший детектив-инспектор Мэттью Джексон.
Вот это ее проняло – судя по тому, как ее губы сжались в тонкую нитку.
– Я не помогаю легавым. Это против моих правил.
– Я думал, что у людей вроде тебя вообще нет никаких правил.
Она бросила на него угрюмый взгляд.
– И если мы все-таки возьмем его, – продолжал Мэтт, – я хочу, чтобы ты его убила.
– А разве это не против твоих правил? – Выражение ее лица опять стало холодным.
Да, это было так, но «его правила» его больше не заботили. Что же касается тюрьмы – то, чего Джексон действительно боялся, – то пока она не выполнит свою работу, никто его не посадит, даже если откроется, что он заплатил за убийство. В конце концов, сам Джексон к тому моменту будет уже мертв.
– А после, – продолжал он, – я хочу, чтобы ты закончила с тем, о чем мы изначально договаривались.
– У тебя явно что-то не в порядке с головой!
– Ты постоянно это говоришь.
– А еще я говорю, что ответ отрицательный.
– А ты действительно в том положении, чтобы спорить?
На это она только усмехнулась.
– И что ты тогда сделаешь? Сдашь своим дружкам, чтобы они меня арестовали? И по какому же обвинению, старший детектив-инспектор Джексон?
Он не мог не отдать ей должное – она сообразила, что обладает большей властью, чем ей позволяли сейчас текущая ситуация и физическое состояние. Джексон поднес стакан к губам, отпил еще глоток.
– Пытаешься меня подставить? – Она пристально изучала его.
Он ответил ей открытым взглядом:
– Нет.
Она медленно заморгала, на секунду задумалась.
– Это ведь не просто профессиональное, так?
Джексон выждал секунду.
– Он убил мою жену.
– И теперь ты хочешь отомстить? – Она была хладнокровна и расчетлива, никакого эмоционального отклика вообще.
Ну да, хочет, но не собирается ей об этом рассказывать.
– Я хочу восстановить справедливость.
– Не, ты хочешь отомстить! Этого все хотят. Мне, вообще-то, без разницы. Но я не помогаю копам. И не убиваю их, кстати говоря. Слишком много шуму потом. А оно мне надо?