Болдуину уже приходилось заниматься подобными делами – и даже еще более страшными. Самым известным среди них было дело «Мясника с Кольцевой дороги». Почему именно эти убийства так сильно задели его за живое?
– Я не могу, Кейсон. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Я понимаю, о чем прошу. Я прошу тебя вскрыть рану, которая только-только затянулась. – Болдуин поднялся на ноги. – Я не буду умолять тебя, не буду сидеть здесь целый час, пытаясь тебя убедить. Я только знаю, что если б не попросил об этом, то чувствовал бы себя дерьмово после нового сообщения из полиции о том, что обнаружена еще одна супружеская пара. И, полагаю, если ты откажешься, то тоже будешь чувствовать себя дерьмово.
* * *
Оставшись одна, Джессика какое-то время молча смотрела в окно. На противоположной стороне улицы большое электронное табло рекламировало бурлескное шоу. Едва одетые девицы танцевали, широко улыбаясь. Изображение сменилось шипящим на сковороде бифштексом, еще через несколько секунд – холодным пивом, а затем – переполненным танцевальным клубом. На табло мелькнули слова: «МЫ НИКОМУ НЕ СКАЖЕМ, ЕСЛИ ТЫ НЕ СКАЖЕШЬ». После чего на экране снова появились танцующие девицы.
Ярдли вышла на улицу. Погода сегодня была аномально жаркой, и ей вспомнилась статья в криминалистическом журнале, в которой утверждалось, что в самых разных странах уровень преступности возрастает в жаркие дни.
В кафе по соседству, куда захаживали адвокаты и судьи из федерального суда, Джессика села за свободный столик в углу и заказала диетическую содовую и сэндвич с тунцом. Достав телефон, она позвонила Уэсли.
– Привет, моя замечательная! – ответил тот.
– Привет. Как прошли занятия?
– Только что закончили очень интересную дискуссию по поводу дела «Старого вождя». А ты как?
– Я… э… Я размышляю о том, чтобы сделать то, что мне не очень нравится.
– Вот как? И что именно?
Ярдли собралась было рассказать ему все, но в последний момент остановилась. Уэсли обязательно примется ее отговаривать, а хотя она и говорила себе, что решение еще не приняла и только думает над этим, Джессика понимала, что это неправда. Болдуин прав. Когда это наконец случится, когда в новостях покажут лица новой супружеской пары, когда плачущих детей выведут из дома и усадят в полицейскую машину, это полоснет ее по живому. Быть может, даже положит конец ее работе в прокуратуре. В конце концов, разве ее задача не в том, чтобы защищать таких людей, как Олсены и Дины? Предъявлять обвинения может любой прокурор. Для Ярдли ее работа заключалась в другом. Это было что-то гораздо более глубокое, и она не могла полностью объяснить это даже себе самой.
– Я подумываю о том, чтобы на обед взять чизбургер с жареной картошкой.
Пауза, затем Уэсли громко расхохотался.
– Та еще дилемма… У тебя потрясающая фигура, и тебе не о чем беспокоиться. И вообще, мы живем только раз.
– Если честно, я просто хотела услышать твой голос. Поговорим потом.
– Хорошо. Встретимся дома. Я тебя люблю.
Откинув голову на стену, Джессика какое-то время смотрела на то, как солнечный свет отражается от стекла ослепительными осколками. Затем встала, оплатила заказ, но сказала, что есть не будет.
– Может быть, возьмете с собой? – предложила официантка.
– Нет, спасибо. Мне больше не хочется.
Глава 13
Исправительное заведение «Лоу дезерт плейнс» расположено в пустынной долине в сорока милях от Лас-Вегаса. Окружающая пустыня придает ему постапокалиптический эффект: кажется, оно не из настоящего, а из отдаленного будущего, когда законы больше не действуют и огромные массы людей приходится держать взаперти, чтобы те не разрушили общество. Впрочем, возможно, это начинается уже сейчас… Ярдли не знала.
Предварительно она позвонила Софи Гледхилл, директору заведения, с которой уже работала вместе. Женщины сразу же прониклись друг к другу взаимной симпатией. Джессика согласилась вести дела, которые ей давала Гледхилл, а та, в свою очередь, пообещала не передавать ей дела, исход которых был сомнителен. На протяжении нескольких лет Гледхилл дала Ярдли несколько дел о сексуальном насилии, связанных с убийствами, совершенными в тюрьме. Ярдли вела все эти дела; в двух случаях добилась обвинения судом присяжных, а в остальных обвиняемые заключили сделку со следствием.
Директор тюрьмы встретила ее в приемной. Она была в костюме, на шее у нее висел бейджик департамента исправительных заведений штата Невада. Афроамериканка с ярко-зелеными глазами, Гледхилл, казалось, сошла с обложки журнала по фитнесу. Как-то она призналась Ярдли, что действительно занималась легкой атлетикой и готовилась к Олимпийским играм, однако травма колена в девятнадцать лет положила конец ее спортивной карьере.
– У вас отличные туфли, – заметила Гледхилл, здороваясь с Джессикой.
– Подарок. Уэсли не перестает повторять, что я плохо слежу за собой, и дарит мне подарочные карточки.
– Ну, он прав. Та работа, которой мы занимаемся, сожрет нас с потрохами, если мы не будем выкраивать какое-то время на самих себя. Я медитирую два раза в день по двадцать минут, в любую погоду, и в обед час бегаю по стадиону. Чтобы поддерживать себя в форме, нужно прилагать усилия.
– Я занимаюсь боксом.
– Да, пожалуй, вам это ближе… – Усмехнувшись, Гледхилл оглянулась на охранника. – Вы точно этого хотите? Я не смогу вас отговорить?
– Есть определенные причины моего приезда сюда, которые в настоящий момент еще не могут быть преданы широкой огласке. ФБР предпочитает молчать, опасаясь паники. Но я могу твердо вам сказать: без крайней необходимости я бы не приехала.
– ФБР? Случайно, не Кейсон Болдуин?
– Да, а откуда вам известно?
– Он приезжал недели две назад и встречался с Кэлом.
Ярдли ощутила в груди укол ярости, острый и болезненный.
– Вот как…
– Я предположила, что это просто обыкновенный допрос. Вы же знаете этих оперативников. Суеверные до безумия. Считают, что им нужно брать след, как ищейкам. Я рассудила, Болдуин хочет встретиться с Кэлом, чтобы получить соответствующий настрой на поиски похожего преступника. Разве это не так?
Ярдли покачала головой, стараясь не показывать свою злость.
– Нет, не думаю. – Она кашлянула, стремясь выбросить Болдуина из головы, чтобы сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать. С ним она разберется позже.
– Ну, – сказала Гледхилл, – если вы уверены, я вам мешать не будут. Кэл будет в кандалах и наручниках даже за перегородкой, и рядом с вами будет стоять охранник.
– Нет, мне нужно поговорить с ним наедине. При посторонних Кэл разговаривать не станет… и еще мне нужно, чтобы отключили камеры видеонаблюдения.
– Об этом не может быть и речи. Я должна записывать все происходящее.
Ярдли оглянулась на охранника, слушающего весь разговор. Увидев, что она на него смотрит, тот отвернулся.
– Давайте поговорим по пути.
Они прошли сквозь металлические двери и оказались в другом помещении с другими металлическими дверями в конце, запертыми. Здесь камер видеонаблюдения не было, и Джессика сказала:
– Мы имеем дело с подражателем. К настоящему моменту он убил две супружеских пары – по крайней мере, это то, что нам известно. Я здесь потому, что мы с Кейсоном считаем, что Эдди может помочь.
Раздался звонок, показывающий, что дверь в противоположном конце можно открыть, однако Гледхилл этого не сделала.
– Ого!
– Если будет вестись видеонаблюдение, Эдди не будет со мной откровенен.
Директор тюрьмы шумно вздохнула.
– Хорошо, я отключу камеры. Даю слово.
– Спасибо.
Гледхилл провела Ярдли по длинному коридору. Затем они свернули в другой коридор, по обе стороны которого располагались комнаты свиданий. В конце коридора была комната свиданий для осужденных, находящихся под особым наблюдением. Помимо нанесения тяжких телесных повреждений и убийств, Эдди Кэл также совершал изнасилования, а в тюрьме насильников не любят. Кэл находился под особым наблюдением двадцать три часа в сутки, и только один час ему разрешалось гулять по тюремному двору.
Комната свиданий была разделена стеклянной стеной, вмурованной в бетон. Три толстых стекла отделяли посетителя от осужденного. Общаться можно было только через переговорное устройство. Ярдли опустилась на стальной стул. Гледхилл подняла взгляд на объектив камеры видеонаблюдения.
– Томми, выключи камеру.
Красная лампочка на камере погасла.
– Можете разговаривать с ним столько, сколько понадобится.
– Спасибо, Софи.
Кивнув, директор тюрьмы вышла. Стальная дверь за стеклянной перегородкой сдвинулась в сторону, и в комнату вошел бывший муж Ярдли.
Глава 14
В крохотном кабинете Болдуина царила духота. Агент сидел за столом, сняв пиджак и засучив рукава сорочки, ослабив узел галстука. Маленький настольный вентилятор гнал ему в лицо теплый воздух, струящийся по шее пот промочил воротничок. Болдуин проверил температуру: сто десять по Фаренгейту[7].
На столе перед ним стоял открытый флакон гидрокодона, и Болдуин вытряхнул из него две таблетки. Сосчитал оставшиеся: всего двенадцать. Нужно будет подкупить еще. Таблетки остались у него в аптечке после операции на колене в прошлом году. Болдуин снова начал принимать их три недели назад, убедив себя в том, что это лишь чтобы бороться со спазмами мышц спины. Однако на самом деле это было не так. Ему не давал покоя сильнейший стресс, не проходивший с тех пор, как он охотился на Генри Лукадо, он же «Мясник с Кольцевой дороги».
Большинство своих жертв «Мясник» задушил, однако одной он перерезал горло от уха до уха, точно так же, как была убита Обри Олсен. Из всего дела у Болдуина в памяти сохранился один образ: молодая девушка лежит на обочине с перерезанным горлом, а ее охваченная истерикой мать вырывается из рук родственников, пытаясь подойти к телу дочери. Собралась толпа зевак, и Болдуин, прибыв на место преступления, увидел первым делом море сотовых телефонов, снимающих происходящее. Как будто все эти люди были свидетелями интересного номера во время карнавала.
Болдуин со стыдом поймал себя на том, что не может вспомнить, как звали погибшую девушку.
Как раз в тот момент, когда он убирал флакон с таблетками в ящик стола, в кабинет вошел Ортис.
– Привет. У меня есть кое-что любопытное.
– Что именно?
– Я попросил следователя Марша из полиции Сент-Джорджа передать нам все сообщения о подозрительных людях в том районе. Сегодня утром он кое-что прислал. Первым делом – заявление одного человека, который сказал, что к нему приходили из охранной компании и проверили сигнализацию на дверях и окнах, но когда он позвонил в компанию, ему сообщили, что никого не присылали.
– Так. И где это было?
– На Гарднер-авеню в Сент-Джордже. Я, конечно, не знаю… было бы очень странно, если б преступник решил дважды нанести удар в одном и том же городе. Сначала это был Северный Лас-Вегас, затем Сент-Джордж, так что он должен был бы перебраться куда-нибудь в другое место, правильно? Ему нужно постараться сделать так, чтобы его делами занимались разные ведомства, и надеяться на то, что мы не будем работать вместе.
– Это так, но такие подонки быстро теряют голову. Если он увидел еще одну супружескую пару, которая привлекла его внимание, он может и рискнуть. Что еще?
– Одна леди утверждает, что видела какого-то чувака, который стоял перед ее домом около полуночи и просто смотрел в окна, и еще одно семейство говорит, что кто-то пытался проникнуть в дом через входную дверь, но глава семьи вышел из другой комнаты и спугнул его.
– Все это, конечно, похоже на полную чушь, но у меня до конца дня больше все равно ничего нет. Поехали.
* * *
Болдуин остановился перед домом Майлзов. Квартал зажиточный, такой же, как и те, в которых жили Олсены и Дины. Большой дом, несколько окон, выходящих на улицу; второй этаж сплошь стекло с видом на долину.
Болдуин постучал. Дверь открыла темноволосая женщина, стройная и подтянутая.
– Здравствуйте. Джей дома?
– Да. Могу я поинтересоваться, в чем дело?
– Я агент Федерального бюро расследований Кейсон Болдуин. Мы по поводу заявления, которое он неделю назад написал в местное отделение полиции.
– Да-да, подождите. Мы как раз ужинаем.
Женщина скрылась в доме, и тотчас же появился мужчина в шортах, что-то жующий. Он перевел взгляд с Болдуина на Ортиса.
– Привет, ребята!
– Джей Майлз?
– Он самый, – подтвердил мужчина, протягивая руку. Болдуин и Ортис поздоровались с ним, и он продолжал: – Вы его нашли? Того типа, который проверял двери и окна моего дома?
– Нет, – сказал Болдуин. – Мы просто хотим задать несколько вопросов, если вы не возражаете.
Шагнув на крыльцо, Майлз закрыл за собой дверь.
– Валяйте.
– Мы прочитали ваше заявление и хотим узнать, не видели ли вы с тех пор еще что-нибудь подозрительное. Быть может, та же машина снова проезжала мимо…
– Нет, ничего.
– И ваш сосед уверен в том, что видел машину охранной компании?
– Я показал ему логотип компании, и он сказал, что определенно видел именно такую машину. И соседка напротив также ее видела.
– Раньше такое уже случалось? – спросил Ортис.
– Нет. Дежурный в полицейском участке сказал, что иногда случаются ошибки и машина приезжает не по тому адресу, однако мой сосед разговаривал с тем типом. Думаю, он сообразил бы, что приехал не туда.
– Какого соседа вы имеете в виду?
– Того, что живет вон там. Билли Кокса. И еще Коллин Бойл напротив.
Достав визитную карточку, Болдуин протянул ее Майлзу:
– Если снова увидите этого человека или заметите что-нибудь подозрительное, позвоните мне, хорошо?
– Конечно. Э… а можно поинтересоваться, почему этим занимается ФБР?
– Просто дополнительная предосторожность. В городе произошло несколько квартирных краж, люди подверглись нападению. Мы должны изучить все подобные заявления. На вашем месте я попросил бы охранную компанию приехать и посмотреть, всё ли в порядке. И, возможно, хорошая собака вам также не помешает.
Майлз перевел взгляд с одного агента на другого.
– Ребята, вы меня пугаете. Что происходит?
Ортис начал было что-то говорить, но Болдуин его перебил:
– Как я уже сказал, просто дополнительная предосторожность.
Майлз кивнул.
– Понятно. Хорошо. Да, я попрошу, чтобы они приехали и все проверили.
Агенты направились к соседнему дому. Когда они отошли достаточно далеко, Ортис спросил:
– Ты полагаешь, не нужно было ему говорить?
– Что это дало бы? Помимо того, что он подстрелил бы своего подростка-сына, возвращающегося домой поздно вечером?
– Хотелось бы знать.
– Знать что? Какой-то тип в одежде охранной компании приезжает и проверяет сигнализацию. Возможно, это не имеет никакого отношения к делу. Об убийствах все равно скоро станет известно. И я сказал ему, что имели место квартирные кражи и нападения. Ему необязательно знать подробности.
Дверь открыл пожилой мужчина в халате, судя по волосам, только что из душа.
– Билли Кокс? – предъявив значок, спросил Болдуин.
– Да. Наконец-то вы, ребята, занялись этими чертовыми машинами, которые носятся здесь как угорелые? У одного мальчишки спортивный «Камаро», и он…
– Мистер Кокс, мы по поводу сотрудника охранной компании, которого вы видели у дома ваших соседей Джея и Розалин.
Кокс опустил руку, которой указывал на улицу.
– А? Да? Когда это было?
Болдуин и Ортис переглянулись.
– Пару дней назад. Вы можете описать того человека?
Кокс задумался, и Болдуин увидел в его глазах тот остекленевший взгляд, который на закате жизни так часто появлялся в глазах его бабушки, перед тем как она начала рассказывать про финальный матч Мировой серии, на который отец обещал сводить ее на двенадцатилетие.
– Не помню, – наконец сказал Кокс. – Кажется, он был белым.
– Вы запомнили цвет его волос? – спросил Ортис. – Может быть, у него были татуировки или еще какие-либо приметы, по которым мы сможем его опознать?