После смерти брата Аттила стал единственным самодержцем гуннов. Все признали его царствование. Недовольных, а таких нашлось сравнительно совсем немного, Аттила убедил в свою пользу, новый государь имел талант убеждать.
Внешне брутальный, Аттила был личностью сложной, многосторонней, в чём-то противоречивой. А, кроме того, скрытной: трудно было догадаться об истинных причинах его поступков, трудно – даже близким, а уж тем более – посторонним. Например, Аттила знал литературную латынь и несколько европейских языков, но почти никто об этом не догадывался. Он часами тренировался в боевых искусствах со своими телохранителями, одними из лучших воинов известного тогда мира, он многого достиг, но об этом почти никто не знал. Аттила был эмоционально неустойчив и отдавал себе в этом отчёт, но этого почти никто не замечал. Как военный вождь и правитель, Аттила готов был в глазах и понимании всех двигаться в противоположную от цели сторону, чтобы добиться той цели, о которой никто и не подозревал вначале. А мечты Аттилы не доступны были никому.
Была и главная мечта. О ней Аттила никому никогда не говорил, если и проговаривался случайно полунамёками, то очень и очень редко. То была мечта о создании великой европейской державы, возможно, более великой, чем Римская Империя. И чтобы существовала эта держава века и века, а лучше бы вечно. Мечта существовала с самого детства, таилась в душе. И Аттила очень бы удивился, если бы узнал о том, как много людей в Европе догадываются о сути его заветной мечты, которую особенно скрывал. Аттила вполне сознавал, что воплощение мечты будет непростым. И сопротивляться воплощению будут прежде всего сами гунны, те, что жили на востоке страны – возможно, все, и значительная часть живущих на западе.
Страна гуннов складывалась из двух частей, отличных одна от другой: Востока и Запада. В восточных степях кочевали все коренные гуннские роды со своими старейшинами. Там, в высоких летних травах паслись несметные стада скота и конские табуны. Там, на зимних стоянках, рядом с богатыми запасами собранного фуража и кормов, возле пережидающего холода скота, в тёплых юртах у очагов пелись старинные песни, рассказывались древние легенды. Там молодёжь более или менее перенимала дух номадской культуры. А ещё молодёжь должна была впитывать традиционность жизненных укладов и поведенческих норм многих и многих поколений. И она впитывала, в какой-то степени.
Гуннский Восток получал из лесов союзных антов меха, воск, мёд, льняные материи, дёготь, а из южных союзных земель – хлеб. Восток был вполне самодостаточен и сознавал себя основой государства, хребтом. Та часть государства, которая располагалась к западу от Днестра, воспринималась на Востоке и большинством гуннов, как военная провинция, боевая орда, приложение к основному государству. Назначение этой провинции или орды заключалось в грабительских походах на соседей, в набегах, сборе добычи, трофеев, выкупов и дани.
Таково было положение в государстве гуннов при Улдине, Октаре, Ругиле. Вена была не то, чтобы столицей, а главным военным лагерем, главным пунктом сбора и переправы добычи. Аттиле такое положение вещей не нравилось с самого начала, он задался целью его изменить, и в значительной мере – изменил.
Западная часть государства получала из восточной боевых коней и молодых воинов, воспитанных в правильных традициях. Аттила начал по-новому перераспределять военную добычу – золото оседало в Вене, а часть, которую получали воины, существенно выросла. Все удовольствия европейского образа жизни стали доступны простым солдатам. Традиции, внушённые воспитанием, начали размываться. Вена преобразилась в богатую и большую, самую настоящую столицу, в город, насыщенный торговцами, тавернами и развлечениями, в один из самых блестящих городов Европы.
Аттила начал гораздо меньше отправлять богатств на Восток. И постарался меньше получать от Востока. Ещё Ругила прекратил несколько войн в Европе, которые не приносили дохода, а только отнимали силы. Такой, например, была война в Бургундии. Аттила сделал больше: он заключил целую систему мирных договоров с бывшими врагами, что позволило начать что-то вроде торговли, год от года всё более бойкой.
Аттила принял немало феодальных присяг от баронов и герцогов, которые охотно пошли под руку сильного владыки, тем самым заменил ненадёжный доход от грабительства на надёжное получение налогов. И получил воинов-вассалов. Кроме того, Аттила начал принимать на службу европейских наёмников. В армии Аттилы могло быть до половины воинов-вассалов и других европейских солдат.
Теперь уже Запад государства становился самодостаточным, а Восток превращался в провинцию, удалённую от главных дел и событий. Главы старейших гуннских родов постепенно переселились в Вену и поселились там во дворцах.
В довершении всего, Аттила женился на Кримхильде, европейской бургундской принцессе из древнего королевского рода, объявил её королевой гуннов. И Кримхильда родила ему сына Ортлиба, который был провозглашён наследником гуннского престола. Это несмотря на то, что у Аттилы была уже жена из старинного и значимого гуннского рода, Крека, даже провозглашённая правительницей, и трое сыновей от неё, Илек, Ирнек и Денгизик. Они правили на Востоке. Аттила понимал, что в Европе его никогда не признают за по-настоящему европейского государя, сколько бы он не подтверждал свою власть победами. Зато его сына Ортлиба, по матери кровь от крови древних королей, безусловно признали бы императором той империи, которую Аттила создавал. Так Аттила шёл к своей мечте.
По вере Аттила был язычником, поклонялся Небу и духам предков. Но часто ходил с женой и на христианские богослужения. Возможно, в душе Аттила сомневался, но не в существовании богов или духов, а в том, что богам и духам есть хоть какое-то дело до людей. По редким сведениям, косвенно, выходило, что Аттила искал неравнодушного бога и не находил.
Возможно, могло показаться, что Кримхильда взяла много власти над мужем. Но сам Аттила полагал, что это не так.
***
Дитрих герцог Бернский – повелитель одного из государственных образований восточных готов. Вассал короля гуннов Аттилы. Происходит из рода Амалов или Амелунгов, именуемого иногда ещё и Бальтунгами, из древнего рода правителей готов. Древний род Амалов возводит своё происхождение от Амала, сына Бальта, внука Гаута, именуемого «первым готом». Гаут почитался одним из воплощений бога Одина. Таким образом, Амелунги настаивали на своём божественном происхождении.
Готы под водительством Амалов пришли в южную и центральную Европу с севера. Тут они разделились на западных и восточных. Западные готы ушли на Пиренейский полуостров, создали там своё королевство. Королями западных готов стали Амалы старшей ветви рода.
Боковая ветвь рода Амалов, возглавлявшая восточных готов, стала именоваться Амелунгами. Один из Амелунгов, Германарих Великий, объединил разрозненные к тому времени племена восточных готов, победил и присоединил малые племена соседей, потеснил Восточную и Западную Римские империи и создал державу готов от реки Дон на востоке и до альпийских долин и итальянской реки По на западе.
Именно тогда, во времена первого расцвета государства восточных готов, родился Дитрих. Отцом Дитриха был Теодемир, младший брат Германариха Великого. Теодемир от имени брата правил на западе готской державы, в Берне. И от имени брата усиленно противостоял Западной Римской империи. У Германариха и Теодемира был один отец, знаменитый готский вождь Геберих, и одна мать, но между единокровными братьями тлела вечная вражда. В семье было ещё два младших брата: Видимир, правивший на востоке Готии, и беспутный бродяга Хильдебранд.
Матерью Дитриха была любимая наложница Теодемира, Ереува из народа венетов. Несмотря на то, что Ереува не была законной женой, Теодемир признал Дитриха сыном и объявил наследником.
Лет десять Великая Готия Германариха процветала. Потом из заволжских степей, из южноуралья пришли гунны и разрушили всякое процветание, развалили государство готов. Сначала начали появляться на границе восточных земель малознакомые племена, бегущие от гуннов. Большинство этих пришельцев Видимир рассеял, но некоторая их часть всё же прошла дальше на запад. Позже в готских землях явились сами гунны, их вёл вождь Баламир. Видимир, даже не пытаясь сопротивляться, увёл своих готов в Крым и там укрепился. И всей своей силой гунны ударили в центр державы Германариха, разбили готов, заставили отступить за Дунай, к границам Византийской империи. Улдин, сын Баламира, утвердил свою ставку в Вене и начал грабить соседей. Теодемир стал фактически самостоятельным правителем и с переменным успехом отбивался от гуннов. Именно в то непростое время родился Дитрих.
Дитриху было десять лет, когда Германарих, заключив вынужденный союз с Византией, повелел отправить Дитриха в Константинополь заложником. Теодемир не стал противоречить и отправил сына в заложники, полагая, что в далёком Константинополе Дитрих будет в большей безопасности, чем в прифронтовом Берне.
В Константинополе Дитрих прожил десять лет и многому там научился как воин, как политик и как любитель наук. Более всего Дитрих любил отыскивать экзотических воинов среди варваров-наёмников, которых в Византии хватало, отыскивать, совместно тренироваться, изучать техники их боя, узнавать, как живут на их родине, особенности обычаев их народов. А ещё Дитрих любил разбирать до мелких подробностей все запутанные и витиеватые интриги, в неимоверном количестве произраставшие при византийском императорском дворе, разбирать, но ни во что не вмешиваться.
К концу времени пребывания Дитриха в заложниках в Константинополь пришёл дядя Дитриха, Хильдебранд, чтобы стать наёмником. Дядя и племянник встретились и с той поры не расставались. Опытный Хильдебранд стал надёжным помощником и верным советником Дитриха.
За те десять лет, которые Дитрих провёл заложником в Византии, отношения между Германарихом и Теодемиром неизменно ухудшались и обострялись. Теодемир полагал себя в новых политических условиях равным или даже выше по положению, по влиянию и силе, чем Германарих. Наконец, между братьями началась открытая вражда. Дитриху больше незачем было больше оставаться в Византии, и он поехал в Берн в сопровождении Хильдебранда.
Пока Дитрих ехал, Теодемир в Берне смертельно заболел. Дитрих едва успел попрощаться с умирающим. Ходили слухи слухи, что Теодемир отравили шпионы Германариха. И унаследовал Дитрих в двадцать лет самое крепкое герцогство восточных готов и кровную ненависть к дяде. Другой его дядя, Хильдебранд, возложил на голову Дитриха герцогский венец – впервые в истории восточных готов.
Молодой герцог сумел очень эффективно реформировать свои войска, укоренить невероятную дисциплину. А потом Дитрих лет десять беспробудно воевал. Постепенно были перемолоты племена и народы, отступающие перед внушающими ужас гуннами, а потому – остервенелые, все, какие приходили к границам герцогства Дитриха.
На герцогство Дитриха напали гунны, изредка нападала Западная Римская империя. Дитрих успешно их контратаковал. Но самой главной борьбой Дитриха была война с Германарихом. Готы воевали с готами. Готы убивали готов. Такая война приносила много горя и горечи. В конце концов Дитрих победил, он встретился в бою с Германарихом и убил его в единоборстве. Про эту схватку было сложено немало песен. Остатки готов ушли под руку императора Византии.
Про Дитриха Бернского было сочинено множество песен и историй, ставших легендами. Про Дитриха Бернского легко было сочинять песни и легенды. Настоящий герой с богатырской статью и медальным профилем. Дитрих шёл в бой легко, как на пир, не знал поражений в схватках, а самое главное – верил в свою непобедимость. Подвигам, совершённым герцогом не было числа. Трудно было найти в Европе человека, не слышавшего о Дитрихе Великом. Немало было сочинено о Дитрихе и небылиц. Про Дитриха Бернского особенно легко было сочинять небылицы.
За двадцать лет у напавших на Европу гуннов сменилось три правителя: Баламир, Октар и Ругила. С Октаром и Ругилой Дитрих успел повоевать. Затем гуннами начал править Аттила. И сразу же по воцарении Аттила предложил Дитриху заключить «вечный мир». Начались долгие и замысловатые переговоры, которые зашли так далеко, что герцог Дитрих на особых условиях стал вассалом короля Аттилы. Авторитет герцога Дитриха в Европе после этого события нисколько не поколебался. Наоборот, когда Дитрих использовал гуннские войска, чтобы разбить своих врагов – Дитриха ещё больше зауважали. И прежде всего Дитрих потеснил Римскую империю. Готы стали такой силой, которую уважали все: и гунны, и другие союзники, и враги.
Про Елену, жену Дитриха, было известно мало. Дитрих привёз её с собой из Византии. То говорили, что она из знатного рода, то утверждали, что она – простолюдинка. Как бы там ни было, а любовь у Дитриха с Еленой была такая, что и о ней сочинялись и пелись песни. Дитрих был легендарен не только в геройстве, но и в любви. Елена родила Дитриху единственного сына, которого назвали Теодорихом, а потом болела, как-то быстро растаяла и умерла. И вновь сочинялись песни о невероятном горе Дитриха, о его неизбывной тоске.
Несмотря на вассальную присягу, герцог готов Дитрих Бернский признавал в Аттиле скорей союзника, чем сюзерена. Вот. А по исповеданию Дитрих был христианином арианской церкви, и вера делала Дитриха в собственных глазах внутренне независимым от язычника Аттилы. Но в душе Дитрих склонялся к византийскому исповеданию, более роскошному и представительному, более признанному официальной церковью.
***
Рюдигер маркграф Бехларенский – граф марки Бехларен. Вассал короля гуннов Аттилы. Предками Рюдигера были и гермаские вожди, и знатные римские колонисты. Перед приходом гуннов наследственные владения Рюдигера лежали где-то по верхнему Рейну. Отец Рюдигера стал вассалом Германариха Великого.
Когда Рюдигер только-только начал править в своих землях после кончины отца, нахлынуло какое-то племя, не имевшее даже имени, одичавшее отребье, гонимое гуннами, нахлынуло – и вышибло Рюдигера с близкими из его законных владений. После того Рюдигер скитался с семьёй и небольшим войском несколько лет. Скитался до тех пор, пока гуннский вождь Октар не принял его под свою руку. Римские предки Рюдигера когда-то жили в колонии Арелата, были её видными гражданами. Может потому Октар и сделал Рюдигера правителем города Бехларена, стоящего рядом с развалинами Арелаты. И Рюдигер, служа гуннским правителем в Бехларене, на границе, надёжно защищал Вену с северо- запада, выше по течению Дуная.
Граф Рюдигер был успешен в стычках с врагами, удачлив в походах, а всё потому, что был последователен и аккуратен в делах воинских, как и во всех других делах. Под его правлением земли маркграфства округлились, расширившись вовне гуннского королевства, а Бехларен стал процветающим градом.
Жена Рюдигера, графиня Готеминда, была из столь же знатной семьи, как и сам Рюдигер. Верная подруга, Готеминда, прошла с мужем все испытания и невзгоды. Уже в Бехларене у графской четы родилась дочь – Диетлинда, единственная наследница. Были у Рюдигера с Готеминдой и другие дети до Диетлинды, да все поумирали. Осталась Диетлинда – последняя.