– Дороговатый способ испортить человеку аппетит…
– Ладно, слушай дальше! В надежном месте сидит мой верный человек, у него радиопередатчик и единственный ключ от обруча. А теперь навостри уши до предела. Сейчас мы тебя развяжем. Но если начнешь хитрить, гипнотизировать меня или Макса, словом, если хоть что-то пойдет не так, мой человек при малейшем подозрении врубает сигнал, и ты остаешься без башки. Ухватил?
– А если этот ваш человек нафантазирует лишнего? Или просто захочет поиграть с передатчиком? Напьется, наконец?
–Не дрейфь! Это железный человек! Свое дело знает туго! Инструкция у него очень простая: если я соглашаюсь снять с тебя этот обруч, значит, ты меня загипнотизировал, и он сразу жмет кнопку. Всё будет зависеть только от твоего поведения. Если ты себе не враг – делай, что говорят.
– Это всё?
Китель рассмеялся:
– Не лезь вперед батьки в пекло! Есть еще другая инструкция. Но про нее – в свой черед. Макс, давай!
Я снова ощутил грубые прикосновения. Без всяких церемоний Макс освободил меня от пут. Я осторожно разлепил веки и приподнялся со своего ложа – жесткой кушетки, застланной старым одеялом.
Мрачное помещение без единого окна… Цементный пол, бетонные стены, сырость… Настоящий склеп! Над низкой дверью тускло горела лампа, освещавшая две отвратительнейшие хари.
Признаться, я плохо помнил внешность своих мучителей по первой встрече, и сейчас присмотрелся к ним внимательнее.
Китель – он стоял враскорячку в двух шагах от меня – был плотный, багровый мужчина лет пятидесяти с большим грушеобразным носом. Его стрижка под полубокс и рыжеватый чубчик, по мальчишески зачесанный на низкий лоб, придавали ему несколько комичный вид. Но выражение маленьких васильковых глазок не располагало к шуткам. Жаль, что я понял это слишком поздно. Вопреки прозвищу, на нем был дорогой, хорошо сшитый, хотя и давно неглаженный серый костюм, светлая сорочка и черный в красную косую полоску галстук. Весь его облик излучал мощную жизненную энергию.
Макс был строен, мускулист и собран как пружина. Наверняка, его реакции могла позавидовать пантера. Его физиономию провинциального ловеласа искажала гримаса, вызванная, как легко было догадаться, огромным желанием немедленно сделать из меня отбивную. Казалось, под его холеными усиками вот-вот обнажатся клыки, которыми он примется рвать мою плоть. Я даже чуял его специфический запах – запах хищника и врага. Солидная шишка на лбу, царапины на правой щеке и подбородке были, по всей видимости, результатом вчерашней аварии.
Я почувствовал себя в роли героя известного рассказа Джека Лондона «Потерявший лицо», который ведет тонкую игру лишь затем, чтобы найти легкую смерть, которая избавила бы его от нечеловеческих пыток.
И одновременно появилась уверенность, что я выкручусь. Время, мне нужно время.
– А если я не сумею угодить вам? – начал я торг. – Ведь получается не всегда.
– Останешься без кочана! – лаконично отрезал Китель. И добавил: – Макс, дай ему зеркало.
Глухо рыча, тот протянул мне круглое зеркальце.
Не без трепета я заглянул в него, страшась увидеть обезображенное лицо. Но нет – ухо было цело, за исключением нижней части мочки. Но сколь велик ущерб, судить было трудно – Макс залепил ранку уродливо скомканной полоской лейкопластыря, который стал коричневым от запекшейся крови.
Будто прочитав мои мысли, Китель известил:
– Ты не обижайся на нас из-за уха. Надо было проверить – ты дьявол или всё же из плоти? Не журись, казак! Еще атаманом будешь! Но смотри у меня: без фокусов!
– Врать я не собираюсь, но поймите: и вправду не всегда получается. Чужая психика – тонкая материя, да и темная к тому же.
Китель грозно сдвинул брови:
– Приятель, а по-моему, ты сам пытаешься темнить…
– Сволочь! – Макс стиснул кулаки. – Тогда, в кабаке, и после, на проспекте, у тебя всё получилось в лучшем виде! Чего туфту гонишь?! Фраер дешевый!
– Погоди, Макс, не суйся! – приструнил подручного Китель. – Я всё же думаю, мы столкуемся. Верно, Вадим?
Наступил ответственейший момент. Именно сейчас я должен был отыграть хотя бы одно очко.
– Давайте говорить в открытую…
– А как же иначе!
– Штука в том, что я никакой не гипнотизер. Я воздействую на окружающих своим биополем. Это редкий природный дар.
Краснорожий поморщился:
– Биополе, гипноз – мне всё это до одного места! Я в этих вещах не разбираюсь. Да и не хочу! Ты должен выполнять мои указания. Четко и точно. Чтобы был результат. А как ты его добился – биополем, гипнозом, чертом, хреном собачьим – мне плевать!
– И всё же вам придется вникнуть в некоторые детали, – парировал я, стараясь не упускать инициативу. – Если вам действительно важен результат, то знайте, что биополе имеет свои особенности. И всякая акция на его основе требует обстоятельной подготовки.
– Не морочь мне голову! – вскипел Китель. – Надоело слушать пустой треп! Так и водишь по воде вилами! Говори толком, что надо!
– Мне нужна моя ассистентка. Ассистентка, от которой моё биополе заряжается энергией.
– Так тебе баба нужна? – тупо уставился он на меня.
– Ассистентка, – с вызовом повторил я.
– Ну, этого добра хватает! – хохотнул Китель. – Так бы и говорил сразу, без всяких киселей. Какая тебе: худая – толстая, блондинка – брюнетка?
Как ни драматична была ситуация, но мне невольно вспомнился Лорен, предлагавший аналогичный выбор.
Уверенность моя росла.
– Мне нужна не женщина вообще, – строго отчеканил я, – а моя конкретная ассистентка, которая обладает уникальной способностью аккумулировать во мне биополе с последующей его регенерацией и трансформацией, имеющих целью векторную направленность на конкретный объект… – (Побольше туману!)
– Тарабарщина! – шумно выдохнул Китель. – Терпеть не могу заумной болтовни! Интересно, гипнотизеры все такие? Можешь сказать одним словом – кто тебе нужен?
– Алина.
– Какая еще Алина? – главарь повернулся к Максу.
– Та самая шлюха из «Волны», – подсказал подручный.
– А-а… – Китель подозрительно уставился на меня, еще заметнее выпятив отвислую нижнюю губу.
– Алина – единственная женщина, в чьем присутствии работает мое биополе, – напропалую врал я. Отступать всё равно было некуда. – Без нее я беспомощнее младенца.
Китель задумчиво почесал затылок.
– Босс, любить этого фраерка у меня нет причин, – нежданно вмешался Макс, – будь моя воля, сейчас же сделал бы его жмуриком. Но, кажись, он не заливает. Оба раза эта потаскушка была с ним.
– Я говорю правду! – пылко вскричал я. – Работать со мной в паре – исключительно трудное испытание для психики любой женщины. Бывшая партнерша не выдержала давления и попросту сбежала. Я долго сидел без дела и лишь недавно по чистой случайности нашел Алину. Как ассистентка она безупречна. Я только-только наладил с ней контакт, но тут появились вы и спутали мои карты.
Похоже, мое пояснение не рассеяло сомнений Кителя. Он так наморщил свой скошенный лоб, что чубчик едва не налез ему на брови.
И вновь – вот чудо! – мне на помощь пришел Макс:
– Босс, по-моему, так оно и есть. Эта шалава не стукачка, в натуре! В «Волне» она пасется все последние годы. С ней развлекались многие наши ребята. Спроси кого хочешь.
– Вот я и спрашиваю тебя! – Китель искоса глянул на него. – Ты с ней тоже кувыркался?
– Я скромных люблю, – неожиданно признался Макс. – А эта, пацаны рассказывали, такое вытворяет в постели… – С гадливой ухмылкой он поведал некоторые подробности и заключил: – С норовом, но глупа как пробка! Куриные мозги!
Гнусные откровения Макса напомнили мне почему-то о словах Лорена относительно Жанночки. Сколько странных параллелей!
Китель перевел взгляд на меня:
– Значит, тебе нужна Алина?
Я спокойно выдержал его натиск.
– Да, но при одном обязательном условии: никакого насилия. Если вы и ее начнете стращать да вешать ей дурацкие обручи на шею, толку не будет. Взаимодействия полей не возникнет. Это аксиома. Повторяю: одна из составляющих формулы успеха заключается в нормальных условиях быта для действующей пары – экстрасенса, то есть меня, и ассистентки, то есть Алины!
Китель повернулся к Максу:
– Ты вроде болтал, что она сбежала?
– Да, – неохотно признался тот. – Пришлось поговорить с ней крутовато. Вот она и дала
деру.
– Бить женщину по лицу у тебя называется «поговорить»?! – не сдержался я.
– Шалаву! – заорал тот. – Ты сам и помог ей удрать, падла! Босс, голову наотрез, фраер знает, где потаскуха!
– Знаешь, где она? – сощурился Китель.
– Знаю.
Мой ответ ему понравился.
– Где же?
– В надежном месте. Я напишу ей записку. Но дело это деликатное. Пусть за ней поедет человек, умеющий разговаривать с женщинами.
С минуту Китель что-то прикидывал.
– Ладно! – решительно хлопнул в ладоши. – Пиши записку, гипнотизер! Да смотри, без хитростей! Тебе же они и вылезут боком, если что не так.
Тут же в их присутствии я написал записку, смысл которой сводился к тому, что я прошу ее, Алину, прибыть в условленное место с человеком, передавшем мое послание.
Китель долго изучал каждую буковку и, похоже, успокоился.
– Еще одна просьба, – обратился я к новому «рабовладельцу». – Пусть ее привезут сразу ко мне. Я сам введу ее в курс дела. Так лучше. Боюсь, если она сначала увидит вас, в особенности Макса, то надолго впадет в транс на грани истерики.
– Это можно, – сразу же согласился Китель.
Он еще раз предупредил меня об ответственности, пообещал, что скоро меня накормят, и вышел вместе со своим боевиком.
Дверь с обратной стороны закрылась на засов.
Оставшись в одиночестве, я прилег на кушетку и занялся анализом ситуации.
Итак, крохотный плацдарм отвоеван.
Но сомнения не покидали меня. В сущности, всё весьма зыбко. Захочет ли Алина помочь мне? Пойдет ли на немалый риск? Кто я для нее? Один из бесконечной череды мужиков, владевших ее телом, к тому же нахамивший ей и обвинивший ее в воровстве. Правда, я чем-то приглянулся ей. Тот ее прощальный взгляд на привокзальной площади был красноречив. Но верно и другое: до сих пор я играл перед ней роль этакого супермена, сказочного принца, и играл удачно. Как она поступит, узрев меня побежденным и униженным? И всё же никакой иной надежды, кроме Алины, у меня нет.
Вскоре началось движение. Два дюжих молодца втащили в мой мрачный склеп раскладной диван, два кресла, столик. Даже палас расстелили на цементном полу.
Следом появился обед. Китель соизволил прислать мне жареную курицу, картофель фри, овощи, зелень, полбутылки коньяку.
Но приступить к трапезе я не успел.
Лязгнул засов, впорхнула Алина.
Пребывание в Жердяевке явно пошло ей на пользу. Она посвежела, синяк под глазом был почти незаметен ( наверняка Фекла Матвеевна приготовила какую-нибудь особую примочку ), а новое зеленое платье, элегантное, но не вызывающее, вносило в ее облик некую утонченность.
Осознав внезапно, что я нахожусь здесь в качестве пленника, она издала мучительный стон и бросилась мне на шею:
– Я же тебя предупреждала! Они тебя мучили, да?! Ой, а что у тебя с ухом?!
У меня возникло опасение, как бы она сгоряча не ляпнула что-нибудь такое, чего уже не поправишь. ( Хотя нас и оставили наедине, я ничуть не сомневался в наличии соглядатаев. )
Я нежно обнял ее, поцеловал и проговорил как можно проникновеннее, дабы она догадалась, что за моими словами скрыт некий подтекст.
– Алиночка, дорогая моя помощница! Успокойся и выслушай не перебивая! Всё будет хорошо, хотя впереди у нас небольшие испытания.
Она смотрела на меня как зачарованная.
– Алина, я уверен, что через несколько дней мы с тобой сможем осуществить нашу мечту и вместе выбраться на мор. Клянусь! А ты знаешь, что свои обещания я всегда выполняю, – добавил я многозначительно. – Но сначала ты должна мне помочь. Своей энергией, так надо. Я понимаю, разумеется, что здесь не Сочи, но твоя жертва будет вознаграждена. Очень щедро. Ты не пожалеешь…
Тут мне вспомнилась идея, сформулированная, кажется, классиком жанра Г.К.Честертоном: то, что надо спрятать понадежнее, помещают на самое видное место ( ручаюсь только за смысл ). Нас подслушивают? Отлично! Отчего бы не сказать о главном во всеуслышание, спрятав его среди потока ничего не значащих слов и фактов? Конечно, Алина, эта непосредственная натура, не понимает, кажется, подтекста и не умеет читать между строк, но неужели ее женское сердечко не екнет в нужном месте?
– Алина, прошу разделить со мной скромное угощение, – я показал на накрытый стол. – Выпьем по рюмочке, потолкуем о том о сем…
– Как хочешь… – прошептала она.
– Ты сегодня такая красивая… – наконец-то я взял верный тон. – Пройдись немного по паласу, я полюбуюсь тобой. И это новое платье… Оно так тебе к лицу! Повернись еще разик… Так! Теперь садись.
Мы расположились за столом. Место для каждого из нас я наметил заранее. Собственно, мы сидели рядышком, спиной к двери.
Я разлил коньяк и с тонкой иронией заметил:
– Дорогая Алина! Никогда прежде мне не приходилось общаться с очаровательной женщиной в ситуации, когда за нами подсматривают и подслушивают. Возможно, тут есть и жучок…
Она вскинула на меня потемневшие глаза.
Кажется, дошло…
– Но я вполне понимаю нашего хозяина, – продолжал я. – Сам поступил бы точно так на его месте. Осторожность и осмотрительность: без этого никуда. Доверяй, но проверяй, как говаривал один великий человек. Ну и ладно. Пусть контролируют. Лишь бы это не повредило концентрации моего биополя… За любовь, Алина!
Мы выпили и соединили губы, еще хранящие вкус напитка. Я придвинулся к Алине теснее, прижав ногой ее ступню к полу, и понес какую-то совершеннейшую околесицу насчет психоэнергетики и биоаналитики, отчего, по моим прикидкам, у подслушивающего нашу беседу Кителя минуты через три должны были завянуть уши.
Я же разом убивал двух зайцев. Во-первых, предупредил Алину. Во-вторых, дал знать Кителю, что раскусил его уловку. Это как минимум ослабит внимание соглядатаев. Они невольно придут к мысли, что я не осмелюсь на их глазах грести под себя. А мне только того и надо.
А за нашими ласками пусть наблюдают сколько угодно, если им интересно. После второго тоста я начал целовать Алину откровеннее. Долгими-долгими поцелуями. Припал к ее маленькому уху, лаская мочку языком. Она томно застонала, полузакрыв глаза. Нет, милая, сейчас это ни к чему! Не отрываясь от ее уха, я одновременно нажал на ее ступню и прошептал: «Когда нажму еще, слушай внимательнее и запоминай, поняла?»
Тут же резко отстранился:
– Нет, детка, ты меня слишком распаляешь. Давай потерпим до вечера, – и пристально посмотрел ей в глаза.
Я безудержно молол вздор, вспоминал десятки знакомых – существующих и вымышленных, затем в вольной интерпретации поведал историю посрамления Лорена. Моя болтовня преследовала четкую цель. Мне нужен был безбрежный поток имен, адресов и событий, чтобы в подходящий момент естественно втолкнуть в него ценную информацию, которая, возможно, спасет мою жизнь. И уж точно – свободу.
Закусив очередной глоток кусочком курицы, я заметил, как бы между прочим:
– Жестковатая цыпа. Я думал, у нашего хозяина повара пошустрее. Помнишь, каких божественных цыплят мы ели у старика Мамалыгина? – и чувствительно нажал на ее стопу.
– Мамалыгина? – сощурившись, переспросила она.
– Ну да, того самого боровичка, что живет на проспекте Космонавтов в доме-башне, – я снова подал тайный сигнал. – Он еще начал приударять за тобой, старый прощелыга! И, кажется, не без успеха. Сознаешься?
Наконец-то и Алина включилась в игру.
*
Ничего подобного! – надула она губки. – Вечно
ты выдумываешь! Если человек выдал пару комплиментов,
это еще не значит, что он начал волочиться.
*
Пару комплиментов?! – фыркнул я. – Ты это на
зываешь парой комплиментов? Думаешь, я слепой? Нет,
милая! Зрение у меня как у орла, и на память я пока не
жалуюсь. А дело было так. Я вышел на балкон покурить.
Тормознулс
я там, просто смотрел на вечерний город с