– Ты веришь в магию чисел? – Рада удивлённо уставилась в глаза парня, – ты собираешься подыскать себе жену по соответствующим и подходящим тебе цифрам невзирая на любовь и на другие её составляющие, например, взаимную страсть?
– Моя интуиция подсказывала мне, – усмехнулся Дима, – чтобы я воздержался от разговора с тобой на тему зависимости пути человека от цифр. Я её проигнорировал и нарвался на неприятные вопросы. Но всё-таки дослушай до конца… На основе наших общих цифр я составил и наши психологические портреты. Мы, как я уже сказал, обладаем недюжинной интуицией, мы умны, талантливы, нас отличает чувствительность, доброта, безмятежность, нам не присуще строить козни другим людям из-за достижения каких-то своих целей. Мы также вызываем зависть у других людей, что может обернуться препятствиями на нашем пути. Однако наше предназначение дарить и принимать любовь, служить вдохновением окружающим людям. Мы – философы, для которых материальный аспект жизни занимает одно из последних мест.
– Браво! – Рада очаровательно улыбнулась и покачала восхитительной головкой, – моя интуиция подсказывает, что в твоей характеристике собраны значения целого ряда чисел, но мне твои выводы нравятся, и в них, действительно, что-то есть и это что-то, действительно, извини за каламбур, соответствует действительности. Но я к нумерологии отношусь, как к суеверию и лженауке. Если жить по цифрам, то рано или поздно можно и свихнуться. Надо жить чувствами, сердцем, душой и головой. Они даны природой, небесами, а наш путь зависит от согласованности действий того, что находится внутри нас, и от нашего окружения.
– Мудро, просто, но и по-философски обоснованно, – Карницкий, поймав на себе рентгеновский взгляд Валевской, поспешил продолжить, – итак, о себе, хотя согласно твоей теории о любви можно подпитывать друг друга лишь чувствами, а не данными из биографии. Но без биографии человек – пустое место, тень, поэтому спешу поделиться с тобой некоторыми своими достижениями. Среднюю школу закончил так себе, зато преуспел в высшем образовании. Служил в ВДВ. Сейчас работаю, люблю путешествовать. И сведения о моём графском происхождении имеют весьма зыбкую основу. Кто-то из моих предков по женской линии забеременел от графа, и в итоге пошла отдельная линия. Всё собираюсь разобраться в этом, но пока не доходят руки…
– Очень загадочная биография с туманами и пробелами, – Рада усмехнулась и пригубила фужер, – чувства чувствами, но хотелось бы услышать детали о работе, о шалаше, в котором ты проживаешь, о маме и папе, у кого из них течёт графская кровь?
– Вот она противоречивая сущность женщины! – Дима тоже усмехнулся, – вы говорите, что с любимым и в шалаше рай, и тут же спрашиваете, а из золота ли он.
– Это я о своих качествах из твоей нумерологии. Как видишь, я немного другая, но в основном такая, – Валевская улыбнулась.
– Вот и пойми тебя, не девушка, а загадка, – Карницкий пополнил фужеры шампанским, – будем разгадывать, я же следопыт.
– А чем всё-таки в жизни твои руки и голова заняты? – девушка вошла в образ упорного следователя.
– Вижу, от тебя не отвертеться, – парень поднял фужер, – за тебя! А поскольку ты во мне вызываешь бурю чувств, которые могут взорваться в любой момент, спешу доложить, что род моей деятельности лежит в испытательной сфере, – Карницкий окинул взглядом полупустое кафе и продолжил шёпотом, – я лётчик-испытатель. Мои родители – учёные, живут в Москве, а я пока в связи с работой обитаю в другом городе. К тебе на свидание приехал на личном автомобиле «Вольво». В моём распоряжении пару дней вместе с выходными. Но через месяц у меня отпуск. А графиней является моя мама.
– Странно, удивительно, загадочно, тревожно, – девушка глубоко вздохнула, – а я-то думала, что во время нашей переписки и разговора по скайпу ты спокойно сидишь в уютной квартире в Москве и вешаешь девушке лапшу на уши.
– Хочу чистосердечно признаться, что лапшу я тебе никогда не вешал, ведь мы договорились о себе не говорить, но о своих чувствах я сильно тебе намекал, – Дима опустил глаза и стал ложечкой помешивать мороженое в вазочке.
– Твои намёки я заметила, ведь они были на грани признаний, – Рада слегка приподняла плечи, – но я трусиха, поэтому о наших чувствах давай поговорим в следующий раз.
– В таком случае у меня тоже возник вопрос: кто вы, девушка?
– Начну с конца. Я – студентка университета. Учусь на человека, который будет уполномочен правительством для отношений с иностранными государствами, международными организациями представлять интересы своей страны и её граждан, устанавливать культурные, торговые связи, собирать о стране пребывания информацию, касающуюся её интересов. Живу с бабушкой. Родители погибли в Африке. Про них ничего не знаю, кроме того, что они, со слов бабули, были хорошими и достойными людьми. Их тайна будет раскрыта мне в день моего двадцатилетия. Кстати, бабушка говорит, что мы тоже не лыком шиты, а происходим их шляхетского рода, начавшего свою историю где-то на западе Беларуси.
– Ты будущий дипломат?! Вот так дела! А я испытатель, – Дмитрий замялся и продолжил, – эти две профессии не предполагают тесных семейных уз под одной крышей. Вот тебе и нумерология, которая нам предсказывает общие идеалы, цели и кров.
– Давай забудем про эту лженауку и вернёмся к реальной жизни, которая сама с нашим участием всё расставит по своим местам, – в голубых глазах девушки появилась задумчивость, – познакомившись более года назад, мы устремились друг к другу. Это стремление привело нас к этой встрече. И движение не остановилось. А это означает, что оно к чему-то приведёт.
– В данный момент у меня полыхает в груди единственное желание быть всегда с тобою рядом, – Дима протянул девушке руку, – и тебе совсем необязательно ехать в Африку. Ты со своими данными можешь достойно представлять страну и меня, как лицо народа, в Москве.
Рада мизинчиком нежно прикоснулась к ладони парня и ласково проговорила:
– А ты бы полетел в Африку вместе со мной? Ты ведь там тоже можешь испытывать самолёты.
– Вопрос очень интересный и даже провокационный и несколько отдалённый от дипломатии. Вопрос, который приоткрывает твою сложную, цельную, целеустремлённую натуру, – Карницкий нежно взялся за кончик мизинца девушки, – стоит меня только им поманить, и я за тобой хоть на край света…
– Ты это серьёзно или прикалываешься? – Рада положила свои изящные пальчики на ладонь парня.
– Испытатели не имеют права говорить неправду, – Дима запнулся и замолчал.
– Почему? Говори правду, – девушка сжала ладонь лётчика, – хотя я могу догадаться, почему. Потому, что ты отправляешься в испытательный полёт, как в последний раз, и от этой догадки меня бросило в дрожь. Я права?
– Не надо так драматизировать мои полёты. Хоть я и отношусь к людям особо опасной профессии, в которой риск гибели примерно раз в сорок выше приемлемого уровня, но случаи со смертельным исходом у нас редки. Мы в любой момент можем катапультироваться.
– Спасибо, успокоил, – Рада поспешила подсластить печаль на губах мороженым, – а Валерий Чкалов считался испытателем? Как он погиб? Ты знаешь детали?
– Это было давно. Тогда самолёты были несовершенны. Неисправности выявлялись в полётах. Пилоты, действительно, очень рисковали жизнью. Чкалов был испытателем и лётчиком от бога. Но в тот роковой день он проявил горячность, беспечность, халатность. Сам Сталин запретил его допускать к полёту на новом истребителе с явными недоделками. Чкалов проигнорировал всех и полетел. При посадке вне аэродрома в захламлённом месте и произошла трагедия. Истребитель разбился. Легендарный лётчик-испытатель Герой Советского Союза, командир экипажа самолёта, совершившего в тысяча девятьсот тридцать седьмом году первый беспосадочный перелёт через Северный полюс из Москвы в Ванкувер, погиб, – Карницкий пригубил фужер, – хотя детали гибели Чкалова до сих пор остаются загадкой. Сегодня совершенно другой уровень испытаний. Но зачем твою прекрасную головку напрягать ненужными вещами?
– Очень интересный вопрос, далёкий от дипломатических канонов, – девушка нахмурила тонкие брови, – как зачем? А может, я тебя в мужья возьму. Хи-хи.
– Интересное предположение, – Дима усмехнулся, – я бы сказал, смелое, но я спешу сказать «да».
– Приняла к сведению, – в голосе девушки прозвучали радостные нотки, – но твою судьбу, как и свою, я решу в свой двадцатый день рождения. Кстати, где ты остановился?
– В отличной гостинице в очень уютном номере, предназначенном для романтических свиданий, – парень продемонстрировал соблазнительную улыбку с прищуром глаз.
– Это очень хорошо, но мы туда не пойдём, и соблазнить меня сегодня тебе не удастся. На что я решусь сегодня, так это прогуляться с тобой по городу и разрешить меня поцеловать, – девушка очаровательно и кокетливо улыбнулась, – вопросы имеются, товарищ лётчик?
– Имеются, – испытатель глубоко и горестно вздохнул, – всё ясно, я тебе не нравлюсь.
– Провокационный вывод, – Рада прищурила свои очаровательные глазки, – но если ты философ по числам и по жизни, то должен прийти к выводу, что если бы ты мне не нравился, то естественно и о поцелуях речь не шла бы.
– В таком случае выпиваем шампанское и летим на набережную за поцелуями, – испытатель истребителей расплылся в довольной улыбке.
– Полетим, но приземлимся ли мы? – Валевская подняла фужер, – ведь так хочется потерять голову и жить только одними чувствами.
– С чувств начали, чувствами и закончим. Сделаем их основой наших отношений. Пусть они будут в нашей суете лабиринтами, из которых мы умышленно не будем искать выхода.
– Тогда полетели в наш первый лабиринт, – девушка чокнулась с испытателем самолётов-истребителей.
Прилетев на берег Невы в районе Стрелки Васильевского острова, молодые люди слились в долгом поцелуе. Опустившись на землю, Рада прошептала:
– Теперь я как порядочная девушка после такого многозначительного поцелуя обязана тебя познакомить со своей бабушкой. Она, наверняка, сейчас сидит у окна и уже проглядела все глаза в ожидании блудной внучки. Но должна предупредить, что моя бабуля особенный человек, отличающийся бесцеремонностью в подглядывании, подслушивании и слежкой за мной и нашим общением. Поэтому Вера Павловна, так зовут эту милейшую женщину, знает то, что ей не следовало бы пока знать.
– Я начинаю волноваться, – парень поёжился, – и сомневаться, выдержу ли я на себе её изучающий взгляд. И чтобы смягчить удар, я прикроюсь огромным букетом цветов.
– И коробкой конфет, и бутылочкой сухого вина, – девушка усмехнулась, – бабуля любит посмаковать вкусное вино, закусывая его трюфелями.
– У твоей бабули, извини, губа не дура. Но я с большим удовольствием её порадую и вкусненьким, и умными мыслями о нашем совместном будущем, – Дима прикоснулся губами к щёчке Рады, – только давай ещё полетаем в первом лабиринте наших чувств.
Вера Павловна встретила внучку и молодого человека вдохновенно, с улыбкой и без суеты проговорила:
– Дима, глядя на тебя, у меня складывается впечатление, что ты словно с неба к нам свалился. И хочу заметить, что ты выглядишь намного лучше, чем по скайпу.
– Бабуля, – Рада возмущённо покачала головой, – интересно, и когда же ты могла Диму разглядеть по скайпу, если я принимала все меры предосторожности по сокрытию нашего общения.
– Тебе, внученька, глаза и уши закрывала любовь. Я этим и пользовалась.
– Дорогие женщины, – Карницкий мило улыбнулся, – хочу заметить, что однажды во время разговора с наипрекраснейшей девушкой на земле я увидел за её спиной не менее прекрасную женщину, которая украдкой рассматривала меня. Но я об этом промолчал. Так что, Вера Павловна, мы в каком-то роде уже с вами знакомы, а поэтому в знак моего уважения и восхищения вами примите цветы, конфеты, вино и мою душу, которая ещё не успела заразиться греховными вирусами.
– Дима! – женщина всплеснула руками, – вы нам подходите по всем статьям.
– Эх, бабуля, кто из нас собирается замуж, ты или я? – усмехнулась Рада и, заглянув в зал, ойкнула и сказала «здрасьте».
В зале на диване в притихшем состоянии сидели три улыбающихся человека. Вера Павловна засуетилась и затараторила:
– Суббота, ты сиганула на свидание, а мне что одной день коротать. Вот и пригласила сына с семьёй, – женщина посмотрела на Диму, – проходи и познакомься. Лысеющий мужчина – это мой сын Вадим, рядом с ним шустрый кудрявый мальчик – студент университета – мой внук Сергей, а рядом с ним моя любимая невестка Надя.
– Карницкий Дмитрий, – гость склонил голову, – вот, осмелился проводить Раду до её дома и, как вижу, попал в приятное общество её родных, чему очень рад.
Валевские поднялись с дивана, дружелюбно улыбнулись и пожали кавалеру Рады руку, после чего Вадим всем подмигнул и произнёс:
– Нарисовался хороший повод хорошо и плотно посидеть за столом.
– И я озвучу общее мнение, ссылаясь на выводы бабушки, – Сергей обнял сестру, – мы рады за тебя. Ты встретила достойного человека, который, надеюсь, станет моим другом.
– Считай, что мы подружились, – Дмитрий кивнул головой крепкому парню роста выше среднего.
За праздничным столом дополнительно выяснилось, что Валевские работают на одном из химических предприятий города, а Сергей по направлению этого завода учится в университете. Карницкий тоже под воздействием алкоголя разоткровенничался и сообщил, что хочет в день двадцатилетия Рады пригласить её полетать на аэростате.
Поздно вечером гости откланялись хозяевам и покинули их гостеприимный дом. Дима на такси уехал в гостиницу, договорившись с будущим дипломатом встретиться на следующий день сразу же после завтрака.
В назначенное время Рада, придя почти без опоздания на свидание на набережную Стрелки Васильевского острова, первым делом спросила Карницкого:
– Скажи мне, друг сердечный, на какое воздушное плавание на воздушном шаре ты вчера всем намекал?
– Скажу, но при одном условии, – парень привлёк девушку к себе, – если сейчас мы с тобой взлетим в наш первый лабиринт.
– Если бы это было другим видом шантажа, то, дорогой друг, полетел бы ты сейчас к своим самолётам, – Рада приоткрыла ротик и слегка выставила вперёд не накрашенные губы.
Приземлившись, девушка усмехнулась и произнесла:
– Неужели у тебя есть настоящий аэростат?
– Есть, и он очень красивый. Лишь чуть-чуть уступает по красоте тебе.
– Мне страшно, но я полечу.
– А может, мы сейчас слетаем в гостиницу, – Карницкий заискивающе и с надеждой посмотрел на Валевскую, – я тебе номер покажу.
– Ха-ха, кровать что ли? – Рада усмехнулась и прижалась к парню, – но её ты можешь описать словами. Широкая или нет, скрипит или нет, высокая или нет.
– Это уже форменное издевательство с элементами жестокости, бессердечия, бездушия и нежелания удовлетворить мои желания, – Дима несильно укусил девушку за губы.
Рада ответила поцелуем и тихо проговорила:
– По поводу желаний подождём до путешествия на шаре, – девушка смущённо улыбнулась, – а корзина в нём вместительная для любви?
– Для любви не существует препятствий ни в пространстве, ни во времени, ни в помещении, ни в позах, – Карницкий смутился и испуганно посмотрел на восхитительный нетронутый цветок, щёчки которого порозовели, – это я предполагаю, поскольку я ещё никого не любил по-настоящему и не имею опыта в подобных отношениях.
– Не волнуйся, дорогой мой друг, – девушка усмехнулась, – я всё же осмелюсь предположить, что у тебя есть кое-какой опыт в отношениях с женщинами. Но это естественно. А о настоящей любви мы поговорим, паря на аэростате под небесами.
4
Подруга Рады и Сергея Валевского Катя Воронова, полноватая девушка роста выше среднего с живым привлекательным личиком, с пухленькими беленькими, притягательными для мужчин ножками, в это утро тоже собиралась на свидание. Жила девушка с родителями на окраине города на втором этаже пятиэтажки в старой двухкомнатной квартире с маленьким балкончиком и с видом на лесной пейзаж, который своей красотой компенсировал стеснённые условия проживания. Небольшое пространство, ограждающее её семью от другого общества, было пропитано никогда не исчезающим винным перегаром, источником которого являлся вечно пьяный отец девушки Борис. В кругу своих собутыльников его звали Борькой, часто с добавлением слова «горький». Борис работал у какого-то частника в гараже, где легально и нелегально осуществлялся ремонт машин. Мать Кати, полноватая женщина с вечно опухшим от слёз лицом и красными глазами, работала на химическом заводе простой лаборанткой, поддерживая почти дружеские отношения с Валевскими. Катя, впитав в себя горе матери и сострадание к ней, перемешанное с ненавистью к отцу, ещё в школьные годы решила освободиться от этих гнетущих душу чувств и достичь в жизни светлых высот. И к своим двадцати годам она добилась многого, поступив, как раньше называли, в иняз и уже почти в совершенстве знала английский и испанский языки. С Сергеем Катя познакомилась, когда училась в школе, однажды попав на заводское праздничное мероприятие, где работала её мама. Там оказался и он. Молодые люди понравились друг другу. А потом Катя уже от своего парня узнала, что у её матери на заводе есть друг, в объятиях которого она находит утешение и ласки, не получаемые от мужа. Девушка отнеслась к этой информации спокойно и с пониманием. И сама решила не строить из себя девочку-недотрогу, а кинуться телом и головой в бурю любви, беря от неё все наслаждения. Потом, став уже студентами, они с Сергеем приняли решение годика через два пожениться, понимая на подсознательном уровне, что в их отношениях нет всеобжигающей страсти и любви. Строила Катя и другие планы, но о них она пока никому не говорила. Рада в жизни Вороновой появилась почти одновременно с Сергеем. Девушки, обладая неунывающими характерами, чувством юмора и самоиронии, быстро подружились.