Несмотря на то, что за окнами уже стемнело, в столовой было светло и уютно. С потолка свисало четыре люстры, с лампочками в виде свечей. Золотистые шторы были распахнуты и гости невольно залюбовались витражами на окнах. В центре стоял длинный стол, накрытый для ужина.
– Я умираю с голоду, – тихо пробурчал Гилл, – С утра ничего не ел.
– Не ты один, – так же тихо ответил ему мужчина по имени Роберт.
– Прошу, не стесняйтесь, – пригласил всех Карел.
Как только гости расселись за столом, в столовую вошла пожилая женщина в черном платье, единственным украшением которого был белый воротничок. Ее смуглая кожа имела слегка красноватый оттенок, седые волосы собраны в пучок на затылке.
– Познакомьтесь, это моя экономка Санила, – представил женщину Карел Костроун, – она в курсе всего, что происходит в замке, и если меня не окажется рядом, обращайтесь ней.
Пожилая экономка изобразила подобие улыбки, обвела всех присутствующих взглядом своих черных раскосых глаз и вышла из столовой.
– Похоже, она не очень нам рада, – выразила предположение Диама своей соседке за столом.
Ею оказалась темноволосая Маркета.
– Мне она кажется знакомой, – ответила девушка, – Как будто где-то уже видела. И лицо такое… пылающее, она сама, что ли, у плиты стоит? Если так, то понятно, почему недовольна.
– Судя по имени, она индианка, поэтому кожа красноватая и глаза такие.
Маркета в ответ только недоуменно кивнула и стала изучать, что им подали на ужин. Нельзя сказать, что блюда были очень разнообразны: суп-пюре, картофель, рис, рыба, жареные колбаски и закуски, но всего было много и гостям хватит с добавкой. Настроение собравшихся поднялось, когда в столовую опять вошла Санила, а за ней высокий старик лет восьмидесяти, который помогал катить стойку с бочонком пива.
– Прошу вас познакомиться еще с одним человеком, – привлек внимание хозяин, – Это наш дворецкий Эдвард.
Эдвард был явно старше хозяина замка. Но, несмотря на возраст, сохранил стать, присущую всем дворецким. Очень высокий, худощавый, он держался с достоинством, хранителя замка. Диама заметила, что у дворецкого слишком светлые голубые глаза.
– Добрый вечер, господа, – приветствовал всех Эдвард, глядя в одну точку в дальнем конце столовой, – Я всегда к вашим услугам.
Затем он поклонился и вышел.
– Простие, – обратился Павел к хозяину замка, – Ваш дворецкий слеп?
– Да, – ответил Карел, – Уже чуть больше шести лет, но это не мешает ему отлично справляться со своими обязанностями. Он служит нашей семье еще с моего детства. Я даже представить не могу на его месте кого-то другого.
– Вы потрясающий человек, – произнесла Мария, – И замок просто пропитан неожиданностями и загадками.
Через несколько секунд гости приступили к еде. Диама теперь могла спокойно рассмотреть присутствующих.
Слева от нее сидела Маркета, молодая, темноволосая девушка, с огромными карими глазами. У Маркеты улыбка не сходила с лица и в разговоре она всегда была добродушна и открыта.
Компанию Маркете составил Ханс. Высокий, грузный немец со светлыми редкими волосами. Он все время ерзал на стуле и бросал взгляд на дверь так, что Диаме казалось, что он чего-то боится.
В противоположность ему, Мария, давняя знакомая хозяина замка, была сама невозмутимость. Аккуратные седые волосы, очки в металлической оправе, идеально сидящий костюм, от всего этого веяло спокойствием и уверенностью.
Напротив Диамы сидел худой и темноволосый француз Гилл и постоянно теребил свои усики. За весь ужин он не произнес ни слова, но очень внимательно прислушивался к тому, что и кто говорил.
А вот Павел, мужчина в твидовом пиджаке и напоминающий колледжского профессора, казалось, что даже и подзабыл, что находится в замке, в котором только что обнаружили четырехметровую статую из человеческих костей. Он шутил и рассказывал истории.
Еще один гость замка, Роберт, мужчина лет тридцати, сидел в самом дальнем конце стола и был погружен в переписку в телефоне. Он всем своим видом давал понять, что ни окружающие его люди, ни их разговоры ему не интересны. А вот его сосед Адам, напротив, показывал ко всем свое расположение, успевая при этом уминать за обе щеки всё, что попадалось под руку из предложенных блюд. Такому аппетиту и спокойствию можно было только позавидовать. Казалось, что эти двое давно знакомы, но не горят желанием общаться друг с другом.
Ужин проходил вполне безмятежно, и казалось, что все уже забыли о трудной дороге и об усталости. Диама пила пиво и размышляла о надписи, спрятанной за статуей Алжбеты.
– Слушайте, я тут все думаю над этой фразой из стихотворения… ну, когда, сердца всех ее детей будут биться вместе, она вернется за ними. Что это значит, по-вашему? Они же давно умерли. Как их сердца могут биться? Да еще и вместе? – не выдержала она и задала вопрос.
Мария неодобрительно, как-то очень по-учительски посмотрела поверх очков. Павел проглотил порцию картошки и сказал:
– Может быть, имеется ввиду, когда их тела… эээ, останки будут храниться в одном месте?
– Или найдется пропавшая девочка, – вставил Гилл.
– Да, забей ты на это! – лениво протянул Роберт, не отрывая взгляда от телефона, – Какая разница, что было шестьсот лет назад? Может, это и неправда все. Так, веселенький антураж для глупеньких туристов.
Ханс поперхнулся, и за столом повисла неловкая тишина.
– Скажите, Карел, вы ведь знаете историю замка? – нарушила молчание Диама, – Пожалуйста, расскажите поподробнее историю Алжбеты.
Карел медленно отпил пиво из стакана, поставил его на стол и так же медленно и с неохотой произнес:
– Вы будете удивлены, но я почти не знаю ее истории. Статуя Алжбеты стоит тут более четырехсот лет и является реликвией замка, но говорить о ней в нашем роду не принято. С самого детства, сколько я себя помню, все окружающие делали вид, что не замечают ее. Стоит и стоит.
– А вам никогда не хотелось узнать подробности этой тайны? – полюбопытствовала Мария.
– Если честно, то нет. Вы же понимаете, что то, к чему привыкаете с детства, очень трудно потом искоренить.
– О, да! – воскликнул Павел, – В этом я с вами полностью соглашусь.
– Хоть я и не большой знаток подробностей всей этой истории, – продолжил Карел так, как будто и не слышал фразы Павла, – Расскажу вам все, что знаю. Как я уже говорил, Алжбета была женой самого первого владельца замка Нойн-Либн. Тогда он был только построен и не имел еще своего названия. А если оно и было, то никто уже и не помнит. Говорят, что она была необыкновенно красива. Черноволосая красавица, которая покорила сердце Рахе, старшего сына рода Костроун. У них родилось восемь сыновей. И спустя несколько лет, наконец-то появилась долгожданная дочка. Ее назвали Анежка, что означает «чистая». Несмотря на то, что рождение мальчика в семье всегда считалось приоритетным, имея восемь сыновей, появление девочки стало огромной радостью.
Спустя три года девочка пропала из колыбели. Если учесть тот факт, что мать не расставалась с ней ни на минуту и даже спала в одной комнате, то исчезновение девочки стало большой неожиданностью и загадкой, которую до сих пор не разгадали. В колыбели обнаружили только нитку розового жемчуга. С тех пор Алжбету как будто подменили. Ее уже ничто не радовало, даже остальные дети. Она перестала следить за собой. Единственным украшением теперь всегда был только жемчуг, который нашли в колыбельке дочери. Всегда печальная, она стала избегать общения. Часто и подолгу гуляла одна. Иногда пропадала на несколько дней. Однажды ее нашли в полуобморочном состоянии в зале на первом этаже. Алжбета лежала в луже собственной крови, которая вытекала из порезов на руках и бормотала одну и ту же фразу: «Мои девять сердец». А на стене появилось то стихотворение, которое вы уже успели прочитать. Наш замок много раз ремонтировался и реставрировался за все эти долгие годы, и на сегодняшний день надпись выполнена чернилами. Но изначально это была кровь Алжбеты. А спустя несколько дней, исчезла и она. Первую неделю на пропажу Алжбеты никто не обратил внимание. Окружающие уже привыкли, что ее может не быть по два-три дня. Но, когда она не вернулась на восьмой день, слуги забили тревогу. Поиски ни к чему не привели. Ни следов, ни тел.
Обезумевший от горя Рахе приказал сделать эту ужасную статую и поставить ее возле последнего кровавого послания своей жены.
Вероятно, эта история и забылась бы со временем, если бы не произошло одно событие. Спустя три месяца загадочно умер второй сын семьи Костроун. Он пригласил нескольких приближенных рыцарей обсудить предстоящий поход. Разговор происходил в зале со статуей. Несколько часов они обсуждали укрепления крепостей, заточку оружия, количество людей, которых возьмут с собой. Их никто не беспокоил. Но когда служанка отправилась позвать их к ужину, она обнаружила всех мертвыми. Как будто жизнь покинула их всех одновременно, во время бурного разговора.
Конечно, сначала была паника, выяснение кто мог проникнуть в замок и убить группу вооруженных людей, проверка на отравление и много других предположений. Что произошло на самом деле остается также загадкой, как и исчезновение Алжбеты и Анежки. А потом, все та же служанка однажды с испугом произнесла: «Девять! Их было девять там в комнате. Алжбета услышала стук девяти сердец и решила, что это ее дети. Она забрала их с собой, как и обещала».
Вот так и появилось предание, что нельзя собираться вместе вдевятером в одном помещении. А замок приобрел свое имя Нойн-Либн, что в переводе с немецкого означает «Девять жизней».
Я не знаю, что из всего этого правда, а что вымысел средневекового суеверья. Но каждый член семьи Костроун придерживается этого правила с детства. Насколько я знаю, инциденты с подобными массовыми смертями случались еще пару раз. Что это? Совпадение или сбывшееся проклятье, сказать не могу, так как подробностей не знаю.
Что касается дальнейшей судьбы рода Костроун, то, многодетных семей в этом роду больше не было. А последний представитель сидит перед вами.
– Полный бред, – произнес Роберт и отложил телефон в сторону, – Вы действительно верите во всю эту чушь?
– Я всего лишь рассказал легенду замка, – улыбнулся ему Карел и посмотрел на свои длинные желтые ногти.
– Да. Замки хороши своими легендами. Этим они и притягивают людей, чтобы вытряхивать как можно больше денег на экскурсиях, – ухмыльнулся Роберт и протянул руку, чтобы снова взять телефон.
В этот момент резко распахнулось окно, взметнув вверх золотистые шторы. От неожиданности Роберт неловко дернул рукой и смахнул свой телефон на пол.
– Твою мать! – закричал он визгливым голосом, – Чертова развалюха, а не замок! Телефон вдребезги!
Диама увидела, как он бросился поднимать свой любимый гаджет, и услышала душераздирающий женский крик, доносящийся из распахнутого окна. Не успела она понять, что происходит, как Эдвард и Санила уже закрыли окно.
– Вы слышали…?
– Простите, – перебила ее Санила, – На улице непогода. Очень сильный ветер.
– Я слышала, как…
– Мы закрыли очень плотно, – опять затараторила Санила, – Больше такого не повторится.
– Я слышала, как кричала женщина! – выкрикнула Диама, – Там! На улице!
Она посмотрела на остальных гостей и увидела недоуменные взгляды.
– Вам показалось, – добродушно произнес Карел Костроун, – В такую непогоду на улице нечего делать. Очень сильный ветер сегодня. Он и напугал всех. Пойдемте лучше се спать. А завтра утром я предлагаю вам поплавать в бассейне.
Роберт недовольно фыркнул и вышел из столовой первым, толкнув плечом толстяка Ханса. Остальные расходились по комнатам и договаривались об утренней встрече у бассейна или в столовой за завтраком.
Диама только сейчас почувствовала, как сильно она устала за этот день. Да, действительно нужно отдохнуть и прийти в себя. Когда она уже подошла к двери своей комнаты и собралась войти внутрь, ее окликнула Маркета.
– Ты знаешь, я тоже услышала крик женщины. Еще за несколько секунд до того, как распахнулось окно, – очень тихо произнесла она и скрылась в своей комнате.
Глава 3. Марик
Макс, как завороженный смотрел на покачивающееся тело Карела Костроуна. Владелец замка был безупречно одет в синий костюм. Так как тело находилось спиной кверху, то лица не было видно, зато отчетливо выделялись черные подошвы босых ног. Возле бассейна, в луже воды стояли домашние тапочки хозяина замка, которые внимательно рассматривал Павел.
Максим уже начал снимать с себя ботинки, чтобы вытащить тело из бассейна, но его остановила Мария.
– Мы уже вызвали полицию. Они скоро будут, сказали ничего не трогать и никого сюда не пускать до их приезда.
– Мы можем запереть дверь? У кого ключи от этого помещения? – спросил Максим.
– У меня ключи от всех дверей замка, – словно привидение из ниоткуда возникла Санила, а с ней ее неизменный спутник Эдвард.
Она держала в руках огромную связку и перебирала пальцами каждый ключик. Пожилая экономка переводила растерянный взгляд с бассейна на ключи и обратно и что-то шептала.
– Тогда запрем дверь, а сами перейдем в столовую, – предложил Максим
– Не согласен с вами, юноша, – сказал Павел, – будет лучше, если здесь все же кто-нибудь останется. Не составите мне компанию? – обратился он к Хансу.
Тучный немец дрожащими руками достал смятый платок из кармана, вытер им пот со лба и скованно кивнул Павлу, показывая свое согласие.
– А это не опасно? – спросила Эльвира.
– О чем ты, деточка? – удивилась Мария, – Он утонул, это просто случайность.
– Если он не умел плавать, то сам он не мог полезть в воду? – пробормотал Гилл, – Это не может быть случайностью. Мистер Костроун жил здесь столько лет, не мог же он упасть в воду и утонуть именно сегодня?
По отразившемуся на лицах сомнению, Максим понял, что все собравшиеся разделяют мысли Гилла.
– Наверняка случайность, – поджав губы, начала успокаивать Мария и укоризненно посмотрела на молодого человека, – Не стоит наводить панику и пугать…
Неожиданно Санила разжала пальцы, и тяжелая связка ключей упала на пол с громким стуком, который эхом разнесся по помещению. В следующий миг пожилая экономка бросилась на колени и с завываниями начала причитать по погибшему хозяину.
Мария прикрыла рот рукой, Диама кинулась успокаивать поглощенную горем женщину, а Эльвира сначала зажмурилась и закрыла уши руками, а потом закричала:
– За что мне все это? Сколько можно? Я не могу уже так! – и выбежала, громко хлопнув дверью.
– Ее нельзя оставлять одну, – не успела воскликнуть Мария, как Максим побежал догонять девушку.
Эльвира бежала с такой скоростью, что Макс не понимал, как такое возможно для столь маленькой девушки. Он не запоминал лестницы и повороты, которые оставались позади, и ориентировался только на топот ног, раздающийся впереди. Неожиданно он запнулся и упал. Когда Максим поднялся, никаких звуков уже не было слышно. Куда делась Эльвира, и в какую сторону побежала, не понятно.
Перед молодым человеком было две лестницы, начинающиеся в том месте, где он стоял, и ведущие в разные стороны. Макс шагнул вперед и почувствовал под ногой какой-то предмет.
– Вот обо что я запнулся, – пробормотал он и поднял с пола широкий металлический браслет со старинными надписями.
Чтобы не потерять, он надел его на руку и шагнул на первую ступеньку левой лестницы.
Только сейчас Максим заметил, что в этой части здания давно не прибирались. Под ногами, на каждой ступеньке скрипел песок. Перила были покрыты пылью, картины на стенах затянуты паутиной. Он обратил внимание, что ни на правой лестнице, ни на левой, нет никаких свежих следов. Как будто Эльвира не пробегала здесь несколько минут назад.
Сквозь грязные витражные окна едва пробивался слабый дневной свет пасмурного дня. За несколькими разбитыми стеклами было видно, что вчерашняя непогода не улеглась, и дождь лил так, что ничего не возможно было увидеть даже на пару метров от здания. В некоторых местах, под окнами уже успели скопиться лужи. Тяжелые бархатные занавески шевелились от ветра, и вокруг них стоял туман из пыли.