Я с удовольствием уселся на этот стульчик, прикрыв за собой дверь. Затем прислонился к спинке, положил руки на подлокотники и мысленно приказал кибер-остео вернуть меня из виртуальности в обычный мир. Снял с шеи аппаратик, встал с кресла. От души потянулся, зевнул – и направился в ванную.
Когда-то, в самом начале своей игровой «карьеры», я не понимал, зачем вообще в виртуале имитируют удобства. Непосредственной необходимости в них у виртуального персонажа нет. Зато у реального человека есть. А как иначе решить эту маленькую физиологическую проблемку? В игре мы проводим, порой, по многу часов подряд. Наше тело в это время лежит дома, в кресле, или в постели, кому как нравится. Лёгкие дышат, сердце стучит, почки работают. Соответственно, рано или поздно мочевой пузырь наполняется, и нам – настоящим – непременно нужно его освободить. Желательно, цивилизованным способом. А вот чтобы этот способ гарантировать, умные создатели игр и стараются, в меру своей фантазии и бюджета, организовать для игровых персонажей – под видом туалетных кабинок – своеобразные «комнатки отдыха». Конечно же, никакой сантехники там нет и в помине – просто можно присесть на удобный стульчик и на некоторое время оставить своего «героя» в покое. Вероятность, что его именно в этот момент потревожат, очень мала – даже в вымышленном мире есть свои неписаные законы и традиции. Ведь каждый рано или поздно оказывается в этом же положении. Это как перемирие у зверей во время водопоя. Хотя, конечно, полной гарантии безопасности тебе никто не даст. А в это время у себя дома ты можешь посетить настоящий туалет, ну и, пользуясь случаем, совершить небольшой набег на холодильник. Голод-то, как известно, не тётка.
Врачи и психологи просто впадают в ступор, когда узнают, как живёт современная молодёжь. На самом деле, мне и самому иногда кажется такой образ жизни несколько странным и не совсем подходящим для хомо сапиенс. Однако менять я ничего не хочу. Пока не хочу. А там – видно будет. Пока виртуал – важная часть моей жизни, иногда даже лучшая его часть. Возможно, это нормальная человеческая эволюция – был хомо сапиенс, стал хомо виртуалиенс. А хорошо это, или плохо – время покажет. Если честно, меня не столько прогресс в технике беспокоит, сколько отсутствие прогресса во всём остальном. В виртуале многие словно с цепи срываются – и начинают такое вытворять, что просто страшно становится. Таких называют беспредельщиками. Как будто всю жизнь свои наклонности прятали, превращаясь в плотно сжатую пружину – а в виртуале, наконец, дали себе волю. Здесь же полиции нет, до сих пор, во всяком случае, не было. В каждой игре этот вопрос решается по-своему. На силу создаётся противосила. Я почему в «Рыцарях Средневековья» в клан «Белый Орден» пошёл? Мы за добро боролись. Отморозков отлавливали и уму-разуму учили. Ставили на место зарвавшихся подонков. Брали под свою защиту слабых. В общем, делали то, чего, в принципе, и ожидают от рыцарей. Только вот, к сожалению, «тёмных» в игре от этого меньше не становилось.
Немного отдохнув и подкрепив силы, я снова одел кибер-остео и погрузился в «Нереалию». Мой персонаж всё так же отдыхал в кабинке. Я аккуратно встал, вышел из неё, прикрыл за собой дверцу и отправился в коридор на поиски комнаты. Казарма мне уже однозначно нравилась.
Долго искать не пришлось. Следующая дверь вела в квадратное помещение, в котором стояло три двухъярусных койки. На одной из них сидел, свесив вниз босые ноги, дружинник, и чистил каким-то брусочком свой и без того блестящий шлем.
– Привет! – окрикнул он меня. – Ты новенький? Комнату ищешь?
– Привет, – ответил я. – Новенький. Что, так сильно заметно?
– Я тебя у воеводы видел. Если не ошибаюсь, конечно. Темно в коридоре было.
– А, так это ты из его кабинета, как ошпаренный выскочил? – Вспомнил я.
– Ага! Я! – дружинник спрыгнул с верхней койки, подошёл ко мне и с улыбкой протянул руку. – Витя!
– Алекс, – представился я, пожимая его руку в ответ.
– Оставайся тут, Алекс, – предложил дружинник. – Эта комната свободна была, одни здесь будем. Пока что.
– Потом ещё кто-то придёт?
– Лучше б больше никто не приходил. Но это – смотря, какая на заставе обстановка сложится, – непонятно ответил Витя. Потом посмотрел на меня внимательно и почесал в затылке. – Тебя, наверное, в курс дела надо ввести, ты же тут ничего не знаешь.
– Это было бы здорово, – подтвердил я.
– Ладно, время пока есть, пойдём. Тут за углом таверна, пивка возьмём, посидим. Я всё тебе расскажу.
– У меня денег нет, – признался я. – Нарвался тут на трёх бандюков в сквере у ратуши. Хотя вроде как им не деньги нужны были. За шпиона меня приняли или вроде того.
– Ого! – восхитился Витя. – А ты шустрый! В первый день – и столько впечатлений! Запомнил хоть их?
– Главаря запомнил, здоровенный амбал, с платком на шее.
– С платком, говоришь? – переспросил Витя. – Ты уверен?
– Ну да, тёмный такой, – подтвердил я.
– А росту какого? Покажи! – потребовал он.
Я задумчиво поднял ладонь горизонтально сантиметров на двадцать выше своей головы, припоминая рост верзилы. Витя внимательно смотрел, взгляд его стал жёстким.
– А чего ты спрашиваешь? Приметы знакомые?
– Приметы очень даже знакомые, – признался он. – Тут у нас, вообще-то, нашейные платки не в моде, не в Техасе живём. Но есть один человек, который мог его надеть. Чтобы татуировку спрятать, у него с левой стороны шеи якорь наколот. В банде, понятно, он его не прячет – но если в город идти – я бы тоже на его месте прикрыл.
– И кто же это?
– Шкипер. Слыхал о таком?
– Ничего себе! – удивился я. – Воевода рассказывал немного. Главарь банды?
– Он самый, – Витя вздохнул. – Только вряд ли это он был. Что ему в городе делать, да ещё возле ратуши. Слишком рискованно. Он всё больше по лесам прячется, по норам. Знает, что охотимся за ним.
– Ну, кто бы это ни был, я его при встрече узнаю.
– Да я его и сам узнаю, приходилось с ним драться, – вздохнул Витя. – Силён он, ничего не скажешь. И что, обнулил он тебя? Откуда тогда кольчуга и кинжал?
– Что значит обнулил? – не понял я. – Не знаю. Деньги я на землю выронил, когда дрался. Ну и смылся оттуда, повезло.
Дружинник смотрел на меня во все глаза, лицо его выражало одновременно восхищение и недоверие.
– Хочешь сказать, целым и невредимым от них ушёл?
– Ну да, а что тут такого? Я же сказал, повезло.
– Так, брат, идём в таверну, пока не стемнело, – заторопился Витя. – Познакомлю тебя с ребятами. Расскажешь свою историю ещё разок. Пиво с меня! Не каждый день новичок появляется, который от трёх бандюков уходит. А возможно, и от самого Шкипера!
Глава четвёртая. Всемогущий Синекрион
Далеко идти не пришлось. Таверна и впрямь была за углом, словно старалась прилепиться как можно ближе к казарме. Вообще-то, это было разумно: клиентура заведению обеспечена. Вот и сегодня половина столиков была занята стражниками, или дружинниками – я их пока не научился различать. Рядом с ними на полу были сложены вещи и снаряжение: сумки, кольчуги, шлемы, щиты. Кинжалы лежали на столах, а вот мечи с поясов не снимали, берегли. Остальные столики либо пустовали, либо заняты были простыми горожанами, разношёрстно одетыми. Тут явно царило смешение эпох, можно было увидеть что угодно: от льняных штанов до кожаных курток. Последние, правда, были не похожи на современные – просто сработаны из больших кусков кожи, с грубыми швами и, разумеется, без молний. Посетители громко разговаривали, стараясь друг друга перекричать, поэтому у меня после спокойной уличной тишины даже заложило на некоторое время уши. Между посетителями сновали симпатичные крепкие девушки в длинных сарафанах, разнося большие глиняные кружки и подносы с незамысловатой едой. Пахло жарящимся на огне мясом и разлитым пивом.
Пока я осматривался, Витя нашёл глазами друзей, махнул им рукой и повёл меня к столику в углу таверны, где уже сидели трое дюжих молодцев в кольчугах.
– Здорово, братва! – радостно поприветствовал он их, хлопая рукой по протянутым ему ладонями вверх ручищам товарищей.
– Эт кто с тобой? – спросил один из них, брюнет с небольшой бородкой.
– Новенький! Знакомьтесь, будет с нами в дружине!
– Алекс, – представился я.
– Здорово, Алекс! – поприветствовал меня брюнет. – Я – Мамай, это – Добрыня, а вот тот качок в углу – Персиваль.
Я с чувством пожал протянутые руки.
– Есть будешь? – спросил Мамай. – Или по пивку?
– Давай всё ему заказывай, – улыбнулся Витя. – Алекс сегодня герой.
Мамай схватил за руку пробегавшую мимо девушку, показал на меня и на Витю, а потом начертил рукой в воздухе щедрую окружность. Девушка улыбнулась, кивнула и умчалась дальше.
– Герой? – переспросил тем временем Добрыня, кучерявый блондин с правильными чертами лица. – А что он сделал? Наместника послал?
– Он сегодня бандюков возле ратуши встретил, – начал рассказывать Витя склонившим головы поближе друзьям. – Начистил им рыла и ушёл!
– Ого! – с недоверием посмотрел на меня Мамай. – Так прям и начистил?
– Точно тебе говорю! – радостно подтвердил Витя. – А знаешь, кто у них главарём был?
– Кто? – басом спросил флегматичный Персиваль.
– Шкипер! – выдохнул Витя.
– Гонишь! – не поверил Мамай и повернулся ко мне. – Правда, что ли?
– Не знаю, может и не Шкипер, – честно ответил я. – Высокий, широкий, волосы тёмные. На шее платок.
– Мало ли, кто это может быть, – сказал Добрыня. – Может, платки в моду входят.
– Ага, среди местных воров, – беззлобно поддел его Витя.
– Ну а что? – не сдавался Добрыня. – Резон есть. Если засветился – подумают на Шкипера, а с того взятки гладки.
– Лучше скажи, что Шкиперу делать в городе, да ещё возле ратуши? – риторически спросил Мамай.
– Без понятия. Может, с воеводой хотел перетереть! – сказал Добрыня, и друзья дружно захохотали.
Я подождал, пока они отсмеются, и решил задать давно мучавший меня вопрос:
– А кто такой наместник?
Улыбка сползла с лиц дружинников. Персиваль вдруг поперхнулся и закашлялся. Витя начал усиленно хлопать его по спине. А Добрыня поднял со стола кинжал и с силой воткнул его в столешницу.
– А ты чего спрашиваешь, Алекс? – вкрадчивым голосом спросил Мамай.
– Как чего? – сказал я, удивлённый такой реакцией на вопрос. – Интересно, кто это – в который раз уже это слово за сегодня слышу. И потом, может, Шкипер этот к нему ходил? Там какой-то вельможа в сквере гулял, вроде в нашу сторону направлялся. А я встрял не к месту.
– Не думаю, что до такого дошло. Хотя я бы не удивился, – задумчиво сказал Добрыня.
– Мамай, он первый день в игре, – пояснил Витя. – Ничего не знает.
– Наместник – это посол Синекриона, – нехотя сказал Мамай.
– И что с того? – не понял я.
– Никогда не слышал? Это главная сверхдержава Нереалии, – пробасил Персиваль. – А наместник тут присматривать за Смоленском поставлен. Чтобы нас к ногтю.
– Скажем так, Синекриону очень нравятся активы Смоленска. Ему очень хотелось бы прибрать их к рукам, только князь попался несговорчивый, – объяснил Мамай.
– Ага, ни купить, ни запугать, – горделиво расправил плечи Добрыня.
– Свою шестёрку вместо князя Андрея хотят поставить, ясен пень, – согласился Витя. – А заодно и его окружение заменить. Чтоб не мешали Смоленск грабить.
– Ну, по официальной версии – он тут для укрепления торговых и всяких прочих связей, – Мамай заглянул в кружку, потряс её и задрал высоко вверх, привлекая внимание официантки.
– По официальной версии он за мир во всём мире! – засмеялся Витя.
– А что такого особого этот посол делает? – спросил я. – Он же тут, надеюсь, не единственный, от других стран тоже есть? Чем он от остальных отличается?
Добрыня вздохнул:
– Послов много. Но из других весовых категорий. В общем, это долгая история. Расскажешь, Мамай?
– Если мне пива ещё принесут, тогда, может, расскажу.
– Будет тебе пиво! – улыбнулся Добрыня.
В это время как раз подоспела девушка с тяжёлым подносом. Поставив его на край стола, она сгрузила тарелки с головокружительно пахнущими жареными цыплятами и высокие кружки с пивом.
Витя передал мне мою порцию.
– И мне ещё кружечку, красавица, – попросил Мамай.
– Сейчас принесу, – кивнула девушка.
– И мне тогда ещё одну, – решился Персиваль.
– И мне, – добавил Добрыня и пояснил: – Разговор у нас будет долгий.
Вообще-то это абсурд – кушать и пить в виртуале. Сытее от этого не станешь, и пьянее тоже. Только расход средств, хотя и необходимый: о своём персонаже нужно заботиться, иначе здоровье начнёт уменьшаться, выносливость падать и так далее. Но на самом деле происходило что-то непонятное: человек реально пьянел, и насыщался. Там, в реале, тоже. Пусть лишь немного. Но всё же. Нет, не физически, конечно. Это всё игра нейронов мозга или каких-то там рецепторов, не знаю, не моя это область. Но факт в том, что мозг принимает эту еду и напитки, уменьшая у реального тела чувство голода и жажды. Вызывает из памяти привычную реакцию на то или иное блюдо или напиток. Полезно ли это? Не думаю. Ведь мы обманываем свой организм. Но это никого не останавливает. А особенно это не останавливает тех, кто в реале страдает диабетом или язвой желудка, в общем, тем, кто вынужден сидеть в реале на строгой диете. В виртуале такие люди отводят душу, и для них, а также для всех остальных, к услугам всегда достаточно виртуальных ресторанов, таверн, пиццерий и даже пельменных. Вне зависимости от конкретной игры. Бизнес есть бизнес.
Я осмотрелся в поисках столовых приборов, ничего такого на столе не нашёл и, вздохнув, стал аккуратно руками отвинчивать куриную ножку.
Мамай некоторое время понаблюдал за мной с задумчивым видом, а потом начал рассказывать:
– Короче, всё в нашей игре поделено на королевства. Или княжества. Главная фишка в Нереалии – возможность создать государство и выстроить его экономику. Это в идеале. Если ты фанатеешь от политики, финансов, дипломатии, военного планирования и тому подобного. Тогда мечта сбылась – на мой взгляд ни в одной другой игре это не реализовано лучше. Но не все хотят заиметь такую головную боль. Витя, например, к этому не стремится.
– Нас и тут неплохо кормят, – с улыбкой подтвердил Витя. – Меня устраивает быть дружинником, рядом с ребятами.
– Ну вот. Когда ты создаёшь государство, оно получает свою территорию, начальную. Это зависит от сделанного взноса. В реальных деньгах. Или в игровых, разницы нет. Ты же в курсе, что настоящие деньги можно по курсу обменивать на игровые и наоборот?
Я кивнул.
– Сто наших эсэров примерно равны одному нереалу, – сказал Добрыня.
– А десять нереалов на сегодняшний день – это примерно один доллар, – подтвердил Мамай. – Курс плавает, мы округляем, но так тебе легче будет запомнить.
– А почему вы всё через нереалы считаете? Это что вообще за деньги?
– Вот! – торжественно сказал Мамай. – Человек зрит в корень. Нереалы – это деньги Синекриона.
– Вообще, их придумала гильдия финансистов, – вставил Витя.
– Да, но сначала она сделала нереалы валютой Синекриона, а потом они вместе потихоньку наводнили этими бумажками все остальные страны, – уточнил Мамай. – У них общие интересы.
– Ну и что? – не понял я.
– А то, что в игре с некоторых пор почти все расчёты и торговля между государствами ведутся в нереалах. Это раньше каждый чеканил и продвигал свою монету. Потом приходилось перепроверять вес и содержание ценных металлов, прежде чем производить обмен. Нереал синхронизировал мировую торговлю, стал стандартом признанным почти во всех королевствах. Большинство цен теперь привязаны к нему.
– Так это же удобно! – заметил я.
– Вопрос в том, кому это удобно, – покачал головой Мамай. – Синекрион нарисует столько нереалов, сколько ему нужно. Кто это проверит? Потому там и рост фантастический. А мы теперь даже не можем сами решать, сколько смоленских рублей напечатать. Это поставлено в прямую зависимость от того, сколько наша экономика заработала нереалов. Для этого под присмотром гильдии финансистов и при общей поддержке Синекриона у нас создан «Державный банк Смоленска». Якобы он нам принадлежит, но князь Андрей ему при этом отдавать приказы не может. Только высказывать пожелания. Банк работает как обменный пункт: продали мы амуниции на пару тысяч нереалов, хотим эсэры получить – «Державный банк» их готов выдать по курсу.