Никогда не забуду этот день – 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.
– Вот что, Вадим… – в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. – Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами…
– Всегда готов! – по-пионерски бодро воскликнул я.
– Нет-нет. – Поморщившись, он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.– В другом месте. Вот что… Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.
Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой… Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литератур ная беседа за письменным столом, лампа под зеленым абажуром…
Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).
Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.
Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.
Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном.
*
Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых
миров? – неожиданно спросил он.
*
Конечно!
*
Ну да, – меланхолично кивнул он. – Сейчас мно
гие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем
пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое
дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие
умы. – Манера разговаривать у него была своеобразной:
обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался
к чему-то в себе.
*
Но пока человечеству не грозит контакт с инопла
нетянами, – со значением проговорил я.
*
Вы уверены?
*
Мы для них – так, вроде муравьев. Да, муравьев
.
Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что
он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает
грибы или ягоды. Муравьям, озабоченным лишь тем, что
происходит в их муравейнике, этого никогда не понять.
*
Муравьи? – бледно улыбнулся Мамалыгин. – Лю
бопытно… Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают
жизнь муравьев.
*
Но не каждого муравейника!
*
Однако же ваша аналогия не вполне корректна, —
заметил Мамалыгин. – Люди все-таки не муравьи. Притом
человечество все же развивается, двигает вперед науку,
расширяет сферу знаний…
*
Но этого мало. Нужно выйти на определенный, бо
лее высокий уровень, – стоял на своем я. – Тогда нами
заинтересуются.
Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: – Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь – в любой форме – не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают.
*
Зачем?
*
Смысл в том, – тихо и серьезно ответил он, – что
всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка.
А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, ну
жен присмотр.
Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.
*
Может быть… – пожал я плечами. – Всякие там НЛО,
телеспутники, инфракамеры, замаскированные объективы,
перехват информации…
*
Разумеется, технических проблем для инопланетян
не существует, – кивнул Мамалыгин. – Они без труда
могут собрать любую информацию. Но сумеют ли по
нять – вот вопрос!
Я не нашелся, что ответить, и Мамалыгин заключил:
– Они слишком далеко ушли вперед, логика наших поступков, наша психология, побудительные мотивы недоступны их восприятию. Они не в состоянии понять, к примеру, почему в критических ситуациях люди часто поступают себе же во вред. А это – ключ. Без него никак нельзя. Даже мы, земляне, попав в другую страну, доверяем гиду, живому толкователю местных обычаев, куда больше, чем самому подробному справочнику, – продолжал Мамалыгин. – Вадим, вам не кажется логичным, что инопланетяне могут быть крайне заинтересованы в том, чтобы иметь на Земле своих «гидов», или проводников, или агентов, – назовите их как угодно? Естественно, из числа землян.
*
По-моему, это невозможно.
*
Почему? – удивился он.
*
Трудно общаться. Разные уровни интеллекта.
*
Конечно, подобрать агентов нелегко, – согласился
Мамалыгин. – Они должны удовлетворять многим требо
ваниям. И все же такие люди есть. Те, кто понимает сущ
ность проблемы. Это уже немало. Вы, Вадим, по-моему,
подошли бы для подобной роли, – неожиданно заклю
чил он.
Хочу подчеркнуть: у меня и мысли не возникало о нелепости нашего разговора. Напротив – было предчувствие чуда.
А Мамалыгин не сводил с меня глаз – молодых, ярко-синих, проницательных.
*
Вы имеете в виду…
*
Да, – с цар
ственным спокойствием кивнул он, —
я предлагаю вам стать доверенным лицом планеты Би-Ар.
*
Что-о?
*
Наблюдение за Землей ведет – согласно распределению
функций между Обитаемыми Мирами – планета Би- Ар.
Ее цивилизация старше нашей на шесть тысяч лет.
Возможности Би-Ар безграничны. Говорю со знанием дела – ведь я служу этой планете много веков. Да-да,
Вадим, у меня библейский возраст, и это при том, что я
выгляжу моложаво, не жалуюсь на здоровье, полон сил и
энергии. Би-Ар подарил мне долголетие. Подарит и вам, в числе многих других благ. Естественно, при условии,
что вы не против сотрудничества. Задания, которые вы
будете получать, совершенно необременительны, но возна
граждаются щедро. Вы забудете, что такое бытовые про
блемы. Совесть ваша останется спокойной – ведь, служа Би-Ару,
вы прежде всего служите Земле, родной планете. И, кто знает, может, лет эдак через триста, когда обе расы встретятся, ваше имя будет занесено в золотую книгу че
ловечества…
Я упивался словами Мамалыгина, веря ему радостно и до конца. В сущности, последние годы я жил в предчувствии великого перелома в судьбе. И необыкновенное случилось! Налетело как ураган…
– Я понимаю, что у вас есть основания для сомнений. Однако не торопитесь судить. Вам будут предоставлены исчерпывающие доказательства. Немедленно, прямо сейчас вы сможете отправиться на Би-Ар и увидеть планету собственными глазами. После мы вернемся к нашей беседе.
– Это далеко? – глупо спросил я.
– Сотни световых лет.
– Как же…
– В ваших рассказах высказывается та здравая мысль, что для великих цивилизаций расстояний не существует, – улыбнулся Мамалыгин.
– Но… институт… сессия… Эйнштейн… скорость света… – я плохо соображал, что говорю.
– Забудьте про Эйнштейна! Они овладели не только пространством, но и временем. – Мамалыгин щелкнул по циферблату. – По часам наблюдателя вы вернетесь ровно через секунду. Если только вы не против… Ну? Согласны?
– Да!!!
– Вот и отлично!
Из серванта он достал золотистый обруч:
– Наденьте на голову. Как корону. И не волнуйтесь.
Обруч излучал тепло. В меня вливалась мощная энергия. Я чувствовал, как внутри просыпаются былинные силы.
– Готовы?
– Да!
– Примите удобную позу и закройте глаза.
В тот же миг я бесстрашно шагнул в светящуюся бездну…
Сон, волшебный сон… Описывать его в деталях – значит отнимать время у читателя.
Но я и поныне помню всё до мелочей.
Мне казалось, что я пробыл на Би-Аре целую вечность. Но когда я «вернулся», Мамалыгин сидел в прежней позе, кофе еще дымился.
–Ну? – спросил он. – Может, ваш разум противиться? Говорите прямо, Вадим. Никаких проблем. Я просто сотру из вашей памяти всё произошедшее. Оно никак не повлияет на вашу дальнейшую жизнь.
–Нет! – горячо воскликнул я. – Моя жизнь… Чего мне в ней жалеть?!
Он тонко улыбнулся:
–Значит, вы согласны стать агентом планеты Би-Ар?
–Да!
– Я знал, что вы согласитесь, Вадим. Вы единственный в моем семинаре, у кого светлая голова…
Я был готов молиться на Мамалыгина.
А он смотрел на меня с отеческой любовью.
– Отныне, Вадим, ваши возможности расширяются. В каком-то смысле – безгранично.
Он протянул мне жесткий картонный прямоугольник. Это была визитная карточка. Темно-синяя, с золотым тиснением. Аккуратные буковки складывались в мою фамилию, имя и отчество. Ниже располагались адрес и телефон.
–Во владение квартирой вы можете вступить незамедлительно, – как о чем-то обыденном возвестил Мамалыгин. – Две комнаты, застекленная лоджия, балкон… Престижный район… Думаю, для начала довольно? Во дворе – гаражи. Один из них – ваш. Найдете по табличке на воротах. В гараже – автомобиль, он тоже ваш. Кремовая «Волга». Ключи от машины висят в прихожей. На бронзовом гвоздике рядом с вешалкой. А это ключи от квартиры. Держите!
Сказки Шехерезады! Но я верил каждому слову – окончательно и бесповоротно.
– По поводу всевозможных нудных формальностей не волнуйтесь, – продолжал Мамалыгин, протягивая мне объемистый конверт. – Квартиру, машину, обстановку, а также дачу в Жердяевке оставил вам родной дядя по материнской линии, крупный научный работник, который души в вас не чаял, хотя напряженная научно-общественная деятельность сильно ограничивала его стремление контактировать с вами. Подробности вам знать не обязательно. В конверте копия его завещания, здесь даже ваш паспорт с новой пропиской, водительские права и всё такое прочее. Словом, полный боекомплект. А это сберегательная книжка на предъявителя. Дядя оставил вам весьма крупную сумму. Рекомендую основной капитал не транжирить, а жить на проценты, хотя решать только вам. А здесь кое-какая наличность на текущие карманные расходы, – Мамалыгин придвинул ко мне пухлую пачку.
Из неимущего, скорее, нищего студента я превращался в принца – да кой черт в принца! – в падишаха!
– Вы, разумеется, знаете о том, что обычный человек, рядовой землянин, использует едва ли десять-двенадцать процентов возможностей, заложенных в него матушкой-природой, – ровным тоном продолжал между тем мой наставник. – К примеру, мы донельзя скверно владеем своим биополем. Многие вообще не подозревают о его существовании. А ведь это такое же врожденное чувство, как зрение или осязание… – Тут он выдержал значительную паузу и каким-то особо торжественным тоном, будто посвящая меня в таинство, возвестил: – Отныне, Вадим, вы становитесь полным хозяином своего биополя. Теперь вы почти всемогущи. Попросту говоря, вы можете диктовать любому, кто находится в радиусе двадцати метров, свою волю. Ваш мысленный приказ сохраняет свою силу в течение десяти минут. Но вы должны пользоваться своим новым даром осмотрительно и только в интересах дела.
Признаться, о биополях, экстрасенсорике, ауре и прочем подобном я в ту пору думал мало. Темы эти являлись тогда чуть ли не государственной тайной, и никакие сведения о них, кроме полуанекдотических слухов, хождения в народе не имели. Может, поэтому последний «гостинец» Мамалыгина произвел на меня гораздо меньшее впечатление, чем квартира, машина и сберкнижка.
Но, кажется, настал мой черед задавать вопросы. Да и наставник ждал их от меня.
– Аркадий Андреевич… Я получил так много… Что же взамен?
*
Для начала привыкайте к своей новой роли. Не
меняйте образ жизни слишком резко. Вы – студент, вот
и продолжайте учебу. Образование вам не повредит. Пишите рассказы. Налаживайте контакты с редакциями и издательствами. За
водите новых друзей, обрастайте связями. Учитесь разби
раться в людях, в истинных мотивах их поступков…
*
И
это все? – изумился я.
*
Почему
же? Со временем получите задания.
Для вашего уровня интеллекта
они будут несложными.
*
Со временем – это когда?
*
Может, через год. Или через пять лет. Куда вам торопиться? Теперь у вас впереди – очень
долгая жизнь.
*
От
кого я
буду по
лучать задания? От вас?
*
Может, от меня, – ответил он в своей манере, —
Или от резидента. Или от специального посланника Би-Ара.
По обстоятельствам…
*
Значит, я должен ждать?
Мамалыгин улыбнулся затаенной мудрой улыбкой:
*
Вадим, вы никому и ничего не должны. Агент Би-Ара
и агент-шпион – понятия совершенно разные. Живите
жизнью свободного человека. Раскрепоститесь. Избавьтесь
от комплексов.
– Да, но… – Я совершенно растерялся.
– Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, – проговорил Мамалыгин. – Милости прошу. В любое время. Только позвоните предварительно. Иногда я
бываю в отлучке.
Похоже, инструктаж подходил к концу. Я вдруг подумал о том, что так ничего и не услышал относительно своих рассказов, но самому поднимать эту тему ( после посещения Би-Ара! ) – казалось верхом глупости.
Мы попрощались.
* * *
Еще какой-нибудь час назад предел моих мечтаний был таков: отдельная комната, хотя бы в нашем общежитии, пишущая машинка, стопка чистой бумаги и немного свободного времени. Уж тогда я засел бы за работу и, как Бальзак, сутками не поднимался бы из-за стола. Я создал бы такой вал шедевров, перед которым не устояли бы никакие редакционные бастионы. Я доказал бы всем…
Но теперь, когда я получил во сто крат больше, мое воображение рисовало почему-то совсем другие картины: музыка, женский смех, обнаженные плечи…
Черт побери! За машинку я всегда успею засесть. ( Сначала ее нужно еще купить. ) А покуда надо избавиться от пожиравших меня комплексов, ведь я напичкан ими выше головы, – тогда, кстати, и творчество получит новый импульс. Разве не то же самое советовал мне Мамалыгин?
Я шел по вечерней улице взвинченный, возбужденный, наэлектризованный… Какая там осмотрительность! Мне хотелось петь и смеяться, дурачиться, чудить.
Между тем вдоль проспекта вспыхнули фонари, зажглась реклама. Дул легкий ветерок, воздух был по-весеннему ласков. Встречные девушки казались одна другой краше. Так-так… С чего мне начать?
Путь мой лежал мимо ресторана «Волна». Это заведение считалось лучшим кабаком в городе. Ходили слухи, что простому, смертному сюда не попасть, что именно здесь веселится местная элита. Это был другой мир, в некотором смысле еще более недоступный и далекий, чем Би-Ар.
Я замедлил шаг. Отчего бы не начать новую жизнь с «Волны»?
У входа нервно переминалась небольшая очередь. Табличка, висевшая с обратной стороны стеклянной двери на бронзовой ручке, категорически извещала: «Извените, свободных мест нет». Именно – «ИзвЕните». Эта рестораторы – неважные грамотеи.
Я пристроился к очереди и некоторое время разглядывал плотные зеленые шторы, которыми был задрапирован вестибюль. То, что они скрывали, обещало море удовольствий. Немедленно, сейчас же. Затем тайком ощупал карманы. Денежки не испарились. Вот они, здесь. Правда, одет я весьма непритязательно, но стоит ли брать в голову подобные пустяки?
Возбужденный приятной перспективой, я протоптался в хвосте очереди с четверть часа. За это время дверь так и не открылась ни разу.
Хм!
И тут меня озарило. Ну и осел! Покорно жду, а надо всего-навсего пожелать.
Заприметив в глубине холла вальяжного усатого швейцара, я послал ему мысленный приказ. Он тотчас встрепенулся, торопливо прошагал к дверям, откинул планку-засов и подобострастно обратился ко мне:
– Проходите, пожалста!
Ого! Биополе работало! Да еще как!
Передние заволновались, но швейцар свою обязанность знал:
– Тихо, дамочки! Столик заказан.
И вот я впервые в «Волне». Впрочем, сегодня многое впервые в моей жизни.
Зал поражал кричащей роскошью. Эстрада с белым роялем, светильники под старину, фикусы размером с пальму… Лысые дядьки, веселые толстяки, хмурые усачи, задумчивые донжуаны и – женщины, женщины, женщины… Боже, сколько здесь красавиц! Изнеженных, горячих, не обремененных бытом…
По меньшей мере четверть мест была свободна. Во всяком случае, тех бедолаг, что изнывали сейчас у входа, удалось бы разместить без хлопот. Но, похоже, этот «монастырь» жил по своему уставу.