─ Петр Петрович, я что-то не понимаю… Мне представлялось, что Вы вникли в суть дела, которое необходимо поднять на уровень современных требований…
Мужчина с кучерявыми волосами резко вскочил и, сделав умилительную улыбку, тут же отпарировал в чисто партийном стиле:
─ Алла Николаевна, я Вас прекрасно понял… Статья заслуживает пристального внимания… Я целиком и полностью поддерживаю Ваше мнение, Алла Николаевна…
Перед тем, как отправить курьера в педучилище, Максимова с очень серьезным выражением лица еще раз напомнила ему о важности дела:
─ Петр Петрович, не забудьте, что товарищ Половозов очень положительно прорегировал на эту информацию… ─ Подчиненный сделал серьезное выражение лица, и слегка сжав кулаки, словно ему предстояло отразить полчища неведомых врагов, уже в который раз заверил свою начальницу:
─ Я с честью выполню Ваше указание, Алла Николаевна… Сделаю все возможное для повышения авторитета нашей партии, Алла Николаевна…
Сипаев, преданно посмотрев на посланника городского комитета партии, слегка оттолкнул от себя питомца, затем вновь прижал его к своей впалой груди и очень доверительно произнес:
─ Толя, Анатолий Иванович… Наше специальное задание прошло на ура… О тебе, воспитаннике Исилькульского педагогического училища знает вся область… ─ Он вновь бросил взгляд на визитера из горкома партии, у кучерявого от важности предстоявшей работы полукруглое лицо испускало лучи радости и вдохновения, и проревел. ─ Да какая тут область? От тебе, мой Толя, знает вся наша огромная страна…
Скудную информацию о происшедшем и необычное восхищение взрослых мужчин будущий педагог все еще не понимал. Он стоял неподвижно, несколько набычившись. Первым его равнодушие заметил Соловьев. Он взял со стола газету, легонько оттолкнул Сипаева в сторону и вплотную приблизился к молодому герою. Несколько мгновений он стоял и молчал. Ждал, когда его слюна, обильно выделившаяся на почве радости, опустилась на самый низ желудка. Затем он взял учащегося в охапку и усадил его за стол директора. Стрельников не сопротивлялся, он все еще не понимал, что от него хотели. Лишь после того, как кучервый ткнул ему пальцем в газету, он понял. Эту большую статью ему предстояло прочитать и потом, возможно, пересказать. Он придвинул к себе стул и вслух прочитал заголовок статьи:
─ Советская молодежь следует заветам своих отцов … ─ И тотчас же раздался голос Соловьева. ─ Анатолий, прочитай эту статью, только очень внимательно… А мы с Иваном Афанасьевичем пойдем перекурим… А то мне жарко стало…
Юноша уставился в газету. Статью он прочитал два раза. Внимательно рассмотрел и фотографии. И от неожиданности он растерялся, даже вспотел, когда в самом низу страницы увидел свою фамилию. Он вновь прошевелил губами и сжал зубы. Он, Толя Стрельников никогда не был корреспондентом областной газеты. Да и все, что было написано, многое было ложью. Он присмотрелся к фотографиям. Половозов с большой натяжкой походил на настоящего. Да и его дочери раньше были без красных флажков… Несколько позже Стрельников узнал, что директор педучилища статью от его имени написал лично сам. Монтаж с фотографиями сделал его сын, работавший в отделе фото районного Дома быта. Все остальное, что было самым главным, легло на плечи Скрябина Николая Петровича…
Специальный корреспондент газеты» Заря коммунизма» Называевского городского комитета КПСС, шедший по проселочной дороге в сторону Назаровки кисло усмехнулся. Много воды с тех пор утекло. За эти годы у него было плохое и хорошее…
Светловка, так называлась небольшая деревушка, куда направили учителя русского языка, не имела географического обозначения на районной карте, не говоря уже о большем. Селение мельчало и мельчало. Не проходило и месяца, чтобы из него не уезжали. Большая текучка была и среди учителей. В этом новенький убедился сразу же, едва переступил порог полуразвалившегося барака из камышита. Торжественную линейку, посвященную новому учебному году, открыл директор, мужчина лет шестидесяти. Через неделю вместо него появилась новая директрисса. Пожилая женщина очень редко была на своем рабочем месте, она почти каждый день ездила в районную поликлинику. Затем, сославшись на нездоровье, она уехала в Омск и больше не появилась. Вакантное место предложили новенькому, единственному мужчине среди учителей. За работу он взялся рьяно. В школе пропадал день и ночь, но ощутимого результата не было. Ветхая постройка разваливалась на глазах, ничтожной была и материальная база для обучения. Ему в благородном деле никто не помогал, ни местная власть, ни родители учеников. На собрания приходили единицы, как правило, матери или бабушки. Многие дети жили без отцов, которые уходили в мир иной в большинстве своем из-за пьянства.
Через год с небольшим Анатолий Стрельников уволился. Причиной этому был несчастный случай, который произошел с ним во время заготовки дров. Наступала осень, отапливать помещение было нечем. Его неоднократные визиты к управляющему фермой, чтобы он помог дровами или углем, успеха не имели. Его сверстник был залетной птицей. Кое-кто из крестьян пускал слухи, что их начальник совсем недавно освободился из тюрьмы. Выпал первый снег. В учебно-воспитательном учреждении, как и в небольшой комнатке, в которой жил его шеф, был жуткий холод. В конце концов терпение у директора лопнуло. За пару бутылок водки он нанял сельских мужиков. Они привезли ему волоком дюжину берез и оставили их неподалеку от школы.
Через пару дней у Стрельникова началась очередная нервотрепка. Кое-кто из местных, вместо того чтобы ему помочь, стали подличать. Они распиливали березы на небольшие части, затем их уносили или увозили домой. Увидев это, директор в милицию не заявил. С ворами, которых он знал поименно, не связывался. Считал, что это дело бесполезное. Он вновь поднапрягся. В свободное время стал заниматься заготовкой дров. Однажды ему не повезло. Его попытка перевернуть остаток лесины закончилась плачевно. В его спине что-то щелкнуло, внутри позвоночника потекла неведомо ему доселе какая-то жидкость. Лежачего учителя обнаружили только к вечеру. Утром он оказался в районном центре Кормиловка, вечером в Омске. В медицинском учреждении для стационарного лечения он пролежал почти две недели. Смещение дисков и ущемление нерва давали знать о себе и по сей день…
В больнице он совершенно случайно встретился со Скрябиным, он брал интервью у главного врача. Встреча знакомых оказалась поучительной и полезной. На этот раз внук основательно излил свою душу пожилому мужчине, попросил у него помощи. Через месяц Стрельникова направили в город Называевск, внештатным корреспондентом газеты «Заря коммунизма». Через три месяца он стал основным ее сотрудником. При воспоминании о Скрябине пешеход тяжело вздохнул. Человека, который дал ему путевку в жизнь, не стало через два года. Не выдержало сердце…
Глава третья.
«Наша Нефертити…»
Стрельников, едва увидев очертания деревни, решил передохнуть. Он подошел к небольшому березовому колку и присел на полусгнившую березу, прямо на опушке леса. Затем расстегнул кожаную сумку, вынул из нее бутерброд и китайский термос с чаем. Ароматный тонизирующий напиток стал для бобыля повседневным атрибутом. Он пил его всегда, как только его желудок заявлял о себе. Он с жадностью откусил часть плоского куска хлеба с колбасой, неспеша его пережевал и сделал пару глотков теплой жидкости. Усмехнулся. От его тела исходили клубы пара, чай же успел немного охладиться. Он вновь призадумался. Газетчики, как и вся страна ради выполнения Продовольственной программу партии были поставлены на уши. Чем больше об этом говорили и писали, тем меньше было продуктов на прилавках магазинов. При этой мысли мужчина криво усмехнулся и смачно плюнул.
В пункт назначения посланец районной газеты пришел под вечер. Его часы показывали ровно шесть, когда он переступил порог конторы, она находилась в небольшом деревянном доме. Встретила его очень пожилая женщина, к тому же почти глухая. Стрельников очень долго объяснял ей цель своего визита. Старушка то утвердительно кивала головой, то таращила по сторонам глазами. Высокого молодого мужчину словно не замечала. Неизвестно чем бы все это закончилось, если была не подошла подмога. Дверь открылась и перед газетчиком предстала молодая девушка. Она была в черном спортивном костюме, на плечах ─ светлого цвета ветровка. Ее голову покрывала такого же цвета косынка. Едва особа вошла в помещение, как старуха тут же оживилась. Она словно из пулемета выпалила:
─ Дашка, поговори с этим мужиком… Я все его понять не могу. Почему он заявился к нам на ночь глядя? ─ Повернув голову в сторону чужака и, сделав серьезное выражение лица, она под нос себе пробурчала. ─ Какой-то респондент из газеты, нашего Плахоту дай ему поглазеть…
Девушка заразительно рассмеялась не только от специфической манеры поведения односельчанки, но и от синтаксиса ее разговорной речи. Затем она посмотрела на незнакомца. И вмиг сильно зарделась. Глаза мужчины, как ей сейчас казалось, следили за ее каждым движением, даже улавливали ее отрывистое дыхание. Она слегка приоткрыла рот, хотела переспросить пришлого о цели визита в ее родную деревню. Сомнений у нее не было, он, наверняка, ошибся адресом. Ее малая родина мало кого интересовала. Тем более, Назаровка была на отшибе. Знаменитых людей или известных новостроек здесь также не было. Летом и то очень редко бывали горожане. Они приезжали за земляникой или за грибами. Но это было так скоротечно…
Однако чужак ее опередил. Он улыбнулся и, несколько затаив дыхание, причиной этому была поистине диковинная красота сельчанки, произнес:
─ Меня зовут Анатолий, Анатолий Иванович Стрельников… ─ Сказал и внимательно посмотрел на девушку. Ее несколько пунцовое лицо, как ему сейчас казалось, специально испускало живые лучи волшебной красоты, в плену которых он все больше и больше оказывался. Мужчина слегка скрипнул зубами. Он уже не помнил, когда целовал женщину, не говоря уже о большем. Затем, слегка вздрогнув, он продолжил:
─ Я корреспондент районной газеты «Заря коммунизма», хочу поговорить с товарищем Плахотой… Мне о нем написала учительница… Ее фамилия… Кабакова…
Аксенова, услышав имя знакомой женщины, оживилась. Она слегка улыбнулась и сняла косынку. Затем она быстро наклонила голову вниз и резко ее приподняла. Ее темно-русые каштановые волосы, словно большой веер, покорно легли на ее хрупкие плечи. Стрельников был в настоящем шоке от волос девушки. За свою жизнь он видел немало женщин с различными прическами и волосами, но подобные ─ видел впервые…
Скорее всего, шатенка заметила неравнодушие мужчины к своей собственной персоне. Она окинула его пристальным взглядом и исподволь про себя отметила. Пришлый не относился к когорте красивых мужчин, но роман с ним покрутить она не против. Не исключено, что он имел и деньги. Она с самого утра еще не кушала, поэтому голод все больше и больше вынуждал ее думать о важности металлических и бумажных знаков, являющихся мерой стоимости при купле-продаже… На железнодорожном вокзале Омска выбор съестных продуктов был, но для нее это было слишком дорого. Прийдя домой, она выпила стакан молока и вновь пустилась в бега. В контору пришла по делу, хотела узнать о транспорте. Через день она собиралась вновь ехать в Омск. Идти пешком рано утром на разъезд она не хотела. Она улыбнулась и еле слышно прошептала:
─ Анатолий Иванович… Я могу Вас проводить… Я думаю, что Надежда Евсеевна еще в школе…
Молодой мужчина с голубыми глазами широко улыбнулся и утвердительно кивнул головой. До школы было метров триста не больше. Во время пути он со своим гидом не обмолвился ни словом. Он все время водил глазами по сторонам. Он то задерживал взгляд на двух полуразобранных зерноуборочных комбайнах, стоявших неподалеку от конторы, то глазел на разросшие кустарники в школьном саду. Куда бы он не глядел, все равно в поле его зрения оставалась девушка со «старомодным» именем. Он даже немного приотставал, хотел лучше разглядеть ее хрупкую фигурку. На какие-то мгновения он в своих мыслях красавицу «раздевал» и от наступившего чувства его сердце замирало.
Кабакова, увидев незнакомого мужчину через окно учительской, первой вышла во двор. Едва корреспондент представился и объяснил цель своего визита, она от неожиданности всплеснула руками. Она не ожидала, что ненастная погода испортила хорошую прогулку по небольшой деревне. Поэтому она долго извинялась перед визитером за неудобства, вызванные природой. Перед тем, как пригласить его в учительскую, миловидная женщина улыбнулась и обратилась к бывшей школьнице:
─ Дарьюшка, ну а как твои дела? Надеюсь, скоро станешь агрономом…
Аксенова слегка насупилась и, тяжело вздохнув, выдавила из себя:
─ Да нет, Надежда Евсеевна… Я на тройки два экзамена сдала… Третий, думаю, уже бесполезно сдавать… ─ Затем сквозь слезы продолжила. ─ Я вчера забрала документы… Вы же знаете, точные науки я не люблю…
Стрельников сделал печальную гримасу. Не ожидал, что его проводнице так сильно не повезло. Он слегка покачал головой и с нескрываемым чувством жалости стал пожирать глазами красивое создание… Посочувствовала неудачнице и Кабакова. Она подошла к ней и крепко ее обняла. Затем улыбнулась и произнесла:
─ Дарьюшка, не падай духом… В нашей жизни все бывает, взлеты и падения… Не переживай, поступишь на следующий год… Ты ведь наша Нефертити… Дашенька, я думаю ты еще не забыла, что я рассказывала вам об египетской царице… ─ Аксенова утвердительно кивнула головой. Потом она помахала рукой и покинула школьный двор. Покинула так быстро, что пришлый даже не успел посмотреть ей вслед.
Беседа Стрельникова с учительницей истории получилась очень непринужденной, поэтому основательно затянулась. Затем Кабакова проводила его до дома, где жил Иван Плахота, местный Мичурин.
Появление корреспондента из «районки» для старика неожиданностью не было. Он его уже давно ждал. Учителя, как и многие жители села день и ночь говорили, что о ветеране войны и прекрасном овощеводе пора давно написать. Говорили, но дело не двигалось. Лично сам он никому не писал и не звонил. Он улыбнулся и крепко пожал руку молодому человеку. Затем пригласил его в дом, который снаружи был хорошо обустроен. Неплохо он выглядел и изнутри. В первой комнате, где была прихожая и кухня, все было при деле и по необходимости. Русская печь отапливалась дровами. Чере некоторое время, несмотря на то что на улице было тепло, она уже жужжала. Потоки теплого воздуха радовали гостя. Обрадовался он и приглашению хозяина вместе поужинать. На столе одинокого мужчины продукты были натуральные, без всякой химии. Домашний хлеб, вареный картофель, небольшой шматок копченого сала, куриные яйца. Угостил он «умника», так пару раз он назвал своего гостя, и самогонкой. Только после второй чарки мужчины по-настоящему разговорились. Заводилой за столом был хозяин.
Многое из жизни старика для газетчика было неведомым. Он нередко бросал пристальный взгляд на очень старого человека, на левой щеке которого был большой шрам от немецкого штык-ножа, и тяжело вздыхал. В том бою сибиряк, у которого была жена и трое детей, живым остался чудом. Больше сотни пехотинцев отдали свои жизни, чтобы овладеть высотой…