Точка отсчета - Эллен Фоллен 2 стр.


Парень оставляет на стене один за другим посты, все они по-своему прекрасны. Я полностью отключаюсь, продолжая жевать какие-то тарталетки со сладким кремом и ягодами поверх них, запивая всё вкусным чаем. Родители начинают переговариваться между собой, решая мои проблемы, хотя никто их об этом не просит. Папа доказывает что-то своё, всегда на моей стороне, пока мама докапывается до меня. Ещё один плюс биполярности, когда мы проходим стадию агрессии, вот этот жор и сексуальное влечение трудно сбить чем-то по типу домашнего воспитания. Мозг просто отключён, еда становится жизненно необходимой.

– Лея, я много раз уже говорила тебе избавиться от этих отношений. Они тянут тебя на дно. Кто он? Мы его ни разу не видели вживую. Как ты вообще представляешь такого бездельника около себя? А что насчёт журналистов?! Последняя вышедшая статья гласила о том, что он музыкант! На чём же, простите, он играет? На наших нервах и терпении?! – мама касается телефона в моих руках. – Если вдруг он ещё раз сделает тебе больно…

– Не сделает, – приподнимаюсь, вытираю губы салфеткой и кладу её в одну из пустых тарелок. – Он чрезвычайно творческий человек. Гитарист.

Отец сжимает салфетку, и я улыбаюсь ему благодарная за поддержку.

– Мам, не начинай, ты не хочешь слышать от меня причины. И не хочешь лезть в это дерьмо! – взрываюсь я, ощущая, как мои щёки пылают от гнева.

– Господи, давайте только не сейчас, – громко восклицает отец. – Марика! Не надо поднимать тему, о которой мы не хотим говорить! Не надо волновать её! – он обращает внимание на меня. – Лея, послушай. Мы с мамой всегда будем на твоей стороне, что бы ни случилось. Только, пожалуйста, береги себя и не делай глупости.

– Артур, она идёт к нему! Неужели у нас нет никаких условий или ультиматумов? Я не могу так! – из глаз мамы брызгают истерические слёзы, и мне становится противно, что я не могу закрыть свой поганый рот и обязательно сейчас сорвусь.

– Я последний раз вам объясню и очень надеюсь, что до вас дойдёт! Юджин единственный настоящий человек в моём спутанном сознании, искажённой реальности. Я чувствую, что могу жить полноценной жизнью благодаря таким, как он. Ему наплевать на мои вспышки, агрессивные стычки, погружение в себя! Он напичкан всяким дерьмом, иногда еле ворочает языком и мочится мимо писсуара, его переполняют низменные чувства, и он не прочь совершить аморальные поступки. И на его фоне моя биполярность – это просто дерьмо на подошве ботинка, его растираешь о траву и движешься дальше. Вот так мы выживаем! Понимаете? Я, прежде всего, человек. У меня есть свои потребности, и вы не вправе постоянно осуждать и решать за меня. Поймите, там, рядом с ним, мой дом. И у меня не получается иначе, – я задираю гипюровые рукава, оголяя свежие розовые шрамы на изгибе рук. – Ни один нормальный мужчина не станет встречаться со мной. Жить в вечном страхе, что я покалечу себя или его, ждать, что он однажды столкнётся с утечкой газа и в один прекрасный момент не проснётся. Никто не станет выдерживать мои истерики, крики, побои, лезвие у горла, – наливаю себе воды в стакан и выпиваю её залпом, вытирая капли, стекающие по подбородку тыльной стороной руки. – Давайте будем честными друг с другом. Затмения стали происходить слишком часто, и это начало конца.

– Лея, – шёпотом произносит мама плача, прикрывает рот рукой. – Зачем ты так о себе?

– Мам, не надо. Однажды я сделаю то же, что и Джонатан, вопрос времени. Даже ваша постоянная слежка не спасла его. И меня тоже. Поэтому всё бесполезно. Вся наша жизнь сплошное разочарование, мы всего лишь атомы, – наклоняюсь и целую отца, затем маму. – На фоне меня Юджин безобидная жертва. Я живу, вы же этого хотели? Хорошо хоть не убила ещё никого нечаянно. Если уж повторяю историю моего брата, то это станет точкой отсчёта… К чёрту.

– Джонатан не убивал себя, – хмурится мама, – это случайность. Ты ведь тоже чуть не погибла.

– Ну и живой меня назвать сложно, – усмехаюсь я, заталкивая в рот пирожное.

Хлопаю по столу рукой, заканчивая этот бесконечный разговор, не имеющий никакой развязки. Прохожу мимо девочек горничных, улыбаюсь им одними губами.

– Я согласна на альтернативу, на всё что угодно! Верните мою дочь! – громко говорит мама, не представляю, кого она за мной отправит.

В холле открываю отсек с ключами, но не нахожу от своей машины. Раздражённо перебираю каждый, несколько из них падают на плитку, издавая звон. Мне стоит остановиться и успокоиться, не позволять тьме накрыть меня.

– Вам помочь? – позади меня появляется дворецкий, вытянувшись в струну, он следит за моими метаниями, но не рискует лезть без разрешения.

– Ключи от моей машины. Где они? – захлопываю дверцу и вижу своё отражение в зеркале, отшатываясь назад.

Не сейчас! Мои зрачки практически закрыли зелёную радужку, на впалых щеках появился лихорадочный румянец, так бывает незадолго до очередного приступа. Нет, я не хочу снова в больницу. Шрамы на руках начинают ныть, я делаю ещё пару шагов назад, натолкнувшись на входные двери.

– Найдите ключи от моей машины и подгоните мне, буду ждать на улице, – бросаю взгляд на дворецкого и толкаю входную дверь, он кашляет, привлекая моё внимание, и я останавливаюсь. – Что ещё?

– Извините, мисс… но вы разбили свою машину, перед тем как… – он замолкает, прочищая горло. – Ваш доктор попросил воздержаться от вождения… после… У вас постельный режим. Мисс Фелпс… – позади я слышу голос дворецкого, – вам ни в коем случае не стоит покидать дом. У вас ведь назначена встреча в клинике.

Я провожу ладонями по лицу, вспоминая тот последний раз, когда я решила, что больше не могу жить. Голова закружилась от воспоминаний, всё поплыло перед глазами. Не обращая внимания на болтовню дворецкого, выхожу за дверь. Заплетающимися ногами бреду по тропинке туда, где открываются ворота, мне не хватает воздуха, будто разучилась дышать. Авария, словно это я пролетела на бешеной скорости на красный свет, когда передо мной возникла другая машина, я вывернула руль, через секунду врезалась в отбойник. Или не вывернула руль, воспоминания похожи на вспышки моментов того, что, возможно, уже было. Со мной что-то происходило, я чувствовала эту вселенскую усталость, поэтому вернулась в машину и нажала на газ. Всё вокруг закружилось, мне приходится вцепиться пальцами в узорные ворота, чтобы не упасть на дорогу, ведущую в наш коттедж.

– Дышите глубже, – мятное дыхание, смешанное с ненавязчивым одеколоном, я вдыхаю его запах, наслаждаясь этим неловким падением. – Позвольте вам помочь.

Только мне не стоило смотреть на него. Его глаза спрятаны за тонкой оправой очков для зрения. Черты лица правильные и симметричные, короткая ухоженная щетина, нос немного с горбинкой, прямые брови и тёмные волосы, подстриженные по последней моде. Он, будто почуяв неладное, зачёсывает пряди назад, посылая мне мимолётную приветливую улыбку, пока я не могу оторвать от него взгляда. Моргаю, замечая, что он уже не скрывает своей улыбки и доволен произведённым впечатлением. Мужчина помогает мне встать, всё ещё удерживая за руки.

Делаю решительный шаг по направлению к его машине.

– Увезите меня отсюда. Пожалуйста, – он пропускает меня вперёд. Поток воздуха в лицо, и я ловлю себя на мысли, что именно так пахнет Рай.

Глава 2

В салоне пахнет кожей и его туалетной водой, что-то предельно сексуальное и неприличное приходит на ум. Украдкой смотрю на своего водителя: волевой подбородок, сжатые губы и сосредоточенный взгляд. Тонкая оправа на его очках сверкает, до такой степени он натёр их. Пальцами глажу прохладную кожу, замечая, насколько ухожен салон. Машинка явно дорогая, и хозяин очень переживает за её внешний вид. Длинные пальцы мужчины касаются кнопок на панели, из колонок звучит нечто усовершенствованное, современное, но в инструментальной версии.

Отворачиваюсь к окну и начинаю себя накручивать. Сейчас у меня другой период в жизни, пусть ничем не отличающийся от прошлых лет, то, что постоянно, – не всегда плохо. Открываю рот, поворачиваюсь к мужчине, но тут же отворачиваюсь, вцепившись в дверную ручку. Только не это, не сейчас… В голове начинает шуметь, ногти впиваются в кожаную обивку кресла, оставляя на ней следы.

– Уэйн Уайлд, – прерывает он молчание, его ладонь появляется перед моим лицом, я оборачиваюсь, отмечая его искреннюю улыбку.

– Лея, – у него красивые ладони с длинными пальцами, коротко остриженные ногти, а кожа упругая и приятная на ощупь. – Обычно я не сажусь в машину к незнакомцам, впрочем, раньше никто не ошивался на территории.

– Вы о моём появлении около вашего дома? Случайности случаются, – он переводит взгляд с дороги на меня, всего лишь на мгновение, уголок его чувственного рта пополз вверх. – Я обычный человек, так получилось, находился в нужное время, на нужном месте, не так ли?

– Насколько случайно? – выгибаю бровь.

– Вы хотели спросить, насколько обычный? – мягко ухмыляется, опускает голову, поправляя очки. – Ничего криминального, Лея, – поднимает на меня взгляд, выражение лица становится непроницаемым. – Я могу быть кем угодно, но вас сейчас интересует не этот вопрос.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы выглядите как проблема? – моё сердце спотыкается, громко ударившись о рёбра, будто падает прямо в желудок.

– Скорее вы проблема для меня. Ящик Пандоры ничто по сравнению с вами.

Прекрасная и опасная. Мне стоит остановить машину и высадить вас прямо сейчас, пока вы не применили свои чары? – он поправляет тонкую оправу очков за дужку ближе к уху. – Я пошутил.

Несколько секунду я смотрю на его профиль, почему-то мужчина становится интересней вида из окна, моих постоянных лабиринтов мыслей. Другая построит с ним свой мир, свою жизнь. Господи, помоги мне уйти отсюда. У меня есть молодой человек, сумасшедший, неправильный, но единственный достойный. Никогда не связываться с нормальными. Замолкнув, я рассматриваю мимо проезжающие машины, отмечая знакомые дома.

– Можно остановить здесь, – облизываю губы, сильней впивая ногти в кожаную обивку салона. – Благодарю.

Как только машина останавливается, лезу в сумочку и достаю сотню, просовывая в пустой отсек чистой пепельницы.

– Как это понимать? – мужчина хватает деньги и, смяв купюру, крутит ею перед моим носом.

– Оплата за беспокойство, – пожимаю плечами, дёргая на себя дверную ручку.

– Выглядит как подкуп, – усмехается он, открывает рот и проводит указательным и средним пальцами по короткой щетине. – Напишите свой номер телефона, и я прощу вам беспокойство в любом его исполнении. – Он вытаскивает из бардачка блокнот, слегка касаясь моих голых коленей.

– Для чего он вам? – он вызывает во мне смущение и улыбку, внутри будто что-то возрождается и рвётся наружу.

– Хочу пригласить вас на ланч, ненавижу есть в одиночестве, – протягивает мне ручку, заглядывая в глаза. – Вы же не откажете в помощи человеку, нуждающемуся в ней?

Не знаю почему, но меня задевает его объяснение, и, даже если из меня плохой собеседник во время еды, мне непременно хотелось бы сделать ему приятное. Каллиграфическим почерком вывожу цифры и протягиваю.

– Хорошо провести время, Лея.

Я выхожу из машины, захлопывая за собой дверь, передвигаюсь немного вперёд и оглядываюсь, чтобы с удовольствием заметить, как он всё ещё стоит и смотрит мне вслед. Отворачиваюсь улыбаясь. Странная реакция на мужчину, не присущая мне. Я в смятении и растерянности, мне приятно, что могу нравиться такому человеку, как он.

Но радость быстро улетучивается, когда на меня обрушивается реальность. Из квартиры никто не выходит. Вот она моя реальность жизни. Без труда проникаю внутрь, в помещении пахнет сигаретным дымом, воздух спёртый и тяжёлый. Делаю несколько шагов по направлению к гостиной и останавливаюсь в дверях.

– Лея, – его стеклянный взгляд застывает на мне, он трёт глаза, будто не верит, кто стоит перед ним.

– Ты снова пил! – отмахиваюсь я, только слова застревают в моём горле, когда он хватает меня за заднюю часть шеи и разворачивает лицом к себе.

Выворачиваюсь, но Юджин выглядит невменяемым, его глаза становятся огромными, на скулах ходят желваки. Он снова надвигается на меня и снова хватает, только теперь его хватка на моей шее усиливается, стоит мне посмотреть в окно и увидеть мужчину, не желающего уезжать.

– Хватит меня пугать! Я сейчас уеду! – смотрю ему в глаза.

– Уеду?! – говорит каким-то загробным голосом. – Что ты несёшь, чёрт возьми! Я ждал тебя! Ждал, когда вернёшься, и ни одна сволочь не сказала мне, что с тобой! Месяцы ожидания, Лея! Я даже не знал, живая ты или мёртвая! Месяцы я топил себя в этом дерьме и ты снова собралась бежать? – орёт он, хватает меня за скулы и припечатывает к стене.

– Так старался, что до сих пор не просох! – впиваюсь длинными ногтями в его руки, всё ещё держащие меня за скулы.

– Да, я лжец! И готов простить твой поступок, то, как ты меня обманула, – он приближает ко мне лицо и ослабляет хватку. – Детка, я так скучал по тебе. Очень скучал!

В его голосе таится такая вселенская тоска и искренность, или это я хочу быть необходимой для кого-то. Но как только горячие губы накрывают мой рот, я со стоном закидываю голову назад, подставляя себя настойчивым поцелуям, охотно отвечаю, жадно хватая его воздух, тот, что мы делим сейчас на двоих. Юджин наваливается на меня, всем телом прижимая к стене, я больно ударяюсь головой, подставляя шею для лёгких укусов. Наше тяжёлое дыхание, его рука на моём бедре, задирающая ткань юбки. Пальцы с точностью находят сосредоточение возбуждения, и, стоит им коснуться, в двери нетерпеливо стучат, мы оба замираем. Что он сказал перед этим?

– Ты кого-то ждёшь? – поправляю юбку и отталкиваюсь от стены.

Мужчина поправляет свои спутанные обесцвеченные волосы, моргает, зацепив зубами нижнюю губу. Взглядом пробегаюсь по хаотично разбросанным вещам. Наполненным окурками пепельницам, нескольким коробкам с пиццей и пустым стаканчикам, валяющимся на полу.

– Да вроде нет, – нервно хмурится, мельком смотрит на меня, затем снова на дверь.

– Я сама открою, приведи здесь всё в порядок. Я так и думала, что ты здесь развлекаешься, – обхожу его, замечая, что надо бы проветрить, в комнате воняет всяким непотребным дерьмом, не удивлюсь, если без меня он снова приглашал свою компанию раздолбаев.

– Не говори так! Не смей меня винить в том, что тебя здесь не было! – Юджин хватает меня за челюсть и больно сжимает. – Или решила поиграть с моими чувствами? – кожа под его пальцами начинает гореть. – Мне пофиг, кто там, задержи их. Он срывается с места, перепрыгивает диван и быстро сметает что-то со стола и мечется по комнате, не зная, куда спрятать.

Чёрт, он свихнулся! И всё из-за травки… Провожу пальцами по подбородку, боль – это всего лишь показатель того, что я живая. Физическая она куда приятней душевной, а учитывая наши отношения – мне не привыкать. Марихуана неотъемлемая часть наших отношений. Он говорит, что она ему необходима для творчества, а по мне эта штука не расслабляет, а дурманит мозг, зачастую подставляя. Верчусь в поисках зеркала и, только когда наступаю на собственную шляпу, слетевшую во время поцелуя с головы, понимаю, что здесь нет такой роскоши. Подхожу к двери и дёргаю на себя, столкнувшись нос к носу с мужчиной, подвёзшим меня от дома. Проталкиваюсь к нему вплотную, захлопываю за собой дверь и хватаю его под руку, отводя дальше от дома.

– Что тебе нужно? – резкие слова будто ударяются о его совершенно непроницаемое лицо и рикошетят назад, ответом мне служит недоуменный взгляд, переходящий от рукава его тёплой вязаной кофты к моей руке и глазам.

Назад Дальше