– Твои родители, Лена, не против таких внебрачных отношений? – не сдавалась мать.
– Они пока не знают, – ответила Лена, – думаю, что мы сможем понять друг друга.
– Тонечка, не приставай к молодым. Мы были не лучше в их время. Лучше скажи им тост на прощание, – решил смягчить обстановку Иван Сергеевич.
– Хорошо, – Антонина Петровна взяла в руки бокал с вином, – Паша я тебя люблю и желаю тебе только счастья и любви. Лена, я тебе отдаю самое лучшее, что у меня есть, своего сна. Береги его, люби, уважай, и тогда у нас тобой сложатся теплые отношения. Извини, если сегодня была несколько сдержанна.
– Я вас понимаю, – кивнула Лена, – все будет хорошо.
– За вас, молодые, – мать подняла бокал с вином.
– Горько! – вдруг крикнул Иван Сергеевич.
– Папа! Сейчас не свадьба, – возразил Паша.
– Какая жалость! – наигранно удивился отец.
– Ваня, держи себя в рамках приличия. Что о тебе подумает Лена? – строго поправила мужа Антонина Петровна.
– Все нормально. Я не подумаю плохо, – ответила Лена.
– Я тоже так думаю, – продолжил отец, – пускай лучше сейчас узнает, чем потом будет мучиться и ходить мимо нашего дома. Пашка же он весь в меня. Знай, Леночка, за кого замуж выходишь.
– Спасибо, я учту, – улыбнулась Лена.
Толкотня в прихожей. Поиск затерявшегося ботинка. «По аэродрому, по аэродрому», – напевал Иван Сергеевич. Неловкие объятия и поцелуи…
– У тебя хорошие родители, – сообщила Лена в лифте.
– Спасибо, – благодарно ответил Паша.
– У тебя мамины глаза, папин подбородок и нос, красавчик, – Лена поцеловала Пашу в нос.
– А ты в кого?
– Не уводи следствие в сторону. Про меня узнаешь завтра. Ты характером в кого? В папу?
– Думаю, что да.
– Твоя мама не скучает с таким папой. Веселый он у тебя. А мама строгая. Да?
– Мама очень добрая. Это она при тебе включила наставника. Вероятно, еще женская ревность. Ты же сына у нее уводишь.
– Я не увожу. Как сын ты останешься всегда ее ненаглядным мальчиком. Не волнуйся. Мне нужно от тебя совсем другое.
– Завтра объясни это своей маме. Думаю, что тещи своих зятьев тоже не долюбливают.
– Возможно. Такси или метро? – спросила Лена.
– Сюда ехали на такси, назад поедем на метро. Торопиться некуда. Согласна? – предложил Паша.
– Хорошо.
На эскалаторе метро прикольно обниматься. Паша стал на ступеньку ниже Лены. Его голова естественным образом упиралась в грудь невесты. Шаловливые руки блуждали под курткой, изучая изгибы любимого тела.
– Паша, люди же увидят, не удобно, – вздрогнула Лена, когда Паша опустил руки на мягкую попу.
– Не переживай, всем по барабану. Никто в наш строну не смотрит, – возразил Паша.
– Смотрит. Вон посмотри – мужик пялится, – Лена показала глазами на мужчину сорока лет, который проехал по эскалатору наверх.
– Он уехал, и больше никогда в жизни мы его не увидим. Не переживай. Давай шалить, – подмигнул Паша.
– Давай, – кивнула Лена и запустила руки Паше под рубашку…
Эскалатор, к сожалению, быстро закончился. Не Питер все-таки. Дальше влюбленные пошли, держась за ручки, как школьники. Было безумно приятно идти, поглаживая родную теплую руку. Паша ежесекундно поглядывал на Лену, убеждаясь, что это не морок и любимая все еще рядом.
Иногда хочется затормозить время, крикнуть ему: «Остановись!» Сейчас было именно такое мгновение. Паша мысленно обратился к вселенскому разуму с просьбой остановить течение секунд.
– Я хочу остаться здесь, держась за твою руку и глядя тебе в глаза навечно, – сказал Паша на ушко Лене, – мне больше ничего не надо.
– Может лучше в постели, голенькими? – спросила счастливая Лена.
– Может быть, главное, чтобы вместе и навсегда, – не сводя глаз с любимой продолжил Паша.
Казалось время действительно замедлило свой бег. Размазанно мелькали фонари, входили и выходили пассажиры. Низкий голос диктора объявлял станции, растягивая окончания. Паша не видел ничего, кроме глаз и лица своей любимой.
– Я тебя люблю, – медленно растягивая слова говорил Паша.
– И я тебя люблю, – также долго отвечала Лена.
Как они вышли из вагона, потом из метро, как доехали до дома, вошли в квартиру и оказались в постели, Паша не помнил. Неведомая сила обмотала влюбленных в прозрачный кокон и бережно доставила на широкую родительскую кровать. Кокон распался при соприкосновении с простыней, возникли звуки, прикосновения, свежий ветерок из открытого настежь окна…
В семь утра зазвонил будильник. Ни Паша, ни Лена не могли открыть глаза, потому что заснули они всего пару часов назад. Паша решил, что слишком рано ехать на дачу не стоит, перевел будильник на одиннадцать часов и мгновенно заснул. Так спят только счастливые, здоровые и безмятежные люди. Но проспать положенные часы им в этот день было не суждено.
Дело в том, что соседка по даче сообщила родителям Лены, Семену Игоревичу и Тамаре Викторовне, что ночами в их квартире творится черт знает что. Мобильных телефонов в ту пору еще не было. Лениным родителям пришлось ехать самим и разбираться. Рано с утра в семь часов они поднялись, и по росе дошли до железнодорожной станции. Ровно в девять тридцать утра родители вошли в московскую квартиру. В прихожей были раскиданы вещи: лифчик Лены, трусы Паши, колготки, носки…
– О, боже! – воскликнула Тамара Викторовна.
Если бы Паша или Лена услышали, что кто-то ходит по квартире, то еще можно было бы спасти ситуацию. Но они крепко спали и видели счастливые сны. Семен Игоревич прошел на кухню, там в раковине красовалась гора немытой посуды. Леночка себе никогда такого не позволяла. Как же так? И где она? Тамара Викторовна заглянула в комнату дочери, там был относительный порядок и заправленная кровать.
– Здесь никого нет, – сообщила она мужу.
– Ну, кто-то же устроил бардак, – громко возразил Семен Игоревич.
Глава семейства заглянул в ванную, затем в туалет. И лишь после этого распахнул дверь в свою собственную спальню. Что он увидел, его поразило до глубины души. Его маленькая девочка, доченька Леночка, которую он не видел голенькой с двухлетнего возраста, именно тогда он последний раз ее купал и держал за подмышки, видел ее гладкую розовую попку и голую писю, лежала на кровати абсолютно голая бесстыдно раскинув ноги, не прикрывая взрослую девичью грудь с крупными коричневыми сосками.
Но мало этого, рядом с ней лежал такой же голый мужчина с отвратительно волосатыми ногами. Они занимались сексом? На родительской кровати? Какое бесстыдство, наглость, невоспитанность! Семен Игоревич молча стоял и переводил взгляд с Лены на мужчину, и обратно.
– О, боже! – второй раз воскликнула Тамара Викторовна, – Сема, ты чего уставился?
– Я? А! О! – нечленораздельно смог выдавить из себя Семен Игоревич.
– Мама! Ты откуда здесь? – первой проснулась Лена, судорожно прикрывая наготу, – Папа! Отвернись немедленно!
– Нам необходимо объясниться, – строго сказала Тамара Викторовна, – ждем тебя и твоего жеребца на кухне через пять минут.
Родители вышли, и громко захлопнули дверь. От этого хлопка проснулся и Паша.
– Что случилось, любимая? – протирая глаза, спросил Паша, – что за шум?
– Просыпайся, Паша. Мы пропали. Ехать на дачу к родителям не надо.
– Почему? Ты выйдешь за меня без родительского благословения?
– Похоже, так и будет.
Лена впопыхах надевала на себя разбросанную одежду – трусы, блузка, платье отсутствовало. Где они покидали одежду? Попадающиеся мужские носки и штаны, она спешно кидала на кровать перед Пашей.
– Одевайся, Пашенька. Прошу тебя. Времени нет. Родители приехали!
– Родители? – в это мгновение до Паши дошло, что случилось.
– Будем знакомиться, – Лена накинула на плечи простыню, – жди здесь, я найду твою одежду.
На цыпочках Лена вышла в коридор, молча под испепеляющими взглядами родителей, собрала раскиданную одежду, и прошмыгнула обратно в спальню.
– Держи, – Лена кинула на кровать собранный кулек мятой одежды, – папу зовут Семен Игоревич, маму – Тамара Викторовна. Они учителя в школе. Люди интеллигентные и строгие. Поэтому будь аккуратен и учтив.
– Не переживай, – Паша погладил Лену по спине, – все будет хорошо. Зато не надо ехать на электричке. Представляешь, как было бы плохо, если бы мы не проспали, и в семь утра уехали на дачу? Приезжаем, а там никого нет. Мы обратно, а родители снова в деревню. Так и ездили бы туда-сюда, как дураки.
– Представляю, – нервно хохотнула Лена, поправляю прическу, – как я выгляжу?
– Шикарно. Я тебя люблю, – Паша обнял Лену, ласково поцеловал.
– Я тебя тоже. Только на это и остается надеяться, – Лена преданно посмотрела Паше в глаза, – теперь пути назад нет. Позади – Москва.
– Ладно, пошли на баррикады, – Паша обнял Лену за талию и пропустил вперед.
На кухне заметно пахло валокордином и шумел закипающий чайник.
– Здравствуйте, Семен Игоревич и Тамара Викторовна, – начал с порога Паша, – извините, что так получилось, но мы очень рады вас видеть. Меня зовут Паша, я жених вашей дочери.
– И давно ты жених? – сурово спросил Семен Игоревич.
– Мы знакомы с Леной уже около года. Я прошу вас извинить меня за столь необычное появление в вашей жизни. Мы просто не предполагали, что вы внезапно приедете. Именно сегодня мы собирались ехать к вам на дачу и представляться. Там же я планировал попросить руки вашей дочери.
– Ты беременна? – строго спросила Тамара Викторовна дочь.
– Нет. Пока, нет, – с улыбкой ответила Лена, – мам, ты не сердись, прошу тебя. Паша сказал правду. Мы вчера были в гостях у его родителей Паши. Приехали поздно, уснули.
– Дочь, помолчи, – прервал Семен Игоревич, – я хочу поговорить с твоим избранником. Как ты мог так поступить? Если ты любишь Лену, как ты мог ночевать в моей квартире, не имея на то веских оснований?
– Каких оснований? – не понял Паша.
– Если ты действительно любишь Лену, как ты мог поставить ее в столь двусмысленное положение? Думаешь только одним местом? Вы не женаты, чтоб спать вместе! Что нам прикажешь думать о дочери, и о тебе?
– Прошу простить меня, – перебил отца Паша, – я люблю вашу дочь. Собираюсь на ней жениться и прожить вместе до конца жизни. Она меня любит, на самом деле мы уже муж и жена. Все остальное условности, которые не имеют никакого значения.
Лена кивала на каждое сказанное Пашей слово, мило улыбалась. Семен Игоревич открыл рот от такой наглости, Тамара Викторовна начала оттаивать и слегка улыбнулась. Она видела, что молодые люди смущены, но они стояли, держась за руки, улыбались, были счастливы от того что вместе. Они видела, что Паша не врет и говорит искренние слова.
– Спали мы вместе потому что не понимаем и не хотим находиться отдельно, – продолжил Паша, – потому что каждую минуту, когда я не вижу Лену, считаю для себя потерянной и прожитой зря.
– Пап, ты не сердись на нас, – поддержала своего избранника Лена, – я его тоже очень люблю. И дала согласие выти за него замуж.
– Мнение родителей вас не интересует? – сурово спросил Семен Игоревич.
– Ну, почему же? Интересует, – Паша склонил голову, – Семен Игоревич, Тамара Викторовна, прошу руки вашей дочери.
– Ишь, какой быстрый, – слегка подобрев сказал отец, – я подумаю. Садись за стол и рассказывай, кто ты такой, с чем тебя едят.
– Папочка, я тебе обожаю, – вспрыснула Лена, – давайте чай пить.
– Чаем тут не отделаетесь, – Семен Игоревич снял куртку, передал ее жене, – Тома, неси подаренный на юбилей коньяк.
Лена спешно накрыла на стол, что было в холодильнике. Тамара Викторовна достала огородные дары с дачи – малосольные огурчики, маринованные грибочки, зелень и редиску. Мужчины сидели молча, и смотрели друг на друга. Затем Семен Игоревич разлил коньяк в четыре рюмки.
– Чего молчите, мальчики? – прервала тишину Тамара Викторовна.
– Ждем, когда вы накроете на стол, – буркнул Семён Игоревич.
– Мы уже готовы, – мать хлопнула себя по бедрам, потерла ладошки, – начинай, Паша. Мы тебя слушаем.
– Минуточку. У меня вступительное слово, – вставил Семен Игоревич, – я люблю свою дочь больше всего на свете, и не позволю никому сломать ей судьбу. Рассказывай. Свое решение я скажу позже.
– Совершенно с вами согласен, – кивнул Паша, – мне тридцать лет, я работаю ведущим менеджером по продажам в крупной кондитерской компании…
Паша подробно рассказал свою биографию. Куда делась вчерашняя молчаливость? Почему со своими родителями он стеснялся, а с Лениными разговорился? Лена смотрела на Пашу влюбленными глазами, поглаживала его по коленке. Изредка переводила взгляд на маму, затем на папу. Постепенно родительские глаза добрели, смягчались. Семен Игоревич часто прерывал Пашу, и задавал уточняющие вопросы. Паша отвечал. Под разговоры налили еще по рюмке. Потом по третьей. Глаза заискрились. Тамара Викторовна по-матерински смотрела на Пашу. Он ей явно нравился. Роль суровой тещи в этой семье, как ни странно, больше подходила Семену Игоревичу.
– Зарабатываешь ты, значит, не плохо, – подвел итог беседы отец, – где собираетесь жить?
– Здесь мы подошли к самому главному моменту нашей беседы, – опустил глаза Паша, – дело в том, что меня по работе переводят в Новосибирск. Там мне предоставляется съемная трёхкомнатная квартира в центре города. Несколько лет мы проживём там. За это время я планирую скопить денег на квартиру в Москве или ближайшем Подмосковье.
– Мать, ты готова отправить дочь в Сибирь? – скорее весело, чем сурово спросил Семен Игоревич.
– Паша, а тебе обязательно ехать в Новосибирск? – спросила Тамара Викторовна.
– Не обязательно. Я могу, конечно, отказаться. Но предложение очень выгодное.
– А ты что скажешь, доченька? – спросил отец у Лены.
– Мне нравится предложение Паши, – сообщила Лена, – поехать в новый город, пожить там. Тем более мне все равно где работать в Москве или в Новосибирске. Такие же школы. Такие же дети.
– А ты бы за мной поехала, Тома? – вдруг смеясь спросил отец.
– А то я не ездила, – ответила Тамара Викторовна, – мы в молодости три года прожили с Семеном в Брянской области в городке Локоть. Мы смялись, что локти будем кусать, если туда не поедем. Поехали по распределению как молодые специалисты после института, пожили в общежитии. Тогда еще был Советский Союз. Весело было. О тех годах я совсем не жалею. Там и Леночка должна была родиться. Я на девятом месяце поехала в Москву к маме рожать. Поэтому она формально москвичка, а так лимитчица из Брянской области.
Семен Игоревич и Тамара Викторовна рассмеялись.
– Вот такая у нас семья, – Лена артистично вылила остатки коньяка по рюмкам, – я еще и алкоголичка.
– Ты мне об этом не рассказывала, – рассмеялся Паша.
Скопившееся напряжение вышло у всех групповым пятиминутным смехом.
– Женись, – сказал Семен Игоревич, вытирая слезы, – благословляю, ха-ха-ха!
– А ты, мам, что скажешь? – спросила раскрасневшаяся Лена.
– Плодитесь и размножайтесь, – махнула рукой веселая Тамара Викторовна.
Родители посидели немного и засобирались на дачу. Там, видите ли, много работы: поливать, полость, охранять, консервировать.
– На свадьбу не забудьте пригасить, – крикнул на прощание Семен Игоревич.
– Обязательно, – ответил Паша.
Влюбленные долго стояли, обнявшись в прихожей. Жизнь набирала обороты, менялась в лучшую строну. В глазах рябило и захватывало дух от надвигающихся событий.
– Боишься? – спросил Паша, поглаживая Лену по волосам.
– Есть немного. Я никогда не жила с мужчиной.
– Слабая отмазка. Нет таких людей, которые жили с рождения со своими мужчинами. Если мы любим друг друга, то все получится.
– Еще я никогда не жила долго и далеко от мамы. Кроме Москвы и Питера вообще не бывала в других городах России. Про заграницу никогда и речи не было.
– Не переживай, мы справимся, – Паша крепко прижал Лену, – поехали в ЗАГС, подадим заявление.
– Поехали, – согласилась Лена.
Заявление у них приняли, но день бракосочетания пришлось ждать больше месяца. Свадьбу назначили на конец августа. Через неделю после свадьбы Паша уехал в Новосибирск. Обустроился, и через три дня встретил в аэропорту Лену. Получилось длинное свадебное путешествие на несколько лет…