– Что завис? – спросила Ольга, прервав мои размышления.
– Жду, когда Степан принесет удостоверение, – не сразу вспомнив предмет нашего диалога, ответил я.
– Ну, тогда удачи на встрече, – сказала она, и уверено зашагала в сторону небоскреба.
Я смотрел ей в сторону, и по-прежнему поражался ее красоте, грации, стройности тела и длине ног.
– Не твоего уровня дама, – раздался голос Гаврика, – хотя, конечно, смотреть никто не запрещает.
Ухмылка на его лице вызвала у меня чувство отвращения.
– Вот твой пропуск, – сказал он, протягивая мне небольшую кожаную книжечку, похожую на удостоверение сотрудника правоохранительных органов.
Обложку книжечки украшала тисненная голова козла в позолоте, которая была похожа или даже такая же как на обложке меню ресторана, в котором сегодня мы жгли драконов. Естественно, меня это не удивило.
– Корпорация «АйДи» также заключила контракт с «Великожоповицким козлом»? – съязвил я.
– А что поделать, продукт продвигается абсолютно во всех сегментах, – захихикал Гаврик.
Мне захотелось дать ему в нос.
Раскрыв удостоверение, я увидел фотографию человека в маске с унылым выражением лица. В документе было указано мое имя и фамилия, структурное подразделение корпорации – департамент антиконтента, а также красовалась печать все с тем же талисманом пивного бренда.
– Такие же фотографии в удостоверения у всех клерков Бафомета? – спросил я.
Гаврик кивнул головой и добавил: – это символизируется общность и единство компании. Все мы служим одному делу и одному боссу, а значит, все мы одинаковы. Пошли, представлю тебя начальству. Работы невпроворот.
Пройдя центральный портал «Паруса», мы подошли к турникетам. Гаврик показал мне, как пользоваться пропуском. Было достаточно приложить удостоверение к специальной выемке на турникете и металлические планки пропускали тебя внутрь – к площадке с лифтами. Зайдя в свободную кабинку лифта, я оказался возле кнопок с указанием этажей. Я спросил у Степана, на какой этаж ехать, но тут завис: все кнопки лифта, точнее, почти все, были с номером 13. Но, присмотревшись, я понял, как работники корпорации попадали на нужный этаж. За цифрой этажа в скобках были написаны латинские буквы, располагавшиеся в алфавитном порядке. Чтобы попасть на 2-ой этаж нужно нажать кнопку 13 (В), чтобы на 20 этаж кнопку 13 (Т). Но в здании всего было 34 этажа, а в латинском алфавите всего 26 букв. Проблема эта была решена так: последние восемь этажей обозначались цифрой 666, а в скобках, по аналогии с 13-ми этажами, были написаны латинские буквы в алфавитном порядке – от А до Н. Если надо было ехать на 33 этаж, нужно нажать кнопку 666 (F). Ну и так далее.
– Чего ждем, поехали, – нетерпеливо сказал Гаврик, пока я вникал в особенности управления лифтом.
– Какой этаж? – спросил я.
– Я уже говорил. Тринадцатый, – сказал он и ехидно захихикал, затем все же добавил – буква G.
Я нажал кнопку, и лифт понесся вверх. Мы остановились на нужном этаже, раздался звук, напоминающий звон сувенирного тибетского колокольчика – подобные сегодня продаются почти в любой барахольной лавке, и двери раскрылись. Выйдя в коридор, я увидел нечто подобное инсталляции в галерее современного искусства. В центре помещения перед лифтами стоял кабриолет BMW Z4 Roadster, за рулем которого сидел нереально толстый православный священник – это было понятно по кресту на его шее. Предположительно, фигура была сделана из воска. На пассажирском кресле развалился Рональдо Макдолини – главный символ виновного в тотальном ожирении населения бренда. На его груди был нанесен логотип в виде горящей пламенем литеры М. Клоун сидел не прямо, а немного развернувшись к батюшке. В зубах священника была зажата сигарета, левая рука попа лежала на руле, правая – на коленке Рональдо. Лицо Макдолини расплывалось в улыбке, наверное, он был рад такому вниманию со стороны священника. Хотя, скорее он радовался не этому – правая рука Рональдо уходила под рясу батюшке – прямо к причинному месту. Я сразу догадался, клоун крепко держал пастыря за яйца. На пассажирской двери кабриолета была сделана надпись: Гамбургеры, не освященные православной церковью, являются не богоугодными. На капоте был нарисован большой логотип фастфуда, который больше напоминал рога, чем букву М. При этом левый холмик буквы украшал православный крест. Под логотипом были сделаны две надписи. Первая: Иисус любит это. Вторая чуть пониже и мелким шрифтом: все рестораны Макдолини в странах СНГ освящены православной церковью. Вход в офис представлял собой портал, сделанный из какого-то породистого дерева, может даже дуба, с большой и явно тяжелой дверью. Над входом была искусно вырезана надпись: Департамент Антиконтента. Под ней размещался слоган – Гвардия вроде как умирает, но все же продается… Sale. Гаврик приложил свое удостоверение к небольшой металлической коробочке возле двери, раздался щелчок замка, и врата раскрылись. Мы зашли внутрь. Сразу за дверью находился стол, напоминающий дот времен последней мировой войны, за которым сидела девушка во все той же школьной форме и бантах, но маски на ее лице не было.
– Здравствуйте, – сказала она, улыбаясь.
– Владимир Семенович на месте? – спросил Степан.
– Да, он ждет вас, проходите, – ответила девушка.
Гаврик повернул направо и пошел по коридору. Я следовал за ним. Мы прошли большую комнату, в которой за полутораметровыми перегородками сидело, по меньшей мере, двадцать клерков, и уткнулись в дверь с надписью Глава Департамента Антиконтента и две заглавные буквы – ВВ. Степан постучал по двери, но, не дожидаясь приглашения, нажал на ручку. Мы зашли внутрь. За огромным столом никого не было, но внезапно из-за офисного шкафа выскочил человек. От неожиданности меня передернуло. Выглядел он довольно необычно. Хотя, повторюсь, употреблять подобные слова в контексте происходящего не совсем корректно. Наверное, для корпорации «АйДи» он выглядел обыденно. Человек был голый, если не считать фиговый листок, который скрывал его гениталии. На лице его была маска, но не такая, какую носили обычные клерки, а с чертами лица конкретного человека, я сразу не понял какого. При этом маска его была без держателя, а крепилась на голове специальными защелками, а не ремнем, как маска без черт лица Степана Гаврика. В руках мужчина держал гитару. Сразу после прыжка, он стал играть и петь довольно знакомым грубым, низким и хриплым голосом:
– Дамы, господа, – других не вижу здесь,
Блеск, изыск и общество прелестны!
Сотвори, Господь, хоть пятьдесят Одесс, -
Все равно в Одессе будет тесно.
Говорят, что здесь бывала
Королева из Непала
И какой-то крупный лорд из Эдинбурга,
И отсюда много ближе
До Берлина и Парижа,
Чем из даже самого Санкт-Петербурга.
Исполняя эту песню, человек выделывал удивительные движения ногами и телом, отдаленно напоминающие украинский гопак, но без приседаний. Затем он резко остановился, и положил гитару на стоящую у стенки подставку.
– Здорова, Степка, – поприветствовал он Гаврика, и обратился ко мне, – а ты, как я понимаю, Глеб Вадатруский. Рад приветствовать.
Он протянул мне руку, и после ответного действия крепко сжал ее. И в этот момент я распознал в его маске черты известного советского исполнителя и актера Владимира Высоцкаго.
– Так сказать, усиливаем ваш департамент крепким кадром, – сказал Гаврик.
– Ну да, ну да, кадры решают почти все, – сказал он с энтузиазмом, – о товарище Вадатурском мы наслышаны.
– Тогда ретируюсь, дел невпроворот, – сказал Гаврик, и усмехнувшись вышел за дверь.
Владимир Семенович, проводил его взглядом, после чего сел за большое кожаное кресло в центре стола, и жестом пригласил меня присаживаться напротив него.
– Курить будешь? – поинтересовался Владимир Семенович.
Я кивнул. Владимир Семенович достал из лежащего на столе портсигара сигарету с золотым фильтром и черной бумагой, засунул ее в ротовое отверстие маски, подкурил и кинул футляр с зажигалкой мне. На портсигаре в виде золотого тиснения был выполнен какой-то рисунок. Вначале я подумал, что это уже знакомый чешский козел, но оказался неправ. На лицевой части портсигара были выгравированы равноплечные весы, наподобие тех, которые встречаются на изображениях богини Фемиды. Над левой чашей весов был изображен жук-скарабей, над правой – шар, на котором просматривались контуры Евразии, Африки и двух Америк. Я закурил.
– Ну что, Глеб, – начал он, – все, что я тебе сейчас расскажу – с одной стороны довольно сложно и непонятно, с другой – просто и доступно. Я постараюсь донести до тебя информацию так, что ты легко уловил суть. Детали и нюансы ты поймешь со временем самостоятельно.
– Подобное начало разговора я уже слышал, – вспомнил я.
– Тебе знакома квинтэссенция, точнее формула, на которой держится человеческое восприятие себя в этом мире и наоборот? – продолжил он.
Я отрицательно покачал головой.
– Вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог. У нас, вообще-то, не принято употреблять это слово, но сегодня я сделаю для тебя исключение, – сказал Владимир Семенович.
– Это первая строка из Нового Завета, – сказал я.
– Так вот, – продолжил глава департамента антиконтента, – это высказывание, не будем углубляться в то, что изначально поняли его неправильно, неправильно записали, а потом и неправильно перевели, сводится к тому, что главенствующую роль в этой смысловой конструкции занимает не Бог, а слово. Во-первых, слово упоминается три раза, а Бог – два. Во-вторых, сам текст не скрывает главенства слова: вначале было слово – не Бог. Но самое важно, что Бог осознал кто он, только тогда, когда услышал слово, точнее осознал его. До этого Бога не было. Точнее он был, но не осознавал себя, но бытие без осознания равноценно небытию. Понятно?
– Примерно, – ответил я.
– Схожую историю можно найти и в буддизме. Будда Гаутама был обычным человеком, которого звали Сиддхаттха Готама, но в один прекрасный день он сел под деревом и погрузился в длительную медитацию, после которой осознал себя, и весь этот мир, который не мир вовсе, а только его сон. И как только он осознал это, то стал Богом. Мысль понятна? – спросил Владимир Семенович.
– Получается, процесс осознания позволяет человеку стать Богом?
– Верно, – согласился Владимир Семенович, – в данном контексте – слово, мир, сон, Бог и эго – это синонимы, даже не синонимы, а одно слово с небольшими оттенками смыслов.
– У меня есть одно уточнение, – сказал я, – Бог услышал слово и только после этого осознал его и себя.
– Так, – согласился Владимир Семенович.
– А как слово могло появиться неосознанно?
– Попробую объяснить, – сказал он и сделал глубокую затяжку, – Заранее прошу извинить за этот пример, но лучшего пояснения в голову не приходит. Это как непроизвольный пук.
Произнеся это, начальник громко рассмеялся, после чего продолжил: – Ты же не всегда контролируешь процесс выделения газа или воздуха их своих внутренних органов. Что-то похожее произошло и со словом. Так вот, твоя работа будет заключаться в том, чтобы наши клиенты пердели постоянно и непроизвольно – без отвлечения на процесс осознания.
Владимир Семенович открыл один из ящиков своего стола, достал оттуда две пластиковые папки – черного и красного цветов и кинул мне.
– Насколько я слышал, да и вижу, ты парень неглупый. Что такое антиконтент тебе объяснять не нужно. В этих двух папках ты найдешь примеры антиконтента в видеоформате, а также примеры противодействия этому продукту, – сказал мой новый руководитель, после чего его голос стал жестче и грубее, – а сейчас поговорим об условиях работы. Фирма обеспечивает тебя униформой, удостоверением, всеми привилегиями бафометовых клерков с окладом 13 полновесных золотых, это 130 разменных, и пачкой купюр любой из основных валют мира, но в эквивалентном размере – не более 5 тысяч долларов США. Испытательный срок – 13 дней. По итогу этого срока, если ты оправдаешь оказанное доверие, с тобой лично подпишет контракт Уильям Виндзор. Если нет – та картина, которую ты наблюдал сегодня, выходя из квартиры, покажется легким флиртом. С такими, как ты, на Кузне работает специальная зондеркоманда преторианской манипулы XI легиона. То, что проделывали легионеры с насильниками, педофилами и прочими извращенцами возле твоего дома, гвардейцы проделают с твоими мозгами, только в более извращенной форме. Ибо каждому воздается по его заслугам.
От услышанного я лишь сглотнул.
– Леночка проведет тебя в кабинет. После изучения папок ты получить свое первое задание. И запомни, Глеб:
– Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Мурал
Леночка открыла дверь и пропустила меня в довольно просторный кабинет.
– Глеб, наденьте маску, – предупредила она меня.
Я молниеносно приставил к лицу одно из золотых забрал. В комнате не было окон, стены были выкрашены в черный цвет, на котором периодически мигали красные лампочки, похожие на глаза вампиров. У стенки напротив входной двери стоял стол с большим монитором, клавиатурой и мышкой. На потолке над столом была вмонтирована большая квадратная люстра, которая светила холодным белым светом. Еще два таких же стола были у левой и правой стены, за которыми сидели две фигуры. В центре кабинета располагался большой барабан, как из фильма Ежи Гофмана «Огнем и мечом» у казаков Богдана Хмельницкого, на котором лежали две массивные барабанные палочки и кожаная плеть. Леночка хлопнула в ладошки три раза, и весь пол вспыхнул ярким красноватым светом. В комнате стало светлее и при этом атмосферно эротично.
– Коллеги, знакомьтесь, это наш новый специалист по антиконтенту Глеб.
Ко мне подошел тучный лысый мужчина с густой каштановой бородой. Из-за сильно выпирающего пивного живота спортивная кофта у него задралась выше пупка, оголяя волосатое пузо. Он широко улыбнулся, и протянул мне руку. Чтобы ответить на рукопожатие, мне пришлось зажать между коленей папки, выданные Владимиром Семеновичем для ознакомления с работой, и остальные маски. Со стороны это смотрелось явно очень комично.
– Сергей Георгиевский, руководитель ботофермы антиконтента, – крепко сжав руку, сказал клерк.
– Ага, генерал мониторных миньонов, – сказала высокая худощавая девушка скрипучим прокуренным голосом, которая двигалась ко мне от стола у правой стены.
– А это Аннушка Иванова, – представила коллегу секретарь, – наш поисковик антиконтента, очень осведомленный и подкованный специалист.
Я почему-то подумал о подсолнечном масле.
– Удачного дня, – сказала Леночка, и покинула кабинет, оставив меня вместе с новыми коллегами.
– Здорова, – проскрипела Аннушка, и протянула мне руку, – маску сними, официоз закончен.
У нее были непритязательные черты лица. Угловатое лицо, глубоко посаженные, скорее всего, карие глаза, из-за красного освещения наверняка сказать было нельзя, растрепанные волосы, собранные в небрежный хвост. Она была больше похожа на мальчика-подростка, увлекающегося блэк-металлом, чем на зрелую девушку. При этом не могу сказать, что она была некрасива, просто есть такие типы девушек, которым абсолютно наплевать на свой внешний вид из-за чего женский чары теряют свою силу и энергию. Я опустил золотой шлем и несильно сжал ее холодную худощавую руку.