Голос охранника был твердым и серьезным:
– Мистер Бенес только что объявил «Ногу помощи».
Второй охранник добавил:
– Он сказал, она планирует еще одну операцию, крупную, на этот раз во Франции.
Астрид откинула светлые волосы назад:
– Кто?
Лукас уже знал ответ.
– Кто же еще? – ответил первый охранник. – Сиба Гунерро.
Все замолкли, переваривая леденящее душу имя: Сиба Гунерро. От нее и ее Хорошей Компании жди только дурных вестей.
Тренер Крид повернулся к охранникам. Перед ребятами, как обычно, во всей красе предстала верхняя часть его зада размером с Техас, торчащая над брючным ремнем.
– Лукас сказал, что на задней парковке младенец, – сказал он. – Очень сомневаюсь, что это правда. Но все равно сходите проверьте.
Когда охранники ушли, тренер подтянул штаны и снова переключил внимание на Лукаса и Астрид.
– Я очень сожалею о том, что случилось с вашими матерями, – сказал он. – Но единственный способ это пережить – поквитаться с Хорошей Компанией.
– Не хочу я с ними квитаться, – огрызнулся Лукас.
– Моя мама погибла! – горячо воскликнула Астрид. – А у тебя всего-навсего появился страх перед темной водой. Как тебе может не хотеться отомстить? Моя мать спасла тебя, засунув в тот переносной холодильник. Ты сейчас мог бы быть мертв или, того хуже, состоять в Хорошей Компании!
Лукас со стуком уронил мешок магнезии на крышу.
– Прости, – сказал он. – Я знаю, мне не должно быть все равно, но…
Тренер перебил его:
– Нам пора. «Нога помощи» означает, что мы должны сесть на самолет меньше чем через час, а нужно еще скоординироваться с командами Нового Сопротивления со всего мира.
– Проехали, – сказал Лукас, пожав плечами.
В тот момент ему хотелось лишь узнать, как там дела с младенцем. Лукас простонал:
– Я не хочу ходить в приотельную школу, не хочу учиться чему-то, что мне никогда не пригодится. И во Францию я тоже не хочу. Только никого все равно не волнует, что я думаю. Так что давайте покончим с этим.
Лицо тренера расплылось в ухмылке.
– Ты имеешь в виду, что не хочешь, чтобы я на тебя давил? – шутливо спросил он. – Примерно вот так?
Тренер Крид выпрямил руку в локте и ткнул Лукаса в грудь, пихая его к краю платформы для лазанья.
– Нет, пожалуйста, – сказал Лукас. – Только не это.
– Обучение окончено, – сказал тренер. – Я заменил окно в вашей комнате со стеклянного на сахарное, и оно станет таять, как только на него начнет светить солнце. Вы с Астрид должны спуститься до этого окна, сесть в лифт, а затем на самолет вместе со всеми. Ясно?
Для Лукаса проблема состояла не в том, что ему говорили, а в том, кто это говорил. Конечно, в том и заключается работа тренера: учителя ведь для того и нужны, чтобы подталкивать детей к лучшим результатам. Но Лукасу хотелось, чтобы его хоть чему-нибудь учил папа. Только его отец был таким, как многие, – вечно на работе.
– Не переживай. Ты же из Вегаса. – Тренер улыбнулся Лукасу. – Номер семьсот семьдесят семь – наверняка к удаче.
Лукас стиснул веревку, обмотанную вокруг его торса, перегнулся через край крыши и приготовился прыгать. Солнце уже поднялось над крышей, и Лукас отвернулся от его лучей.
В этот раз у него должно все получиться.
А дела у Лукаса в целом шли неладно с тех пор, как…
Все началось на следующий день после крушения парома. Лукаса, дрейфующего в пенопластовом переносном холодильнике по морю рядом с Огненной Землей, подобрали монахини из Хорошей Больницы. При нем обнаружились крохотный колокольчик и гороскоп новорожденного, исписанный цифрами. Лукас вспомнил, что прочел в медицинских записях. Доктора обозначили его как РЗВ – ребенок забавного вида – со встрепанными волосами. С тех пор все в жизни Лукаса и шло наперекосяк.
Тренер свесился с края крыши, заслонив собой утреннее солнце:
– Лукас, хватит витать в облаках.
Как обычно. Лукас слишком медлил. Тренер махнул огромной рукой в его сторону:
– Чего ты ждешь? У нас «Ногу помощи» объявили во Франции, а ты ворон считаешь. Ты ведь не думаешь опять о том кораблекрушении, а?
Лукас помотал головой. Он терпеть не мог, когда тренер Крид злился, но знал, что сейчас техасец прав.
Тренер поднял секундомер высоко в воздух и нажал на кнопку. Если Лукас собирается узнать правду о своей матери и попасть в Первый Класс Нового Сопротивления, ему придется выполнить этот спуск на отлично.
Тренер отцепил основной трос, и Лукас полетел вниз.
Веревка заскользила сквозь карабины.
Двумя этажами ниже Лукас задел ногой стену, от чего его равновесие слегка нарушилось. Ботинки заскребли по штукатурке. На восьмом этаже он оттолкнулся от здания и пролетел по воздуху. В последнюю секунду сгруппировался и нацелился ногами на окно седьмого этажа. Лукас врезался телом в сахарное стекло, как подвесной шар для сноса зданий.
Он надеялся, что это его номер.
Разбитое стекло рассыпалось перед Лукасом, когда он влетел в комнату, сорвав штору с карниза. Он перекатился через кондиционер, приземлился на ноги и стукнул себя в грудь, как олимпийский триумфатор.
– О да! – воскликнул он.
Лукас отстегнул трос, оставляя веревку болтаться за разбитым окном.
Он оглядел комнату, жаждая признания. Но его почти идеального входа в окно никто не видел. Лукасу начало казаться, что он никогда не совершит в жизни ничего великого.
Мальчик пнул кондиционер ногой, и она так глубоко застряла в решетке, что прибор задребезжал и вырубился. С кондиционером на ступне Лукас допрыгал на одной ноге до окна и выглянул наружу.
Астрид уже начала спускаться. Хоть Лукасу была видна только часть парковки, ему показалось, что там пусто. Охранники наверняка забрали младенца, присвоили ему номер Нового Сопротивления и завели карту на пропавшего ребенка. Лукасу стало интересно, взяли ли они одеяльце из-под тележки.
Он высвободил ногу из сломанной решетки кондиционера, потом скинул ботинки для лазанья, рухнул на кровать и закрыл глаза.
За разбитым окном заплакал младенец.
Глава 3. Нельзя все время следовать правилам
Услышав плач, Лукас вскочил с кровати, понятия не имея, куда бежать.
За окном постукивала по стене веревка Астрид. Лукас слышал, как по коридору идут люди, волоча за собой чемоданы на колесиках. Теперь, когда все команды Нового Сопротивления переключились в режим «Нога помощи», Лукас мог воспользоваться только лифтом с двойным сканером лица. Так что придется дождаться сестры.
Лукас был в замешательстве. Он оглядел номер и почувствовал себя по-настоящему одиноким. У него не было ни матери, ни места, которое он мог бы назвать настоящим домом.
Мальчик расстегнул поясную обвязку, дав ей свалиться на пол, и пинком отправил ее между кроватей.
Младенец его растревожил.
Похищенный ребенок напомнил Лукасу, как его самого отняли у матери. Лукас знал, что мама Астрид засовывала его в переносной холодильник, храня какой-то секрет о Хорошей Компании, а может, и о его родной матери. Если ему удастся избежать похищения, или промывки мозгов, или и того и другого сразу, то у него будет шанс выяснить, что на самом деле случилось с его мамами. Обеими.
Пока Лукас ждал, он стал воображать, какой была бы его жизнь, не лишись он матери.
Они жили бы в обычном доме с двориком? Мама будила бы его по утрам и пекла блины, как повара на отельной кухне? Лукас всю жизнь прожил в отеле, и ему было интересно: если бы они всей семьей отправились в отпуск, он чувствовал бы себя в отеле как в отеле или все же как дома – ведь именно такое ощущение у него было в «Глобусе»?
Лукас погляделся в зеркало над комодом. Оттуда на него смотрели орехового цвета глаза – скорее зеленые, чем карие. Мальчик сделал шаг назад. Его тело наконец начало приближаться к виду, который большинство людей назвали бы нормальным. И хоть на дворе стоял еще только июнь, его обыкновенно оливковая кожа уже загорела. Лукасу всегда казалось, что именно мамы мажут детей кремом от загара. Поскольку мамы у него не было, то и кремом от загара он никогда не пользовался. Вот что его по-настоящему огорчало, так это волосы. Мальчик с тяжким вздохом подергал за грязно-блондинистую прядь похожей на швабру прически и оставил все как есть.
На комоде лежали ключ-карта и записка от папы. Лукас взял записку и тут же отбросил не читая. Наверняка там всего лишь очередные инструкции насчет Франции, лифта и правил.
Правила. Правила. Правила.
Единственная записка, которую ему хотелось прочесть, лежала в тележке с младенцем. Мальчик снова пнул обвязку, зашвырнув ее в прикроватный столик, потом подпрыгнул и стал скакать с кровати на кровать.
– «Не прыгайте на кроватях, дети», – сказал он, передразнивая горничных и их правила.
Старшая горничная всегда была добра, однако на вкус Лукаса правил у нее было многовато. А раз они жили в отеле, мальчик виделся с ней так же часто, как с учителями. Однако она слишком старательно пыталась заменить детям Нового Сопротивления мать, и Лукас был сыт этой фальшивой материнской заботой по горло.
Он спрыгнул с кровати прямиком в свои бутсы для мини-футбола. Снова подошел к комоду и зачерпнул из отцовской деревянной миски горсть монет разных стран. Четвертаки, евро, пенсы, канадские доллары, песо. Лукас сунул в карман пригоршню евро, а остальное высыпал обратно.
Когда он открыл дверь в коридор, его встретила приятная тишина. Поблизости никого не было – совершенно пусто, разве что на ковре возле каждой комнаты лежало по утренней газете. Лукас пригладил волосы и вышел в коридор.
В голову пришла мысль немножко развлечься: постучать во все двери и убежать. Однако на этом этаже жили команды Нового Сопротивления, и все они сейчас, скорее всего, были на нижнем уровне, готовясь к этой «Ноге помощи».
Внимание Лукаса привлекла лежащая под ногами газета Хорошей Компании. На передовице Хорошей Газеты помещалась фотография Эйфелевой башни. Заголовок гласил: «У ТЕРРОРИСТОВ СОРВАЛО БАШНЮ?»
Дальше Лукас читать не стал. Глобальный терроризм давно стал частью обычной жизни.
Лукас обернулся и увидел, как через окно в комнату влетает сестра. Она идеально приземлилась на ноги и тут же отпустила веревку, дав ей болтаться за окном.
Стоя в дверном проеме, Лукас покачал ногой.
– Давай кто быстрее до лифта?
– Притормози, – сказала Астрид. – Нельзя уходить, пока не прочтем записку.
Лукас скрестил руки:
– Нельзя все время следовать правилам, Астрид!
– Ты прочитал записку?
Лукас ухмыльнулся:
– Ага, прочитал.
Астрид взяла с комода щетку для волос и принялась расчесываться, одновременно пробегая глазами то, что было написано на бумажке. Потом схватила ключ-карту от номера и бросила свою обвязку и щетку на кровать.
Надевая любимые шлепанцы, она принюхалась.
– Когда папа пользуется этим одеколоном, – сказала Астрид, – в комнате пахнет мамой.
– Мне такое неоткуда знать, – ответил Лукас, отвернулся и побрел по коридору.
Не доходя до угла, он обернулся и посмотрел на сестру. Та до сих пор стояла у выхода из номера – остановилась подобрать газету и теперь читала первую страницу.
Лукас втайне восхищался Астрид. Она читала все, что видела, и считала себя практически совершенством. Сестра частенько любила напоминать Лукасу о своей единственной за четырнадцать лет ошибке. Когда ей было семь и они только переехали в номер 777, она провалилась в унитаз. И, конечно, это Лукас оставил сиденье поднятым.
Астрид сложила газету и посмотрела на брата. Лукас сорвался с места и домчался до конца следующего коридора, а там нажал на кнопку вызова того самого лифта, вызывать который ему было запрещено… если, конечно, он читал инструкцию из отцовской записки.
Дожидаясь, Лукас занялся своим любимым делом: бесполезной математикой. От места, где он стоял, до конца коридора было где-то 562 фута, или 171,3 метра. Если бы он бежал с кем-то наперегонки, то ему бы понадобилось секунд семнадцать, плюс-минус.
От математических фантазий Лукаса отвлек топот ног. Из-за угла появилась Астрид в кружевном топике на бретельках, джинсах и шлепанцах, хлопавших, когда она бежала. Догнав Лукаса у лифта, она перекинула волосы за спину и указала на потолочные динамики, игравшие упрощенную версию «A day like any other».
– Эй, послушай-ка! Это же французская песня! – воскликнула Астрид. – Это «Un jour comme un autre».
– Для меня французский звучит так, словно на нем задом наперед разговаривают, – заметил Лукас. Он передразнил сестру: – «Ertua nu emmoc ruoj nu».
– Это ты по-французски разговариваешь задом наперед, – сказала Астрид. – Как и на всех остальных языках.
– Excuse-moi![1] – Лукас надавил указательным пальцем на уже светящуюся кнопку вызова. – Нормальный у меня французский. Это ты перфекционистка.
Оба шагнули назад и посмотрели на свои размытые отражения в дверях лифта. Это напомнило Лукасу о кривых зеркалах в парках аттракционов. Дожидаясь лифта, он попытался сделать свое средних размеров тело сначала коротким и толстым, потом – длинным и худым. Астрид поправила волосы, как будто собиралась на свидание. Двери разъехались, и одним широким шагом Лукас и Астрид вошли внутрь – миссия началась.
Глава 4. На лифте вниз
Когда двери лифта закрылись, ожила, запищав, умная система контроля.
Кабина лифта – ThyssenKrupp TAC – могла развивать скорость триста шестьдесят шесть метров в минуту. Панели стен, выполненные из стали двухсантиметровой толщины, делали лифт бомбоупорным – а значит, самым безопасным в отеле местом. Кнопки на панели вызова начинались с (+13) (над землей) и заканчивались на (-10) (под землей). Были здесь также кнопки (Б) – бассейн и (К) – конференц-залы. А также (О) – ограниченный доступ.
Лукас не удержался и стал нажимать на светящиеся кнопки.
Астрид смерила брата пристальным взглядом и надавила на кнопку перезагрузки.
– Код был в папиной записке, – сказала она, набирая правильную комбинацию. – Так и знала, что ты ее не прочел.
Потолочный динамик издал какое-то потрескивание.
– Ты это слышала? – спросил Лукас.
– Что? – переспросила Астрид. – Динамик?
– Нет, мне показалось, я слышал детский плач.
– Мы с тренером Кридом так и не поняли, о чем ты толковал, – сказала она. – Думаю, все это плод твоего воображения.
– А может, это ты не слышишь звуки определенных частот, потому что слишком старая.
– Мне всего четырнадцать! – возмутилась Астрид. – Большое спасибо.
– Неважно, – вздохнул Лукас. – Ключ от номера у тебя?
– Ну да. – Сестра закрыла глаза и ловко покрутила ключ-картой у Лукаса перед носом.
Лукас мельком заметил надпись на карте и подумал, что буква «с» в слове ПУСК какая-то блеклая. Астрид сунула ключ-карту в задний карман.
– Блин, – сказала она. – Телефон в обвязке оставила.
Лукас в ужасе округлил рот:
– О нет! Что же ты будешь делать, если не сможешь рассылать сообщения?
Астрид всегда была очень нервная. Она уставилась на Лукаса так, будто собиралась его придушить.
– Я его не забывала, – сказала она. – Это ты его спрятал.
– Вовсе нет.
– Я знаю, что да, – заявила Астрид. – Без разницы. К твоему сведению, я читаю книги с телефона чаще, чем рассылаю сообщения.
– Ты много читаешь – ну и что с того?
– Я хочу быть умной, путешествовать и чего-то добиться в жизни, – будничным тоном сообщила сестра. – Как папа.
– Это бессмысленно, – возразил Лукас. – Он все равно нас толком не видит.
– Папа знает, что делает, – заспорила Астрид. – Новым Сопротивлением управляют дети, потому что так придумал папа. Взрослые развалили мир, а наша работа – все исправить. Мне кажется, это классно.
Лукас надавил пальцем на кнопку с отметкой (10 О). На жидкокристаллическом экране синими буквами высветилось: ОГРАНИЧЕННЫЙ ДОСТУП. ТРЕБУЕТСЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПО ЛИЦУ.
Лукас и Астрид приблизили лица к экрану, и сканер считал их черты. Затем монитор вспыхнул и пролистал подборку детских фотографий ребят – верховая езда, подводное плавание, стрельба из ружей, поездки в Афганистан, на остров Пасхи и в кучу других мест.
– Я видела, ты опять сломал кондиционер в номере. Молодец! – с сарказмом произнесла Астрид.