Несмотря на то, что его должность требовала от него немедленно прекратить это святотатство и арестовать обеих девушек, после чего отвести их на допрос, предъявив им обвинение в исполнении колдовских ритуалов, Вивьен был заворожен. Он не мог оторвать глаз от странного танца. Признаться, раньше он думал, что ведьмы пляшут вокруг костра исключительно нагими, но Элиза и ее странная… – кто она? Подруга? Сестра по шабашу? Или как еще ведьмы называют своих единомышленниц? – были одеты в повседневную одежду, что словно бы придавало этому ритуальному танцу… обыденности?
И все же в их движениях было нечто поистине завораживающее, если не сказать магическое. Казалось, они с помощью танца разговаривали с пламенем, и оно отвечало им своими переливами и мистическим стремлением к небу. Костер был небольшим, однако рвался ввысь так, словно желал сжечь небосвод.
С трудом придя в себя от оцепенения, Вивьен потянулся к мечу и на этот раз извлек его из-за пояса инквизиторской сутаны. Он обещал самому себе защитить Элизу – даже если ей потребуется защита от нее же самой. Во время их первой встречи Элиза прошла проверку, и кара Господня не настигла ее: стало быть, в сатанинском колдовстве она не повинна. Однако эта рыжая девушка, кем бы она ни была, слишком походила на колдунью. И не исключено, что именно ее пагубное влияние однажды уже дало повод привести Элизу в тюрьму.
«Значит, меня не просто так привели сюда. Я должен был это увидеть. И, возможно, спасти Элизу от этой ведьмы – недаром же ее имя на листе осталось целым», – успел подумать Вивьен, выходя из тени, обнажая меч.
– Святая инквизиция! – воскликнул он, и в голос его вернулись строгие, лишенные какого-либо сочувствия нотки. Он заговорил так, как обычно говорил с арестантами на допросах. – Стоять!
Обе девушки вздрогнули, рыжая даже вскрикнула и попятилась.
Элиза замерла, и ее пронзительный взгляд, в котором заиграли отблески пламени, строго замер на незваном госте. Лицо ее сделалось жестким, она выставила руку в сторону, и рыжая девушка испуганно зашла за спину Элизы, боязливо косясь на Вивьена.
Инквизитор неумолимо приближался, меч угрожающе поблескивал в свете костра.
– Назови себя. – Взгляд его был устремлен к рыжеволосой бестии, которая посмела склонить Элизу к ведьмовскому искусству.
– Вивьен! – окликнула Элиза, подавшись вперед, но он резко качнул головой и оборвал ее.
– Не лезь! С тобой разберусь позже, – строго приказал он, и взгляд его преисполнился той неконтролируемой злости, которая частенько пугала людей на допросах. Увидев это в его глазах, Элиза невольно вздрогнула и на миг оторопела.
Вивьен приблизился к рыжей девушке, которая продолжала испуганно жаться к Элизе, и дернул ее за руку. Она, распахнув огромные глаза, умоляюще посмотрела на него, но ничего не сказала. Полные губы разомкнулись в невысказанной мольбе и сомкнулись снова. Вивьен смотрел на нее без тени сочувствия, приготовившись в любую минуту пронзить ее мечом за сопротивление аресту.
– Ты арестована. Назови себя, – повторил он, – именем Святой инквизиции.
В следующий момент Элиза дернула рыжеволосую девушку на себя и сделала два шага вперед, став так, что острие меча уткнулось прямо ей в грудь. Она бесстрашно завела сообщницу себе за спину и пронзительным взглядом заглянула в глаза Вивьена. Он замер, понимая, что только что неосторожным движением мог навредить ей.
– Рени, – твердо произнесла Элиза, продолжая смотреть в глаза инквизитору. Девушка за ее спиной испуганно съежилась. – Ее зовут Рени. Она моя сестра, Вивьен. Кузина. Мы уже давно заботимся друг о друге. Она живет в лесу, чуть глубже в чаще. В чем она повинна?
Вивьен бесстрастно выслушал ее. Последний вопрос, однако, заставил его приподнять брови.
– Ты спрашиваешь, в чем она повинна? Я выношу ей обвинение в исполнении колдовского ритуала.
Элиза нахмурилась.
– В чем же состоял этот ритуал?
– Не пытайся выставить меня глупцом, Элиза, – строго проговорил он. – Она явилась к тебе и устроила ритуальные пляски у костра. Это ли не одно из известных проявлений колдовства?
– Хорошо! – с вызовом крикнула она. – И в чем же здесь магия? В чем колдовское воздействие на кого-либо? В чем пагубность и вред? Расскажи мне, Вивьен, и, если докажешь мне, что мы этим танцем творили зло, можешь сжечь нас обеих – да хоть бы и на этом самом костре!
Она перешла почти на крик, мгновенно забыв о том, что все время до этого обращалась к нему на «вы».
Ему удалось сохранить лицо непроницаемым, хотя и не без труда. Помогла вновь взметнувшаяся в душе чернильно-черная злость, затопившая его сознание так сильно, что он едва подавил в себе желание оттолкнуть Элизу прочь и убить рыжеволосую колдунью Рени прямо на месте, чтобы рассеять ее чары. В следующий миг он испугался собственного порыва и отступил на шаг, продолжая обжигающе глядеть на двух ведьм.
Он задумался над словами Элизы. В чем состояло зло этого танца? Объективных причин считать его злом Вивьен не находил. Этот танец был частью непонятного ему мировоззрения, о котором частично рассказывала ему Элиза, но… на этом все. Он не заметил никаких признаков того, чтобы из пламени выскочили демоны Преисподней и принялись потворствовать греховным желаниям ведьм. Не было и каких-либо других внешних проявлений зла, за которые можно было бы вынести обвинения этим двум девушкам. По сути, арест Рени сейчас основывался бы только на одном – на страхе Вивьена Колера перед танцем у костра. Не более ли глупая это причина для обвинения в колдовстве, чем вовремя умерший двадцатичетырехлетний конь горе-любовника Эвет?
«Я испугался», – нехотя признался себе Вивьен. – «Испугался того, что был заворожен этим танцем. Похоже, красота – есть оружие еще более страшное, чем я мог предположить. Люди тянутся к красоте, но боятся ее, потому что посредством нее могут терять контроль над собой».
– Мы не творили зла, – тихо проговорила Рени, вырывая Вивьена из раздумий. Голос у нее оказался тихим и мелодичным, он напоминал высокую трель колокольчиков или журчание ручейка. Непослушные рыжие волосы падали на лицо, а большие выразительные глаза пронизывающим взглядом смотрели на инквизитора, стараясь отыскать в нем понимание и снисхождение. – Мы просто отдавали дань уважения лесу, луне и звездам. Сегодня луна открыта, а звезды светят ярко. Ночь безоблачная. В такую ночь в свете и тепле огня можно почувствовать лес и родство с ним.
Элиза напряженно обернулась к Рени, но ни прерывать, ни бранить ее не стала. Вместо этого она вновь внушительно взглянула в глаза Вивьена и не нашла в них прежнего осуждения.
– Ты ведь не арестовываешь солдат, которые поют песни, собравшись у костра на привале, – мягко проговорила Элиза. – Отчего же наши танцы у костра заставляют тебя выдвинуть обвинения?
Вивьен поморщился. Он ненавидел оказываться неправым, и часть его сознания заставляла отыскать любые аргументы, лишь бы не признавать ошибочность своего суждения, однако он тут же осознал, что внутри него говорит гордыня, и нельзя позволять ей взять верх над собой.
Тяжело вздохнув, он, наконец, убрал меч за пояс.
– Ваш танец, – нехотя начал он, – заворожил меня. В нем словно чувствовалась какая-то сила, которую я посчитал колдовством. – Упрямство все же взяло верх, и он добавил: – Не могу сказать, что до сих пор не считаю. Но… фактического зла я в нем не увидел. Твой арест может быть основан лишь на моих догадках. Но в этом случае я усомнюсь в истинности проверки, которую уже провел тебе в храме, а это значит усомниться в самом Боге. Ты прошла эту проверку, а сестра твоя – нет.
Элиза молча сняла со своего запястья намотанные на него четки, которые Вивьен заметил лишь только что, и повернулась к сестре.
– Сожми в руке, – скомандовала она. – А теперь повтори за мной!
К величайшему удивлению Вивьена Элиза осенила себя крестным знаменем, произнеся:
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Рени медленно повторила за сестрой, после чего внимательно уставилась на четки в своих руках и начала разглядывать их, как будто те были невиданной реликвией из какого-то иного мира.
«Дикарка», – качнув головой, подумал Вивьен. Рядом с Рени Элиза казалась такой понятной и близкой. Она словно бы говорила с ним на одном языке. Рени же, несмотря на то, что с ее губ срывались знакомые слова, словно общалась на каком-то другом диалекте.
Тем временем Элиза забрала у сестры четки, намотала их обратно на свое запястье и требовательно посмотрела на инквизитора.
– Теперь и она прошла проверку, разве нет?
На это Вивьену было нечего возразить. Он мог лишь заметить, что ему было до невозможности лестно, что Элиза запомнила, как осенять себя крестным знаменем и какие слова при этом нужно говорить, хотя он демонстрировал ей это лишь единожды.
– Я снимаю с нее обвинение в колдовстве, – пробормотал Колер. – Ареста не будет.
Рени широко распахнула глаза и невинно улыбнулась.
Элиза тяжело вздохнула и кивнула в сторону леса, тут же обратившись к сестре:
– Иди домой, Рени, – строго сказала она. – Так будет лучше. Иди.
Спорить рыжеволосая девушка не стала. Она почтительно кивнула инквизитору и вскоре скрылась в подлеске. Еще через мгновение даже шелест ее шагов утонул в ночной темноте.
Элиза вновь обратилась взглядом к Вивьену.
– Спасибо, – пробормотала она, немного смущенно улыбнувшись.
– За то, что отпустил ее? – вопрошающе кивнул Колер.
– За это и за… понимание. Не каждый инквизитор бы стал даже задумываться о том, много ли зла в этом танце. И уж точно не каждый сдержал бы в руке меч, наперерез которому бросается ведьма.
Она замолчала, и Вивьен осознал, что теперь она стремится избегать предложений, в которых нужно обращаться к нему напрямую. Видимо теперь, когда запал ссоры чуть утих, она не могла понять, как стоит обращаться к нему – «ты» или «вы».
Качнув головой, Вивьен сделал шаг к Элизе.
– Ваш танец был очень красив, он притягивал взгляд и лишал дыхания. Это и могло показаться магией, потому что от этого завораживающего зрелища любой инквизитор потерял бы контроль над собой.
– Но не… – она помедлила, а затем все же обратилась к нему, – ты?
Он не сдержал легкую улыбку и качнул головой.
– Увы, я подвержен тем же слабостям, что и большинство людей, поэтому не могу исключить себя из этого утверждения. Я тоже потерял над собой контроль, поэтому и выдвинул обвинение в колдовстве. Повторюсь: я до сих пор не могу быть до конца уверен, что в этом танце не было магии, – хмыкнул он. – Но если она там и была, то исходила она явно не от дьявола, ведь ты танцевала с моими четками на руках. И сестру твою не настигла Божья кара, когда она примерила их и осенила себя крестным знаменем.
Элиза благодарно улыбнулась. Ей захотелось потянуться и обнять Вивьена после этих слов, однако она сдержала свой порыв, решив, что и без того уже вела себя с ним слишком смело. Вместо этого она внимательно вгляделась ему в лицо и заметила в свете огня, что под глазами его наметились темные круги.
1
Colère – гнев, ярость (фр.)
2
Ciron – Клещ (фр.)
3
МР. 13: 35-36.