Где-то что-то тихонько стукнуло. Когда стук повторился ещё несколько раз, Яша понял, что звук раздавался не от соседей, а из ящиков. Стук усиливался, нарастал, пока не стало казаться, как будто кто-то долбится в крышку изнутри. А вот это Войнику уже совсем не понравилось, особенно вкупе с тем, что он так и не мог пошевелиться – только голову повернуть. Страх проснулся не сразу, запоздало впился холодными коготками в позвоночник. Стало тяжелее дышать, и сердце заколотилось где-то в горле. «Привет, паническая атака», – мрачно подумал Яша, вспоминая последствия травмы, накатывавшие изредка, но всегда некстати. В такие моменты тело впадало в состояние глубокого животного ужаса отдельно от него – он-то не успевал осознать, чего надлежало испугаться. Но сейчас, кажется, пугаться было уже пора…
Крышка одного из ящиков застонала и откинулась, выкорчёвывая гвозди. Воцарилась тишина…
Что было внутри, Яша со своего места не видел и почему-то был уверен: лучше и не видеть. Он даже глаза закрыл и сосчитал до десяти, пока не услышал тихое постукивание, как вначале, и шорох. Любопытство журналиста возобладало, и он всё-таки посмотрел…
Из ящика выползали странные бесформенные существа, обнимались, сливались в нечто иное, новое. Запоздало Якоб понял, что это были не существа, а… части тела. Тёмная плоть в обрывках покровов точно отстраивала себя заново – вот голень примкнула к колену, вот пошевелила изящными пальцами, прирастая, тонкая ступня. Хрупкая кисть трудилась без устали, перебегая туда-сюда, выманивая из ящика новые части. Шорох и перестук, перестук и шорох.
Прирос на место тонкий корпус, повёл плечами, распрямляясь. Руки уже были на месте, хотя на одной из кистей недоставало пальцев. Тело, собрав себя, неуверенно качнулось, потом склонилось к ящику, пошарило внутри… и извлекло голову. Льющийся из окна серебристый свет, теперь казавшийся не красивым, а зловещим, выхватил из полумрака живые глаза, которые Якоб уже знал.
Голова мумии улыбнулась ему, обнажая два ряда идеальных зубов, и прошептала что-то – как тогда, на выставке, но уже не беззвучно. Этот шёпот оглушающим прибоем влился в разум, наполнил до краёв сознание Якоба и сокрушающей песчаной бурей прошёлся по последним линиям защиты, высвободив новую волну страха.
Тело водрузило голову себе на плечи, шагнуло, западая на одну ногу, к Якобу и склонилось над ним. Потускневшие сухие волосы – он знал, помнил, цвета кровавой меди – упали ему на лицо. Мумия не пахла разложением – она пахла пустыней и смертью, сухим шёпотом безжалостного времени.
Приподнялась рука, и сухие хрупкие пальцы пробежались по лицу неподвижной жертвы, точно изучая его, впитывая через тысячелетнюю кожу каждую черту живой плоти, исследуя и постигая так, как не могли слепые алебастровые глаза. Это прикосновение было горячим, почти обжигающим. Мумия говорила ему что-то своим странным многоликим шёпотом, в котором он не мог разобрать ни слова. Когда она очертила его лицо, запоминая и ставя точку в первом знакомстве, то её пальцы скользнули ниже и сомкнулись на его шее.
– Если ты за кольцом, так я верну!.. – прохрипел Яша, чувствуя, что дышать становится сложнее.
Мёртвое лицо склонилось совсем близко к нему, и хрип, переросший в глубокий утробный рык, взорвался в его разуме…
С возгласом Якоб проснулся, теперь уже по-настоящему, и подскочил на кровати, озираясь. Ни мумии, ни ящиков, ни мертвенного инопланетного света – спецэффекты закончились вместе со сном. А вот противный осадок страха остался, скрёбся изнутри, как части тела в запертом ящике.
Шорох и перестук… в коридоре…
Яша выругался и щёлкнул выключателем прикроватной лампы. Свет разогнал тени по углам, но по крайней мере оттуда, из темноты, на него не смотрел ничей труп. И на том спасибо. Дотянувшись до смартфона, Якоб глянул на время – начало четвёртого утра. Спать абсолютно расхотелось.
«А колечко-то, по ходу, и правда проклято, в лучших традициях жанра», – мрачно подумал Якоб, вспоминая слова Стоуна.
«Проклятие – вещь упрямая… и я зря дразнил змей…»
Яша засунул руку под подушку, вынул перстень, покрутил его в свете лампы. Ничего зловещего в артефакте не было. Даже могильным холодом не отдавало.
Подумав, он сделал пару снимков и отправил на рабочую электронку Борьке с припиской: «Что скажешь?»
Выключив свет, Якоб покрутился с боку на бок, включил снова.
– К чёрту!
Приняв душ, чтобы прогнать последние клочки ночи, и заварив кофе, он уселся за ноут.
Рассвет застал его за работой. Якоб посмотрел в окно: оранжевое небо с чёрными силуэтами домов напоминало пролитое абрикосовое варенье.
Приход утра, сосредоточение и уход с головой в материал почти прогнали ночное видение. Даже тревога прошла. Вернёт кольцо и ладно, объяснит, что бомж подбросил, – делов-то.
Перстень лежал рядом с кружкой. Якоб прикоснулся к нему… поймал себя на мысли, что совсем не хочет расставаться с артефактом. А ещё сильнее было желание вновь увидеть выставку и взглянуть в алебастровые глаза царевны. Вот уж странно, учитывая, в каком виде эта самая царевна ему нынче являлась.
Смартфон пикнул: сработал будильник. Войник скинул статью в облако и переоделся в «собачье». Подумав, он натянул кепку с эмблемой Бэтмена, надвинув длинный козырёк так, чтоб тень скрыла пол-лица, – ни дать ни взять герой, которого заслуживает город.
Яша вышел в предбанник и позвонил к соседке. За дверью послышалось сопение, урчание, и Жорик забасил: «вау-вау». Замок щёлкнул, и дверь открылась ровно на длину металлической цепочки образца середины прошлого века.
– Яшенька, ты сегодня рано, – заулыбалась баба Глаша.
Дверь закрылась, цепочка скользнула по желобку, и перед Якобом возникла баба Глаша. Круглое лицо, покрытое морщинами, как сеточкой, светилось добротой. Лучики времени рассыпались из уголков бледных глаз, когда-то, наверное, ярко-синих. Старушка держала полотенце, а из кухни доносился аромат домашней выпечки.
– Я украду вашего Жорика, чтобы вам не ходить? Лифт всё ещё не работает.
Пёс, услышав своё имя, склонил голову набок, присмотрелся, обработал информацию и отправил её на хвост-картошку, который тотчас заходил ходуном.
– Ой, внучек, выручишь, а то я только пироги поставила в духовку. Ты заходи, а то через порог передавать нельзя.
– Даже поводок? – засмеялся Яша. – Жорка-то и сам выйдет.
– Даже поводок, – серьёзно кивнула баба Глаша и пристально посмотрела на соседа.
Якоб предпочёл бы остаться в сумраке подъезда, чем отвечать на вопросы о фингале, но суеверия есть суеверия. Он не стал разуваться и накинул ошейник на толстую шею зверя, урчавшего от предвкушения грядущей прогулки, как котик… адский котик. Пристегнув поводок, Яша втянул запах пирогов напоследок и, заверив, что вернёт «мальчика» усталым и набегавшимся, выскользнул за дверь. Повезло, что соседка не стала задавать вопросы. Или, может, оставила на потом?
Бегать с Жориком было сплошное удовольствие. Пёс идеально держал ритм – видимо, Машка натренировала. Она тоже уважала утренние пробежки – небось, и в командировках своих бегала.
Время пронеслось незаметно.
– Я вечером его тоже свожу, баб Глаш, – заверил Яша соседку, возвращая довольного Жорика в отчий дом.
– Заходи, соколик подстреленный, – подмигнула старушка и, стоило Якобу переступить порог, вручила ему накрытую салфеткой глубокую тарелку, полную пирожков.
– Вот спасибо, баба Глаша!
Якоб заулыбался, обнял свободной рукой старушку, проигнорировав намёк на «бандитскую пулю».
– Тарелку верни!
– Всенепременно!
– Пустой нельзя – хоть пуговицу туда кинь.
– Ага!
Слопав четыре пирожка, Якоб почувствовал, что теперь готов свернуть горы, и, сменив облик на «рабочий», заспешил в редакцию. Ехать пришлось с дополнительной пересадкой – «кладоискатели» совершили новый рывок и перекрыли ближайшую станцию метро на две недели.
Войник проверил почту – ответа от Борьки всё ещё не было. Покрутив кольцо, Якоб опустил его в карман – так или иначе, сегодня он вернёт артефакт лорду. Почему-то не хотелось оставлять перстень дома, а своей интуиции Яша уже привык доверять.
В редакции царила тишина. Кроме Сан Саныча и не испорченной жизнью практикантки, никого ещё не было.
«Надо хоть имя её узнать для приличия», – подумал Якоб, проходя мимо стола девушки. Она, как обычно, смущённо отвела глаза на его приветствие.
Постучавшись, Войник зашёл к шефу с кофейником в руке. Иногда они вместе пили кофе – до того как начнётся рабочий забег.
– Как «Метрополь»? – поинтересовался Сан Саныч, не глядя пододвинув кружку и принимая гостинчик «от Глаши».
– С бомжами и ворами, – ответил Якоб.
– Про вторых не спорю, а первые откуда?
– Всё оттуда же.
Шеф наконец соизволил оторваться от монитора и посмотрел на Войника.
– Опаньки, это кто тебе подсветку сделал?
Якоб кратко пересказал случившееся, умолчав, впрочем, о кольце, испорченной записи и ночных кошмарах.
– Поэтому ты мой любимый ценный кадр! Ты просто притягиваешь к себе всякую чертовщину.
– Тогда я требую премию, страховку и отпуск.
– Не настолько любимый. Иди работай.
Якоб забрал опустевший кофейник и, лишь когда уже вышел из кабинета шефа, вспомнил, что так и не спросил, как звали практикантку.
Подтянулись другие сотрудники, зашелестели разговоры, застучали клавиши клавиатур. В воздухе запахло кофе. Фингал Яши стал темой дня – никто не упустил возможность пройтись по больному, хоть и беззлобно.
Время наконец-то доползло до полудня, а значит, можно было звонить Стоуну и назначать встречу. «Эх, была не была!» Якоб сунул руку в карман толстовки, зажал кольцо в кулак, ухватившись за него, как за спасительный круг. Борька всё ещё молчал.
Примечания
1
Саккара – селение в Египте в окрестностях Каира, где находится древнейший некрополь протяжённостью в семь километров. Раскопки в Саккаре продолжаются даже в наше время (здесь и далее прим. автора).
2
Мастабы (араб.) – пер-джет (др. – егип.), «дом вечности». Ранний вид древнеегипетских гробниц эпохи Раннего и Древнего Царств. Имели форму усечённой пирамиды, с несколькими помещениями внутри.
3
Эль-Гиза (араб.) – город в предместьях Каира, где расположены три знаменитые пирамиды и Великий Сфинкс.
4
Галабея (араб.) – национальная одежда, длинная мужская рубаха без ворота, с широкими рукавами.
5
Королевское Историческое Общество – престижная историческая организация Великобритании, основанная во время правления королевы Виктории, в 1868 году.
6
Антропоморфный саркофаг – внутренний саркофаг древнеегипетских захоронений, в который клали непосредственно мумию. Имел форму человеческого тела, с портретом умершего.
7
Турин – город в Италии, где расположен знаменитый Museo Egizio, первый в мире музей, посвящённый древнеегипетской цивилизации. История коллекции восходит к 1730 году.
8
Аменхотеп III – фараон эпохи Нового Царства, 18-й династии. Его правление считается золотым веком и отмечено масштабным строительством храмов, в частности в Карнаке.
9
Луксор (араб.) – город в Верхнем Египте, построен на месте древнеегипетской столицы эпохи Нового Царства. Важнейшие археологические памятники, такие как Карнакский храм, Долина Царей, храм Хатшепсут и другие, находятся в Луксоре.
10
Имеется в виду Туринский эротический папирус эпохи Рамессидов.
11
Манефон – древнеегипетский жрец и историк, живший в эпоху правления Птолемеев. Автор полноценного исторического труда «История Египта», в трёх книгах. Именно Манефон впервые условно разделил историю Египта на Древнее, Среднее и Новое Царства и составил список правивших фараонов, которым историки пользуются до сих пор, и ввёл понятие династий.
12
Эпоха захвата Древнего Египта кочевниками-гиксосами, знаменующая окончание Среднего Царства.
13
Восемнадцатая династия – Первая династия Нового Царства, отсчёт которой даётся со времени победы египтян над гиксосами.
14
Гастон Масперо – известный французский египтолог, глава Службы Древностей, проводивший экспертизу царских мумий в конце XIX века.
15
Рамессиды – условное собирательное название для фараонов, правивших в Девятнадцатой и Двадцатой династиях (Сети I, Рамсеса Великого и их потомков).
16
Аллан Квотермейн – самый известный литературный персонаж приключенческих романов Генри Райдера Хаггарда.
17
Генрих Крамер – немецкий монах-доминиканец, автор трактата «Молот ведьм».
18
Ушебти (др. – егип., «ответчик») – небольшие фигурки из камня, дерева или фаянса, часть погребальной утвари. Как правило, они изображали хозяина гробницы со скрещенными на груди руками. Их функцией было исполнять различную работу в загробном мире вместо умершего.
19
ЦЕИ РАН – Центр египтологических исследований при Российской академии наук.
20
Банк Леуми – израильский банк, основанный в 1902 году в Яффо как «Англо-Палестинская компания», дочерняя организация «Еврейского Колониального Траста Лимитеда», созданного ранее в Лондоне членами сионистского движения для продвижения промышленности, строительства, сельского хозяйства и т. п.
21
Бар «Шаляпин» находится в «Метрополе».
22
Тетишери – царица Семнадцатой династии (Второй Переходный Период), бабушка первого фараона эпохи Нового Царства, Яхмоса Первого. Тетишери была одним из лидеров фиванского национально-освободительного движения и активно участвовала в изгнании гиксосов из Египта.
23
Яххотеп – царица Семнадцатой династии, мать Яхмоса Первого. Сыграла важную объединяющую роль при нашествии гиксосов и долго почиталась в народе. Похоронена с оружием и военными наградами.
24
Нефертари – царица Девятнадцатой династии (Новое Царство, эпоха Рамессидов), супруга Рамсеса Великого.
25
Ка – «двойник», мистическая составляющая души в верованиях древних египтян, жизненная и магическая сила.
26
Herend – венгерская фирма-производитель дорогого фарфора.
27
Гарри Гудини – знаменитый американский иллюзионист начала века.
28
Ша – священный зверь бога Сета, а также иероглиф, обозначавший слово «ярость».