Тайны Уралгорода
Павел Отставнов
© Павел Отставнов, 2020
ISBN 978-5-0053-0410-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Харон»
Я встретился с этим необычным человеком случайно, в командировке в одном городе средней полосы России. Вечером, после напряженного дня, я ужинал в гостиничном ресторане, и за мой столик подсел мужчина.
Да, конечно, я сразу заметил отличие в одежде. От меня, от всех в этом городке. Нет, поймите, я не миллионер, и не знаток дорогих нарядов, но всё на нем было… э… А, да, можно сказать, изысканное! И не било в глаза, но притягивало взор: и мягко-бархатный материал костюма, и манжеты и воротник блестяще-белоснежной рубашки, и шелковый галстук в тон всему.
Но, всё же, даже не старинные золотые запонки и часы массивные, особо удивляли, нет… Лицо! Удивительное сочетание интеллигентных черт с мужественно-суровой… э… Да, авантюрностью. Что-то, как-то, вроде, «Монте-Кристо» жанмареновского, из кино о справедливой силе.
А глаза… Глаза, я слышал, называют: «Зеркало души». Вот взглянув один раз в его глаза, я затем верил всему, что он мне рассказывал! Почему? А, может быть, я и увидел душу, которую он мне открыл? Душу, которая не пугает черной пропастью ада, а сверкает нездешним, не случайным… Всем, что связываем с категориями чистыми, высшими, божественными…
А тогда, после обмена взглядами, человек этот предложил мне выпить вина. Вино было хорошее, день завершился удачно, отчего бы отказываться от бокала?
Вот так и начался этот удивительный разговор. Говорил, практически, один он, а я верил каждому его слову…
…Зовут меня Иван Петрович. Живу в Уралгороде, где собственно и зародилась вся эта история.
После смерти тестя, добром помянутого, остались на мне дача и «Нива». Ну, машина, да еще в те, давние времена – это, спасибо Александровичу, конечно, подарок настоящий был. Но вот «дача»…
Представьте, времени совсем нет: всю неделю работа, а в «выходные» писательство… И тут «подарок» этот, да воодушевленные жена и теща, которые «загорелись» сельским хозяйством и отдыхом «на лоне природы»…
Им по… «литавры-фанфары» всё приземленное, а на меня – заботы о спасении столетнего деревянного дома, вросшего уже в землю!
Но, не это оказалось самым сложным, и даже не поездки за пятьдесят километров… Хуже было то, что дом был в деревне, а деревня была вымирающая! К нашему появлению, там осталось всего три дома с аборигенами.
Не видели, не слышали, не чувствовали безумно-угрюмо-веселых людей? Нет? Повезло вам! Я не знаю, сколько надо лет, чтобы дойти до естественно-постоянного безумства? Но люди в этих трех домах (две женщины и трое мужчин) постоянно были безумны. Причем, трезвые были угрюмы, а пьяные – веселые. Но «веселье» их было еще страшнее, чем угрюмое состояние! Мы пару раз оставались ночевать, но визги, частушки, уханье и ругань отбили охоту «наслаждаться упоительными вечерами и ночами»!
А когда начали исчезать наши посадки: зелень, огурцы, ягоды, то отбили и охоту к «сельхозсадизму»! Осталось только поле с посаженной картошкой…
Вот когда, весной, садили её, и произошел определяющий конфликт с этими местными. Мы тогда все приехали в деревню: теща, жена, сын, я и собачка наша. День был теплый, весенне-весёлый. Настроение, понимаете, было соответственное: «Эх, поработаем, конечно, но и отдохнем от всех городских забот!!!»
Въехав в деревню, мы увидели грузовую машину у одного дома местных. И из избы этой била по ушам музыка. Явно гуляли там.
«Нам-то что? – подумал я. – У них своя „свадьба“ – у нас своя!»
Но настроение нам они испортили! Только мы начали свои посадки, как на поле заявилась «делегация» из трех мужиков.
Ни «здравствуй», ни «как поживаете», а сразу «вилами в бок» врезал один «делегат»:
– Слышь, мужик, «Нива» твоя? Нам надо в поселок сгонять за водкой!
– Сгоняйте, у вас машина есть своя… – спокойно ответил я, продолжая работать.
– Слышь, мужик, пьяные мы уже с утра… Не кочевряжься, сгоняем за час, туда-сюда!
– Нет, не пойдет так. У нас свои планы, а вы сами разбирайтесь со своими!
Мужик сжал кулаки и сделал шаг ко мне, его друганы тоже напряглись.
В этот момент из нашей избы вышла теща, и встревожено крикнула:
– Ваня, что происходит?
Мужики переглянулись, и главарь «вдавил» в меня злые взгляд и слова:
– Ну, смотри, паря, тебе тут жить с нами… Или не жить!
Они развернулись и ушли…
С тех пор начались откровенные пакости!
Когда мы приехали в следующий раз, дом застали после грабежа. Дверь вскрыта-свёрнута, все вещи и посуда, что не ценное – на полу. А относительно ценное (посуда «нерж» и «цветмет», чайник и плитка электрические) – исчезли.
– Всё! – сказал я своим. – Закончились наши «дачные услады», будем продавать!
Я и ранее подумывал купить дачу в другом месте. Я – рыболов, а здесь не речка была, а ручеёк безрыбный. И зачем мне это всё?
И жена, и теща были тоже со здравой головой. Мы тут же развернулись и укатили в город.
Стали активно искать и покупателей наших «угодий», да и новый вариант, именно, дачи с возможностью и рыбачить в окрестностях…
Пару раз я возил потенциальных покупателей на осмотр в нашу деревню. За одним, и картошку окучивал… А что? Бросить? Не так воспитаны!
Так что, дом с участком продавались, а картошка тем временем выросла! Да, честное слово, много её уродилось… Слишком много! Но делать нечего – стал убирать…
Понятно, что возможные угрозы учитывал. Сам я парень крепкий, более десяти лет в каратэ, причём «фул-контакт». Но и учитывал, что их свора. За одним голенищем сапога ждал басурман кинжал, а за другим – самопал с мелкашным патроном. Встретил бы!
Но не полезли в открытую, а попытались сделать вот что…
Когда я выкопал более ста ведер картошки, стал сразу и вывозить её в городской гараж. Приезжал вечером после работы, заваливал до упора «Нивушку» полнёхонькими мешками, и делал один рейс. Один рейс – это чтобы не ночью. Да, опасался!
На третий день, я, груженый, подъехал по нашей деревенской «гравийке» к основной, асфальтовой дороге. Мне в город направо, а слева метров в пятидесяти был столб «остановки». И увидел я там старичка, какого-то. Ну, стоит себе, ну и пусть себе, но…
Но осень уже! И дождик моросит, подгоняемый холодным ветром! И я знаю, что автобус будет не скоро, под ночь, последний рейс…
…Люди делайте добро! Просто, без ожидания «приза» за это. Так, от души, от сердца – помогайте всем, чем сможете. Но и бывает, что и вам за это отзовется добром. А бывает, что и жизнь спасёт…
Особо я не раздумывал, а подъехал к дедку (это грибник городской оказался), да впихнул его как-то на переднее сиденье с мешком картошки в ногах!
Он, улыбаясь, благодарил…
А я сказал обычное «в тесноте, да не в обиде», и мы поехали…
Но только завернули за поворот, и спустились в низину, там, где лес подходил совсем близко к дороге, притормозил… Ждали меня…
Я с одного взгляда это понял! Знакомая грузовая машина стояла поперек дороги, преграждая её. Был только слева маленький, метра два, кусок дороги свободный. Но там стояли люди. Подъехав, я узнал их. Это были те, с моей деревни. Главарь вышел мне на встречу и поднял руку, останавливая.
Но я продолжал тихо двигаться. Но и мужик этот не уходил с моего пути.
Раздавил бы я их? Хоть и ясны сразу были их намерения? Очень плохие, а вероятно самые страшные (помните: «Не жить!») намерения, но…
Но, нет! Если бы не ушли с пути, я бы остановился! А там, как бы получилось…
Но главарь заметил старичка в моей машине, немного замешкался, думая… А затем ушел с пути и крикнул своим:
– Он не один!
Путь мне освободили, и мы благополучно добрались до города!
«Благополучно»? А ночь я не спал! Всё представлялось в красках, красных… Да и в черно-серых, земляных, прихоронки ямной… «И никто не узнает, где могилка моя…» – песенка такая звучала в голове…
И никак это не уходило из головы, так как надо было, хоть один раз, да съездить за остатками картошки.
«Но только днем, когда светло, в выходной!» – решил я.
Но вдруг, резко, похолодало! Даже снежок пролетать стал. Картошка, хоть и сохла в избе, но не топленной. Пару-тройку ночей и… и куски льда, а не «ценный пищевой продукт»!
Промаялся я, в раздумьях, день… Но вечером, после работы, вооружился всем, чем мог, да поехал…
Дорогой ждал засады! А в деревне каждую минуту – нападения! Вам, может быть, и смешным я кажусь, в вашем «тепле-светле», в покое-защите, а там… И сейчас не сомневаюсь, если дотянулись бы вражьи руки-крюки до меня – убили бы!
Вот так, переживая, напрягаясь и пугаясь, я и грузил эту несчастную картошень в мешки, а затем и в машину…
Седина у нас откуда? Да, очевидно, в такие часы и появляется!
Но часы, хоть и долгие и тяжкие, но и это заканчивается…
Загрузил всё! И не стал даже возвращаться, чтобы дверь закрыть – сорвался прочь, в ночь…
Да, уже стемнело, что добавило «приятных» переживаний в эту таинственно-тревожную обстановку.
По деревне, и по «грунтовке» я гнал, как мог, наплевав на перетряс мозгов и почек-печёнок!
Ух, обошлось, я вырвался на асфальт! Там прибавил скорость, хоть и дорога была скользко-промерзлой, из-за мокрого снежка. Но впереди, сразу, опять приближалось то опасное, узкое место. Я мучительно вглядывался, думая: «Не стоят ли опять? А стоят если, что буду делать?»
Но, ура, в этом месте никого не было! Сразу появилась мыслишка дурная: «На дороге не стоят, но могут бросить камень!»
Но и этого не случилось!
«Повезло… – думал, осторожно, я. – Но, что им стоит в любом другом месте засаду устроить? Темно же, снег пролетает. Тормознут, да придавят во мраке!»
Вот так и гнал по дороге, пока вдалеке не забрезжил свет от поселка. Как-то сразу полегчало, как-то немного успокоило. Все ж, люди там, милиция… А когда въехал на пригорок, и внизу раскинулся, как бы светло-праздничный, поселок этот, я вообще возликовал!
«Ну, теперь-то уже не возьмут, теперь в безопасности!» – только я это подумал, как машина заглохла!!!
Была у «Нивушки» моей такая болезнь – глохнуть внезапно. Но, извините, это случалось в жару, когда насос бензиновый перегревался. А сейчас, на холоде, какой перегрев?
Так я подумал, сидя в холодеющей машине. А когда огляделся, то холод стал входить мне в сердце и душу!
Темнотища, ветер воет, да гонит колючие снежные иголки! Но даже не это заставило меня вздрогнуть. По традиции нашей, на высоком месте, перед поселением располагали… кладбище! Вот и справа увидел я скорбно-страшные оградки, кресты и памятники!
– Ё-маё! Что же делать-то! – взмолился я испугано, вслух.
Летом просто посидишь с часок, насосик охладится, да начинает работать…
– Да через часок я сам «охладюсь», да совсем перестану «работать»! – вскричал дико я, осознав всю опасность ситуации.
Но далее произошло то, что заставило мои волосы буквально подняться от жуткого страха. В голове у меня раздался глухой, как через тяжкую преграду, голос: «Подойди ко мне!»
– Что это? Где вы? Кто вы? Что вам надо? – на грани истерики прокричал я.
«Подойди ко мне!» – опять раздался этот пугающий шелест таинственного Голоса. Такой тихий Голос, но я, помимо воли своей, подчинился. Вышел из машины, и, как будто зная куда, пошел на кладбище.
Шел! Шел, трясясь от страха! Шел, на подгибающихся ногах, как завороженный, как под управлением извне! Шел мимо черно-пугающих могил! Шел мимо, растопыренных в попытке меня схватить, паучье-крабьих ручищ угрюмо-злых деревьев. Шел, отшатываясь от покосившихся на меня крестов и памятников…
Шел бесконечно… Но никто, и ничто меня не ухватило, не остановило, и я, всё же, подошел к старой-старой могиле. Собственно, могила-то могла лишь предполагаться, так как на месте этом были только остатки кирпичей… Видимо, от памятника?
Но именно к этому месту меня и привели. И сразу Голос вновь вошел в мою голову: «Ну, здравствуй, человече родной! Как давно я взываю, а только ты меня услышал! Прошу, молю, заклинаю – помоги!»
– А вы где?
«Да я здесь, вокруг могилы своей, а дале не пущает Бог! Душа я неприкаянная, купца второй гильдии Степашки Лыкова! Согрешил, при жизни, обидел сирот друга-партнера Славы Петрова! Он уехал в Сибирь, за товаром, да сгинул там где-то! А я помогал, конечно, вдове Екатерине, да деткам их: Сашке и Машеньке, но… Но основные деньги не разделил, а спрятал. Ох, согрешил, ох, в блуд меня нечистый вовлек! Но не принесли мне эти деньги, это злато счастья! Ни при жизни (побоялся я тратить-показывать!), ни по смерти! Не пустил меня Бог на Тот Свет! Обрёк на эту муку: ни земля, ни небо не принимают! Ох, одиноко-одинёшенько! Ох, тоска засмертная за сто лет-то извела-измучила! Помоги, мил человек!!!»
Я немного свыкся к этому странно-удивительному «разговору», поэтому стал уточнять:
– Ну… положим… смогу поверить всему этому… хоть и совсем это… Но… Я сочувствую вам, конечно… э… Степан, но я-то чем могу помочь? Я, собственно, еще того, жив, пока!
«Дорогой, драгоценно-золотой! Да в этом и дело, что мне только живой и добрый человек и может помочь!»
– Ну… Степан, озадачили… Далек я от всего этого… э, потустороннего… Не маг, не волшебник, не церковный, какой-нибудь… Мож, показалось вам? Еще кого-нибудь поищете… Может быть?
В ответ, в голове моей послышался тяжко-горестный вздох, да горячечные слова: «Боле ста лет вокруг бывали-ходили люди. И хорошие, наверное, но не те! Только у тебя оказалась такая Душа. Чуткая и проснувшаяся! Только ты меня услышал! И не магия это. Не пугайся! От Бога это. Но, конечно, выбор у тебя есть и в этом. Можешь и отказать…»
Нет, недолго я думал. Мимо собаки бродячей не проходил никогда, а тут человек… точнее, Душа человеческая…
– Кстати, меня Иван зовут. Степан, я, конечно, не могу отказать, но… Что же надо мне сделать? Помолиться? Не умею!
«Ванюша, надо за меня сделать доброе и справедливое дело! Золото, что стало моим проклятьем и якорем могильным – дать тем, кому и предназначено!»
И Душа Степана подробно мне рассказала: где спрятан клад золота; и, где, более ста лет назад, жили Петровы.
«Верю я тебе, Ваня! – горячо шептала мне Душа. – Трудно, конечно, будет найти потомков тех Саши и Маши, но очень постарайся! Золота много, несколько килограммов! Раздели на три доли, и: две доли потомкам Славы моего отдай, а одну возьми себе! Будет на что поиски проводить… И, может быть, Душа твоя чуткая и другие Души услышит-поможет…»
Помню, что в тот момент Иван Петрович прервал свой рассказ. Он взволнованно сжал салфетку и несколько минут, как бы вглядывался куда-то… Во что-то? В кого-то? Не знаю, не скажу, но после паузы он очнулся, и продолжил свой удивительный рассказ…
…О, я никогда не забуду это моё первое задание! Если я вам скажу, что главное впечатление – это первый раз увидеть столько ценностей, то обману. Конечно, не правда и то, что можно спокойно смотреть на выкопанный старинный сундук… А не сказать, что руки затряслись, когда стал перебирать килограммы золотых монет – это, вообще, соврать! Но…
Но, уважаемый мой собеседник, главное было и не в том, что золото это перевел в современные деньги. Те, которые уже могли реально давать возможности для действий, воплощения планов, реализации самой смелой мечты!
Главное было в том, что понимал: «Делаю доброе дело, освещенное тем, что выше простых, земных забот!»
Трудно было, но я упорно искал следы семьи Петровых. И в архивах искал, и на «силовые органы» выходил… И, конечно, помогали: кто от души, а кто за деньги…
И кто ищет, тот всегда найдет. Нашел и я всех, за кого просил несчастный Степан! Жена его, и жила, и была похоронена в их родном, районном поселке. А вот детей судьба широко развела: Маша обосновалась в Уралгороде, а Сашу занесло в Москву!
Понятно, что и их уже не было на этом Свете. Но всех живых потомков нашел! Вы, конечно, не поверите, что все они сразу мне поверили… Столько сейчас вокруг мошенников! Но я досконально уже знал всю историю их семьи! Уверен, когда и вам подробно, с фотографиями, с документами рассказывают о ваших предках – это увлекает и убеждает!